MARVEL. Драбблы и мини

Стив навещает Пэгги каждый четверг, это непреложное правило — если нет конца света или сверхважной миссии, в четверг он находится в высококлассном, но хосписе, садится рядом с кроватью Пэгги, сжимает ее сухую ладонь и говорит мягко: — Здравствуй. Иногда он приносит цветы. Словно в извинение за все те пропущенные, несбывшиеся свидания, которых у них никогда не было и не будет. Иногда Пэгги понимает это и смотрит с мягкой грустью — она не сожалеет, но тоже грустит из-за этого несбывшегося. Сегодня она даже не смотрит на цветы, говорит с улыбкой: — Кто она? Лицо Стива искажается мукой, и Пэгги тревожно сжимает его ладонь. Приходится выдохнуть и собраться. Но это уже не устраивает Пэгги. Она говорит строго: — Не передо мной, Стив. Что не так? Стив хочет ответить, что всё в порядке. Стив хочет сказать, что она слишком часто задавала этот вопрос, что он рассказал ей всё, что каждый раз добавлял что-то новое, то, что печалило или радовало его, что делало его истинно счастливым… Стив молчит. Сглатывает тяжело и говорит: — Я влюбился, Пэггс. И это была такая женщина, которую можно было встретить раз в жизни. Как тебя. — Была? — понимает главное Пэгги. Стив молчит. Он не знает, как рассказать о Брук. Не знает, хорошо? Он помнит первую встречу, когда она еще не знала ни его звания, ни имени и гоняла модификанта от души, чтобы понять, не сорвется ли он, если слишком надавать, выяснить границы его сил, понять, на что он способен и помочь обуздать силу. И она помогла. Помогла освоиться в новом для него мире, стала для него миром, смотрела на него так, что у него сердце в груди сладко сжималось. А потом узнала, кто он. Брук Рамлоу говорила насмешливо: «Мой Капитан». И смотрела так, будто он ее обманул. Не рассказал, да, но не мог. Ему было запрещено. Он подписал согласие о неразглашении своей личности. Да и какая ей была разница, казалось? Она приняла его простым модификантом без роду-племени и с врачами подтвержденной амнезией, почему не может принять Капитаном? Он помнит, как сказал тогда властно: «Задержитесь», — и как сверкнули бессильной яростью и насмешкой ее глаза при ответном: «Да, мой Капитан». Стив не знал, должен ли он просить прощения, дарить цветы или попытаться всё объяснить. Он не знал, хорошо? И вместо всего просто честно признал: «Я запутался, Брук». И он помнил, как смягчился ее взгляд, как сама подошла она и поцеловала так, будто имеет на это право. Он принял это спокойно, как и ее желание не рассказывать посторонним их отношения, как и то, что она берегла его больше своей жизни, как и то, что никогда не говорила «люблю» в ответ на его признания. Она была сложной, она была его. Она была из ГИДРы. И тогда, остановив фургон в промзоне, она открыла двери и сказала: «Выметайтесь. Хилл, и тебя тоже касается. Стив. Останься жив», — и поцеловала. В последний раз. Он искал ее год. Он ищет ее до сих пор. Зная, что она — хэндлер Зимнего Солдата, понимая, что она из ГИДРы, принимая это. Желая увидеть еще хотя бы раз. И как об этом рассказать? Как? — Стив, — зовет Пэгги, сжимая его ладонь, и взгляд у нее понимающий и ясный. — Начни хотя бы с имени. Как ее… зовут? Стив благодарен ей за то, что она не сказала «звали». Он собирается. Выдыхает и говорит: — Ее зовут Бруклин Рамлоу. И она невероятна.