Киркволлский Круг

Спасибо верно ждущему Кириллу Евгеньевичу Т. 💙 9:29, 5-е Джустиниана        Отчеты психологов успокоили Мару. Свидание с родственниками сделало магов необычайно тихими в последнее время, но никаких опасных тенденций за ними замечено не было, и вскоре всё стало возвращаться в норму. Женщина могла вздохнуть спокойно, продолжая заниматься повседневными делами и контролируя деятельность клубов, которые уже носили ей новые идеи к следующей ярмарке, которую решено было провести в последних числах Джустиниана. С какой-то тоской Мара подумала о том, что куда привычнее ей называть этот месяц июнем. Она здесь уже полгода?.. Время летело невероятно быстро. Рыцарь-Командор предавалась грустным мыслям, позволяя тоске по дому и безвозвратно утерянным годам юности отравить её сознание, обычно занятое работой и чужим благом. Она пыталась утешить себя тем, что разменяла эти года на обретение цели жизни, на действительно благое дело, но сомнения одолевали Мару, когда она думала о том, что Церковь может противостоять её начинаниям. Не одобрять их. Не говоря уже о том, что Мара собирается сорвать лириумный поводок с храмовников, которые находятся под её ответственностью. Ни Мара, ни Мередит не были неистово верующими, как большинство людей, которых посвящала в храмовники Церковь, - Мередит, в общем-то, стала храмовником только из-за своего горячего желания бороться с демонами и магией, а также благодаря покровительству сэра Уэтнтворта, - но сейчас как никогда хотелось молиться Создателю, чтобы последователи его не порушили так заботливо собираемую на прогнившем остове прошлой новую систему.        Забавно, но уже чем-то обыденным и постоянным воспринимались каждый раз новые цветы в вазе перед дверями спальни Мередит. Её кабинет, куда она притаскивала вазы, уже начинал напоминать цветочный магазин, но неизвестный даритель не успокаивался, а у Мары не поднималась рука выбросить бесполезные растения, которые несли лишь эстетическую функцию. Как не хватало и совести, чтобы передаривать эти веники. Тайну цветов Мара так и решила оставить тайной. Меньше знаешь - крепче спишь, а мысли о собственных фанатах вызывали дрожь и неприятные воспоминания о средней школе, когда у неё имелся настоящий сталкер.        Мара немного ошибалась в своей оценке, считая, что всё возвращается в норму. Ученики, навязанные Старшим Чародеям, прикладывали все силы в обучении, ведь Орсино - по секрету - поведал им об идее Мередит приставлять целителя к рейдам храмовников на бандитов и работорговцев. Обширное пополнение случилось в клубах. Маги старательно трудились, тревожимые страхами и опасениями того, что если они теперь оступятся, то прекрасный сон закончится для них. Теперь было даже страшно перечить храмовникам, ведь неизвестно, позволят ли еще раз их семьям посетить Круг... Орсино всё это прекрасно видел, но успокоить тех, за кого взял ответственность, не мог - потому что сам боялся того же. Только эльф прекрасно понимал, что в таком напряжении они долго не продержатся, рано или поздно должно рвануть, но беда пришла с совершенно неожиданной стороны.        Шум за дверями собственного кабинета заставил Мару вскочить на ноги, схватившись за рукоять меча. Какой бы замученной работой она ни была, реакция натренированного тела не подводила, и сейчас женщина с бешено колотящимся сердцем мрачно направлялась к двери, собираясь устроить выговор расшумевшимся... кому-то расшумевшемуся. Правда уже через два шага она поняла, что шум какой-то странный: сквозь ругательства и лязг доспехов отчетливо раздавался знакомый медвежий рев. То, что открылось взору Мары, заставило её впасть в ступор: несколько храмовников выставили перед собой щиты, старательно кастуя "очищение области", взяв в круг знакомого медвежонка. Только вот вокруг него полыхал огонь, стелющийся по камню казематов и тянущийся к щитам храмовников... Какого нага тут творится, можно было спросить и позже, а пока женщина судорожно решала, что необходимо сделать, чтобы прекратить это безумие. Кровь шумела в ушах, некстати вспоминалась одержимая Амелия, разрывающая мать Мередит, а рев Ареса-медвежонка ввинчивался в голову, заставляя обильно потеть от накатившего стресса, как и почти истошные визги Жизель, призывающей не навредить юному эльфу. - Прекратить! - отдала приказ Мередит, решительно выступив вперед, ощутив как жар от полыхающего огня дыхнул в лицо. Храмовники послушно прекратили бить очищением по области, которое всё равно не очень успешно работало, хотя должно было быть. Возможно, у Ареса просто прорва маны, позволяющая ему возобновлять горение магического огня вновь и вновь?.. Шум в голове усилился, но уже не из-за тревоги или волнения, а из-за энергии, которую пропускала через себя Мередит. Холод пронзил её, пробежался по позвоночнику льдом и покалыванием осел в пальцах, - пламя резко прибило к полу и развеяло, будто его и не было. Женщину почти зашатало от внезапно накатившей слабости после использования "Тишины", но она с гордой осанкой подошла к продолжающему реветь медвежонку. Дернувшиеся было храмовники были остановлены жестким приказом стоять на местах, а надрывно кричавшая недавно орлесианская отступница запричитала, что Арес не виноват, что он просто хотел увидеть госпожу командор, что у него бывают приступы, но уже реже, и несла что-то еще, но Мара была сосредоточена на животном с человеческим разумом перед собой. Предположительно с человеческим разумом, потому что сейчас Арес рычал, скалился и угрожающе вставал на задние лапы, махая передними, на которых поблескивали черные острые когти. Женщина присела на корточки, не разрывая зрительного контакта с магом-оборотнем, и... - Рыцарь-Командор! - взволнованно воскликнули несколько храмовников, когда медвежонок бросился вперед. Мередит была готова ударить. Мара не могла поднять руку на ребенка, даже если он выглядел как опасный маленький хищник. Зубы медвежонка поцарапали часть латной перчатки, когда Мара выставила её перед собой в защитном жесте. Животное издало как будто недоумевающее урчание, попробовав металл на зуб еще пару раз, и Мара с усмешкой погладила оборотня между ушей свободной рукой. - Всё хорошо, Арес. Я здесь. Ты же хотел меня увидеть? - тепло улыбнулась женщина, порадовавшись, что ей по статусу позволительно не носить дурацкое храмовничье ведро на голове. Оно, конечно, обладает защитными функциями, но определенно мешает коммуникации. Мара не сомневалась, что именно её спокойный голос и доброжелательное выражение лица привели юного мага в чувство. Или ей хотелось верить в это. В любом случае, шерсть стала облезать с медвежонка - и уже через пару секунд перед Мередит сидел смуглый Арес, чьи волосы пребывали в беспорядке, а в темных глазах застыли слёзы. Вместо медвежьих клыков в металл впивались вполне человеческие зубы.        Храмовники убрали щиты, но не могли убрать взглядов с развернувшейся перед ними картиной того, как юный эльф-маг плачет, цепляясь за Рыцаря-Командора, а она, в свою очередь, заботливо гладит его по голове, успокаивая ласковыми словами. Мередит смерила подчиненных строгим взглядом и приказала привести Первого Чародея, сама же в этот момент поднимаясь и поднимая заодно Ареса, который почти повис на ней, продолжая рыдать. Маре безумно сильно хотелось разобраться в этой ситуации, а еще она ощущала раздражение и боль при мысли о том, что Ареса придется... наказать. Как и многих других магов, посвященных в тайну "приступов" ребенка.        Подвернувшуюся под руку Эльзу Мара отправила за успокаивающим чаем на кухню, Ареса завела в свой кабинет, также пригласив и дрожащую Жизель, которая никуда не делась, продолжая стоять в коридоре. Разговор предстоял долгий и нелегкий, как и решения, которые Маре придется принять. Вот и поверила, что всё начало налаживаться в Круге... Спокойствия и концентрации не прибавлял ребенок, продолжающий жаться к ней в поисках тепла и защиты. Почему он так привязался к ней? Женщина могла припомнить только случай с Отто, когда смогла забрать его шлем у Ареса, когда он, опять-таки, был в обличии медвежонка, да еще несколько встреч внутри Круга, когда она тепло улыбалась ему и отвечала на вопросы, если он их задавал. Краем глаза Мара нередко замечала эльфа поблизости, но не так уж и часто, чтобы беспокоиться. А теперь вот она оказалась в такой странной и непонятной ситуации, когда буквально разрывалась изнутри от того, что не понимала случившегося, и того, что придется искать виноватых и наказывать. Возможно, в старой системе всё-таки было что-то правильное, когда храмовникам не позволялось сближаться с магами, ведь это вызывает ненужные колебания, сомнения - те самые, что могут оказаться фатальными для многих, а не только для сомневающегося. Эти мысли были больше похожи на старую Мередит, и Мара с горечью могла признать, что они довольно удобны для оправдания собственной жестокости и нежелания как-то менять традиционные устои. - Мы... я... пыталась сдерживать силы Ареса, но после того приемного дня многие в Круге не могли унять свои впечатления, и один из подростков случайно что-то обронил в адрес Ареса, и тот поспешил к вам, но его остановил один храмовник, и... всё остальное вы видели, - лепетала со своим жутко проявившимся (очевидно, от волнения) акцентом Жизель, смотря большими полными слез глазами на Мару, которая задумчиво гладила успокаивающегося ребенка по волосам. Как-то не походило это на полную историю, да и еще в клетке работорговцев отступница упоминала, что сдерживала эльфа. Что это за загадочные приступы такие? У Ареса определенно было огромное количество сил, раз уж очищение целых четырех храмовников не гасило его заклинания. Или он творил пламя совместно с Жизель? Нет, Орсино же говорил, что орлесианка - слабая магичка, но мог ли он соврать? Чтобы защитить женщину, разумеется, от призрачной угрозы Усмирения, или просто пряча козырь в рукаве. И да, чем так задел неизвестный подросток Ареса? Это связано с темой семьи, определенно. - Меня оставили на произвол судьбы не потому, что у Хранителя уже был Первый. У Хранителя может быть несколько учеников, но только один будет его преемником, - хрипло после недавних слез зашептал Арес, прижимающийся щекой к холодной поверхности доспеха Мередит. Она сразу и не поняла, к чему он это заговорил, но через пару секунд задалась вопросом: почему тогда Ареса не оставили в клане? - Он не справлялся с моими силами, - признался ребенок, и для Мары всё встало на свои места. И то, как так гордые долийцы расстались с ценным для них магом, и то, что именно задело Ареса. Кажется, в лице Жизель и, вероятно, Мередит, он нашел новую семью, новый клан, и теперь боялся потерять их так же, как и прошлый - из-за своего неконтролируемого дара. А кто-то мог припомнить ему тот случай с Отто, а ведь могли быть и другие мелкие эпизоды, о которых Маре маги просто не доложили. Всё стало сложнее и проще одновременно. - Я не оставлю тебя, Арес, - уверенно сказала Мара, положив ладони на плечи ребенка. Он недоверчиво вскинул голову, заглядывая в её глаза. - Но тебе следует овладеть своим даром как следует, научиться контролировать себя... И, к сожалению, мне придется наказать тебя за случившееся, - чуть нахмурившись, полным сочувствия и скрытой боли тоном сказала женщина, ощущая, как сердце её разрывается. Этого ребенка стоило лучше учить, а не наказывать за то, в чем он объективно не виноват. Разве виноват маг в том, что захвачен эмоциями, как любой другой человек? Разве не может любой другой человек под гнетом чувств ранить кого угодно, схватившись за нож или просто орудуя кулаками? Единственно, маги были опаснее, ведь справиться с ними могли лишь специально обученные люди. Но даже так это не повод третировать магов и осуждать их. - Я не покину Круг? - с надеждой спросил эльф, с ожиданием смотря в глаза Мары. - Ты обещаешь не оставлять меня? - спросил он с куда большим волнением, и Мара впервые почувствовала, как начинает задыхаться от собственных чувств. Впервые за эти полгода, впервые с тех пор, как была волонтером в детской больнице. - Не покинешь. Обещаю, что не покинешь и что не оставлю тебя, - твердо ответила женщина. Ребенок попытался улыбнуться, но получилась какая-то жалобная гримаса, и Мара просто приобняла его, выражая поддержку. Она ни за что не нарушит своё слово.        Жизель со слезами попыталась выпросить наказание для себя, вместо Ареса, но Мара осадила её ледяным взглядом. И со вздохом сообщила, что она тоже будет наказана. Не вместо Ареса, а вместе с ним. Очень быстро примчался Первый Чародей, запыхавшийся и раскрасневшийся от бега. Даже его обычно идеально уложенные волосы растрепались, не говоря уже о лихорадочно блестящих зеленых глазах. Орсино был готов слечь с сердечным приступом прямо там, где стоял, когда услышал от храмовника о том, что на Рыцаря-Командора чуть не напал маг-оборотень. Но, видя, как Мередит обнимает единственного подходящего под описание "мага-оборотня" Ареса, Орсино впал в ступор. Орлесианка, сидевшая на небольшом диване у стены, скорбно опустив голову, не вносила ясности в происходящее. - Первый Чародей Орсино, я вынуждена наказать нескольких магов Круга, - знакомым холодным тоном уведомила Станнард, вызвав у эльфа болезненные воспоминания о приказах на Усмирение... В кабинет вошла Эльза с подносом, уставленным чашками и чайником, из носика которого тянулся еле заметный пар. 9:29, 6-е Джустиниана        Ночь в карцере без еды на одной воде посчитали бы слишком мягким наказанием для так крупно провинившегося Ареса, но оставлять ребенка в этом ужасном месте на более долгий срок Мара отказывалась. Так что наказание мага состояло из ночи в карцере и месяца исправительных работ - натирания до блеска полов в Казематах. Удивительно, но даже сэр Алрик не ратовал за Усмирение. Да и вообще он как-то подозрительно притих в последнее время, как бы не написал пару писем в Вал Руайо кому-нибудь из коллег по Ордену. Вот будет неловко, если какая-нибудь пташка от орлесианской церкви залетит в Казематы с проверкой...        Отрывать Жизель и Лизу, являющихся также виноватыми в этой истории, от детей было нельзя. Их наказание Мара оставила на откуп Орсино, уповая на его благоразумие и то, что он сможет решить всё так, чтобы дети не остались без своих нянь.        А сейчас, вместо того, чтобы спокойно спать в своей кровати, Мара пробралась под покровом ночи на нижние этажи Казематов, где располагались камеры для заключенных и карцер. Слаженный дуэт сторожей женщина отправила на перекур, и они, не смея перечить воле начальства, отправились в сторону кухни. Когда храмовники ушли, Мара отворила дверь и вошла внутрь. Каменный небольшой мешок, лишенный каких бы то ни было удобств, кроме дыры-нужника в дальнем углу, да соломы, прикрытой тряпками, мало радовал глаз. Женщина мгновенно пожалела о своем решении заключить здесь Ареса на целую ночь, но отменить своё решение уже не могла. Зато могла ненадолго скрасить его заточение и накормить, наконец, ребенка. Сладким булочкам и чаю эльф обрадовался куда меньше, чем Рыцарю-Командору. Мара сдавленно охнула, когда ребенок подскочил к ней и крепко обнял, утыкаясь лбом в её живот: она сейчас была без доспехов, что, похоже, Ареса особенно радовало. - Ну-ну, мы виделись только недавно, - неловко улыбнулась Мара, ощущая себя по-настоящему ужасно, понимая, какая власть над этим ребенком оказалась в её руках. И ответственность. Арес согласно угукнул, не размыкая объятий, и женщина вздохнула: руки её были заняты гостинцами, что она принесла "заключенному". С трудом, но Ареса удалось уговорить отпустить её и немного перекусить. Ребенок успокоился и нормально поел лишь тогда, когда командор уселась рядом с ним на соломе, позволяя прижиматься к своему боку. Мара с умилением смотрела на него, уплетающего булочки за обе щеки, и её сердце чуть кололо от разнообразных чувств. В голову лезли непрошеные воспоминания... - Пожалуйста, прилежно учись и овладей своими силами, - поддавшись душевному порыву, попросила с печальной улыбкой женщина, положив ладонь на голову юного эльфа. Маг вопросительно посмотрел на неё своими темными глазами, а она, уже почти не контролируя себя, продолжила. Нагова ночь действовала слишком сильно, то подкидывая кошмары, то доводя до такого жалкого состояния, когда она теряла границы между двумя личностями, когда предавалась ностальгии и тоске. - У меня была сестра, которая не смогла овладеть своими силами. Она была такой тихой и домашней девочкой, Амелии бы только заниматься своим садиком да сидеть в окружении семьи. Когда её дар проявился... родители даже не думали отдавать её в Круг. Её никто не обучал, родители ничего не требовали от неё, оберегая от всего, ведь любые сильные эмоции вызывали у неё вспышки магии, - Мара (или Мередит?) прикрыла глаза, растворяясь в воспоминаниях и застарелой боли. Родители любили Амелию больше. Она была особенной, не только потому что являлась магом, но этот факт возводил её особенность в куб, и в итоге родительская любовь погубила старшую сестру, которую Мередит, несмотря ни на что, очень любила. - С возрастом контролировать магию ей становилось всё труднее. Соседи стали замечать и однажды доложили кому надо. Когда на нашей улице появились стяги храмовников, Амелия пришла в ужас и со слезами заперлась в чулане. Мама посчитала, что оно к лучшему, что это воля Создателя.        Арес прижался к теплому боку Мередит, завороженно слушая её, не перебивая. Она же замолчала, переживая горький ком в горле, мешающий дышать. Когда наконец спазм прошел и голос вернулся, она продолжила: - Когда Амелия затихла в чулане, мама поспешила его открыть, не зная, смирилась ли она со своим скорым заточением в Круг или просто упала в обморок от переизбытка чувств. Но Амелии в чулане уже не было. Только демон, который разорвал маму на куски.        Мара распахнула глаза, словно избавляясь от наваждения, и погладила Ареса по волосам, неловко улыбаясь и испытывая стыд за то, что наговорила под давлением эмоций. Не стоило Аресу слушать подобное. - Прости, я не хочу, чтобы эта мрачная история давила на тебя. Ты хороший ребенок, тебе просто не хватает опыта и знаний. Уверена, ты станешь отличным магом, - мягким тоном сказала Мара, перебирая темные, чуть завивающиеся волосы эльфа. Арес прикрыл глаза, подставляя голову под её руки. - Ты пообещала не оставлять меня, а я обещаю, что никогда не стану одержимым. Я буду новым Первым Чародеем, клянусь, - уверенно сказал некогда долиец, посмотрев прямо в глаза растерявшейся Мары. Ребенок был убийственно серьезен и действительно клялся в своих словах, но это было настолько очаровательно, что женщина не могла сдержать улыбки. На душе разлилось предательское тепло при его обещании, особенно при части о "не стану одержимым". Такого Мередит еще не обещали. - Разумеется. Ты повзрослеешь и наверняка станешь отличным Первым Чародеем, - согласилась Мара, поощряя такую хорошую цель, не заостряя внимания на плохом.        Орсино замер у двери в карцер, вслушиваясь в неспешную беседу Рыцаря-Командора и юного мага-оборотня, ощущая себя просто ужасно от того, что так нагло подслушивает. Справедливости ради, он просто увидел Мередит, бродящую посреди ночи без своих привычных доспехов, и, немного пройдясь за ней, обнаружил, что она спускается на нижние этажи. После этого Первый Чародей просто не мог спокойно уйти спать, тенью следуя за Мередит, боясь, что Ареса усмирят или убьют в карцере. Маг всё еще думал о Станнард хуже, чем она была, и сейчас ему было особенно горько от этого. И всё еще оставалось неясно, почему вдруг Станнард решила поменять свою политику. Дух покойной сестры не давал ей покоя?.. Орсино не знал, но сейчас счел за лучшее уйти и не думать о том, что эта трогательная беседа могла быть спланирована Мередит, чтобы ввести его в заблуждение. Это уже какой-то новый уровень подозрительности даже для него.