A bit of sunshine in cold water

Маринет была в большом возбуждении, а Венера ощупывала внутри себя это новое ощущение: оказывается это так славно, когда тебе нравится кто-то другой. Венера чувствовала особое, поэтическое настроение, а подруга похоже строила разнообразные планы. Невидимая тень и девочка разговаривали весь вечер и не могли наговориться. Даже когда прохлада опустилась на их тела и в недосягаемой выси зажегся яркий серпик месяца, они сидели на траве во дворе, охваченные своими волшебными мечтами. Девочкам мнился наш единственный принц, с которым они будут гулять вместе или по очереди, и как он будет любить их, а они его. Как мы вернемся в город, и Венере тогда представлялся почему-то влажный бульвар, светящийся в лучах солнца, и они бредущие куда-то, разговаривающие обо всем. И его улыбка. Такая чудесная улыбка. «Иди уже сюда, ешь и спать» — позвала Маринет мама. Ночь уносит мечты и помещает их в светлые сны… Утром девочки снова погрузились в свои размышления. Венера смотрит на Маринет, на красавицу Маринет, она смеется и Венера чувствует, что и ее любит. Что весь мир как-то неожиданно распахнулся для невидимой, и что в сердце своем она чувствует удивительный теплый источник. И ей хорошо просто оттого, что другим хорошо. Сердце радовалось солнцу, которое ласково запрыгало по листьям, по травам. В этот день Маринет особенно радовалась деловитым жукам, птичкам и растущей землянике, которую они собирали у канавы. Радостно было взять жестяные ведра и бежать на колонку. А там жать на рычаг, добывая из-под земли ледяную, вкусную воду, которая с приятным звуком падает в металлическое ведро. Подруги старались отвлечь друг друга, но все мысли устремлялись к часам, подгоняя стрелки бежать поскорее. После обеда, измучившись ожиданием, они пробовали говорить о чем-то, но каждая внутри себя говорила перед его образом и ждала, когда же будет шестой час, чтобы растягивая шаги поплестись в сторону магазина и прийти вовремя на ту самую дорогу. Наконец девочки вышли из дома. Проходя мимо магазина, Венере показалось, что она услышала смех за кустами — там стояли две покосившиеся скамейки и по вечерам собирались пьяненькие компании. Но вот и их дорога, сердце уже прыгает в груди и как-то сжимается странно, как будто в неясном предчувствии. Вечер опускает на нас прохладное одеяние, пахнет свежестью и я прикасаюсь к листьям кустарников, когда они идут к тому самому месту. Дорога пуста. — Венера, посмотри сколько времени. — Каким-то странным голосом попросила Маринет. Было шесть. Ровно шесть. Ну ничего, они подождут. Это же ничего, что его еще нет. Вообще где-то они слышали, что девушки должны опаздывать, а парни, они могут тоже придти попозже, это ничего. Время шло, а они стояли на месте. Вдруг девочки услышали, что кто-то идет по дороге, шурша кустами. «Это он!» — Венере казалось, что она читает мысли своей дорогой подруги. Но к ним вышел подвыпивший мужичок с большим красным носом и посмеиваясь спросил: — А ты чего здесь стоишь, красавица? Ждешь кого? — Ага, — просто ответила Маринет. — Суженого-ряженого верно, — сказал мужичок и посмеиваясь прошел мимо нас. Была уже половина седьмого. Смеркалось, где-то загавкал пес, громыхнув тяжелой цепью. — Пошли, Маринет. Он не придет. — Может случилось что-то? Девочки снова вышли к магазину. За кустами бренчала гитара и слышался пьяный смех, разговоры. Неожиданно Мари двинулась в эти кусты. Венера схватила ее своей невидимой рукой: — Эй, ты чего? — Оставь, Венерка, я схожу. Надо. И она уверенно прошла сквозь кусты, а дух за ней. Что-то царапнуло Маринет по плечу, посмотрев, она увидела, что из царапины сочится кровь. «Потом разберемся» — мелькнуло в голове. Девочки вышли на небольшую полянку. Там сидела компания. Горел костерок и на небольшом, покосившемся столике, с лопнувшей, вспузырившейся поверхностью, стояли бутылки: водка, вино, еще что-то, может лимонад. Прямо перед девочками сидел Адриан, а на его коленях девица. Наверное ровесница. В короткой юбке. Она обнимала его за шею, а он ее за талию. Девица была выпившая и курила. Ее густо подведенные глаза уставились на Мари: — Смотри-ка Адрианчик, а это кто пожаловал? Венере показалось, что кто-то из парней весело прогоготал: — О, девчонка пришла. Маринет стояла перед ними, как невинная лань, в голубом легком платьице. Адриан глянул на нее и как-то сморщившись, сказал: — Это? Не знаю, ребенок какой-то. Иди домой, детка. Тебе здесь не место. Маринет увидела, что он был пьян. Его красивое лицо уже не было столь красивым, а движения грациозными. Утонченный ангел? Ну нет. И девушка у него вульгарная. Он стал целовать ее в шею. Мари быстро развернулась и ломанувшись через кусты побежала прочь. Венера рванула за ней. Снова шип царапнул Маринет по другому плечу. Защипало, но гораздо больше сейчас щипало внутри. — Стой, Маринет! — закричала я, но она бежала очень быстро. Когда невидимая тень дошла до ее дома, она уже лежала в постели и рыдала в подушку. Тень не стала ее трогать. На следующий день зарядил дождь. Стало холодно, приближалась осень. Маринет попросилась в город. Друг с другом девочки почти не говорили. Маринет молчала, и Венера не решалась подходить к ней. Что говорить, если они обе тонут в океане тоски? Хотя бы один должен сидеть на берегу, чтобы бросить спасательный круг другому. Как-то прошел день, а рано утром отец Маринет посадил ее в машину и сквозь дождь они помчались в город. Маринет была благодарна дождю — он словно оплакивал ее первое наивное чувство. Вернувшись в город, брюнетка проводила время просто. Исписывала тетради грустными фразами о тщетности бытия, читала стихи. Что-то даже заучивала наизусть. «Друг мой, я очень и очень болен, сам не знаю, откуда взялась эта боль?». Сидя за старинным письменным столом заброшенного дома, Венера смотрела в выбитое окно, выходящее на запад. Ветер волновал высокую высохшую траву, что росла на пустыре через дорогу. В воздухе висела осенняя тоска. Тень очень ясно понимала, что пройдут годы и все сотрется, все станет очень понятным и простым. Но сейчас, в этот сияющий момент пробуждения женственности, на этой томительной ноте, разве могут маленькие девочки не страдать от безответной любви?