Where do we draw the line?

Геллерт проснулся от того, что кто-то тормошил его плечо. Он с трудом разлепил глаза, увидел Вальмона, спрятал голову под подушкой и сонно послал француза далеко и надолго. — Геллерт, подъем, там Сюзанна, — раздался приглушенный голос Вальмона. — Передай, что я убью ее, как только высплюсь, — отозвался слизеринец, находившийся между сном и явью. — Она хочет с тобой поговорить, — настойчиво сказал француз. — Ты ополоумел становиться мальчиком на побегушках у этой прошмандовки? — спросил волшебник, не окрашивая реплику какими-либо интонациями. — Да послушай, — не унимался сокурсник, и только сейчас Геллерт обратил внимание на обеспокоенный тон француза. — Я просыпаюсь, выхожу в коридор и вижу — Сюзанна рыдает под дверью нашей гостиной. Она вцепилась в мою руку и стала что-то говорить, но я почти ничего не мог разобрать из-за плача. У нее настоящая истерика, Геллерт. Она просила позвать тебя как можно скорее. Волшебник сбросил подушку, повернул голову к французу и посмотрел на него едва открывшимися глазами. — Вели ей убираться к черту, — раздраженно сказал слизеринец. — Пусть проанализирует ситуацию и поймет, по чьей милости все это произошло. И дай мне, наконец, поспать. — Геллерт… Я не уверен, но, похоже, с Альбусом что-то случилось. Тело Грин-де-Вальда отреагировало незамедлительно — по нему будто пустили ток, сон со слизеринца как рукой сняло. Ощущая неприятные трепыхания в области живота, волшебник с сарказмом ответил: — Вальмон, скажи на милость, мы с тобой затевали всю эту операцию ради чего — счастья и благополучия Альбуса Дамблдора? В таком случае, прости, я был не в курсе. — Геллерт. Вальмон не стал продолжать. Такое выражение лица француза Грин-де-Вальд видел лишь единожды — когда сокурсник просил его сохранить существование лазейки в Париж в тайне. Точно также Вальмон произнес имя Геллерта, словно отрезая путь к дальнейшим насмешкам и иронии, намекая, что сейчас не то время, не та ситуация. И точно так же, как тогда, Геллерт доверился другу, лишний раз убедившись — за маской неунывающего весельчака скрывалась сталь. — Хорошо, — сказал Грин-де-Вальд несколько высокомерно. — Признаться, интересно, что сучка хочет мне сообщить. Быть может, я даже выслушаю ее. Геллерт неспешно накинул рубашку и зашнуровал ботинки. Возможность помучить Сюзанну ожиданием перевесила желание узнать, что случилось с Альбусом. Одеваясь, Геллерт старался избавить голову от настойчиво лезущих туда предположений, напоминая себе, что судьба гриффиндорца — отныне не его забота. Взяв палочку наизготовку, Геллерт направился к выходу из общей комнаты, с каждым шагом предвкушая долгожданную расправу над когтевранкой, которая непременно настанет, как только истеричка объяснит, что привело ее к порогу гостиной Слизерина. Стоило Геллерту выйти в коридор, как он нос к носу столкнулся с Сюзанной. С растрепанными волосами и опухшим красным лицом, глядящая на слизеринца снизу вверх, обнявшая себя руками волшебница выглядела жалко. Грин-де-Вальд с отвращением смотрел на девушку. — Помоги… — пискнула Сюзанна, всхлипнув. — Они выломали дверь… и повели… повели его… я не знаю, что они сделают… пожалуйста… Геллерт схватил девушку за плечи, сжав их с силой, чтобы волшебнице стало больно, и встряхнул, словно куклу. — После всего, что ты натворила, тебе хватает наглости просить меня о чем-то? — сказал Геллерт, чувствуя, как вскипала в нем необузданная ярость. В глазах Сюзанны не было страха, Грин-де-Вальд, видел только отчаяние, сводящее с ума, разрывающее сердце отчаяние, которое сам Геллерт испытывал в ту страшную ночь с Лестером. — Отпусти ее, — раздался голос за спиной волшебника. — Дай ей хотя бы… — Вальмон, не лезь! — рявкнул Геллерт. — Пожалуйста… — пролепетала Сюзанна. — Пожалуйста, помоги… — Дрянь, — Геллерт дал когтевранке пощечину и толкнул в плечо так, что она упала на колени. — Спаси его… — шептала Сюзанна, держась за плечо и безуспешно пытаясь подняться. — Геллерт, хватит, — Вальмон направился к девушке, и Грин-де-Вальд наставил на него палочку. — Оставь нас, — сказал волшебник ледяным тоном. Француз побледнел, он смотрел на Геллерта, словно не узнавая его. Вальмон не вернулся в гостиную, но и по направлении к Сюзанне идти не стал. Грин-де-Вальд забыл о его существовании через секунду, когда повернулся к рыдающей когтевранке и стиснул пальцами ее подбородок. — Ты что же, шлюха, еще не поняла? — прошипел Геллерт. — Все это происходит из-за тебя. Тебе надо было всего лишь послушаться моего совета и уступить мне Альбуса. Теперь любуйся, к чему привело твое упрямство. — Они убьют его… — дрожащим голосом произнесла Сюзанна, глядя Грин-де-Вальду в глаза. — То, что произошло… его теперь ненавидят… надо спешить, пока они… Геллерт, ты ведь не допустишь, чтобы ему причинили зло. — Какая же ты тупоголовая идиотка, — презрительно сказал слизеринец. — Во-первых, я хочу, чтобы ему причинили зло. Во-вторых, как интересно у тебя все получается — ты отбиваешь у меня Альбуса, вынуждая меня принять соответствующие меры, Альбус из-за этого страдает, и теперь ты ждешь, пока добренький Грин-де-Вальд расхлебает кашу, которую заварила ты? Чем больше Геллерт говорил, тем сильнее гнев затмевал его рассудок. Очевидно, почувствовав приближение бури, Сюзанна достала палочку, и Геллерт без особых усилий вырвал ее из рук волшебницы и переломил пополам. Когтевранка издала нечленораздельный звук, уставившись на два деревянных обрубка, а Грин-де-Вальд отбросил их и повалил Сюзанну на пол, сдавив ей горло одной рукой. Второй он сорвал пояс с талии девушки и принялся стаскивать юбку с узких бедер, не в силах отделаться от мысли, что к ним любовно прикасался Альбус. Волшебница истошно кричала. — Ты у нас любительница секса, да? — рычал Грин-де-Вальд, разрывая ткань. — Я покажу тебе, что такое настоящий секс. Оттрахаю так, что стоять не сможешь, потаскуха. — Геллерт! Геллерт! — к сокурснику подбежал Вальмон и обхватил его за шею, пытаясь оторвать от Сюзанны. — Не мешай, — пропыхтел Геллерт, чувствуя как его грудная клетка сдавливается между телами волшебников. — Прекрати, слышишь меня? Прекрати, — говорил Вальмон на ухо слизеринцу. — Геллерт, я буду вынужден применить заклинание. Заканчивай, хватит. Осознанно или нет, но француз все сильнее сдавливал шею волшебника, и, наконец, Геллерт разжал стискивающие горло Сюзанны пальцы и забил ладонью по предплечью Вальмона. Тот отпустил его, и Геллерт рухнул на пол рядом с когтевранкой, отчаянно кашляя и жадно дыша. Вальмон же оперативно помог Сюзанне встать и отвел ее подальше от сокурсника. Геллерт приподнялся на локте, посмотрел на перепуганную Сюзанну и закрывшего ее собой Вальмона и расхохотался. — Мой друг, как видишь, решил поиграть в благородного мушкетера, — сказал он, поднимаясь. — Что поделать, истинный француз никогда не оставит даму в беде. — Сюзанна, — Вальмон повернулся к девушке. — Расскажи, что случилось с Альбусом. Не бойся, он тебя больше не тронет, — добавил он, бросая многозначительный взгляд на сокурсника. — Давай, развлеки нас, — Геллерт взглянул на застывшую столбом когтевранку. — Поведай, как он тебе плакался. Сюзанна шмыгнула носом, утерла слезы и приблизилась к Грин-де-Вальду на пару шагов, выйдя из зоны защиты Вальмона. Ее колени дрожали, губы побелели, но взгляд… Меньше всего Геллерт ожидал встретить такой взгляд у этой ничтожной сучки, которую он минуту назад чуть не изнасиловал. Слизеринец бы под жесточайшими пытками не признался, что в тот момент гордое, холодное и решительное лицо Сюзанны было лицом, которое Грин-де-Вальд каждый день видел в собственном отражении. — Тайлер рассказал мне, что случилось вчера, — ее голос был напряжен до предела, казалось, еще фраза — и Сюзанна сорвется. Но девушка не сделала этого. — Многие гриффиндорцы возненавидели Альбуса. Были те, кто вставал на его защиту, но большинство считало, что из-за него Гриффиндор обречен на бесчестие. Они оскорбляли его, пытались вытолкнуть из гостиной и отдать на расправу слизеринцам, которые выкрикивали непристойности около портрета Полной дамы. — Ужас-то какой, — фыркнул Геллерт. — По словам Тайлера, Альбус держался достойно, — продолжала Сюзанна. — Его не надо было тащить к слизеринцам, он хотел выйти к вам добровольно. Немногие поддерживающие его гриффиндорцы заставили его передумать. Альбус, Тайлер и еще несколько человек заперлись в спальне, это было единственное место, где они были в безопасности. Альбус наложил на дверь мощную магическую защиту, которую пытавшимся прорваться в комнату удалось разрушить только под утро. И гриффиндорцы… — Сюзанна шумно выдохнула, пытаясь взять себя в руки. — Их было слишком много. Все, от четвертого курса до седьмого, они схватили Альбуса и повели его к выходу из замка. Я видела, как они шли коридорам… к гриффиндорцам присоединялись ученики других факультетов. Тайлер объяснил мне, что происходит. — Почему же ты пришла сюда вместо того, чтобы бежать за своим возлюбленным? — спросил Геллерт с ухмылкой. — Я сказала Тайлеру, что приведу помощь, — Сюзанна бесстрашно приблизилась к Грин-де-Вальду. Геллерт оказался лицом к лицу со своей соперницей, врагом, которого впервые за эту злосчастную осень волшебник готов был признать равным себе. — Помощи можно попросить у преподавателей, — подал голос Вальмон. — Они не умеют бегать так, как ты, — сказала Сюзанна Геллерту. — Я хотела сначала сообщить тебе, чтобы ты сумел задержать гриффиндорцев до прихода профессоров, — девушка смерила волшебника презрительным взглядом. — Выходит, я ошиблась. — Задержать гриффиндорцев? — приподнял бровь Геллерт. — Ты соображаешь, что говоришь? Ты рассчитывала, что я один смогу одолеть целый факультет? — Я рассчитывала, что ты спасешь его, — нижняя губа Сюзанны задрожала, в глазах вспыхнул гнев. — В Хогвартсе больше нет никого, кто способен ему помочь. Гриффиндорцы и слизеринцы ненавидят Альбуса, члены остальных факультетов боятся становиться участниками этой войны. Геллерт сощурился и склонил голову на бок. — С чего ты, прошмандовка, взяла, что я стану спасать этого предателя? — Потому что ты любишь его, — Сюзанна приподняла брови, как делают, когда сообщают очевидное. — Иначе ты бы не мстил ему. Иначе забыл бы о нем и дал нам жить спокойно. Ты выкинул этот фокус с фотографиями не из-за ненависти. Ты пошел на это из-за любви. — Вальмон, — Геллерт повернулся к французу. — Сделай так, чтобы через минуту духу ее здесь не было. — Геллерт, постой! — окликнула Сюзанна. — Они убьют его! Грин-де-Вальд ухмыльнулся. — Мне плевать, — развел он руками. — Палочку ты уже потеряла. Убирайся, если не хочешь потерять жизнь. Волшебник прошел мимо когтевранки. — Геллерт… — Петрификус тоталус! Сюзанна упала камнем. — Наконец-то заткнулась, — закатил глаза слизеринец и быстрым шагом пошел по коридору. — Геллерт, — Вальмон побежал за сокурсником. — С ума сошел? Ее нельзя так оставлять. А если кто-то увидит? — Что-то ты подозрительно сильно за нее переживаешь, — заметил Геллерт, поднимаясь по лестнице. — Куда ты собрался, можно узнать? — Хочу пройтись. У Геллерта действительно не было определенной цели, он шел вперед, мысленно заново переживая разговор с Сюзанной и жалея, что под конец диалога остыл настолько, что позволил когтевранке так легко отделаться. — А Альбуса, значит, выручать не планируешь? — поинтересовался Вальмон, когда волшебники оказались в коридоре одного из верхних этажей. — Ему не сделают ничего плохого, — отмахнулся Геллерт. — Думаешь, оскорбленные члены всех факультетов ведут Альбуса за пределы здания для душевной беседы? — С ним ничего не случится. — Черт возьми, убийство не входило в наш план! — француз преградил Геллерту дорогу. — Я всегда за унижение Гриффиндора и справедливую месть, пока это не представляет угрозу для жизни человека. — Никто никого не убьет! — взорвался слизеринец. — Какими бы обиженными гриффиндорцы ни были, сидеть в Азкабане им вряд ли захочется. — Как ты не понимаешь, они сейчас меньше всего думают о последствиях своих действий, гриффиндорцы ослеплены ненавистью, как был ослеплен ты, когда набросился на Сюзанну. — Я больше не хочу ничего слышать об этой… — Ты сам отлично знаешь, что она права, — прервал Вальмон. — Ты любишь его. Геллерт провел по лицу сведенными вместе ладонями и открыл рот, чтобы возразить, но француз продолжал: — И ты хочешь бежать спасать его от всей школы, хочешь исправить то, что натворил… — Ошибаешься, я нисколько не жалею о том, что сделал, — покачал головой слизеринец. — Я думал, тебе не нравится лгать самому себе, — хмыкнул Вальмон, отвернулся от сокурсника и подошел к окну. — Если бы Альбусу причинили серьезный вред, я бы, возможно, ненадолго задумался о том, стоило ли распространять фотографии, — холодно сказал Геллерт. — Но речь об ущербе физическому здоровью не идет. Альбуса станут публично оскорблять, ну и отлично. Хорошая головомойка пойдет ему на пользу. — Геллерт, — сказал Вальмон, напряженно смотря в окно. — Более точного определения ты подобрать не мог. Слизеринец подошел к французу и увидел спускающуюся к Озеру толпу студентов. Впереди несколько людей вели упирающегося и пытающегося вырваться человека с каштаново-рыжими волосами. — Зови Дилана, — отдал Геллерт краткое распоряжение и побежал. Одного взгляда на плененного и беспомощного Альбуса хватило, чтобы забыть обо всем на свете, в голове стучала лишь одна мысль — «успеть, успеть, успеть». То, что увидел Геллерт, не было придуманной картинкой, которую он рисовал в воображении во время разговора с Сюзанной, Альбус оказался в беде по-настоящему, толпа жаждущих выместить на нем гнев волшебников была реальной. И к этой реальности Грин-де-Вальд оказался совершенно не готов. У его жестокости существовал предел, о котором слизеринец не подозревал до этой минуты. Да, он продолжит мстить, презирать и ненавидеть, но сначала убедится, что у Альбуса Дамблдора все в порядке, что он выберется из этой переделки живым. Это было слабостью или чем-то гораздо большим, Геллерт не мог тратить время, чтобы задумываться о таких вещах. Он боялся лишь одного, одно желание владело всем его существом — не опоздать, добраться до Озера и не опоздать. По счастью, Сюзанна оказалась права — никто в школе не мог сравниться с Геллертом по скорости бега. Плюс, никто не знал столько коротких путей к открытым коридорам, сколько знал не пробывший в Хогвартсе и трех месяцев волшебник. Геллерт скатывался по перилам и мчался вперед, расталкивая всех на своем пути. Добравшись до балкона второго этажа, он без раздумий прыгнул вниз. Ноябрьский ветер обжег его лицо. Геллерт отбил левую пятку и, не обращая внимания на боль, на всех парах побежал к Озеру. Приближаясь к берегу, волшебник видел собравшихся там учеников с шарфами расцветок всех факультетов, они аплодировали и одобрительно кричали. Геллерт не мог понять, чему студенты так радуются, пока не обогнул толпу и не увидел трех стоящих по колено в воде волшебников в красных шарфах. Нагнувшись, они держали что-то в воде. Тут один из гриффиндорцев выпрямился, сжимая волосы кашляющего и жадно глотающего воздух Альбуса, тело которого скрывалось под водой. — Ну что, нравится тебе? — второй гриффиндорец ударил Дамблдора по лицу. — Может, отсосешь мне, а, подстилка слизеринская? — Инкарцеро! — рявкнул Геллерт. Веревки опутали держащего Дамблдора волшебника, и он упал в воду. Его друзья тут же стали вытаскивать сокурсника, а Альбус, к ужасу Геллерта, скрылся под водой. В Озере глубина начиналась практически у самого берега — мучая гриффиндорца, три волшебника стояли на краю ямы, в которой и топили Альбуса. Не медля ни секунды, Геллерт ласточкой прыгнул в эту яму. Теряя сознание и коченея от холода, он нащупал руку Дамблдора и вытолкнул его из воды, а затем вынырнул сам, тяжело дыша и лихорадочно работая руками, удерживая на плаву онемевшее в ледяной воде тело. В Дурмстранге была традиция устраивать зимние соревнования по плаванию в озере, на котором предварительно растапливали образовывающиеся корки льда. В этих соревнованиях Геллерт принимал активное участия и знал, как контролировать дыхание и двигаться, чтобы не отключиться от холода. Сопровождаемый взглядами ошарашенных студентов, он вытащил Альбуса на берег и, еще в Дурмстранге обученный возвращать к жизни «утопленников», принялся приводить гриффиндорца в чувство. Делал он это методично, сохраняя спокойствие и параллельно следя, чтобы никто из волшебников ему не помешал. Студенты молча наблюдали за действиями Грин-де-Вальда, очевидно, растерявшись и не зная, что предпринять. Наконец, Альбус открыл глаза. Бледный, трясущийся, с посиневшими губами гриффиндорец отплевывал воду, пока Геллерт отжимал, набрасывал на него свое пальто (Дамблдор был в одной рубашке) и тер ладонями плечи, чтобы согреть волшебника. — Эй, Геллерт, мы с ним еще не закончили! — крикнул из толпы гриффиндорец. — Что ты с ним нянчишься, Грин-де-Вальд! — подхватил слизеринец. — Оттрахай его! — Да! — подхватили все слизеринцы. — Вставь ему! Вставь! Вставь! Вставь! Геллерт кинул взгляд на представителей вражеских факультетов, объединившихся в желании увидеть унижение Альбуса Дамблдора. — Палочка при тебе? — спросил он гриффиндорца. Тот покачал головой. — Сможешь подняться? Альбус попробовал. Не получилось. Попробовал еще раз. С поддержкой Геллерта он встал на ноги, дрожа всем телом. — Что же ты наделал, — тихо сказал он, смотря на студентов, без страха, без злобы, смотря спокойно, оценивая их количество и собственные шансы в целости выбраться из западни. — Давайте сами его поимеем! — предложил кто-то. Три гриффиндорца и четыре слизеринца направились к волшебникам. — Мы на одной стороне? — спросил Альбус. — Теперь да, — отозвался Геллерт, направляя палочку на сокурсников. Он представления не имел, как сможет в одиночку одолеть всех, одновременно прикрывая лишенного возможности защищаться Альбуса, но тут его проблему решил вовремя подоспевший Вальмон. Геллерт увидел француза, пробирающегося к Озеру. За ним поспевала банда Дилана. Француз набросился сзади на одного из направлявшихся к волшебникам слизеринцев и вырвал у него палочку. — Лови, Джульетта! — Вальмон кинул палочку Альбусу, тот поймал ее и встал в оборонительную позицию. — Возьму на себя левый фланг, — Геллерт повернулся к приближающимся сокурсникам, которых уже стало шестеро. — Правый на мне, — сказал Альбус. — Вальмон, Джастина и Брэндона ко мне, ты, Дилан и Клэй с Альбусом, — распорядился Геллерт. — Не волнуйся, Геллерт, мы отдадим его тебе, когда закончим, — оскалился один из слизеринцев. — Но не обещаем, что он сможет стоять на ногах. Слизеринец увернулся от кулаков Брэндона и направил палочку на Геллерта. — Остолбеней! — быстро крикнул Геллерт. Волшебник отлетел на несколько метров, а в следующий миг пять волшебников, мотивированные поступком мага, вырубили Брэндона Петрификус тоталус. — Вот как, теперь ты с гриффиндорцами? — усмехнулся один из приближающихся слизеринцев. Джастин атаковал двоих, а Геллерт, превосходный дуэлянт, стал хладнокровно отражать удары трех окруживших его магов. Разбираясь с противниками, Грин-де-Вальд краем глаза следил, как шли дела у Альбуса. Клэй грубой силой вывел из боя двоих гриффиндорцев, Вальмон, не умолкая ни на секунду, фехтовал с семикурсником, Дилан отражал атаки, Альбус нападал, ловко, спокойно, грациозно. К защищающимся присоединились Брюс и Тайлер, но численного перевеса это не прибавило, так как некоторые пуффендуйцы и когтевранцы тоже вступили в бой против Альбуса. Нападающие образовали полукруг. Геллерт отступил на несколько шагов от наступающих на него слизеринцев, держа перед собой палочку, и уткнулся во что-то спиной. Обернувшись, он увидел волосы цвета меди. Геллерт Грин-де-Вальд и Альбус Дамблдор в буквальном смысле сражались спина к спине. — Разворот на три, — предложил Альбус. — Раз… — Два… — Три! Геллерт и Альбус, стоя спинами друг к другу, принялись двигаться по окружности, выкрикивая заклятья. За один оборот удалось вывести из строя пятерых студентов. — Ну, вы даете, — восхищенно сказал Вальмон. — Вот на что вы способны, когда действуете слаженно, вам на роду написано быть вместе. — Геллерт, их слишком много, — сказал Альбус, кашляя. — Нам не справиться со всеми. — Ты же у нас самый умный? Придумай что-нибудь. — Мне напомнить, из-за кого мы оказались в таком положении? — сквозь зубы произнес Альбус. — Давай не сейчас, — ответил Геллерт, напряженно переводя палочку с одного волшебника на другого. — Гриффиндорцы! — Брюс убрал в палочку и отделился от группы защищающихся, выйдя вперед и подняв обе руки. — Послушайте! Альбус не виноват в том, что слизеринец воспользовался его слабостью! — Я тоже так считаю! — Тайлер встал рядом с Брюсом. — Посмотрите, что с нами стало — мы сражаемся друг против друга, объединяясь со слизеринцами, издеваемся над гриффиндорцем вместо того, чтобы помочь ему. — Верно! — крикнула из толпы девушка. — Кого действительно следует винить в случившемся, так это Геллерта Грин-де-Вальда, запятнавшего честь нашего факультета! — Браво, Брюс, — Вальмон поаплодировал. — Геллерт указал вам ваше место, подстилки! — ответил волшебник с зеленым шарфом, и слизеринцы поддержали одобрительным воем. Устрашающего вида дылда-гриффиндорец подошел к крикнувшему оскорбление волшебнику и одним ударом свалил его с ног. Тут уж разгорячившихся студентов было не остановить. И без провокационных фотографий ненавидящие друг друга подростки принялись оскорблять давних врагов. Кое-где начались стычки, перерастающие в серьезные побоища. Некоторые противники разделились на пары и тройки, пустили в ход волшебные палочки, устроив настоящие дуэли. Многие предпочли мордобой. Пуффендуйцы истошно кричали в бесплодных попытках вразумить не сдерживающих годами копившуюся ярость врагов. Особо смелые пытались разнять сражающихся и автоматически становились участниками драки. Самые благоразумные ученики, в основном, когтевранцы, бежали обратно в Хогвартс. Некоторые студенты с бульдожьим упорством продолжали атаковать Геллерта и Альбуса, окруженных с четырех сторон членами банды Дилана, однако большинство студентов становились участниками потасовки, забывая о виновниках торжества. — Есть идеи? — обратился Геллерт к Альбусу. — Заклятье забвения? — неуверенно сказал тот. — Как его наложить на всю школу? — процедил Геллерт. — Напоминаю, что ты сам во всем виноват, — относительно спокойно сказал Альбус. — Нечего предложить, тогда помолчи. — Вы можете проспорить весь день, выясняя, кто и в чем виноват, это ничего не исправит, — подал голос стоящий неподалеку Вальмон. — Признайте, что оба идиотами были, поцелуйтесь и дело с концом. — Сейчас важны не наши отношения, — заметил Альбус. — Посмотрите, что творится на берегу. Необходимо прекратить это безумие. — Но это безумие и началось с ваших отношений, разве нет? — сказал француз. — Вальмон, заткнись, — Геллерт лихорадочно соображал, что предпринять, а болтовня сокурсника сбивала его с толку. — В любом случае, если выберемся отсюда живыми, ни о каком дальнейшем общении не может быть и речи, — сказал Альбус. Геллерта поражала выдержка волшебника. Хотя что удивляться. Перед ним стоял истинный гриффиндорец. Несмотря на боль, которую он испытал, физическую и моральную, Альбус оставался спокойным, сохранял хладнокровие и трезво мыслил. И только теперь Геллерт осознал тщетность своих действий. Альбуса невозможно было сломать такими методами. Да, он чувствовал себя униженным, опороченным и, скорее всего, ему было страшно, особенно когда сокурсники топили его в озере, но силы духа волшебник не утратил. Альбус Дамблдор не превратится в забитого, боящегося мужчин, да и всех людей в принципе, отшельника, живущего на окраине мира, действия Геллерта никак не отразятся на его психике. Слизеринцу не удалось отомстить, а, значит, все было напрасно. Значит, Геллерт Грин-де-Вальд проиграл. — Я убью тебя! — гриффиндорец, который держал голову Альбуса в воде, пока Геллерт его не остановил, очевидно, пришел в себя и теперь бежал к сокурснику, направляя на него палочку. Его лицо покраснело, глаза горели гневом, он был страшен и явно себя не контролировал. — Круцио! — крикнул он. Геллерт действовал на автомате, так же, как на верхнем этаже школы, когда увидел толпу студентов, ведущих Альбуса к Озеру. Услышав запрещенное заклинание, он оттолкнул Дамблдора, не думая ни о чем, а в следующий миг упал на землю. Ему казалось, что все тело было охвачено огнем. Он не мог кричать, даже дышать было тяжело. Боль пронзила каждую мышцу, добралась до костей, насквозь пронзила сердце. Геллерт не слышал и не видел ничего вокруг. Он стал кататься по земле в надежде затушить пламя, но боль становилась все сильнее с каждой секундой. Вдруг все прекратилось так же внезапно, как началось. Тело Геллерта дергалось, к горлу подкатывала тошнота. Сквозь выступившие слезы он увидел склонившееся над ним размытое лицо. — Гел! — как в тумане, слышал волшебник. — Гел! Очнись! Каштаново-рыжие прядки, влажные, пахнущие жасмином. Или запах мерещился Геллерту? В той ванне было так хорошо, так уютно… песня русалки, сиреневые облака… — Ал… — прошептал Геллерт. — Гел, я здесь, — кто-то взял волшебника за руку. Прикосновение ледяных пальцев принесло облегчение истерзанному пламенем слизеринцу. — Ал… Прости… Что-то нежное, теплое и успокаивающее дотронулось до его губ, мокрая прядь цвета меди скользнула по щеке. — Геллерт, подъем! — раздался еще один голос. — Альбус, поднимай его. Скорее. Геллерт, хватит строить из себя принцессу. Ну же, вставай! Вызванный болью шок начал проходить. Вальмон и Альбус общими усилиями поставили Геллерта на ноги. Первое, что увидел Грин-де-Вальд прояснившимся взглядом, было каменное лицо гриффиндорца, использовавшего запрещенное заклятье. Он стоял в нескольких метрах от Геллерта и ошарашенно смотрел на волшебника. Палочки у него не было. — Геллерт, — Вальмон потряс сокурсника за плечо, привлекая внимание. Волшебник бросил взгляд на берег. Стычки постепенно прекращались. Дуэлянты опускали палочки. Над озером повисла зловещая тишина. Головы всех студентов были повернуты в одном направлении. Геллерт посмотрел в ту сторону и увидел приближающуюся к ученикам делегацию профессоров во главе с директором Хогвартса, Бэзилом Фронсаком. Прежде чем Фронсак открыл рот, чтобы поинтересоваться, что творится на Озере, один из гриффиндорцев, бывший в числе топивших Альбуса, вышел вперед и обратился к директору: — Профессор Фронсак, разрешите сообщить, что все это, — гриффиндорец обвел рукой собравшихся, — происходит по вине одного человека. Его одного следует судить и наказывать. Имя этого человека — Альбус Дамблдор. Он позволил слизеринцам безнаказанно издеваться над собой, но самое главное — он позволил им уничтожить честь факультета Гриффиндор. Грин-де-Вальд сделал шаг. — Геллерт, тебя исключат, — предостерегающе сказал Вальмон, стискивая запястье сокурсника. Волшебник перевел взгляд на Альбуса, и выражение искреннего, неподдельного беспокойства на его лице развеяло все сомнения. — Заслуженно, — ответил Грин-де-Вальд, глядя гриффиндорцу в глаза. — Геллерт…— начал Альбус. — Я люблю тебя. Выражение лица Альбуса волшебник не забудет никогда. Удивление, недоумение, недоверие и что-то едва уловимое, но бесконечно знакомое и притягательное. За секунду перед Геллертом во всех подробностях пролетело время от их первого с Альбусом разговора до этого ужасного, непоправимого дня. Геллерт вспомнил поцелуй на Эйфелевой башне, и словно нож вонзился ему в сердце. Грин-де-Вальд позволил себе всего на миг задержать взгляд на том берегу, где находилась дорога в Париж, которая сегодня, он это знал, закроется для него навсегда, и повернулся к директору. — Профессор! — крикнул Геллерт и подбежал к учителям. — Профессор Фронсак, все произошло по моей вине, — спокойно сказал слизеринец. — Альбус тут ни при чем, он лишь жертва. Я опозорил его перед всеми факультетами, что спровоцировало произошедшую на Озере драку. Я один должен понести наказание. — И понесете, мистер Грин-де-Вальд, будьте уверены, — строго сказала профессор Стюарт. — Так что же случилось? — нахмурившись, спросил директор. — Как именно ты опозорил Альбуса? Должно быть, это нечто крайне серьезное, раз ты вынудил учеников Хогвартса ополчиться друг на друга. — Профессор Фронсак, позвольте мне рассказать вам обо всем лично, — Геллерт пристально посмотрел на директора. Какое-то время профессор и ученик буравили друг друга взглядами. Наконец, Фронсак обратился к учителям: — Проследите, чтобы все студенты вернулись в свои башни. Проводите в лазарет тех, кто нуждается в медицинской помощи. А вас, мистер Грин-де-Вальд, я прошу следовать за мной.