On Restera Au Bout Du Monde/ Мы останемся на краю света

В обеденном зале гулял сквозняк, из-за которого по коже пробегали мурашки, и я, в очередной раз, поежилась, сидя в глубоком кресле. Напротив меня сидел Омергейр и беззаботно отхлебывал чай из тонкой фарфоровой чашки. На завтрак сегодня был омлет и фрукты, но я до сих пор не прикоснулась, ни к тому, ни к другому, лишь время от времени отпивая воду из хрустального гравированного бокала. - Ты меня сегодня ужасно раздражаешь, ты это знаешь? – прорычала я, ковыряя ножом ни в чем неповинное яблоко, как ребенок, не знающий чем себя занять. – Вот прямо до зубовного скрежета. - Да? – выдал он мне не совсем внятный ответ, заставляющий меня еще больше разозлиться. - Да! – я воскликнула и с яростью швырнула нож на стол, и он, недовольно звякнул о тарелку, отскочил в сторону. - Очень увлекательно, - прокомментировал мое поведение Омергейр и продолжил свое беззаботное чаепитие, уставившись взглядом в окно, которое было за моей спиной. Его взгляд сквозь меня распалил мое утреннее плохое настроение еще больше и, я, бросив вышитую салфетку в кресло, встала и направилась к выходу из столовой. - Раз тебе так интересен пейзаж за моей спиной, то я оставлю вас наедине, – и я выскочила за дверь, чуть не сбив с ног несущегося с подносом слугу. От моего взгляда тот нервно сжался и стал рассыпаться в извинениях, уступая мне дорогу. Не удосужившись даже кивнуть ему в ответ, я, лютой фурией, пронеслась дальше по коридору, мечтая уничтожить все на своем пути. Этот чертов эгоист откровенно меня игнорирует! Это длится уже несколько дней и приводит меня в ужасное бешенство, как можно заметить. Уже тошнит это его холодной вечно недовольной царской рожи без единой эмоции. Мамочка в детстве говорила, что замужество это такое счастье, такая радость. Но, почему-то, сейчас мне видится только обратное, а мы еще только помолвлены. Ну, ничего, я ему еще покажу, как мною пренебрегать. Понемногу успокаиваясь от этой мысли, я уселась на кровать в своей комнате и вспомнила, что так и не позавтракала. Опять придется тайком совершать набег на кухню. Поразмыслив еще какое-то время в том же русле, я заключила, что безумно проголодалась и, решив, что никакой мужчина не достоин моей голодной смерти, тем более что она не будет даже оценена. Мелкими перебежками, знакомой дорогой, я добралась до кухни, стараясь пройти так, чтобы меня никто не заметил. Добравшись до своей конечной цели – широкой деревянной двери на первом этаже, я с облегчением вздохнула. Снова пронесло. В кухне стояла невыносимая жара. Кухарка – плотная розовощекая женщина увлеченно замешивала тесто. Я вздохнула: мне бы так хотелось прикоснуться к нему, помочь ей. Я так истосковалась по таким банальным и бытовым вещам. Я взгромоздилась на деревянную лавку и подогнула под себя колени, длинная юбка светло-голубого сатинового платья чуть приоткрыла носы моих туфель без каблуков. Кухарка, наконец-то, соизволила обратить на меня внимание и сейчас смерила меня ехидным взглядом, прекрасно представляя, что произошло, сегодня, утром. Дворцовые новости разносятся очень быстро… - Я голодна, - нагло заявила я, делая вид, что не заметила ее усмешки. - Вашему Благородию не было достаточно того, что я приготовила на завтрак? – ответила она мне в том же тоне. Да кто ей позволил так со мной обращаться? - Нет, просто ваш омлет мне не по нраву, - стиснула я зубы, - а если честно, то он – полнейшая дрянь, - добавила уже про себя. Продолжая усмехаться, она наложила мне полную тарелку какой-то каши с овощами, и я с удовольствием набила рот ею. Мое недовольство вмиг испарилось, и я стала без остановки болтать о том, какие же, все-таки, мужчины глупые и подлые существа, и как сложно их понять. Повариха слушала меня без особого интереса, но иногда вставляла какие-то едкие комментарии. Хоть она меня и не особо жаловала, но неприязни вызывала меньше, чем все остальные слуги, и мне было отрадно излить душу даже ей. Пригревшись, я почувствовала, что меня накрывает сон, и, сложив руки на столе, положила на них голову и закрыла глаза. Наверное, я должна быть счастлива, что выхожу замуж… Что поделать, раз мне суждено связать свою жизнь с безразличным жестоким садистом. Думая о таких насущных проблемах, я стала медленно засыпать, убаюканная возней на кухне и треском бревен в печи. Однако очень скоро я проснулась от того, что меня кто-то резко трясет за плечи. Я с трудом сконцентрировала свой сонный взгляд на окружающем меня пространстве: первым, что я увидела – была испуганная и недовольная кухарка, которая пятилась на кого-то рядом со мной. - Вставай и пошли, – сказал мне знакомый голос. Анга, ну конечно, кто же еще. - Угу… - пробурчала я, подчиняясь. Схватив меня за рукав, она потащила меня к выходу, отчитывая без остановки. Ее красивое лицо было искажено гримасой недовольства и гнева. - Тебя везде обыскались, а ты спишь, как ни в чем себе не бывало. Да еще и на кухне, будто самая простая девка. – Господин уже весь дворец перевернул в твоих поисках. Говорила я ему, что ни к чему ты нам… - она уже бранилась, не обращая внимания на то, что я все еще тут, и слышу ее. - Знаешь, когда я подожгу этот чертов замок, ты сгоришь в первую очередь, – отрешенно пробормотала я себе под нос. - Очень смешно, - ответила она мне, но все, же умолкла. Она волокла меня до той самой злосчастной столовой, в которой все так же невозмутимо сидел Омергейр со своей чашечкой чая. Он с ухмылкой посмотрел на взбешенную Ангу, тянущую меня к столу, будто тряпичную куклу. - Пока вы, мой господин, переворачивали в ее поисках весь замок, она преспокойно рассиживалась на кухне в обществе кухарки! - заорала она, толкая меня в кресло так, что я ударилась об него ногой. - Вот как? И что же ей там понадобилось? - иронически поднял бровь Омергейр, по-прежнему обращаясь исключительно к Анге и делая вид, что я невидима. - Всего лишь поесть, не видя постоянно перед собой кое-чью змеиную рожу, - подала я голос. Мне было плевать на последствия, хуже, чем сейчас, уже вряд ли будет. Но в этом я ошиблась, и осознала это, когда Анга внезапно подбежала ко мне, и стала насильно запихивать мне в рот булочку. Давясь и подавляя позывы немедленно выплюнуть все обратно, я кое-как, наконец, проглотила. - Вот так-то лучше, - змеей прошипела мне в ухо Анга, - будешь знать, как не слушаться господина. Сдерживаясь из последних сил, я непроизвольно подняла глаза на Омергейра, и вдруг… Вместо нового прилива раздражения, я испытала невыносимое желание броситься к нему, стиснуть в объятиях и никогда не отпускать. Впрочем, стоило мне опустить глаза, как наваждение тут же прошло, оставляя меня в полном смятении. Я вскочила, и, не спросив ничьего позволения, унеслась в библиотеку, чтобы в одиночестве обдумать случившееся. Библиотека… Мое единственное убежище все эти дни. Я упала на диван и бездумно уставилась в потолок. Стала рассматривать в миллионный раз люстры, которые его украшали. Сейчас все свечи на них были потушены, что не особо меня удивляло, учитывая, что сейчас была только первая половина дня. Вечерами, когда их зажигали, свет отражался в хрустальных подвесках этих люстр и играл разноцветными огоньками на стенах. Сами потолки были украшены белоснежной лепниной. Я стала изучать переплетающийся орнамент-венок из оливковых ветвей, который служил своеобразным «гнездом» - из него брала начало люстра, что висела надо мной. Интересно, многие ли девушки лежали на этом диване и смотрели в этот потолок, предаваясь невеселым, гнетущим мыслям? Вдруг, я ощутила новый прилив гнева, на этот раз вызванный ревностью и отчаянно замотала головой, прогоняя его. Чтобы отвлечься, я решила взять что-нибудь почитать, и, лениво поднявшись, вытащила с первой ближайшей полки какой-то роман. «Сегодня 15 апреля 1965 года…» - гласили первые строки романа. Интересно, а какой сегодня день? Какой год? Сколько я уже нахожусь в этом замке взаперти? Я могла бы царапать каждый день на стенке, что за этажеркой, черточки, после перечеркивать их, когда их количество достигнет семи.… Подсчитывать дни.… Но что толку? Я ведь не в тюрьме.… Из тюрьмы есть выход, а отсюда нет. Стоит принять брак с Омергейром, как само собой разумеющееся. И стать ему до конца своих дней чем-то наподобие очередной мебели, не имея прав на что-либо больше, чем этот самый диван, на котором я сейчас лежу, или стол, за которым я ем. Решив не думать о грустном, я снова погрузилась в книгу. Как назло, я схватила роман о любви и теперь следила за развитием трогательной чувственной истории хрупкой француженки Мари и горячего южанина Дамьена. Книга была перегружена излишне пошлыми романтическими деталями, но я проглатывала ее залпом, как единственную каплю влаги в пустыне. А потом, сама того не замечая, я стала представлять на месте главной героини себя, а на месте ее возлюбленного – царя. «Со мной явно происходит сегодня что-то ненормальное», - думала я, в очередной раз, проецируя происходящее в книге на себя, и пугаясь этого. Но чем сильнее я пыталась выкинуть его из своей головы, где ему было совсем не место, тем больше меня захлестывала непреодолимая потребность в его обществе… *** Тем временем, Омергейр нервно измерял шагами столовую, до смерти пугая Ангу, которой не было дано приказа уйти, и теперь ей предстояло выслушать порцию проклятий, которые, впрочем, не всегда адресовались ей. Ей было не привыкать к таким вспышкам гнева своего брата, но с появлением этой неприятной девицы Локи, они участились и, что самое ужасное, стали принимать более глобальные форматы. Вот и сейчас, Анга постаралась слиться со стеной, чтобы ей ненароком не влетело физическое наказание, предназначающееся кое-кому другому. - Ты сказала, что этот чертов гипноз будет работать! – наконец, закричал Омергейр, и девушка непроизвольно вжалась в стену. – Так почему я до сих пор не вижу его действия?! - Нужно время, чтобы заклинание заработало на полную силу. Ты ведь понимаешь, какая нагрузка на разум создается… - стала оправдываться Анга. – Тем более, ты не замечаешь, но, все-таки, действие уже началось… - Не замечаю?! По-моему, «полюбить» - это обратное к «возненавидеть»! Тебе так не кажется? – в бешенстве царь ударил по обеденному столу, смахивая на пол посуду. – Аслауг меня избегает, как самое противное на свете существо, а я не могу забраться в ее голову, чтобы узнать думает ли она до сих пор о нем! И единственный способ избавиться от него в ее голове – это полностью подчинить ее себе! - Мне кажется, что с твоими экспериментами, скоро от ее психики ничего не останется… - робко заявила Анга, и тут же закрыла рот рукой, понимая, что за то, что она сейчас сказала, может последовать наказание. - Тем лучше будет, если так случится, - отрезал Омергейр. – Меньше будет проблем. А теперь убирайся вон. Мне нужно побыть в одиночестве. *** Уткнувшись носом в спинку дивана, я безудержно рыдала. Дурацкая книжка. Не бывает такой любви. По крайней мере, не у меня. В этом замке меня все ненавидят, жених меня игнорирует. Чтобы поговорить, мне приходится идти к кухарке. Я слышала, что дверь в библиотеку отворилась, и кто-то зашел. Наверное, это один из слуг. Я стала всхлипывать еще громче – пусть знают, что мне тошно от этого места и от всех них! Убитая своим горем, я даже не поворачивала головы, чтобы посмотреть, кто пришел. Тем временем, неизвестный мне посетитель подошел ближе к моему убежищу и резко развернул за плечи. Я столкнулась с ярко-желтыми глазами змеиного царя, и на мгновение затихла, но после чего стала рыдать с новыми силами. - Уходи отсюда, это моя территория, – задыхаясь, выдавила я из себя. - Что произошло? – проигнорировав мое требование, спросил Омергейр. - Да какая тебе разница? Тебе наплевать! – я начала заикаться от слез и всхлипываний. Он еще сильнее сжал мои плечи и тут, я обмякла в его руках. Поддавшись захлестывающим меня эмоциям, я обвила его руками и уткнулась лицом в грудь. Неожиданно, я почувствовала его холодные прикосновения на своей спине, которые действовали на меня успокаивающе, и через несколько минут, моя истерика превратилась лишь в молчаливые слезы. Хотя, что уж там, я просто нежилась в его объятиях. Он отстранился и, одной рукой приподняв мое лицо за подбородок, а другой, стирая со щеки соленые капли, заглянул в глаза. Омергейр меня утешает? Ему не наплевать на мое нынешнее состояние? Это было что-то новое, но довольно приятное. Я наслаждалась этим моментом, пыталась выпить его до дна, запечатлеть в своей памяти, чтобы, когда в следующий раз снова станет плохо, я смогла бы утешиться воспоминанием. Когда он прикоснулся своими губами к моим, сердце в моей груди затрепетало. Я здесь, с ним, от меня утешает, обнимает и целует. Мне кажется, еще немного, и глыба льда, что стоит между нами, рухнет. Возможно, все, однажды, станет по-человечески. Но самое главное сейчас, это то, что ему не наплевать. Пусть этот момент не кончается быстро. Пусть все дальше будет так же хорошо.