Ad augusta per angusta.

У тех, кто попадает в северные районы, наблюдается уменьшение теплоотдачи. Это достигается за счет замедления кровообращения и сужения сосудов. Нормальная реакция организма — это достижение баланса между теплоотдачей и теплообразованием, а если этого не происходит, то постепенно понижается температура тела, угнетаются функции организма, происходит расстройство психики, итог этого — остановка сердца. Так и произошло с многими пленными, оказавшимися на судне. Не знаю, сколько рабынь погибло на остальных драккарах, но именно на нашем погибло семь девушек. Семь из пятнадцати. Что может быть хуже, чем наблюдать как погибают люди, которых ты знала, и которые сейчас для тебя дороже самых близких родственников? Ты медленно теряешь надежду, а потом и рассудок. Справиться с отчаянием мне помогла Мади. После того, как умерла одна из девушек, её посадили рядом со мной. Мы постоянно говорили. Обо всем. Она рассказывала о своей жизни после того, как вышла замуж, и мы перестали общаться. Оказалось, что у них с мужем был ребёнок, прекрасный мальчик, которого теперь она больше никогда не увидит. Я пыталась сказать ей, что сожалею. Но она лишь грустно улыбнулась и ответила: — Toda pérdida es una adquisición.* После этой фразы она начала кашлять. Проходящий мимо викинг, обернувшись на хриплый звук за спиной, достал свой нож и, подставив к её горлу, перерезал его. Он даже не пытался понять, что произошло, а просто убил её, позже скинув в море её бездыханное тело, как ненужный груз. Я смотрела на всё это с глазами, полными слёз. То, как он обошелся с Мади, вывело меня из себя. У меня началась истерика и, потеряв всякое самообладание, я выкрикнула: — Cuenta!** Подойдя ко мне вплотную и подняв меня на ноги, он ответил: — О, вы только посмотрите, у этой грязной девки есть язык. — Грязной меня может сделать только твоё прикосновение, — набрав в рот как можно больше слюны, я плюнула ему в лицо, — Bastardo.*** Он занёс руку для удара, но меня это ничуть не испугало, и я продолжала дерзко смотреть в глаза человеку, стоящему ко мне настолько близко, что даже его незаметное дыхание развивало локоны, выпавшие из небрежной косы. — Опусти глаза, — закипая от гнева, приказал он, — Опустила глаза, наглая тварь! Здесь ты уже никто. Теперь ты наконец научишься слушаться хозяина… Время, когда тебе дозволялось делать всё, что угодно, прошло. Я сказал, опусти глаза! — Прокричал он, уже дрожа от бешенства. Видя, что она всё так же невозмутимо смотрит ему в глаза, он с остервенелой яростью обрушил свою ладонь на её заплаканное лицо. От удара такой силы девушка не смогла удержаться на ногах. Упав на пыльные доски, она прижала руку к месту удара и увидела, как на подушечках пальцев остались капли свежей крови. Через пару секунд от рассечённой губы потянулась алая дорожка, ведущая к подбородку. Викинг подошел к испанке, присел на корточки и, схватив за волосы, притянул её лицо к своему. — Здесь мне дозволено всё. Я могу делать, что пожелаю с паршивками твоего сорта, которых следует научить покорности. Наклонившись ещё ближе к её лицу, викинг попытался поцеловать девушку, чтобы доказать свою власть, но, когда он нагнулся совсем близко, она исхитрилась укусить его за нижнюю губу. — Сука! — Крикнул викинг и обрушил на неё такой сильный удар, что она завопила от боли. Побои и унижение продолжились, если бы не Бьёрн, который остановил своего воина. — Идиот, только я заметил, что эта девушка - единственная из всех захваченных рабов говорит на нашем языке? — Подойдя к ней поближе, он продолжил, — Насколько хорошо ты знаешь наш язык? Я упорно молчала. — Скажешь мне, и я обещаю, что тебя здесь больше никто не тронет до самого возвращения в Каттегат. — А что будет со мной после того, как мы окажемся в вашем городе? - в голосе слышался хрип и едва заметная дрожь. Бьорн ухмыльнулся. — Если я посчитаю, что ты полезна для меня, то возможно заберу себе в услужение. — А как же другие девушки? Их тоже не тронут до возвращения в Каттигэт? - С ноткой настороженности спросила я. — Каттегат. — Что? — Правильно говорить Каттегат. А что будет с остальными девушками на корабле, мне плевать. Мои люди заслужили поразвлечься, - невозмутимо ответил Бьорн, пожав плечами. — Hijo de la gran puta**** — Что? — Я сказала, что согласна. — Хорошо. Больше здесь тебя никто не тронет, а когда мы прибудем в Каттегат, ты пойдёшь со мной. — Как долго нам ещё плыть? - Спросила я перед тем, как Железнобокий собрался оставить меня. — Сегодня к полуночи мы уже будем дома. И, кстати, скажи мне своё имя. — Изабелла. — Что ж, очень приятно, Изабелла. Я Бьорн Железнобокий, сын великого конунга Рагнара Лодброка и столь же великой воительницы Лагерты. Окинув меня взглядом и снова ухмыльнувшись, он вернулся на своё прежнее место, оставив меня наедине со своими мыслями о будущем. Сумею ли я чего-то достичь, если добьюсь расположения Бьорна Железнобокого? Смогу ли я вообще выжить среди дикарей, которым не свойственно чувствовать? Или я делаю поспешные выводы? Всё это мне только предстоит узнать...