...и моя тень

Тор шел вдоль берега, плотнее кутаясь в плащ. В сером воздухе висели крупные капли тумана, вдалеке кто-то протяжно выл. Все вокруг дышало холодом и безысходностью. Откуда-то тянулся гадкий запашок гнили. Воды реки Гьелль казались темными, неподвижными. Все здесь было неподвижным. И только мерный шум прибоя говорил о том, что вода все же была водой. Впрочем, водой эту жидкость можно было назвать исключительно условно и исключительно потому, что она не имела названия ни в Асгарде, ни в остальных восьми мирах. Она была куда плотнее обычной воды и, разбивая волны о берег, производила характерный шум, в котором, если долго к нему прислушиваться, четко слышалось: "Нифльхейм, Нифльхейм..." Но прислушиваться было нельзя. Древние говорили, что если долго слушать воды Гьелля, они сведут тебя с ума. Тор же думал, что для того, чтобы сойти здесь с ума, прислушиваться ни к чему не обязательно. Достаточно просто некоторое время вот так идти вдоль берега опоясывающей царство мертвых реки. Его взгляд скользил по серой гниющей пустоте, отчаянно пытаясь зацепиться хоть за что-то, и когда на горизонте мелькнул, наконец, золотой отблеск, Тор облегченно вздохнул и ускорил шаг, уже не сводя с него глаз. Мост Гьялларбру, тонкой блестящей дугой переброшенный через черную реку, смотрелся здесь неуместно. Впрочем, как и его могучая охранница - великанша Модгуд. Наверное, здесь все смотрелось бы неуместно, подумал Тор. Вошел на мост - тот нежно зазвенел под его шагами. - Я Тор, сын Одина, - громко заявил, - хочу видеть Хель! - Зачем тебе владычица мертвых, сын Одина? - громыхнуло огромное существо, по-турецки сидящее по ту сторону моста. Было даже странно, что Гьялларбру удерживает ее вес без ущерба для собственной формы. - Хочу обратиться к ней с просьбой. - С какой? Любопытное существо... - С личной! - отрезал Тор и сам себе удивился. Чего только в Мидгарде не нахватаешься... Он помнил, насколько любопытным существом была Модгуд, помнил, насколько легко она идет на контакт, если поделиться с ней подробностями дела, помнил, что даже помочь может, но сейчас объяснять ей ситуацию было выше его сил. Он шел за оружием, которое способно убить его брата. Не пленить, не сдержать, не остановить - убить. Навсегда. Его брата. Он потерял уже слишком многих братьев... Тор вспомнил о Бальдре, который был где-то здесь, неподалеку, увидеть улыбку и потрепать светлые волосы которого, он мечтал уже так давно, что время, когда Бальдр был реальностью, казалось далеким забытым сном. Какое-то время Модгуд мерилась с ним взглядом, потом нехотя посторонилась, давая дорогу. Мост вновь нежно зазвенел под твердыми пружинистыми шагами громовержца. Почему-то этот звон напомнил о Бальдре. Он был здесь, среди пустоты, тумана и гнилостных запахов, так же неуместен, как этот звон. Как весь этот золотой мост. Лучик света в царстве тьмы. Огромные железные ворота встретили его гробовым молчанием. - Хель! - рявкнул Тор. Сырую темноту за его спиной с треском пронзили две молнии, грянул гром. Одна из створок медленно с утробным скрежетом, подалась назад. Приоткрывшись достаточно, чтобы в щель мог пройти человек, остановилась. Тор ждал. В проходе заклубился туман. Из него материализовалась исполинская женская фигура: отблескивающая голубым кожа, тонкие черты лица, тонкие губы, растянутые в презрительной усмешке. Она была не похожей на большинство великанов. В ней не было их приземистости и неуклюжести, не было угловатости. В ней была величественность, надменность и утонченность. Она не зря была дочерью своего отца. - Великий Тор, - чуть заметная издевка скользнула в голосе, - зачем пожаловал на этот раз? Снова попытаешься забрать кого-то из принадлежащих мне? - Наоборот, - Тор вздохнул. Это непростое решение. Но на то ты и наследник престола Асгарда, чтобы принимать такие решения. - Я хочу сделать тебе подарок. - Что так? - подняла белесые брови Хель. - Он... - Тору было тяжело говорить это. - Он заслужил. Хель серебристо засмеялась. Этот смех было жутко слышать от такого существа так же, как слышать звон золотого моста на просторах Нифльхейма. Это не твой смех, подумал Тор, ты украла его у кого-то из тех, кто незаслуженно попал на просторы твоего царства. И тут же вспомнил: нет, твой. Потому что точно знал, от кого она этот смех унаследовала. Тор слышал его когда-то давно, тысячелетия назад, будучи беззаботным ребенком. Точно таким же, каким был тогда его обладатель. И Тор передумал. Наверное, Мидгард действительно изменил сына Одина. Мидгард и безусловная вера человека по имени Том в его названного брата. Этот странный человек почему-то не просто верил в Локи - он защищал его в меру своих человеческих сил, пытался спасти от него самого. Этот человек умел надеяться. И это умение оказалось очень заразным. Хель ждала. Отступить, решил Тор. И впервые в жизни отступление показалось ему проявлением не слабости и трусости, а силы и веры. - Прости, - сказал он владычице мертвых. - Я ухожу. - Тор передумал? - издевка прозвучала куда более явно. Громовержец развернулся, чтобы уйти, но она остановила его вопросом: - Кто же это может быть? - ядовито прошептала в спину. - Тот, кто заслужил смерти настолько, что ты явился просить об этом у самой смерти? Тот, кто тебе так дорог, что ты решил позорно бежать, изменяя своему же слову? Тор крутнулся, как ужаленный. Никто не смеет обвинять его в трусости и лживости. Даже сама Хель. Но она не собиралась драться. Она с легким смешком отошла от ворот так, чтобы Тор смог увидеть нечто за ее спиной. И он увидел. Всего в нескольких десятках шагов от него стоял Бальдр. Даже сейчас, даже здесь, в темном неподвижном сыром тумане, от него будто исходил свет. И хоть лучистый взгляд давно потускнел, а светлые волосы слиплись от здешней влаги, лицо осунулось и побледнело, это все еще был он - самый прекрасный из асов. И в лучистом взгляде было так много любви, тоски, нежности... Волна гнева захлестнула бога грома. Если бы не дурацкие выходки Локи, Бальдр был бы сейчас с ним. В Асгарде. В лучах славы, в объятиях близких, рядом с Тором. Настоящий, родной брат, а не давно сгнившая изнутри, разваливающаяся на части, просыпающаяся сквозь пальцы, стоит только сжать руку, подделка. - Мне нужен кинжал, - хрипло сказал Тор. Хель шагнула к нему, снова заслоняя собой Бальдра. Впрочем, Тор уже не видел ничего - его обычно кристально чистые голубые глаза подернулись пеленой ярости. - Кинжал? - переспросила Хель. Она явно была довольна произведенным эффектом. - Из Слида, - кивнул Тор. О реке Слид, протекающей на территории Хельхейма, в которой вместо воды были клинки и кинжалы, ходили самые разнообразные легенды, но немногие даже среди асов знали о том, что если умудриться извлечь из нее один из кинжалов и правильно его использовать, в царство мертвых навсегда можно отправить любое существо из любого мира, каким бы бесконечным могуществом оно не обладало. И уж тем более - одного божка среднего пошиба, слишком разбушевавшегося на фоне повального мидгардского фанатизма. Тор вернулся на Землю на следующий же день. Уже не задумываясь ни о чем (образ Бальдра веками, черточка за черточкой стиравшийся из его памяти, снова стал четким как никогда раньше, и теперь Тор хотел только одного - мести), швырнул оружие на стол агента Джонса (стол снова жалобно скрипнул, к паутине трещин добавились новые. Тот без грамма пиетета взял его в руки, так, словно это был ножик для нарезки салата, покрутил в руке и задумчиво хмыкнул. Тор вышел, хлопнув дверями (с потолка что-то посыпалось, и Джонс поморщился, понимая, что вскоре в очередной раз придется делать ремонт), поднял кинжал в руке, изучая. Тяжелое, но удобное оружие с рукоятью цвета потемневшего серебра. Задумчиво сообщил ему: - Я думал, ты будешь больше. Прошелся по комнате, подбрасывая кинжал, остановился у небольшого висящего на стене зеркала и улыбнулся себе. Даже себе Джонс улыбался довольно прохладно. - Поздравляю, агент, - проговорил он. - Первая фаза операции успешно завершена.