Жизнь, зависимая от злодеев, всё равно не принесёт счастливого конца.
Первое, что я обнаружила при пробуждении — это подозрительную абсолютную тишину. Было спокойно и даже как-то комфортно. В воздухе больше не чувствовался запах гнили и разложения, только едва уловимый металл крови. Вероятнее всего, от моей одежды. Зато, отчётливо пахло деревом, лаком и дорогими духами, оттесняя назад мысли о наступившем зомби-апокалипсисе. Да и тело впервые за долгое время не ощущало под собой холодный бетонный пол или жёсткую лабораторную койку, а скорее очень удобную постель, отчего снова захотелось отключиться на неопределённое время. Только вот вместо ожидаемого спокойствия сознание пронзило почти параноидальной настороженностью, ускоряя ток крови по венам. Я ещё не настолько сошла с ума, чтобы поверить в возможность отдыха в моей ситуации. Минувшие события замелькали перед глазами с чудовищной скоростью: вот мы с Леоном и Мирандой заходим в очередной зал, вот рация начинает трещать, а следом за ней разум пронзает совершенно новое знание, чётко отображающее приближение заражённого растения. Сигналов поступает слишком много, я не успеваю на них среагировать, пол ломается под ногами, а после следует короткая вспышка боли в голове и липкая темнота. Алексия Эшфорд не просто атаковала нас. Она хотела меня похитить, и ей это удалось! Осознание произошедшего заставляет меня подскочить на месте, стремительно осматривая помещение на предмет угрозы или возможных средств самообороны. Но остановиться заставляет другое. Эта комната выглядит не очередной камерой, а скорее как покои аристократа. Высокий потолок со сложным узором, украшенный декоративной лепниной в виде каких-то растений, пастельные стены со вставками из камня и дерева, огромная картина в позолоченной раме, слишком вычурная мебель из явно дорогущих материалов… Создаётся впечатление, что я здесь гость, а не пленник. И лучше бы это было не так. От привычной по канону Алексии Эшфорд хотя бы знаешь чего ожидать. Меня вполне бы устроила тюремная камера, оказываться в которой уже далеко не впервой. Я осторожно спускаю ноги на пол, замечая, что осталась в той же самой одежде, в которой и была всё это время. Даже ботинки на месте. Вместе с этим высохшая кровь, грязь, слизь и ещё непойми что никуда не делись, отчего на белом постельном белье остались отвратительные бурые разводы, которые, судя по виду ткани, вывести уже не получится. Хорошо, пусть так. Ещё несколько минут я трачу на методичное обшаривание всех стен и осмотр потолков в попытке найти камеру, но эти поиски не увенчиваются успехом. Не так-то просто спрятать подобное устройство модели конца двадцатого века, поэтому мне приходится поверить, что слежение и правда не ведётся. К двум дверям я сознательно не приближаюсь, намеренно оттягивая тот момент, когда придётся понять — меня снова заперли. Вместо этого замечаю другую деталь — на небольшом столике у кровати, прямо посередине лежит небольшой конверт, перевязанный фиолетовой лентой. Прежде чем взять его в руки, я снова осматриваюсь, приходя к неутешительному выводу. Кто-то из нас явно слетел с катушек — либо я, либо пробудившаяся от криосна злодейка. Выбора особо не остаётся, поэтому я всё же подбираю конверт, распуская ленту и вчитываясь в витиеватые английские буквы, написанные так отвратительно вычурно, что в глазах начинает рябить: «Алиум, Я уверена, что, проснувшись, ты будешь ошеломлена. Ты пожелаешь узнать ответы на множество вопросов. Но не отчаивайся. Я готова рассказать тебе всё, что ты заслуживаешь знать. Однако всему своё время, пусть мы и можем позволить себе не спешить, ведь для нас оно более не играет роли. Подготовься к моменту нашей встречи как подобает. Королева готова принять тебя». Пальцы судорожно сжали прямоугольник из плотной бумаги, пока я снова вчитывалась в текст, пытаясь понять, верно ли я перевела фразы на очень сложном, явно не разговорном английском. На первый взгляд ошибок не было, как и на многие последующие. Тогда возникает вопрос, что сама Алексия Эшфорд может хотеть от объекта для экспериментов, которому буквально повесили ошейник на шею и заставили делать, что прикажут. Или она знает о моём происхождении? Даже если так, что это меняет? Фрэнку Джерому это не помешало регулярно пытаться нашпиговать меня пулями, ожидая какой-то исключительный результат, а тут поехавшая на чувстве собственной важности злодейка собирается «ответить на все вопросы»? Да никогда в жизни! Я отбросила конверт вместе с письмом обратно на столик, широкими шагами меряя комнату и пытаясь придумать, что делать дальше. Бежать, как и всегда? Взгляд упёрся в деревянную дверь, совершенно обычную, если не считать очередных узоров. Было даже странно наблюдать нечто подобное — за прошедшее время я уже привыкла к толстому металлу, способному сдержать даже очень сильного мутанта. Чисто ради интереса нажала на резную ручку, слабо надеясь на результат. Может, визуально эта дверь и выглядит декоративной, но никто в здравом уме не станет оставлять «Алиума» там, где он может без проблем сбежа… Без единого скрипа деревянная поверхность подалась вперёд, открывая вид на длинный коридор, больше подходящий особняку, чем подземной базе. Стало как-то неуютно, и я, скорее по привычке, снова закрыла дверь, в этот раз ища замок, чтобы защититься от названных гостей. И здесь он тоже был. Раздался тихий щелчок, уведомляющий о том, что всё работает как надо, а мне оставалось только отступить на пару шагов назад, обдумывая происходящее. Меня не заперли, не приставили охрану, не попытались убить или отправить на опыты, а вместо этого вежливым письмом пригласили на встречу. Вопрос теперь таков: в какой именно момент ловушка схлопнется, и Алексия покажет свою истинную сущность? Узнавать, если честно, не хотелось, но кто меня спрашивал. Если бы в Эшфорд было хоть что-то человеческое, она бы не стала нападать на нашу группу и похищать меня, а просто бы вышла на контакт. Да это даже звучит глупо! Она не способна на такие подвиги. Но и вместе с этим, если она не стала так же, как при встрече с другими персонажами в игре, тащить меня на живительную инъекцию Т-Вероники или же поливать огненной кровью, можно ли назвать это хорошим знаком? Опять же, вряд ли. Но если ваша жизнь зависит от девушки, способной самого Вескера скрутить в бараний рог, заставлять её жалеть о своём гостеприимстве ой как не стоит. Словно под гипнозом я снова подошла к столу, поднимая и перечитывая письмо, стараясь вникнуть в требования хозяйки комплекса. Ничего однозначно понятного сказано не было, кроме совета «подготовиться к встрече», в котором явно просматривался тонкий намёк «привести себя в порядок». Взгляд сам собой опустился на в чём только не измазанную за эти часы одежду. Не то чтобы она волновала меня хоть немного, особенно учитывая все произошедшие события… Да и вообще, после забега по канализации Раккун-Сити видок был ещё похлеще, так что стоит сказать спасибо, что хотя бы не воняет, как от сточных вод. Но, становилось кристально ясно, что потомственная аристократка вряд ли была готова хоть как-то оправдывать такие издержки сражений с мутантами, а злить её совершенно не хотелось, будь я хоть трижды Алиумом. Оставался вопрос, что именно я могу сделать с собой в кратчайшие сроки, учитывая, что предел чистоты уже был достигнут после упражнений с куллером около часа назад. Ответ нашёлся неожиданно быстро. Если я не пленник и это вроде как жилая комната, то и вторая дверь, предположительно, должна вести в ванную комнату? Усмешка сама собой появилась на лице. Ну конечно, так я и поверила. Даже в чёртовом Денвере всё всегда ограничивалось узкой душевой кабиной, что уже говорить о подземном, арктическом комплексе? Снова отложив письмо на стол, но уже обращаясь с ним более осторожно, я направилась ко второй двери, куда более уверенно нажимая на ручку. Свет уже был включен, освещая здоровенное, как для санузла, помещение, вполне сравнимое с жилыми комнатами в советских хрущёвках. Растерянность охватила внезапно, заставляя сомневаться в реальности происходящего. Сначала просто не верилось в то, что такое может существовать в сошедшей с ума лаборатории, но потом здравый смысл подсказал, а почему бы и нет? Пока муравьи в белых халатах создают для них идеальное орудие убийства, брат с сестрой, по праву рождения считающие себя выше всех остальных, вполне могут утопать в роскоши и строить на самом краю земли королевские особняки. Почему бы и нет, правда? Мир нужно захватывать с комфортом. Я перевела взгляд на блестящую мраморную плитку на стене, в которой, как в зеркале, просматривалось моё грязное, лохматое отражение, слабо отличимое от ожившего мертвеца. Картину завершали две странные оранжевые точки, и только спустя мгновение до меня дошло, что это глаза. Мои глаза. С громким треском плитка прогнулась, несколько осколков свалились на пол, а от места удара поползла паутина трещин. Кулак болезненно заныл, но и на десятую часть не так сильно, как должен был у нормального человека, только что разбившего камень. Я отдёрнула руку, в то время как несколько капель крови с разбитых костяшек сорвались на пол, алыми каплями проступая на белом. Вдох-выдох. Сейчас не время проверять способности моего вируса, не после того, как Вескер едва не отправил меня на тот свет, показав, кто тут более крутой мутант. С Алексией мне не тягаться. Хочет поиграть в приём у королевы, я ей поддамся. Всё-таки меня хлебом не корми, дай во что-то сыграть, да? Уже более спокойным взглядом я окинула комнату, замечая огромную ванну, рядом с которой расположилась тумба с двумя стопками вещей — белой и чёрной. Продолжая капать кровью на пол, медленно приблизилась, протягивая руку. Белыми оказались несколько полотенец, мягких и несомненно дорогих, как и всё остальное в основном секторе комплекса. А вот рядом обнаружилась одежда, чем-то похожая на уже имеющуюся, но без огромных логотипов «Амбреллы» на спине и рукавах. Штаны и куртка из плотной, тёмной ткани, с дополнительными пластинами на локтях и коленях, серая кофта с длинными рукавами из более приятной на ощупь ткани, но значительно менее прочная. И как дополнение к этому — лёгкий бронежилет, судя по внешнему виду, ещё и скрытого ношения. Это явно был тактический костюм, но возникал вопрос, какого черта он здесь делал. Если Алексия хотела устроить встречу с королевой, не проще бы ей было как можно сильнее ограничить меня в действиях и движениях? Если честно, вполне можно было бы ожидать, что здесь окажется платье. В таком случае, я, вероятнее всего, просто бы пошла в чём есть, так хотя бы больше шансов на спасение. Да и умирать куда приятнее в форме. Ладно, с мотивацией Эшфорд мне совсем скоро предстоит разобраться, поэтому сейчас бессмысленно мучить себя догадками. К тому же, практика показывает, что не стоит заставлять королеву ждать.***
Приоткрыв дверь, я осторожно выскользнула в коридор, снова оглядываясь по сторонам и одергивая рукава куртки. Волосы всё ещё были немного влажными и липли к лицу, но даже это было намного лучше, чем ходить полностью измазанной в крови. Что же, Алексию Эшфорд можно понять. В каноне даже всё достоинство Вескера не помешало ей не смешать его с грязью, что уж тут говорить про какую-то «Марину». Я прислушалась к тишине, пытаясь уловить угрозу раньше, чем станет слишком поздно. Лишних звуков не было, а чуйка, позволяющая отслеживать заражённое Т-Вероникой существо, молчала. Стоит ли говорить, что в обещание «рассказать обо всём» я не верила ни на грамм? Таких рассказчиков здесь через одного, стоит только вспомнить Джерома. Сначала душеспасительные беседы о доверии, а потом пули по ногам. Коридор закончился уже просто неприлично большим для подземного комплекса залом. Вместо паркета здесь была крупная узорчатая плитка, а большую часть стен закрывали собой картины с позолоченной табличкой под каждой. Пусть я и учила историю искусств ещё в своём мире, но никаких совпадений по авторам, естественно, и быть не могло. Зато другие особенности картин давали понять, к какому примерно веку они принадлежат, а учитывая состояние Эшфордов и их любовь к антиквариату, эти полотна должны стоить прорву денег. С трудом оторвав взгляд, я снова осмотрела зал, пытаясь понять, куда идти дальше. Единственным входом, кроме уже пройденного мной коридора, была тяжёлая, двустворчатая дверь, больше похожая на парадный вход. Открывать её было попросту страшно, но и другого варианта особо не было. Словно услышав мои мысли, створки медленно разошлись в стороны, и я едва заставила себя не отскочить назад. Альфред Эшфорд собственной персоной стоял перед мной, и его образ в реальности совсем не отличался от игрового: дурацкий красный костюм с какими-то орденами, зелёные глаза, аккуратно зачёсанные назад волосы светлого цвета, тонкие аристократические черты лица… И совсем недобрый, презрительный и брезгливый взгляд, выражающий отношение к людям лучше любых слов. — Сестра ожидает вас… Л-леди. Не заставляйте её ждать, — сдержанно проговорил он, всё-таки не сумев скрыть заминку. А после сдвинулся в сторону, давая мне пройти, но, что показательно, взгляда не сводил. Помимо нетерпимости, чувствовалось что-то ещё… И, если я правильно помню характер этого психа, это вполне могла быть ревность. Нужные слова так и не нашлись, да и говорить сверх меры не хотелось. Краем глаза отслеживая действия мужчины, я прошла вперёд, чувствуя себя как никогда уязвимой. Нет, Альфред был последним, кого я боялась в данной ситуации. У него не было даже неизменной винтовки, а сил на то, чтобы свернуть шею вредному аристократу, хватило бы даже обычному человеку. Но вот Алексия… Если бы кто-то ранее сказал мне, что я буду добровольно идти в лапы чудовищу, это вызвало бы только смех. Ко всему прочему, разве её брат не должен был уже кормить червей, а не трепать мне нервы? Следующий зал отозвался в сознании болезненным чувством дежавю. Столовая, почти как в особняке Спенсера, но куда более светлая — здесь даже были фальшивые окна, отображающие пейзаж какого-то английского парка. Но внимание привлекало не это. Во главе стола сидела светловолосая девушка, одетая в длинное, фиолетовое платье. Её поза была спокойной и уверенной, но неестественно ровной, как у куклы. Впечатление усиливало лицо — бесспорно красивое, но надменное и пустое. Если Вескер в своих попытках презирать окружающих выглядел скорее забавно, то вот от неё хотелось оказаться как можно дальше. — Приветствую. Незачем меня бояться, — пустая маска треснула и изобразила подобие добродушной улыбки, словно пытаясь показаться «нормальной», — я не желаю тебе зла. Здесь, под моим покровительством, ты в полной безопасности. Взгляд пробежал по фигуре собеседницы, цепляясь за кроваво-красный камень на шее, за тонкие руки в белых перчатках, которые, казалось бы, с трудом поднимали даже небольшую чашку, но в реальности могли пробить стену. Алексия всё ещё не выказывала угрозы, но это впечатление было сколь угодно обманчивым. Она может и пальцем не пошевелить, но отдаст приказ растению атаковать. — Здравствуйте, — я попыталась держать себя в руках и не срываться на грубость, чтобы не провоцировать потенциальную противницу, — но ведь есть причина, по которой вы привели меня сюда? Моя кровь? «А что ещё?» — сам собой проскочил в голове вопрос, но так и остался не озвучен. Алексия медленно опустила чашку, сводя руки вместе и переплетая пальцы. За спиной раздались шаги, и Альфред безмолвно обошёл стол, занимая своё место за спиной сестры и вытягиваясь ровно, как заправский слуга. Они ведь близнецы и оба наследники рода, но в это же время брат ведёт себя скорее как дворецкий… — Многим бы такая догадливость не помешала, как и осознание своей истинной роли и места в жизни, — Алексия украдкой взглянула на Альфреда. Таким взглядом обычно одаривают нашкодившую собаку: молчаливое неодобрение вперемешку со снисхождением. — Однако ты не совсем верна в своих суждениях. Прошу тебя, сядь, — девушка чинно указала рукой на один из стульев, — ты гость. И гость особенный, которого нужно принять как подобает. Чувство самосохранения кричало об опасности, но я заставила себя подойти к столу и послушно сесть, разместившись прямо напротив Алексии, но в то же время максимально далеко от неё. С помощью своих сил ей не составит труда защититься при атаке или поймать меня в случае побега, поэтому если сражение пока пройдёт только на словах — меня это устроит. Сложив руки перед собой, я уставилась в глаза девушки, ожидая продолжения её речи. Судя по внешнему виду, ей было что сказать. — Я не стану просить у тебя прощения за то, как к тебе относились здесь, — Алексия отвлеклась на перемешивание сахара в чае, ни разу не задев ложкой тонкие стенки чашки, — ведь это бессмысленно. Я не могла отвечать за действие этих узколобых приматов лично. Не держи на них зла. У них нет даже толики понимания того, что они искали и зачем. Эшфорд закончила говорить, поднося фарфор к губам и делая глоток. Альфред всё ещё стоял ровно, но на его лице проступила эмоция сожаления. Как у щенка, который жалеет, что подвёл хозяина. — Ни понимания, ни воображения, ни ума. Всё, на что они могут надеяться — на то, что мы покажем им правильный путь. Разумеется, для них он будет труден. Если не невозможен. Зубы против воли скрипнули, но, судя по всему, Алексия не отличась тем же обострённым слухом, что и Вескер. Иными словами, она хочет сказать: «Прости, что начали экспериментировать над тобой неправильно. Я это поправлю». Неутешительные выводы, но делиться ими с Эшфорд я не спешила. Ведь по какой-то причине она всё-таки устроила весь этот цирк вместо того, чтобы просто закрыть меня в очередной лаборатории. — Тогда что вы хотите? — вопрос снова прозвучал недостаточно точно, и я поправилась, — какова моя роль в указании этого пути? — Я надеялась, что ведущая. Но как бы больно ни было это признавать, теперь я вижу — ты подобна им, — в голосе Эшфорд прозвучала неприкрытая эмоция, которую обычно принято называть печалью, — это… Разочаровывает меня. Под воздействием их мелочных желаний и привязанностей даже тот, кто должен в истинном свете видеть несовершенство мира, становится на одну ступень с толпой, растрачивая все силы на спасение их никчёмных жизней. Неужели это влияние настолько губительно, что способно изменить даже подобных нам? Подобное заявление должно было вызвать во мне ярость с непониманием, но вместо этого холодок пробежал вдоль спины. Мозг отказывался верить, что кто-то на полном серьёзе может говорить подобные вещи, при этом ни капли не смущаясь своих слов. Если я в её глазах «пришелец», то какого черта она ставит свой собственный вид на одну ступень с животными? И в это же время возводит каких-то несуществующих «нас» в ранг сверхлюдей. — Я ожидала увидеть кого-то, равного себе, предпочитающего скорее погибнуть, чем служить существам, уступающим ему во всём, — тем временем самозабвенно продолжала Алексия, — но вместо этого ты продолжаешь следовать за ними. Поэтому я хочу задать тебе вопрос. Действительно ли ты один из тех «Алиумов»? Или же, неужели мой брат… — последнее слово она произнесла с ощутимой угрозой, — …ошибся? — Нет! — внезапный крик заставил меня пошатнуться. Эшфорд подскочил на месте, выглядя как никогда жалко, — сестра, клянусь тебе, это не может быть ошибкой! Внезапно, Альфред замолк, под стойким и холодным взглядом сестры словно уменьшившись в размерах. — Возможно, я совершенно зря разрешила тебе присутствовать здесь, Альфред, — холодно процедила она. На Эшфорда уже было больно смотреть, — выйди. — Д-да, сестра, прости меня… — коротко кивнув, он спешным шагом направился к выходу. — Что же, раз уж теперь мы одни, я отвечу на твой вопрос, — Алексия встала из-за стола, но, вопреки ожиданиям, подошла совсем не ко мне, а в сторону одной из картин на стене, — ты не думала, что человечество подобно муравьям? Повторный скрип зубов удалось сдержать с трудом. Она просто ответила вопросом на вопрос! Ладно, я тоже умею играть в такую игру. — Разве что отдалённо, — в голове всплыли несколько где-то услышанных фактов, которые я не побоялась озвучить, — говорят, что любая сложная система рано или поздно утрачивает чёткую и понятную иерархию, но продолжает контролировать себя. Как в муравейнике. Но это ведь не то, что вы хотели услышать? — И да, и нет. Я рада, что в твоей голове есть хотя бы базовое понимание, — она одарила меня улыбкой, которую до этого использовала только для брата. Увидев, что я никак не отреагировала на «похвалу», продолжила, — однако, несмотря на это, кое-что не меняется — во главе всего всегда стоит Королева. Жизнь муравейника и его благополучие — это всё зависит от Королевы. — Да, я знаю, — пока ничего нового Эшфорд не сказала, а весь разговор постепенно начинал напоминать школьный проект по биологии, — но ведь человеческое общество намного сложнее муравейника, а задача лидеров состоит не только в увеличении популяции. — Сложнее, — женщина согласилась, но тон по какой-то причине стал резче, — но в сути, в своей первоначальной цели, не меняется абсолютно ничего. Из-за того, что система людей гораздо сложнее, люди неспособны отбросить ненужные амбиции и желания, порождающие эгоизм. А эгоизм порождает зависть. Зависть же толкает людей на поступки, которые рушат всю систему, её основание, обрекая весь Муравейник на вымирание. Так что, в сравнении с муравьями, люди куда худший и менее эффективный вид. — Но… — я вовремя оборвала себя, не желая провоцировать Алексию. Конечно, биологом меня не назвать, однако крайне глупо было сравнивать организацию общества высших млекопитающих с насекомыми. Такие идеи простительно было слышать от игрового персонажа, но от реальной учёной — едва ли. Может, ей мозги в процессе разморозки повредило? — Знаете, я начинаю понимать ваши мысли, — это была ложь чистой воды, но если бы я выказала сомнения, то тут же столкнулась бы с последствиями, — но тогда какая роль в этом муравейнике отведена «Алиуму»? — Я принадлежу этому миру и люблю его, — снова ушла от ответа Эшфорд, — и я ненавижу видеть то, что с ним делают глупые приматы. Некоторые из них поддаются дрессировке, но другие — упрямы и необратимо глупы. Я их единственный шанс на спасение. Королева, которая им необходима. Она развернулась лицом ко мне, медленным шагом подходя ближе. — Но ты — не из этого мира. И пусть мы обе выглядим как они, но являемся чем-то большим, чем им когда-либо будет суждено стать, — она замерла в метре от меня, вдохновенно раскидывая руки в стороны, — а ты как потерявшаяся оса, пытающаяся найти своё Гнездо, но встречающая лишь нападение со стороны моих неразумных подданных. И это можно прекратить. Ведь Королеве такой сложной системы нужен кто-то, стоящий выше рабочих и солдат. Это было уже не смешно. Я смотрела в глаза Эшфорд, но не замечала там и тени притворства или насмешки. Она верила в то, что говорила, и эта слепая вера только подтверждала всю глубину охватившего её безумия. — Тогда чем я могу вам помочь, Королева? Вопрос заставил идеальную маску вежливости на лице аристократки на мгновение треснуть, обнажая истинные чувства. Удовлетворение, но не как у человека, которому сообщили приятную новость, а скорее как у лжеца, добившегося своего. К счастью Алексии Эшфорд, «Мари» была слишком глупа, чтобы заметить подобную перемену. Как и в другие разы, когда её пытались обмануть. Какая досада… — Я и не ожидала другого ответа от «Алиума». Это убеждает меня, что Альфред всё же был прав, — девушка снисходительно улыбнулась, — так что для начала… О том, что «для начала», я не узнала. Дверь вдруг резко распахнулась, и перед нашими глазами предстал Альфред — удивительно, но куда более напуганный, чем раньше. — Я вроде сказала тебе убраться! — совсем не аристократично взвигнула Алексия, разворачиваясь на каблуках. Кажется, ярость, порождаемая вирусом, всё же медленно брала верх над воспитанием. Она попросту нестабильна. — Сестра, прости меня! — Альфред умоляюще сложил руки, — но там человек, пришедший за Т-Вероникой и пытавшийся похитить твоего «Алиума»! Он до сих пор жив и уже совсем близко! — Вот как… Значит, Альберт всё-таки добился своего, — на лице Алексии отразилась целая гамма эмоций: от усмешки и злобной радости до неприкрытого презрения, — неважно. Всегда знала, что когда-нибудь мне придётся задушить этого выскочку лично.