Против мира ради тебя

      За прошедшие полторы недели немногое изменилось на мировой арене. Отношения между Россией с Америкой и остальными странами оставались не то чтобы плачевными, но очень напряжёнными. На личные конфликты партнёры уже не выходили, и открытые провокации старались игнорировать, но им было всё равно непросто. Мурика начал стабильно раз в неделю посещать психотерапевта, но, как и ожидалось, разговоры с доктором помогали не сильно. Зато он выписал сверхдержаве кучу всяких таблеток, среди которых были настолько сильные успокоительные и антидепрессанты, что без рецепта их получить было просто невозможно. И Россия довольно быстро смекнул почему.       Под действием таблеток его муж был похож на заторможенного зомби. Он действительно становился убийственно спокойным, а лицо принимало какое-то отрешённое и глуповатое выражение. Соображать он начинал очень медленно, творческой деятельностью заниматься не мог, от слова, совсем. Даже сформулировать банальное предложение для составления простенького документа под таблетками у США не получалось. В связи с этим, препараты он принимал только дома, после рабочего дня, и Россия перестал видеть «своего» Америку вообще. Днём они были раскиданы по кабинетам в душном офисе, а вечером Федерация ухаживал за большим тормозным ребёнком, которого любил больше жизни. Россия понимал, что успокоительные действительно помогали супругу, у него больше не тряслись руки, ушли психосоматические головные боли, даже спать по ночам он стал гораздо спокойнее. Тем более, курс таких сильных препаратов был короткий, всего лишь две недели, а дальше Америка должен будет приводить себя в порядок другими способами. И Федерация продолжит поддерживать его во всём, потому что по-другому быть не может. Они не имели права опускать руки.       России тоже приходилось не сладко. Если у Америки был личный врач, успокоительные и верный муж, не бросающий на произвол судьбы, когда тот не в адеквате, то у Федерации не было ничего из вышеперечисленного. В какой-то момент РФ понял, что ему даже не с кем поговорить обо всех своих проблемах. Разговоры с Америкой не особо удовлетворяли, потому что тот крутился в абсолютно тех же условиях, близких друзей у него, как таковых, не было, а семья… семья его осуждала, может, и не в глаза, но точно осуждала. Так уж было заведено ещё с самого детства. Америка всегда был врагом СССР, а значит, не был приятелем и его детям. А тут Россия взял и женился на нём, да более того, утверждает и кричит, что любит. Федерация и сам бы себя осуждал в подобной ситуации, поэтому старался не винить близких за это. И всё же, факт того, что ему не с кем поговорить, продолжал беспощадно давить на него.       Всё чаще во снах Россия видел отца. СССР приходил к нему, нынешнему, настоящему, садился рядом и ничего не говорил. Он выглядел высоким, плечистым и статным, как в свои самые лучшие годы существования. Он был бессмертным кумиром, недостижимым идеалом для Федерации, и в то же время РФ был так сильно не похож на него характером. Как бы сын не старался заговорить с СССР, коммунист не отвечал, только смотрел на него суровыми, но в то же время какими-то печальными глазами. В последнее время папашка приходил к России каждую ночь, и каждую ночь он продолжал молчать и смотреть на сына. Федерация, как страна довольно суеверная, в конце концов, понял, что СССР ищет с ним встречи. А может, это наоборот отец понял, что как-никогда нужен своему сыну. Так или иначе, одним субботним утром Россия, наконец, принял решение поехать на кладбище.       Место захоронения для стран тоже находилось на нейтральной территории загородом, как и дом России, но с другой стороны. Потратив час на общественном транспорте, Федерация вскоре вышел на своей остановке, в тихом спокойном безлюдном месте. Перед ним стояла чёрная ограда с витиеватым узором на прутьях, а в воздухе витала влажность прошедшего ночью дождя. Благо, сейчас над головой светило солнышко, согревая вечно холодную страну своими нежными лучами. Россия уверенным шагом двинулся вперед, по тёмной от грязи под ногами аллее, зная путь к могиле отца наизусть. Закопан он был достаточно далеко от входа, поэтому у Федерации было достаточно времени, чтобы обдумать то, что он скажет. Вокруг него были сотни чужих могильных плит, которые он уже сотни раз разглядывал по пути к СССР. Большинство стран не забывало свои истоки, поэтому почти все могилы выглядели аккуратно, и только самые старые страны, существовавшие десять веков тому назад, или ещё раньше, постепенно забывались потомками. Увы, ничто не вечно в этом мире.       Могила бывшей великой державы была под стать своему хозяину. Ничего лишнего, и при этом всё со вкусом. На первый взгляд могильная плита представляла собой просто ровный кусок гранита, но если присмотреться получше, можно было увидеть едва заметные лозунги, под которыми жил славный коммунистический народ, и портреты советских героев. Посередине плиты, под фотографией серьёзного СССР гласила эпитафия:

«Павших героев будьте достойны!»

       Россия сам в своё время выбрал именно этот лозунг… – Ну, здравствуй, батя. – на губах сына коммуниста заиграла нервная улыбочка. У него, как обычно, всё вылетело из головы, как только он оказался рядом с могилой отца. Подул лёгкий северный ветерок, и рядом закачались ещё голые ветви деревьев и кустов. Их шелест Россия принял за вполне достойный ответ, поэтому продолжил. – Смотрю, к твоей могилке уже приходили наши после зимы, всё так ухоженно… работа Казахстана и Беларуси, верно?       Федерация любовно оглядел очищенный от палок клочок земли, под которым покоилась великая держава, и присел на влажную скамейку, не жалея джинсов. – Знаю, мне стоило сходить к тебе вместе с ними тогда, но… возникли некоторые проблемы. Если честно, с последнего моего визита, за эти три несчастных месяца с твоих поминок, в моей жизни изменилось очень многое. Я даже не знаю, с чего начать. Пожалуй, начну с нашей семьи, как обычно. Думаю, не совру, если скажу, что основная масса стран СНГ чувствует себя хорошо. Каждый из них прекрасно ведёт своё хозяйство, а Беларусь и Казахстан потихоньку за ними следят, чтобы всё было хорошо. Они всё также поддерживают друг друга, держатся вместе, как ты и учил нас. Мы с Украиной… ну, наши с ним отношения не особо изменились. Всё так же ссоримся, как кошка с собакой, вечно что-то делим, в чём-то обвиняем друг друга. Серьёзно, бать, я бы и рад пойти ему навстречу, но он… такой колючий. А ещё подлый стал, видимо, у Запада научился. Сам не замечаю, как срываюсь с цепи в ответ. Чуть больше недели назад он попытался покончить с собой. Не поверишь, но жизнь ему спас Канада. Ага, если бы этот дружок пендоса тогда не нашёл Украину в полуобморочном состоянии, мы бы могли его не спасти. Но это уже в прошлом, на днях Украину выписали из больницы, и Беларусь забрала его в наш родной дом! Да-да, она приняла решение, что оставлять его одного впредь противопоказано, поэтому Укроп вернулся на родину, и всю семью можно было бы считать в сборе, если бы не… кхм. Если бы не я.       Россия тяжело вздохнул, параллельно с этим стараясь привести сумбурные мысли в порядок, и стыдливо отвёл глаза. Чёрт, как же трудно признаваться во всём отцу. Давит на него своим авторитетом даже после смерти! Вот это энергетика, вот это сила… – Я недавно переехал из основного дома к… ну, в новый дом, короче. Так получилось, – глубокий вдох, и Россия издаёт нервный смешок, – что я всё-таки спидорасился. И, будь ты жив, мой выбор ты бы не одобрил так же, как и остальные. В общем, женился я на пендосе.       Федерация выдержал паузу, будто ожидая какого-то ответа. Или стука из-под земли, потому что от такой информации СССР мог и в гробу перевернуться. Но стука не было, был только шёпот ветра и скрип соседней дверцы-калитки. И всё же, сегодня была прекрасная погода… Россия закрыл глаза и вдруг лукаво улыбнулся. – Ну, я, пожалуй, воспользуюсь тем, что ты не можешь мне отвечать, и продолжу гнуть свою палку. Да, знаю, в последние годы своей жизни ты учил меня, что никогда ни к кому нельзя привязываться, кроме своей семьи. Особенно тесно дружить с другими сильными странами, а, тем более, вступать с ними в отношения. Понимаю, что тебя научил этому горький опыт и Третий Рейх… а ведь до войны между вами что-то было, верно? Если бы вы были просто союзниками, ты бы после жестокой Второй Мировой войны и его самоубийства потом бы так не убивался тёмными вечерами, когда думал, что никто тебя не видит. Я видел, каюсь, малой был, любопытный. Уж не знаю теперь, были вы просто друзьями, или чем-то большим… не имеет значения, ведь вы оба унесли эту тайну в свои могилы. Как бы самонадеянно это не звучало, но я уверен, что у нас с Америкой всё будет по-другому. Он ведь на самом деле не такой плохой, как тебе казалось, бать.       Россия распахнул глаза и нервно рассмеялся. – Признаю, страна он просто ублюдская!!! Серьёзно, я понимаю, почему вашу с ним «холодную войну» в народе называли Третьей Мировой, у вас у обоих были те ещё характеры! Наверное, его эта внутренняя сила и крепкая хватка тоже привлекают меня в какой-то степени. Прозвучит банально, но я никогда не встречал таких, как он. Если закрывать глаза на его деяния в политике, то он… удивительный. Ты знал, какая широкая гамма чувств и эмоций скрывается за его тёмными очками? Клянусь, это самая сумбурная страна на всём белом свете! Он в любой момент может сорваться с места и вдруг рвануть куда-нибудь далеко-далеко, увлекая за собой и заражая той же хлещущей через край энергией. А бывает наоборот, успокаивает одним только заботливым взглядом и невесомым касанием тёплой нежной руки за плечо. От одной только его улыбки можно вдруг растаять, если она будет не наигранной, как обычно на собраниях. А недавно… пф, недавно он разбудил меня в три часа ночи, потому что захотел танцевать! Батя, я, блять, ненавижу танцевать, но с ним… с ним я был готов вальсировать хоть до самого утра. Короче, в один день я, кажется, просто влюбился, как мальчишка, ещё не зная всех этих его выкрутасов. Конечно, очень долгое время скрывался, не дурак же был. А потом… как-то само выяснилось, что он оказался в такой же тупой ситуации. Представляешь, две военные сверхдержавы, вечные политические враги и оппоненты, а в итоге над ними взяли верх простые человеческие чувства. Имеют ли право страны любить? Я не знаю, батя, почему-то этому ты меня никогда не учил. Наверное, именно поэтому первое время нам с Америкой было очень страшно. Мы просто не знали, что делать с такой странной болезнью, как любовь, а спросить у других не решались. Решили просто любить друг друга, и всё как-то потом закрутилось… в подробности вдаваться не буду, хах, нахуй тебе это не сдалось. Короче, сделал я ему предложение, а теперь… жить стало ещё сложнее, чем раньше.       Федерация невольно помрачнел, но внимательный взгляд к фотографии на могильной плите вернул. – Я не знаю, что мне делать дальше. Каждый чёртов день я продолжаю переживать негатив со стороны общественности, в терпеливом ожидании того, что она скоро успокоится и оставит нас в покое. Но другим, кажется, не надоедает перемывать нам кости. Я, конечно, знал, что в истории было не так много моментов, когда страны вступали в брак, но всё же… ай, ладно, это была всего лишь минутка нытья, забей. Ты ведь никогда не любил моё нытьё. Я больше не буду, обещаю. Просто в последнее время почувствовал себя вдруг по-настоящему одиноким. Ты ведь тоже всегда стоял особняком от всего мира, верно? Но у тебя была верная и любящая семья, ты видел в нас поддержку. А у меня… у меня ведь она тоже есть. Просто им я ещё не смог рассказать о том, что Америка потрясающий. Конечно, из них слушатели не такие хорошие, как ты, но, думаю, ты прав. Мне стоит поговорить с остальными и не откладывать это дело в долгий ящик. Да, забавно, что я не допёр до этой простой мысли раньше... хм, спасибо!       Россия благодарно кивнул головой и поднялся с насиженного места, разминая ноги. Интересно, сколько времени он здесь уже торчит… не больше часа, наверное. В любом случае, даже ему, холодной стране, становилось немного промозгло сидеть на месте неподвижно. Надо было собираться уходить. – Эх, а всё же, мне тебя очень не хватает, старик. Мы все очень по тебе скучаем, даже спустя столько лет. Спасибо, что выслушал меня. Это помогло разложить все мысли по полочкам и… ну, в общем, спасибо. Заболтался я с тобой, ещё бы остался, да дела всегда найдутся, ты знаешь. Надо бы ещё к деду заглянуть. Люблю тебя.       С этими словами Федерация плавно наклонился и поцеловал фотографию отца. На кожу повеяло каменным холодом и сыростью. Положив на могильный камень руку, чтобы попрощаться с покойником, вскоре Россия повернулся и пошёл прочь в противоположную от выхода сторону. Действительно к деду, к Российской Империи. РИ сын коммуниста живым не застал, но всё равно частенько к нему заглядывал. Страны живы в сердцах потомков, пока их помнят, а России было не сложно поддерживать эту самую память.       После визита на кладбище приходить во снах отец перестал.