Отмщение Света

      Тучи так и не сошли с утреннего неба. Ни единая звезда не светила Даларану, лишь тусклые солнечные лучи просачивались сквозь густую черноту.        — Все мои опасения день за днём начинают сбываться.       Слушая своего наставника, Джайна задёрнула штору, не желая смотреть на испорченную погоду за окном. Антонидас наблюдал за дрожью огонька тающей свечи, постукивая пальцем по столешнице. Сев напротив, Джайна коснулась пальцами своих висков, пытаясь привести мысли в порядок. Антонидас тревожно посмотрел на неё.        — Как ты себя чувствуешь?        — Не знаю, — Джайна закрыла глаза, сжав зубы.        — Всё ещё болит? — ответом ему стало молчание, что всегда со стороны Джайны было довольно исчерпывающе. — Я узнал о твоём положении… мне очень жаль.       Она открыла глаза и посмотрела на архимага измученным взглядом.        — Всем королям нужен наследник, — тихо произнесла она с прохладой в голосе. — Я лишаю его слишком многого.       Антонидас накрыл её ладонь своей, погладив её своей мягкой бледной рукой.        — Возможно, ты сможешь дать ему то, чего не даст ему ни одна из лордеронских жён, способных рожать детей.       На её лице взыграл интерес. Антонидас улыбнулся. Он всегда ценил в ней такие качества, как любознательность.        — Что это?       Чародей задумчиво ощупал пальцами свою бороду.        — Не знаю. Возможно, когда-нибудь ты сама это поймёшь.       Но не любознательность в ней он ценил больше всего…       В дверь постучали.        — Лорд Антонидас. Вы должны это увидеть, — эльф буквально пролетел по кабинету, встав у окна.       Раздвинув шторы, Кель открыл вид Даларана. Антонидас отодвинулся от стола и встал со стула. Джайна последовала его примеру и посмотрела сквозь стекло.       Рука притронулась к рукояти и вытащила клинок из ножен. Дар’Кхан вместе с Марвином подошли к нему сзади и встали по бокам. Переглянувшись между ними, рыцарь смерти ступил на мост, ведущий к воротам Даларана. Теренас поставил перед собой Ледяную Скорбь, сжимая гладкую рукоять.        — Пусть они меня услышат, — не глядя на чародея велел Теренас.       Дратир исполнил его волю, нашептав незамысловатое заклинание и взяв его за плечо.        — Маги Кирин-тора! — его голос проскакивал по каждому уголку магического города. — Я — Теренас Менетил, король Лордерона и первый из рыцарей смерти великого Короля-лича! Его именем я призываю вас открыть ворота и склониться перед мощью армии Плети!       Монарх встал ровно, безмолвно прождав примерно минуту. Его глаза сощурились от напряжения, витавшего в прохладном воздухе. Наконец, послышался грохот распахнувшихся ворот.       Щелина между воротами постепенно увеличилась, и, заглянув за неё, Теренас смог увидеть три приближающихся фигуры, сопровождаемые несколькими стражниками: Антонидас, Джайна и Кель’тас шагнули за железные ворота. На стене выстроились солдаты.       Маги встали перед мостом. Лицо Менетила исказилось в недоумении, когда он увидел представшую перед его взором супругу своего сына. Джайна вновь ощутила знакомую жгучую боль в области живота.       Взгляды короля и архимага пересеклись.        — Здравствуй, Теренас, — стеклянным голосом поприветствовал его Антонидас, сузив очи. — Как поживает твоя очаровательная королева? — его глаза опустились на голубое лезвие клинка, чуть расширившись в нескрываемой тревоге. — И милая дочь?       Бледные губы тронула волчья улыбка.        — Я умоляю тебя, Антонидас, — скаля зубами произнёс рыцарь смерти, — давай не будем кривить душой.        — Дар’Кхан Дратир? — вдруг произнёс Кель, с неожиданностью обнаружив рядом с королём статного эльфа, облачённого в тёмно-фиолетовые одеяния.        — Принц Кель, — чародей наигранно поклонился, скривив изящные губы в изгибе оскала. — Я совсем забыл, что вы здесь. Его величество король Кель’Таласа получил мою весточку об отставке?        — Мой отец верил вам, — воспылал юный принц, сжав кулаки.        — Твоему отцу тоже много, кто верил, — вмешался павший король, с прищуром смотря в сторону Келя. — Где он, кстати? В своих краях эльфов я не видел уже достаточно давно…       Вспомнив о неприятных известиях из Луносвета, которые напрочь испортили ему настроение, Кель замолк, а Теренас перевёл взгляд на чародейку, которой явно стало не по себе от его внимания.        — Но неважно. Больше всего меня интересуешь ты. Видеть тебя в добром здравии — приятная неожиданность, невестка.       Джайна взглянула на него, попятившись назад от жжения внутри.        — Странно слышать это от человека, который убил меня.        — Похоже, что нет, — проведя пальцами по рукояти заметил король, — ведь ты всё ещё стоишь на ногах, но… — Теренас сощурил очи, обратив внимание на её состояние. — Неужели, ты так и не оправилась?       Его ладонь сильнее сжала Ледяную Скорбь, из-за чего Джайна, чуть согнувшись, отпрянула на шаг и стиснула зубы от невыносимой боли.        — Хватит, — Антонидас резко стукнул посохом, сжав пальцы вокруг древка до побеления суставов. — Тебе не справиться с нами, Теренас. Уходи, пока у тебя есть шанс, в Даларане собрались тысячи солдат со всех королевств севера, а чары нашего города оставят от твоей армии лишь горстку пепла.        — Приведёте сюда сотни — у меня будут тысячи. Приведёте тысячи — у меня будут миллионы. Сколько бы солдат у вас не было, что бы вы ни сделали, в конце концов, все вы будете служить мне. Твоя магия не поможет ни тебе, ни твоим обречённым товарищам, Антонидас.        — Что же… — маг опустил посох вниз, не выдавая в своём взгляде ни единой эмоции. Лишь холод. — Увидимся на поле боя, рыцарь смерти.       Волшебники вернулись в город, и, когда ворота захлопнулись, стража Даларана выстроилась перед архимагом, который тут же стал махать посохом в разные стороны, раздавая команды.        — Выстроить лучников и магов в два ряда: лучники в первом, маги за их спинами. Забаррикадируйте ворота, нужно вывести жителей из города.        — Мои паладины прикроют их отступление, — сказал появившийся Сайдан, указывая своим воинам на пустые улицы.        — Хорошо. Джайна, — Антонидас повернулся к ней. — Ты должна пойти в Аметистовую цитадель. Здесь назревает настоящее побоище…        — Учитель, похоже вы забыли, что я не хрупкая статуэтка.        — Не забыл, — мило улыбнулся чародей, накрыв её плечо рукой. — Нужно, чтобы ты помогла Совету. Им будет не хватать меня, пока я занят обороной города.        — Помогла? В чём?        — Победа в этой битве целиком и полностью зависит от тебя, Джайна. Они всё тебе расскажут, беги скорее! Времени в обрез.       Чародейка послушалась, тут же направившись в сторону возвышающейся башни. Антонидас обернулся и вдруг увидел рядом Даэлина с его солдатами.        — Похоже, что сегодня мы будем биться бок о бок, архимаг.       Улыбнувшись, старик сжал посох и встал рядом с ним.        — Пожалуй, что так, лорд-адмирал.       Теренас развернулся, взбираясь на Бесстрашного. Руны Ледяной Скорби заискрились, когда он вознёс её к серым отяжелевшим небесам. Бесстрашный уносил его вперёд. Перед воротами выстроилась целая армия мерзких тварей, которым выпала честь послужить королю Лордерона в роли его карающей длани. Казалось, они заполонили весь горизонт. Даже леса скоропостижно увядали от присутствия великого зла, что пришло в эти земли.       Зла, по имени Теренас Менетил.       Марвин обнажил свой меч, ликуя вместе со всеми слугами павшего монарха, а Дар’Кхан лишь скрестил руки на груди, сдувая чёлку на своём лбу.        — Эти прелюдии мне наскучили.       Павший король развернул коня в сторону города, оказавшись впереди всей могучей армии Лордерона. Бессмертной армии Лордерона. Он направил острие меча в сторону города магов, со сладким предвкушением смотря на железные ворота. Позади ревели тысячи ужасных тварей. Ввысь устремлялись горгульи, со свистом разрезая холодный воздух. Поганища размахивали своими громадными мясными ножами и цепными крюками. Шаркающие упыри сгорбились под тёмным всадником. Толпа притихла, и всё в мире замерло. Лишь на единственный короткий миг, который длился целую вечность в голове каждого гниющего ходячего трупа, который просто хотел набить своё брюхо свежей человечиной.       Но все они — его люди. По крайней мере, таковыми они были, и их король даст им то, чего они хотят.        — Ледяная Скорбь жаждет крови.       Джайна судорожно дышала. Эти перебежки ей надоедали и выматывали. Хватаясь за перила, она поднималась. Ещё несколько ступеней, и она уже перед большими дверями, которые тут же открылись, стоило ей подойти.       В зале её сразу же встретило несколько взглядов обеспокоенных магов.        — Джайна? — спросила женщина, что стояла среди них. — Где лорд Антонидас?        — Он… послал меня сюда, — переводя дух ответила чародейка, уставившись на Модеру. — Сказал, что я должна помочь вам.       Модера взглянула на другого волшебника несколько растерянно. Он с прищуром оглядел юную ученицу Антонидаса с ног до головы, оценивающе, будто в первый раз, хотя обычно видел её как минимум два раза в день. Его имя Крас, это был высокий светловолосый эльф в красно-фиолетовых регалиях. Чем-то он напоминал Кель’таса, но лишь одеждой и эльфийской внешностью сходства заканчиваются.       Ведь Крас — мудрый, и, скорее всего, самый добросердечный эльф, которого посчастливилось встретить Джайне. Он общался со всеми одинаково, вне зависимости от его расы, статуса или происхождения. В ордене он был таким единственным, за что многие его уважали и даже любили.        — Антонидас сделал правильное решение, послав вас сюда, леди, — сказал он ровным благоуханным голосом, в пригласительном жесте поворачивая голову в сторону дверей, ведущих в следующую залу. — Идёмте, я введу вас в курс дела.       Чувствуя себя первокурсной студенткой, Джайна робко шагнула вперёд. Внутри неё расползалась неуверенность, точно стая пауков на рвущейся паутине. Впервые на своих тонких плечах она почувствовала груз ответственности, ведь Антонидас неспроста отправил её сюда.       Это явно важнее просьб в роде: «Принеси мне четвёртый том искусств владения магией сотворения».        — Джайна, Аметистовая цитадель таит в себе невообразимую силу. Если её использовать с умом, то её можно превратить в защитный механизм.        — Когда Антонидас упоминал защитные чары, мне казалось, он имел в виду генераторы, поддерживаемые стабильной магией. А это…        — Это куда серьёзней и опасней, Джайна, — голосом, впервые отчеканившим скрываемое беспокойство подчеркнула Модера. — Если Антонидас доверился тебе, значит, он уверен в твоих силах, но мы хотим знать — готова ли ты к этому.       Они вошли в небольшой, округлённый арками зал, в который не проникал свет. Когда дверь сзади закрылась, Джайна дезориентировано оглянулась по сторонам. Ноги оплела слабая боязнь, но когда в четырёх углах зала зажглись лиловые кристаллы, окутанные магическим пламенем, боязнь в один миг сменилась удивлением. Она раскрытыми глазами наблюдала за тем, как они переливались в невиданных доныне оттенках, не сразу заметив в кругу вышедших из темноты загадочных фигур, на которых пролился необыкновенный свет.        — Плеть прорвётся в город и разрушит его, — сказал вдруг Крас закостенелым голосом, — лорд Антонидас заведомо знал, что это вопрос времени, которого нам не хватило на вооружение защитными генераторами.        — Поэтому, он придумал дерзкий, безумный, но в то же время гениальный план, который может как спасти, так и уничтожить весь Даларан, — не менее мрачно добавила женщина. — И нас вместе с ним.       Крас и Модера встали в круг. Джайна знала в лицо их всех: Ансарем Руноплёт, Карлейн, Дренден. Они — члены Совета Шестерых, который всегда отличался своей анонимностью и загадочностью… до сегодняшних дней. Теперь Кирин-Тор — последний оплот всего человечества, и не только его.        — Ставки сделаны. И на кону — всё, преемница Антонидаса.        — Леди Джайна, — обратился к ней Карлейн, отличавшийся в ордене стойким самообладанием и рассудительностью, — встаньте в круг.       Всего лишь шаг. И он перечеркнёт всё.       Крики солдат, свист молниеносных стрел и грохот разрушительных заклинаний сотрясал задымлённый воздух. Весь мост был усеян вонючими трупами, запах которых смешивался с запахом гари и у всех вызывал тошноту. Мертвецы наступали на них, стремясь свести на нет главное препятствие.       Ворота уже держались практически на соплях, но лишь благодаря магам они всё ещё не рухнули. В каждом глотке воздуха чувствовался привкус безумия. Взрывы били в уши вновь и вновь, где-то над городом вопили крылатые хищники, выискивая себе добычу.       Взмахом испачканной в крови сабли моряк снёс уродливую голову горгулье. Из ружей его солдат гремели выстрелы. Несколько чародеев стояли перед ним, держа выбивающиеся городские ворота в относительно хорошем состоянии. Барьеры струились вокруг выбивающегося дерева магическим голубым свечением, не давая препятствию упасть.       Его целью было защищать их, но, частично, он уже не справился, потому что одному из них хорошо досталось от двукрылой твари. Эта горгулья вспорола бедолаге живот, его едва успели оттащить солдаты. Даже неизвестно, выживет или выжил ли он вообще.       Но не об этом сейчас Даэлину нужно было волноваться. Недрогнувшей рукой он вытащил пистоль из кобуры, и, прицелясь, подстрелил рванувшей к нему летучей бестии крыло.       На стене же, прямо у ворот архимаг насылал на неотступные армии чудовищные заклинания. Магические взрывы объяли всё вокруг едким дымом. Это и не дало ему разглядеть среди всей толпы эльфийскую фигуру.        — Похоже, мне придётся протянуть вам свою руку помощи, ваше величество, — раздражительным для Менетила тоном отрезал Дар’Кхан.       Чародей встал в боевую позу, твёрдо стоя на ногах. Тактично вырисовывая заковыристые круги движениями своих рук, перед собой он создавал нечто большое. Нестабильная тёмная энергия медленно формировалась в огромный шар. Ладонь наполовину сжалась, полностью дав образ творению его магии, и, когда шар поднялся над ним, эльф разжал руку.       Шар устремился вперёд, точно ядро, выпущенное из кул-тирасской пушки. В мгновение ока он пролетел над головами сотен мертвецов.       Антонидас обернулся, инстинктивно реагируя на стремительно приближавшуюся энергию. Когда мимо его глаз промелькнула вспышка, по его телу прошлась судорога.        — Все назад! — лишь успел выкрикнуть он.       Белая пелена застелила ему взор. Казалось, он сейчас потеряет сознание, но боль тотчас прошлась по его худому телу и привела в чувство.       Антонидас открыл глаза. Спустя какое-то время он сумел разглядеть разрушенные ворота и стену по обе стороны от них. Тела разбросало по всей дороге. В его сторону стремительно рвалась нежить, а прямо перед ним обретала форму тёмная фигура.       Слух возвращался медленно и постепенно, старик мог слышать вопли пострадавших солдат. Но слышал он их, как будто сейчас находился глубоко под водой, а все эти крики разносились высоко над гладью.       Когда он заметил, что перед ним стоял бледный эльф, Антонидас тотчас попытался встать, но его поразила вспышка, отбросившая его на ещё несколько метров.        — И это самый могущественный маг на всём белом свете?       Голос Дар’Кхана разрезал Антонидасу разум, как нож подтаявшее масло. Теперь он понимал, что совсем не в силах даже встать.       Откуда в нём столько силы?        — Это великий архимаг Антонидас? Сам глава Совета Шестерых? — не прекращал глумиться над ним кель’дорей, швыряя в него стрелы из чёрного огня. Антонидас корчился от боли. — Вы меня разочаровали…        — Прости… — хрипло и тяжело дыша произнёс Антонидас, который мог едва шевелиться.       Он выглядел довольно жалко, что вынудило Дар’Кхана нахмурить брови.        — Что?        — Прости, — срывая голос, более отчётливо сказал старый чародей, подняв на него растерянный взгляд.       В какой-то момент эльф даже почувствовал отвращение от того нелепого вида, в котором сейчас пребывал Антонидас, и масла в огонь подлил этот взгляд, выражавший всю его беспомощность.        — Прости, что произвёл о себе столь нелепое впечатление!       От этого вида не осталось и следа, когда Антонидас раскинул руки в стороны и его с ног до головы окутал снежный буран, из которого моментально разлетелись мириады ледяных осколков. Дратир успел лишь закрыться рукой, но некоторые части тела пронзила сильная острая боль, которая сорвала из уст эльфа шипящий стон. Вьюга втрое увеличилась в размерах и исчезла вместе с архимагом, покрыв улицы инеем.        — Проклятый старик! — выругался он, хватаясь за осколки и извлекая их из своего тела. Дар’Кхан оглянулся, посмотрев на вставших около него солдатов Плети. — Что вы стоите? Найти его! Он не мог уйти далеко.       Нежить тут же поплелась врассыпную по разным улицам. Выткнув из туловища последний осколок, эльф сжал зубы вместе с этим осколком и сжёг его в магическом пламени. Уголками голубых глаз он увидел лежащий неподалёку посох, явно принадлежащий могущественному чародею.       Дар’Кхан подобрал свой магический трофей и с хищным взглядом провёл пальцами по его гладкому, немного грязному древку. Улыбнувшись, он демонстративно прокрутил его своими руками и хромой походкой пошёл вперёд. Осколки ему повредили ногу, но он не упустит шанса поквитаться с величайшим архимагом.        — К баррикадам, живее!       Антонидас едва ли не упал, когда оказался возле высокой башни. Он быстро нашёл руками опору на мраморной стене, уставившись вниз. Где-то за несколькими улицами кричали солдаты. Эта же была пустой, что свидетельствовало об успешной эвакуации и дарило ему немного покоя.       Отдышавшись, он схватился одной рукой за болевшее ребро и направился по дороге. Позади приближался рваный звук шагов. Антонидас резко повернул голову вбок, когда нечто уродливое завопило и набросилось на него. Едва успев отбросить его от себя простым заклинанием, он побежал дальше хромой походкой.       Боковым зрением он замечал, как что-то выползает из-за углов, как тяжело раненые солдаты подают признаки жизни, но это было уже неважно, ведь сейчас Антонидас даже себе едва ли мог помочь.       Чуть он успел завернуть за угол, как вдруг позади рвавшийся на него вурдалак сбивает его с ног. Кривые зубы защёлкали перед его лицом, а лапы разрывали грязную белую ткань, но не успевает Антонидас даже заклинание выкрикнуть, как чувствует полыхнувший жар. Вурдалак завопил от агонии, поразившей его в виде опаляющего пламени и обессиленно упал на мага, развалившись на угольки.        — Лорд Антонидас!       Сбросив с себя тлеющие останки, архимаг взглянул на своего спасителя.        — Кель…       Принц помог ему встать.        — Мы вывели людей из города, телепортация в городе заблокирована, — Кель осмотрел его с ног до головы, несколько обеспокоенный его видом. — Вам нужна помощь…        — В этом городе всем нужна помощь, поэтому сейчас мы должны быть на укреплениях.        — Не нужно так спешить, лорд Антонидас, — пророкотал громкий голос позади, — ведь перед смертью не надышишься…       Фундамент здания в ту же секунду обрушился перед их глазами, и над его обломками устремилась вверх фигура Дар’Кхана. Взмахом посоха он направил в них поток тайной магии, раздробивший брусчатку в щепки и устремлявшийся прямо на магов. Кель’тас направил в ответ волну яркого пламени, едва успев отразить атаку.       На улице поднялась пыль, сквозь которую он с трудом видел даже Антонидаса, что полусогнувшись стоял рядом с ним.        — Уходим, Кель! — прокашливаясь хрипел архимаг, дёргая его за полу плаща.       Принц не стал спорить. Дар’Кхан был гораздо сильнее его, и даже совместными усилиями они с ним не справятся.       Они побежали. Кель с прищуренными глазами искал ходы, ведь сквозь эту завесу он мог видеть лишь тени домов. Кашель Антонидаса пугал его, но они не останавливались, эльф подгонял его, а архимаг хлопал полуприкрытыми глазами, словно пребывая в ином измерении.       Со временем пыль развеялась по ветру, и с только наступившим облегчением принц увидел в полумраке знакомое сверкнувшее лезвие. За ним он с ужасом увидел столь же знакомую фигуру, что неотвратимо приближалась.       Блестящие глаза поднялись на него и сверкнули мрачным азартом.        — Куда-то торопитесь?       Кель дрогнул окоченелым телом. Не ответив, он наблюдал за тем, как их медленно окружают. Твари с уродливыми мордами рьяно подползали всё ближе, жадно царапая брусчатку кривыми когтями.       Сзади раздался цокот сапожных каблуков.        — Смерть необратима и внезапна. И всё обретает смысл лишь перед ней, Кель.       Кель’тас ухмыльнулся голосу Дар’Кхана.        — Неплохая эпитафия. Я велю выбить её на твоём надгробии.       Антонидас раскрыл глаза, оглядываясь по сторонам. Рыцарь смерти, что стоял перед ними дотронулся пальцами до холодного лезвия Ледяной Скорби и посмотрел на Келя своей обледенелой улыбкой.        — Скоро твой отец поймёт, к чему приводит высокомерие, — тихо произнёс Теренас.       Он оглядел молодого принца с ног до головы. Ни характером, ни своей внешностью он совсем не напоминал ему его сына. Даже волосы его отливали оттенком белого золота, когда волосы Артаса были просто жёлтыми, больше напоминавшие пшеницу, из которой позже пекут вкусный хлеб.       Золото дороже хлеба, но как иронично, что в последние минуты твоей жизни тебя может спасти лишь хлеб.       А золото губит. Алчно и соблазнительно.        — Только жаль, что тогда будет уже поздно.