Укравший мою судьбу

Диклэйд. После того, как черный шар наполовину впитался в грудь Дарэла, второй, гораздо меньшей частью упав на каменный пол Храма и оставив там почти метровое выжженное пятно, ни о каких свадьбах речи уже не шло. До сих пор, стоило мне закрыть глаза, как я видел белое, безжизненное лицо Дарэла, скорчившегося в центре черной кляксы, потемневшего от гнева Рокота, молча вырвавшего горло черноволосому старейшине, брызги крови на ближайшей колонне из светлого камня, черные и огромные от ужаса глаза второго Старейшины, и лица… сотни, тысячи лиц, собравшихся на Коронацию многоликих, на которых отражались самые разнообразные эмоции – непонимание, страх, ненависть… Толпа загудела, словно ветер в печной трубе, зашевелилась в едином порыве протягивая руки к оставшемуся в живых старцу, но вперед, словно скала выдвинулся Князь. - Не сметь! Он пока не сделал ничего незаконного. Я лично допрошу его и только после приму решение. И многоликие уступили, признавая его законное право казнить и миловать. - Спасибо! – с чувством прошептал побледневший старик. Но Рокот посмотрел на него со странной смесью гнева и презрения, и тот сник, пряча взгляд. - Стражу! – громогласно выкрикнул бывший главнокомандующий, и многоликие расступились, а по освободившемуся проходу бегом приближалась стража, спеша выполнить первый приказ своего Князя. - Этого под охрану, запереть. Головой отвечаете. Старейшину, казавшегося сломленным и смиренным, ухватив под локти, утащили куда-то. - И приберите тут, - небрежно бросил Рокот. Он обернулся к нам и кивком предложил следовать за ним. В Резиденцию мы так и возвращались – молча. Даже Найта тихонько сидела рядом с Даниэлем, испугано вцепившись в его ладонь. На Рокота она старалась не смотреть, потому что на его одежде до сих пор оставались страшные следы недавнего убийства. В Резиденции Рокот вновь отдал несколько приказов, сводившихся к иному размещению всех нас, согласно уже озвученным им в Храме планов. Так, Найта, например, стала обладательницей отдельных покоев, а сам Рокот переселился в наши с ней бывшие комнаты, величественно проигнорировав невнятные возражения моего отца, что свадьбы пока еще не было. - Будет! – уверенно сообщил он, поставив одним словом точку во всех разногласиях. Чуть позднее в темной закрытой карете привезли Дарэла, который все еще был жив, а внешне и вовсе казался просто заснувшим. Только неестественная бледность и практически незаметное дыхание говорили о том, что на самом деле этот многоликий замер на самом краешке вечности. Им занимался местный лекарь с двумя своими учениками и пока не мог дать никаких прогнозов. Когда все разошлись, и мы с Рокотом остались вдвоем, я решительно обратился к нему: - Мне кажется, нам нужно серьезно поговорить! Рокот чуть заметно улыбнулся и, удобно устроившись на диване, призывно хлопнул рукой по месту рядом с собой. - Ну, надо – так надо. Присаживайся, поговорим. - Скажи, то, что случилось сегодня – это потому, что ты поговорил с пророком. Он согласно кивнул. - И что ты от него потребовал? - Разве ты еще не понял? - В общих чертах. Но ведь подробности тоже важны. - Конечно. Рокот одной рукой притянул меня к себе и я, согретый его теплом, доверчиво слушал, поражаясь силе его ума. - Давай рассмотрим ситуацию со стороны, словно в игре на четыре поля. Итак, какие у нас есть фигуры? - Ммм… я, ты, Дарэл, Даниэль, Найта и мой отец. - Ты забыл о Старейшинах. - Ну, да – и они тоже. И что? - Теперь давай подумаем, какие фигуры являются ключевыми для прежнего пророчества? - Снова я, Даниэль…ты, наверное. - Найта, - подсказал он. - Теперь давай посмотрим, для кого из перечисленных фигур пророчество было фатальным – в плане жизни, судьбы – не важно! - Опять я, Найта и Даниэль. Ну, и ты, наверное? - Правильно. Вот и выходит, что новое пророчество должно касаться в первую очередь тех, кто пострадал от прежнего. Согласен? - Да, конечно. - Теперь учитываем еще один фактор – кто в ком заинтересован. - Я в тебе! Рокот тихо смеется. - И еще мы узнали, что Найте нравится Даниэль, а ему эта милая девочка. После этого остается только сделать ход. Итак, как звучало то, что прочел Сиринати? Примерно так: «И стало ясно, когда засветилась корона, что истинный Князь есть не тот, кто Младший в роду Повелителя оборотней, а тот, кому отдано сердце Младшего. И долголетием и семейным счастьем был отмечен тот, кто был Старшим, связав себя узами брака вместо брата своего, который братом не стал, и родилось от того брака, от крови Повелителя оборотней и крови правящей династии многоликих дитя, которое наследовало короны обеих государств и объединило народы». Понимаешь? Почти то, что и было, потому что нельзя изменить первый текст слишком сильно, совсем не дав ему реализоваться, но вот изменить действующих лиц – это как нечего делать. Ключевые события остались – смешение крови многоликих и оборотней, рождение ребенка, объединение народов. И не дергайся. Знаю о предсказании смерти Даниэлю. То уже решилось, он перешел в мой род, находясь в шаге от этого. Все, Дик – нет больше страшного пророчества, а есть светлая и добрая предопределенность. - Рокот, - тихонько спросил его я, - а почему ты о нас с тобой на будущее не сказал ничего? - А надо? – серьезно посмотрел на меня он. – Самое важное, что мы нужны друг другу. И мне хотелось бы, чтобы это было свободным решением, а не фатальной предопределенностью. - Ты прав! – с облегчением соглашаюсь и вдруг вспоминаю: - Ой, надо же еще пророка освободить, а то он уйти не может. Рокот прищуривается и после небольшой, но многозначительной паузы говорит: - Не волнуйся. Он уже свободен и ушел. - Даже не попрощался, - почему-то обижаюсь я, но эта обида, словно легкое облако, гонимое ветром, уносится почти сразу же. Потому что рядом – мой Рокот, потому что мы, наконец, вместе. Я тянусь к нему за поцелуем и он с готовностью отвечает мне. - Уверен? – шепчет он, когда у обоих закончилось дыхание, а губы чуть припухли от долгой ласки. - Да. И я не обманываю ни его, ни себя. Рокота я не стану сравнивать ни с кем, потому что он единственный, потому что огромная сила сочетается в нем с невероятной нежностью, в которой я просто тону. Заснули мы только под утро, когда чернота ночи уже стала чуть светлеть, а у горизонта разгорались алые полоски зори… Утро встретило нас двумя новостями, и если одна была все же хорошей, то вторая заставила Рокота недовольно скривиться. В запертой и изолированной от внешнего мира комнате был найден мертвый Старейшина. Внешних повреждений на теле не было, а довольная улыбка говорила о том, что, скорее всего, уход его из жизни был вполне добровольным. - Все же ускользнул, шельма! – с досадой стукнул кулаком по жалобно скрипнувшему столу Рокот. – Ну, да ладно. Зато руки лишний раз пачкать не придется. А вот что теперь нам с тобой с твоим горе-наставником делать? - Зачем? Зачем он вообще полез под это заклятие? – с возмущением воскликнул я. – Ведь на мне был этот вот ошейник! Противное украшение Рокот снимать отказался категорически. Он считал, что в чужой стране этот артефакт будет весьма кстати и избавит его от необходимости постоянно отвлекаться на мою усиленную охрану. - Думаю, что ответ на твой вопрос очевиден. Да ты и сам бы до него додумался, если бы обида не мешала разуму. Дарэл до последнего момента не знал, зачат ли ваш общий ребенок. А артефакт? Кого защищает он? - Своего носителя, - уверенно сказал я. - Вот именно! Только носителя, но не ребенка. - Значит, он не меня защищал? - Выходит, что так, - пожал плечами Рокот. – Что вовсе не умаляет истинной цены его поступка. Не каждый готов пожертвовать собой ради другого. Я даже как-то иначе на него посмотрел, зауважал что ли… Но мне было сейчас не до рассуждений о Дарэле. Одно нерешенное дело пугало меня до дрожи в коленях. - Рокот, - жалобно позвал я. – Скажи, а как-то можно узнать, есть этот ребенок или нет? - А какая разница? – он смотрел на меня с непониманием. – Узнаешь в свое время. Меня же устроит любой вариант. Кажется, я уже говорил тебе об этом. - А меня – нет. Я хочу знать точно, - тихо, но твердо сказал я. Рокот вздохнул и, ухватив меня за руку, потащил в сторону комнаты Дарэла, в которых постоянно дежурил лекарь. Я упирался и возражал, но спорить с ним было бесполезно. - Пойми ты, дурень, это для твоего же спокойствия. Дверь нам открыли после первого же стука. Лекарь устало и довольно улыбнулся и широким жестом предложил нам войти. - Вот, извольте убедиться, сделал больше, чем можно было ожидать. И действительно, в кресле у разожженного по случаю дождливой и прохладной погоды камина, поджав под себя ноги, сидел улыбающийся Дарэл. В руках у многоликого была… игрушечная собачка, которая звонко гавкала, если нажать ей на бока. Именно этим Дарэл и занимался увлеченно и сосредоточенно. - Мда… - многозначительно протянул Рокот. – Вы передали, что он несколько не в себе, но я даже предположить не мог, что настолько. - Да фактически он в порядке. Просто произошло стирание памяти, - пояснил лекарь. - И… кто же он сейчас? – пораженно спросил я. - Как кто? Сам он и есть. Просто помнит себя только до трехлетнего возраста. Чудесный малыш! Правда, мой хороший? Дарэл на мгновение оторвался от собачки и ярко и солнечно улыбнулся мужчине. - А где папа? – громко спросил он взрослым мужским голосом. - Скоро приедет, мой сладенький! Лекарь ласково погладил его по голове, а я ужаснулся – каким бы мерзавцем не был Дарэл, но это было ужасно. - Рокот, мне его жалко, - потеряно прошептал я. - Это нормально, лисенок. Это очень даже нормально, - уверил меня он. – Давай лучше попробуем ему приемную семью найти. Я тяжело вздохнул и решительно подошел к Дарэлу, снова мучившему собачку. Чуть дрогнувшей рукой погладил его по голове. - Не бойся, малыш. Вот и папа пришел. Ясный детский взгляд озарился радостью. - Где ты был? Он тут же ухватился за край моей рубашки, а я виновато посмотрел на Рокота и увидел… что он улыбается. Одобрительно и с пониманием. - Я и не ждал другого от тебя, лисенок, - сказал он, а потом обратился к лекарю: - Уважаемый, не могли бы вы определить, не ждет ли ребенка вот этот юный отец? - Можно попробовать, - профессионально прищурился лекарь. – Подойдите ко мне. Да, так. Отлично! Он достал какую-то прозрачную трубочку из незнакомого мне минерала и начал водить ею в районе моего солнечного сплетения. Я с волнением смотрел на эти манипуляции и ничего не мог понять – просто потому, что ничего и не происходило. Наконец, лекарь с сожалением покачал головой и развел руками: - Вынужден вас огорчить, или срок очень мал, или ребенка и вовсе нет. - А какой срок вы смогли бы определить? – с замиранием сердца спросил я. - Ну, два дня – точно. - Иййя! – радостно заорал я, подпрыгивая на месте от радости, а рядом испугано и басовито заревел Дарэл. – Я совершенно свободен! Слышишь ты, нет никакого ребенка! - А вот этот? – смеющийся Рокот кивком указал на размазывающего по лицу слезы Дарэла. - А этот – не считается!