«Упрямая женщина, мягкосердечный мужчина, Становились причиной бед с самого начала мира. Да-да, с самого начала мира, Упрямая женщина была занозой для мужчины.»
Элвис прервал его, прежде чем его разум успел поинтересоваться, а как они дошли до этого? Что это вообще такое? Вместо этого мозг обратил внимание на тот факт, что подлый Дрю Липски был человеком с мягким сердцем, а Серафина Го была самой упрямой женщиной, которую он когда-либо встречал. И Боже, он любил её за это.«Самсон говорил Далиле громко и чётко: «Держи свои пакостные пальчики подальше от моей кудрявой головы». Да-да, с самого начала мира, Упрямая женщина была занозой для мужчины.»
Драккен напевал где-то третий куплет:«У моей женщины лоб как камень. Но если мы вдруг расстанемся, я буду рыдать сутками напролёт. Да-да, с самого начала мира, Упрямая женщина была занозой для мужчины.»
Песня Элвиса сменилась на следующую. Он явно был королем поп-музыки, нежели просто мистером Пресли. Четвертое, что он решил сделать с тех пор, как ушла Шиго, — отсортировать оставшиеся коробки в соответствующие комнаты. Верхний этаж состоял из одной спальни и прилегающей ванны. Возможно, эта комната была немного больше спальни на первом этаже, где не было камина и близости к душевой. Комната на первом этаже могла бы стать отличным офисом. ФБР сочло целесообразным взять его наименее любимый футон из лаборатории логова в Монтане, но он подойдет в качестве кровати. Он должен быть кроватью. Несмотря на его более ранние прозрения, он не был ослеплен тем фактом, что его упрямая женщина была упряма в космических масштабах. Эта королевских размеров кровать, которую Стэн Бек помог затащить в дом, принадлежала только Шиго. Девяносто процентов «лабораторного» оборудования, которое ФБР и «Глобальное Правосудие» посчитали нужным отправить ему, было для обработки доказательств, и ничего из того, что он мог фактически использовать в своей работе — легальной или нелегальной. Но ему дали чертежный стол и коробку с различными шестернями, проводами и всякой всячиной. Он мог бы быть Макгайвером. [2]«Ты словно ангел! Ходишь, как ангел, Говоришь, как ангел… Но теперь-то я поумнел: Ты — замаскировавшийся дьявол! О, да, ты Дьявол под прикрытием!»
— Это вполне может быть самой приятной вещью, которую когда-либо говорили обо мне, — Драккен прекратил свой концерт, а торшер всё еще был в его руках, когда он практиковал свой выпад и толчок, копаясь в оставшихся коробках. — Ты вернулась, — он знал, что это глупое наблюдение, но в данный момент он не мог придумать ничего другого. У неё было две ярко-желтые коробки и пакет, свисающий с руки, из супермаркета Трейдера Джоса. В другой руке у нее был тяжёлый пакет с шестью банками пива: — Осторожнее, Элвис, ты можешь сломать бедро. — Что в пакете? — теперь, когда она закончила дразнить его, Шиго подошла к высокой кухонной столешнице, чтобы положить коробки с пиццей. — Я взяла кое-что на завтрак во время своего пивного забега, — из пакета она достала бутылку апельсинового сока (без мякоти — его предпочтения) и полгаллона обезжиренного молока (её предпочтения), греческий йогурт, коробку смешанных ягод, кофе и коробка Трикс. — Мои любимые, — Шиго печально улыбнулась ему, взволнованно глядя на красную коробку с кроликом на ней. — Глупый доктор, Трикс для детей, — в пакете не было других злаков, например, овсяных хлопьев или измельченной пшеницы, поэтому он знал, что она шутит. Драккен также понял, что Шиго купила хлопья в первую очередь, потому что знала, что ему они нравились. Она заставляла его пить эту дурацкую белую воду, которую они называли обезжиренным молоком, но у него был один из любимых продуктов для удовольствия. — Пицца пахнет фантастически, — произнес Драккен вместо того, чтобы сказать, что он эмоционально тронут о том, что она помнит, какие хлопья ему нравятся. — Я голодна, поэтому взяла две вместе салатом. Одна — курица для барбекю, другая — тайская. — Тарелки чистые. Давай есть, — она кивнула, направляясь к холодильнику, чтобы убрать скоропортящиеся продукты, прежде чем залезть в шкаф для тарелок слева от раковины. Казалось, в каждом логове, которое они делили, всегда были шкафы либо прямо над кухонной раковиной, либо, по крайней мере, рядом с ней, и в каждом логове у них были общие миски, тарелки и чашки, которые хранились в шкафу слева, а кофе и хлопья — справа. Они ели за столешницей, хотя Драккен уже расставил кухонный стол и стулья в столовой. Сидеть формально было слишком, пока они пили пиво из банок и были окружены коробками с вещами, убранными так, чтобы не мешать им. Шиго села на столешницу, и её ноги по-детски качались возле его, когда она брала четвертый кусок пиццы. Он прислонился к столешнице, поедая пиццу с энтузиазмом, но менее агрессивно, чем его напарница (партнер). Это было приятное молчание, разбавляемое случайной просьбой передать салат или другой кусок пиццы. На заднем плане Элвис шел с кентуккийским дождем в ботинках. — Эта огромная стена не должна быть такой пустой, — заметила Шиго. Остатки пиццы были убраны, и к тому моменту, когда они начали собирать гостиную, они выпили по второй банке пива. Большая часть мебели для гостиной была также взята из логова в Монтане. Тот факт, что ФБР было в одном из их секретных домов и взяло все их вещи, был чрезвычайно раздражающим. — Да уж. Эта стена портит весь интерьер. — Честно говоря, я никогда не думала, что услышу это от тебя, док. — Я осведомлен о концепциях дизайна больше, чем ты думаешь, Шиго, — на что Шиго закатила глаза. — Без разницы. Ты ставишь телевизор, а я собираюсь улучшить звуковую дорожку. — Ты не можете улучшить звуковую дорожку — это Король, — Шиго посмотрела на него через плечо и подошла к стереосистеме возле кухонного бара. — Возможно, но я живу в Соединенных Штатах хорошей музыки, и единственное наследственное звание, которое я знаю — это принц. — О, что угодно, Шиго, — высокомерно ответил он, когда начал поиски кабеля и розетки. Элвис замолчал, прежде чем он узнал, одиноко ли тебе сегодня вечером. Прошло несколько секунд молчания, прежде чем первые ноты «Secondhand News» перенесли саундтрек с конца пятидесятых на середину семидесятых. [3] Их с Шиго музыкальные вкусы сильно отличались друг от друга. Они договорились о «Fleetwood Mac». — Похоже, строители решили, что телевизор должен быть здесь, — объявил Драккен, стоя около большой голой стены примерно на трети пути от камина и окон. — Если мы поставим два кресла у камина и подвинем диван… — волна домашнего уюта поразила Драккена даже сильнее, чем когда он мыл посуду. Прошло около месяца с тех пор, как ООН на церемонии объявила их героями в глазах людей. После церемонии они направились в свое карибское логово. Это было трудное время и справиться с изменением их статуса было сложно. Они оба считали себя злодеями так долго, что это было частью их самоосознания. Больше, чем то, что касалось изменений в их отношениях. Где-то в космосе или в предшествующее время они перешли от работодателя и работника к друзьям и к чему-то более тихому, как когда утро сменяется на полдень, а затем на ночь. Изменения произошли настолько естественно, что он не замечал их, пока не обвил Шиго лозами перед толпой ООН и камерами. В логове они не говорили об этом. Не вкладывайте в это слова, вместо этого танцуйте вокруг перемен. Иногда в их танце они делали шаг вперед — он называл ее своим партнером, она говорила о «нас», «мы» и «наших». Иногда они делали шаг назад — он дотрагивался до ее плеча, и она выбегала из комнаты. И теперь они буквально танцевали в хаосе.***
Коробка была помечена как «Украшения I». Она была длиннее и шире других коробок и немного тяжелее, чем он ожидал, когда перемещал её с пола возле столовой к недавно установленному журнальному столику. Расстановка мебели прошла быстро, также, как и расстановка книг на единственной книжной полке, которую им дали. Никогда в своей жизни Драккен не жил в таком месте, где было бы так мало книг (за исключением его комнаты в общежитии, но это было вопросом пространства). Он был книжным червем, предпочитая технические журналы, научную литературу, связанную с его областью, фантастику и фэнтези. Шиго была значительно хуже. Он узнал, что она специалист в области английского языка и литературы, когда увидел количество книг, которые она приобрела. В каждом логове в ее комнате был, по крайней мере, один массивный книжный шкаф, заполненный книгами, и в каждом месте — разный ассортимент. Драккен был уверен, что её коллекция книг, собранная в одной комнате, будет более обширной, чем библиотека средней школы. Но в данный момент её библиотека была гораздо меньше, чем обычно, и Шиго раскладывала книги, согласно своеобразному методу, который он не подвергал сомнению. В большой коробке находились многообещающее вещи: две небольших картины с изображением законом всемирного тяготения и общей теории относительности. Он определенно собирался их украсть, как только это дело будет закрыто. Под этими картинами были две картонные трубки. Одна была помечена как «Транспортная карта Го-Сити», другая — как «Транспортная карта Миддлтона». Затем он нашел первую фотографию. Это была чёрная рамка, вероятно, пять на пять, а внутри кусочек пожелтевшей бумаги четыре на четыре. В центре был крошечный отпечаток ноги черными чернилами. Детский отпечаток ноги. Его детский след, и надпись вдоль нижнего края гласила: «Дрю Теодор Петри Липски, 2 августа, 1963.» [4] Он хотел поджечь что-нибудь. Возможно, эту картинку, но предпочтительнее здание Дж. Эдгара Гувера. [5] Под этим отпечатком был идентичный, за исключением — стопа была меньше и был другой почерк: «Серафина Мари Го, 30 марта, 1978». Он был первокурсником в средней школе в 1978 году. [6] Так легко забыть, что ей всё ещё было за двадцать. Он не хотел знать, что ещё было в этой чертовой коробке, но, как и Дэвид Миллс, он был вынужден заглянуть в коробку. [7] Была фотография его родителей, сделанная на вечеринке на заднем дворе, возможно, за три года до смерти его отца, если бы стиль очков его матери был каким-либо показателем. А вот его выпускной из средней школы. Фотография пять на семь, на которой он в защитных очках играет со своим первым научным набором. Были и другие фотографии, такие же редкие и личные как для Шиго, так и для него. Лицо Шиго в подростковом возрасте смотрело на него с фотографии с ее четырьмя братьями. Они были одеты в обычную одежду, а не в комбинезоны, но это явно было уже после катастрофы, если судить по цвету лица. Там была копия ее диплома из колледжа, аккуратно оформленная и свидетельствующая о том, что Сера Мари Го имеет степень бакалавра по искусству благодаря курсу обучения по программе среднего образования, английский с отличием и надпись «Summa Cum Laude» [8]. Драккен почувствовал боль где-то внутри, когда увидел это. Мало того, что это было напоминанием о том, что он сам бросил колледж много лет назад, это было также болью и для Шиго. Она была помощницей сумасшедшего ученого, и он знал, что никто из их коллег в научном преступном мире не рассматривает ее на одном уровне с ними, а ведь она каким-то образом прошла колледж с двумя специальностями и 3,9 балла. — На что ты смотришь, доктор Ди? — она закончила расправлять красные шторы на медных карнизах. Он почувствовал тепло ее тела, когда она заглянула через его плечо, рассматривая вторжение в частную жизнь, которую ФБР называло украшениями для дома. — Что за хрень?! — она была также рада, как и он, когда увидел фотографии. Она схватила фотографию темноволосой пары, сидящей под пляжным зонтиком, и держала ее в руках (фото ее родителей, как предположил Драккен). — Коробка была помечена, как украшения, но ничего из этого никогда не было в логове. — Да, ничего из этого дерьма не было, — проворчала Шиго и увидела семейное фото, — фотография моих братьев? Это не просто вторжение в личную жизнь, это садизм! Как они вообще достали это? — Драккен плюхнулся на диван. — Ну, наши детские отпечатки выглядят так, будто они были вырезаны из больничного документа, который должен был быть в папке в том месте, где мы родились. — Детские отпечатки? — недоверчиво повторила Шиго. — Также нетрудно было попросить у университета копию твоего диплома. — МОЙ ДИПЛОМ? — он поднял рамку, словно она могла защитить его от способностей Шиго. Даже если она не злилась на него (на этот раз), ее ярость все еще была потрясающей в классическом смысле. — Поздравляю, кстати. Ты никогда не говорила мне, что у тебя есть Summa Cum Laude. — Мне казалось, что это не то, что нужно добавлять в резюме для злого подручного, — огрызнулась она, будучи всё ещё раздражённой. — Партнера, — поправил Драккен. — Что? — ее гнев слегка поубавился. — Ты была больше моим партнером, чем моим подручным, в течение последних нескольких лет, и я действительно должен был официально дать тебе этот титул некоторое время назад, — выражение ее лица сменилось на другое, и его Драккен прочитать не мог, но он уже видел похожее. Шиго бросила на него такой же взгляд, стоя рядом с трибуной на церемонии ООН, прямо перед тем, как его лозы прижали ее к себе и сделали момент неловким. Даже сейчас этот взгляд заставлял лозы извиваться и обхватывать ее запястье, притягивая Шиго, чтобы она присела рядом с ним на диване. Он получил некоторый контроль над растениями своего тела. Шиго села, и виноградная лоза отступила. — Хорошо, но что насчет этого? — она подняла фотографию своих родителей в рамке. Драккен знал, что они умерли задолго до того, как Шиго пришла на него работать. Он никогда не видел их фотографии раньше. [9] У Шиго никогда не было их фотографий в комнате. Ее родители выглядели счастливыми, сидя на пляже. Драккен был поражен тем, насколько она была похожа на отца. У нее были его смоляные черные волосы, тот же рот, тот же нос, те же глаза, хотя у ее кожи и был неестественный оттенок зеленого. — Я так рада, что мы никогда не платили налоги, чтобы финансировать это вторжение в личную жизнь, — сказала она с чувством, — Хотя… — что-то привлекло ее внимание в коробке. — Это делает почти всё нормальным. Шиго подняла рамку с тремя вертикальными фотографиями и указала на центральное изображение и ухмыльнулась. Драккен сразу понял, что её так позабавило. Это была фотография его и Эдди, сделанная на стоянке перед концертом Мита Лоуфа в рамках тура «Bat Outta Hell». [10] Эдди было шестнадцать. Если бы их мать узнала о том, как он был одет или о состоянии парковки до концерта, она бы отвела его домой и запретила ему покидать свою комнату. — Кто-то направляет Марвина Эдея а-ля Рокки Хоррор, [11] — Драккен застонал и попытался прикрыть покрасневшее лицо рукой. Она не только посмеялась над его кожаным жилетом, но и прокрутила нож, цитируя его двоюродного брата. — Серьезно? — прорычал он. Она засмеялась. — А эта фотография довольно милая. Может быть, нам стоит повесить ее, — теперь она смотрела на него и его отца, склонившихся над шестерёнками каминных часов. Его папа всегда любил часы. Он утверждал, что если шестерни работают должным образом, то они привносят в него чувство комфорта, а правильная работа этих шестерёнок дает ему ощущение силы. — А как насчет третьей фотографии? — это была недавняя их фотография: его лозы, плотно обвитые вокруг её талии и стягивающие их вместе, и цветок, растущий между ними, был вишенкой на торте на всей этой проклятой фотографии. — Тьфу, — простонала Шиго, — я понимаю, что они пытаются сделать это убедительным, — она махнула рукой на мебель вокруг, — но фотографии, черт побери? Шутки в сторону. Мы что, персонажи в каком-то дрянном романтическом романе? Действительно ли наше прикрытие должно быть настолько убедительным? Драккен массировал виски так, словно это могло остановить начинающуюся головную боль или привести в порядок спутанные мысли в его голове. Были времена, когда он был почти готов рассматривать такие вещи, как практику для внерабочих отношений. А потом были и такие моменты, когда Драккен был абсолютно уверен, что он целиком и полностью выдумал всякий интерес Шиго к нему, на любом уровне: от профессионального до личного. Он был просто глупым, одиноким стариком с неуместными чувствами к своему намного более молодому сотруднику. Он был испорченным человеком, а не просто злодеем. — Я всё ещё думаю, что ты должна повесить свой диплом. — Почему? — Потому что это впечатляет, Шиго. У тебя есть степень бакалавра в двух областях. Ты закончила с отличием университет и у тебя есть дополнительные награды от факультета. Ты закончила колледж. Это больше, чем я могу сказать, — сейчас, рядом с ним, Шиго была тихоней, которая говорила, что ему все сойдёт с рук, пока он заставляет чувствовать её неловко. — Ну, если я повешу свой диплом, ты должен повесить это, — сказала она наконец. Из бездонной «коробки смущения» она вытащила копию медали, которую ООН дала ему. — Это нереально. Я точно знаю, где находится моя медаль, — если ФБР не проникло в их карибское логово, пока они там находились, и не обошло два раунда биометрических замков, чтобы получить доступ к его хранилищу, его медали не должно быть в этой коробке. — Так даже лучше, мы можем повесить её на стену и сказать миру, что мы его спасли. Доктор Ди, ты был умнее не только учёных из «Глобального Правосудия» и Джеймса Пять-с-Плюсом, но и внеземных технологий. Возможно, у тебя нет диплома, но ты, док, всё ещё чертов гений. *Хлоп* Не было абсолютно никакого способа прекратить цветение, когда Шиго гордилась им. По-настоящему гордилась им. И она сказала «мы». — Черт возьми, — Шиго смеялась, помогая ему сорвать лепестки. Это не больно, когда она отрывает части растения, и это всё также не больно, когда они появляются, но это ощущение напоминало щекотку или зуд, ну или покалывание в ноге, когда та затекает. — Еще пива? — спросила она, когда последний лепесток оказался на полу. Драккен не был пьян, он не был бы пьян даже после третьей банки пива, к тому же ему не надо вести машину. — Почему бы и нет, — пока Шиго доставала последние две банки, он закончил выкладывать всё из коробки на журнальный столик и диван. Некоторые из фотографий действительно были своего рода издевательством: маленькая Шиго с косичками, стоящая в жесткой позе, одетая в белый халат с черным поясом на талии. Помимо этой фотографии была парочка, которых он боялся больше, чем других фото с его виноградными лозами. Инцидент с модулятором. Конечно, ФБР выставляло эти фотографии, словно они были отличным романтическим моментом в их партнерстве. Но это не так. Это была Шиго не в своем уме. Эти фотографии напоминали ему не о поцелуях, которые они разделили в этой чертовой будке, а обо всех тех ужасных вещах, которые могли бы случиться с ней под влиянием эмоциональных манипуляций. Это напомнило ему об ужасной вещи, которую он сделал с ней. Когда в поле его зрения появилось пиво, он повернулся, чтобы взять его. Шиго держала свою банку пива, но была сосредоточена на столе, где лежали несколько кадров. Там были его и ее фотографии, а также их совместные фото, и он понял, что не узнал их. Драккен смотрел на фотографию, и Шиго подошла ближе к дивану, чтобы также рассмотреть, стоя так, что его плечо коснулось её бедра. На снимке они были на приеме после церемонии награждения и стояли близко друг к другу, лицом к лицу, его рука выглядела достаточно крупной рядом с её, почти касающейся его лица. Картина рассказывала интимную, откровенную историю. Но Драккен помнил тот момент, когда она собиралась зажечь эту руку возле его щеки, потому что он пытался сказать ей успокоиться. Драккен сделал большой глоток пива. Он мог полностью понять, почему Шиго была не в восторге от своих братьев. Хиго был плохим, но скорее как Адам Уэст в сочетании с его матерью. Он был героем столь наивным и сверхурочным, который все еще находил время на то, чтобы морализировать правоохранительные органы, а также понять важность семьи. [12] Он рассказывал Драккену о своих намерениях по отношению к Шиго, и о его благородстве, и о том, как сильно Драккен опровергал совместную жизнь с Шиго, даже если в логове были отдельные спальни и ванные комнаты. — Черт возьми! — объявила Шиго. Он поднял на нее взгляд и увидел, как она откинула голову назад, чтобы выпить пива — её шея выглядела особенно элегантно вытянутой, а волосы откинуты назад. Его ненастоящая жена была действительно красивой женщиной, — Эта стена вдоль лестницы почти такая же большая, как эта, — Шиго кивнула в сторону стены с телевизором, — и пустая. Я думаю, эти фотографии нужно повесить сюда. Чтобы повесить все фотографии потребовался час, а также лазерный уровень, транспортир и еще больше ссор, чем обычно. Но когда его часы пробили десять тридцать, они закончили с гостиной. Опираясь на перила лестницы, Шиго левой рукой накрыла глубокий зевок, прежде чем одобрительно взглянуть на конечный результат. — Выглядит хорошо, — Драккен присоединился к ней, прислонившись к перилам. Стена действительно смотрелась хорошо, и это также сильно напоминало ему о его доме. Его мать заполнила главный коридор фотографиями из детского сада и школы, пока он не закончил среднюю школу. — Я бы сказал, что гостиная готова, — зевая, произнёс Драккен, — ванная комната готова и то, что ФБР дало нам в виде кухонного оборудования убрано. Остались твоя спальня и мой офис. — Моя спальня? А где ты собираешься спать сегодня вечером? Я видела только одну кровать. — Сегодня? Возможно, диван, — Драккен не ожидал услышать это от Шиго, — ФБР посчитало целесообразным упаковать футон из логова в Монтане, поэтому завтра я соберу его, а потом буду спать на нем. — О, боже, тот синий? — она посмотрела на него и поморщилась, — Тебе нельзя спать на этом футоне, док, ты просыпаешься с болью и жалкими рыданиями каждый раз, когда спишь на нём, — этот футон был самой неудобной вещью, на которой он когда-либо спал, а он провел много времени в различных тюремных камерах. — Тогда диван, я уже дремал на нем. Он удобный, — Шиго смотрела на него, прикусив нижнюю губу. Она не красилась сегодня, и её губы без привычного темного оттенка были очаровательны. Также, как она прикусывала губу. Шиго делала это только когда искренне размышляла о чем-то и не знала, что делать дальше. — Ты слишком высокий для дивана, — наконец сказала она, — к тому же со всеми этими окнами в гостиной кто-то может увидеть, где ты спишь, и тогда соседи будут сплетничать. Ты раскроешь наше прикрытие. — Тогда, я думаю, побегу в супермаркет за надувным матрасом. Чертовски трудная женщина. — Я этого не говорила. — Ну, что ты тогда имеешь в виду? — Я говорю, что это большая кровать.***
[1] «Король Креол», 1958 и «Веселье в Акапулько», 1963 — фильмы, в которых играет Элвис Пресли. Автор говорит, что не знает почему, но ему кажется, что Драккен был бы парнем, который слушал бы Элвиса. Более того, автор представляет его детство как очень обыденное и загородное. [2] «Новый агент МакГайвер» — приключенческий боевик ABC, транслировавшийся с 1985 по 1992 год, который следил за подвигами Ангуса МакГайвера, специального агента, известного тем, что он побеждал злодеев не с помощью оружия, а благодаря своей способности собирать смешные коллекции предметов в полезные вещи с помощью своих энциклопедических знаний в области физики и техники. [3] Secondhand News — это первый трек альбома Fleetwood Mac «Rumors», который получил множество наград в 1978 году. Автор извиняется за то, что дал Драккену и Шиго свой музыкальный вкус. [4] У автора есть теория о «П» в имени Драккена, которая заключается в том, что это девичья фамилия его матери. Также автор говорит почему выбрал Петри в качестве этого. Потому что в оригинальном эпизоде «Секретных материалов», в основе которого лежит эта история, имя Малдера и Скалли было раскрыто во время расследования роли Роба и Лоры Петри, которая сама по себе была данью шоу Дика Ван Дейка. Кроме того, автор устанавливает дату выпуска Ким и Рона в мае 2007 года, и эта история происходит примерно через месяц (таким образом, с середины до конца июня), поэтому Драккен приближается к своему 44-летию. Автор следует мудрости нескольких других фанфиков, которые видел, где привязывают разницу в возрасте между Драккеном и Шиго примерно в пятнадцать лет, поэтому Шиго исполнилось 29 лет в марте 2007 года. [5] Здание Дж. Эдгара Гувера в Вашингтоне, округ Колумбия, является штаб-квартирой ФБР. [6] Принято считать, что Драккену было за сорок, к концу Ким Пять-с-Плюсом, а Шиго где-то на десять-двадцать лет моложе его. Для этой истории Дрю около 44, а Шиго около 30 — разница почти в пятнадцать лет. [7] Дэвид Миллс, персонаж Брэда Питта в фильме «Семь». На его фразу «Что в коробке?» ответ является основным спойлером. [8] лат. Summa Cum Laude — с наибольшим почётом. Латинские награды представляют собой фразы на латыни, показывающие уровень отличия при получении академической награды. Выделяются следующие типы латинских наград (в порядке увеличения отличия): * лат. cum laude (с почётом); * лат. magna cum laude (с большим почётом); * лат. insigni cum laude (с заметным почётом); * лат. maxima cum laude (с максимальным почётом); * лат. summa cum laude (с наибольшим почётом); * лат. egregia cum laude или лат. eximia cum laude (с исключительным почётом). [9] Томас и Элоиза Го скончались во время падения кометы, которая дала их 5 детям суперсилы, а затем дети Го были помещены в федеральную опеку и обучены для своих полномочий. Шиго стала героем и потеряла свободу, как только упала комета. Теодор Липски, отец Дрю, умер от рака печени в 1980-х годах. [10] Тур «Bat Outta Hell» состоялся в 1977–1978 годах, когда Драккену в этой истории было около 15. Также ради этой истории кузен Эдди немного старше Дрю, автор не может вспомнить, кто был старше в каноне. Наконец, автор выбрал концерт Мита Лоуфа, на который Эдди и Дрю пошли бы, главным образом, потому что автор думает, что Эдди похож на парня, который действительно был бы в фанатом Мита Лоуфа 70-х. [11] Марвин Эдей — это имя музыканта Мита Лоуфа при рождении, который появился в фильме 1975 года «Шоу ужасов Рокки Хоррора» в роли Эдди. [12] Адам Уэст = Бэтмен 1960-х годов, который был очень дурацким и имел особенно плохие спецэффекты. Тем не менее, многие его любят.