On Restera Au Bout Du Monde/ Мы останемся на краю света

Как только путешественники переступили порог пещеры, скала за ними с грохотом задвинулась. Хрут, услышав это, метнулся назад и принялся в истерике биться о скалу, но отвешенная трикстером пощечина его отрезвила, и ему ничего не оставалось, как уныло последовать за ушедшим сразу после этого вперед Локи по длинному, темному и казавшемуся бесконечным туннелю. Впрочем, нежелание в одиночку идти в полной темноте оказалось сильнее нежелания видеть лишний раз бога обмана, и заставило прибавить шагу и быстро нагнать его. Какое-то время они шли в полном молчании, пока Локи не заметил висящие на стенах факелы. - Отлично, пойди, зажги их от наших, и давай поживее, глупый дворф, - небрежно бросил ему через плечо бог обмана. Хрут повиновался, но внутри у него все кипело от ненависти и унижения, пересиливших в тот момент даже страх. «Ох, доберемся до Омергейра, тогда посмотрим, кто кому будет указывать» - думал он. Спустя еще некоторое время, путники вышли на берег реки. - Переправимся, и там до замка Омергейра рукой подать, - произнес карлик. - Вплавь пересекать я бы не рискнул, -сказал он, увидев, что Локи приготовился нырять. - А на чем тогда? - едко поинтересовался бог обмана. Вместо ответа, Хрут указал рукой на что-то, качающееся на воде близко к берегу. Подойдя поближе, трикстер разглядел маленькую лодку без весел, и ему не составило особого труда подогнать ее с помощью магии к берегу. Стоило им забраться в нее, как она сама поплыла в нужном направлении. *** Мне снился кошмар. Снилось, будто я нахожусь в запертой горящей комнате, кричу, зову кого-нибудь на помощь, но никто не приходит, а огонь подбирается все ближе и ближе… И, в тот самый момент, когда я уже была готова вспыхнуть, подобно фениксу, только без последующего воскрешения, я внезапно проснулась, как от толчка. Первые несколько минут я просто лежала, уставившись в потолок с бешено колотящимся сердцем, не веря, что это был всего лишь сон. Но через некоторое время шок прошел, вернулись физические ощущения, и я осознала, что явь была ничем не лучше. У меня было стойкое ощущение, что с моей спины содрали кожу и надели обратно, но наизнанку. Я попыталась изменить положение, перевернувшись на бок, но при попытке пошевелиться, спину пронзила такая жуткая боль, что мне захотелось взвыть или впиться зубами в подушку, и я выбрала второй вариант. В разгар моих мучений дверь комнаты начала открываться и я молилась, чтобы вошедшим был не Омергейр - не хватало еще, чтобы жених увидел меня грызущей подушку с перекошенным, залитым слезами лицом, лучше умереть, тем более для этого не нужно прилагать никаких усилий. Но это оказалась всего лишь Анга с губкой и тазом в руках, я еще никогда в жизни так ей не радовалась. Она подошла к кровати и принялась обтирать мне лицо губкой. Вид у нее был сочувственный, но во взгляде читалось плохо скрываемое злорадство. Впрочем, это же Анга.. Закончив умывание, она подвела меня к зеркалу, и начала причесывать. Я взглянула в него и обомлела: мало того, что мои чудесные волосы обгорели и выглядели просто отвратительно, так еще и изменили свой цвет на отвратительный серый. Я схватила лежавшую на столике тяжелую деревянную щетку и, давясь истерическими рыданиями, запустила ею в будто насмехающееся надо мной зеркало. Правда в него я не попала, и отрикошетив от стены, многострадальная расческа с громким стуком упала на пол. Потом мое внимание переключилось на безмолвно и невозмутимо стоящую за моей спиной Ангу. Это ее проделки. Вот почему она так ухмылялась. - Что ты сделала с моими волосами, ведьма? Почему они грязно-серые? – заорала я, разворачиваясь и пиная ее по ноге. - Зато здоровые, – без единой эмоции ответила она. - Здоровые? - прищурилась я, - Они обгоревшие, а у меня завтра свадьба!- слезы, все-таки, хлынули неудержимым потоком. - Пострижем, покрасим и будет замечательно. И прекрати истерику. Мой брат не для того…- она не договорила из-за очередного пинка, который я ей отвесила, и довольно сильно потянула меня за волосы. - Ай! - взвизгнула я. - Где твои остатки совести? - Похоронены в корнях Иггдрасиля, - отрезала Анга, и, вытащив откуда-то ножницы, стала подравнивать мои выжженные пряди. Я стоически наблюдала, как мои многострадальные волосы укорачиваются, пока в итоге они не стали немного длиннее плеч. Я нахмурила лоб, пытаясь смириться с изменениями, которые только начались. Пока я углублялась в размышления и созерцание самой себя, моя будущая золовка начала наносить на мои волосы какое-то вещество. - Лучше отойди! - я дернулась, и миска со странным «зельем» выскользнула из рук Анги и со звоном раскололась, пачкая пол. - Уже помогла вчера, что волосы стали серыми. Теперь хочешь, чтобы я вообще без них осталась? - Это обычная хна, - она недовольно поджала губы, - или ты предпочитаешь ходить седой? Из-за того, что ты наделала, придется убирать, и начинать все заново. Крикнув служанку, она вышла из комнаты, но через несколько минут вернулась с новыми мисками и склянками. Она снова начала расчесывать мои волосы, только в этот с большим ожесточением, а мне оставалось молча терпеть, представляя, как я на ней отыграюсь, когда стану здесь хозяйкой. Придется ей потом побегать из-за своего противного характера... Тем временем, Анга сосредоточенно покрывала мою голову слоем хны. В комнате сильно пахло травами, пробуждая непонятную теплоту в груди. Странно, что мои самые теплые воспоминания окутаны именно этим запахом. Чем-то похожим пахло от моей матери, в нашем доме тоже вечно витал аромат трав: мама часто зажигала благовония, а после ее исчезновения я переняла эту ее привычку. По коже пробежала легкая дрожь, вызванная некоторыми образами моего детства. После того, как моя неулыбчивая помощница закончила с моей покраской, она оставила меня, наказав смыть хну через две четверти часа. Замотав волосы куском материи в некое подобие тюрбана, я упала в кресло. Не могу поверить, уже завтра будет моя свадьба. А ведь, казалось бы, еще когда-то я завязывала себе похожий тюрбан, когда в детстве играла с остальными детьми. Тогда мы нашли какую-то мидгардскую книжку об арабских всадниках, и долго рассматривали картинки. Больше всего, конечно же, нас привлекали разноцветные тюрбаны на головах всадников из книжки. И еще несколько месяцев после ее прочтения, мы пытались сделать себе такие же, после чего бежали кататься на лошадях. Я, конечно, каталась неважно, но из-за того, что вечно находилась в компании мальчишек, мне приходилось не отставать от них. По правде говоря, я даже на лошадь с трудом могла залезть, беря в учет еще то, что я была самой младшей. Но кто-то из ребят постоянно помогал мне на нее забраться, и даже показал, как правильно ездить. Жаль, сейчас я уже не вспомню, кто это был, настолько это было давно. Пришло время смывать с волос краску, и я с небольшой неохотой отправилась в ванную комнату. Струи еле теплой воды успокаивающе действовали на кожу, хоть и вызывали мурашки. Откинув с лица мокрые волосы, я критически осмотрела себя в зеркало. Что же, в этот раз Анга меня не обманула, и мое лицо сейчас обрамляли золотисто-рыжие кудри. Было непривычно видеть себя в таком образе, но это все же было лучше, чем грязно-серая обожженная солома, которая была у меня еще с утра. Я обратила внимание, что многие ожоги уже пропали с тела, и вздохнула с облегчением. Думаю, еще один-два сегодняшних сеанса с лечебной мазью, и все станет как прежде. Я укуталась в теплый халат, и с наслаждением забралась на кровать. Но долго наслаждаться одиночеством мне было не суждено. Уже скоро, в комнату снова ворвалась Анга, держа в руках какой-то внушительный сверток. За ней шествовала вереница швей и их помощниц, как я поняла уже позже. Меня, как тряпичную куклу, водрузили на небольшую табуретку, и начали буквально упаковывать в нечто шелковое и ярко-алое. Голова закружилась от высоты и такой яркости. Портнихи долго хлопотали вокруг меня, что-то постоянно закрепляя, подшивая и завязывая. В конце концов, мне предоставили возможность, наконец, посмотреть на себя. Я была похожа на огромное облако, только красного цвета. Множество юбок, огромный шлейф... Если честно, до этого момента, я и не представляла, как я будут выглядеть на единственной в своей жизни свадьбе, и зрелище, что я наблюдала сейчас выглядело удивительным и странным. Я была совсем другой, яркой и не похожей на себя прежнюю. Наверное, так все и вступают в новый период своей жизни. *** Бог обмана стоял в лодке и напряженно смотрел вдаль стараясь рассмотреть берег, пока она автоматически везла их куда-то. Внезапно, примерно на середине озера, их транспорт остановился, что заставило Локи заметно напрячься. - В чем дело? - спросил он у Хрута. - Я не знаю, - толстяк тоже начинал нервничать, его широкий лоб покрылся испариной. Лодку, стоявшую на месте, начало покачивать, хотя не было ни единого намека на ветер. Трикстер сразу схватился за весло, лежавшее в середине лодки, и начал грести к берегу, но его усилия были тщетны: они не сдвинулись ни на миллиметр, будто что-то их удерживало. - Кажется, мы просто зацепились за какую-то подводную корягу, - произнес он. - Надо, чтобы кто-то из нас нырнул и отцепил дно от нее. - Ну уж нет! Я — пас! - сразу отрезал дворф. - Я не собираюсь нырять в это озеро, мало ли что тут водится. - Ладно, я сам это сделаю, но уверен, что если бы тут кто-то водился, они бы уже дали о себе знать, - ответил ему Локи, снимая с себя плащ и сапоги, готовясь нырнуть. Но вдруг лодка зашаталась еще больше, и путники увидели, как за ее край цепляется страшная костлявая рука. - Вот о чем я говорил! - заорал Хрут в страхе. - Что это такое? - выкрикнул бог обмана в тон ему, ударяя по руке незваного «гостя» веслом. - Понятия не имею, но лучше нам отсюда поскорее убираться, - выдавил из себя карлик, хватая второе весло и начиная им грести. Но тут со всех сторон на лодку полезли и другие руки, являя следом их владельцев, заставляя трикстера и дворфа попятиться подальше от краев.