Что-то не так с Геральтом

Внешний вид Следопыта не внушал доверия, в чем убедился Геральт, покосившись на застывшего со страху низушку. Он подбаривающе кивнул мальцу, однако это ему не слишком-то и помогло - он не особенно воодушевился. Следопыт не торопился убирать капюшон, отчего нельзя было разглядеть его лицо, а Геральта это начинало раздражать. - Гендальф говорил о вас, так что я знаю, кто вы, - начал он, обратившись к загадочной тени. Человек, задрапированный в потертый, с заплатками плащ, с видавшей виды походной сумкой за плечами, походил именно на тень – он совершенно внезапно возник перед Геральтом, и, похоже, был мастером маскировки. Среди толпы Геральт бы никогда не нашел его сам – настолько невзрачно он выглядел. - Я задержался. Дороги нынче размыло дождем, путникам приходится в эту пору несладко, - раздался из-под капюшона чуть хриплый баритон. - Вы, я вижу, промокли. Еще, глядишь, простудитесь, - намекнул Геральт, устав дожидаться, когда же Следопыт перестанет наводить тайну вокруг своего облика и снимет–таки свой плащ. Видимо, раз он заодно с Гендальфом (а тот, решил Геральт, та еще таинственная личность), можно подумать, что все, кто водится с этим стариком, не сильно друг от друга отличаются. Следопыт убрал руку с плеча низкорослика, и тот тут же дал деру, мгновенно юркнув в пеструю толпу гостей трактира. - Хоббиты – народец болтливый. В их болтовне зачастую мало толка, так что я не советовал бы вам к ним прислушиваться, - пояснил Следопыт, придвинув к себе табуретку. Геральт оторопел. - Хоббиты? – переспросил он, чувствуя, что по рукам забегали мурашки. - Хоббиты, - ничтоже сумнящеся, подтвердил Следопыт, и, как ни в чем не бывало, сел напротив. - Странное прозвище. Мы зовем их низушками, - сухо пояснил Геральт, чувствуя, что совсем потерял нить ясности в разговоре. Следопыт на долю секунды замер, а затем коротко хмыкнул. - Люди часто называют их полуросликами. Но низушки… - недоверчиво протянул он, явно задумавшись. Геральт вдруг нахмурился и осмотрелся. - Простите. Я в этих краях недавно и, судя по всему, никогда еще здесь не был. Люди у вас тут странные, как и все остальное, в общем, - пояснил он - скорее самому себе, чем своему собеседнику. Следопыт понимающе кивнул. - Гендальф мне о вас рассказывал. Немного, правда, ровно столько для того, чтобы я мог вас узнать, - продолжил Геральт, пытаясь вывести нового знакомого на беседу. Следопыт не казался особенно разговорчивым, и, казалось, был постоянно «начеку». - Я тоже о вас кое-что знаю. Волшебник сказал, у вас есть преимущество, которое нам поможет, - кивнул Следопыт, не обратив внимания на удивление Геральта. - Что вы сказали? Волшебник? - едва ли не прыснул со смеху тот. Волшебники для него были чем-то вроде детских страшилок, которыми люди пугают детей, чтобы те не уходили далеко от дома. Так называли себя лишь шарлатаны на ярмарках, любившие попугать народ хлопушками и огненными фейерверками, и само по себе это слово вызывало у Геральта чувства неоднозначные. Следопыт снова кивнул. - Гендальф Серый – один из нескольких магов этих земель. Тех, кто нам, людям, известен - всего три. Саруман Белый, сейчас он обосновался в Изенграде и верить ему нельзя. Радагаст Бурый предпочитает селиться в лесу, и не слишком общителен. А Гендальф Серый слывет самым сильным из них, и никто не знает толком, на что он способен. Еще есть два синих мага, имена их забыты людьми – они разошлись по земле и предпочитают скрываться от нас среди эльфов, - серьезным тоном подтвердил он. - А вы? Тоже, быть может, чародей какой? – все еще не слишком веря в реальность происходящего, больше в шутку спросил Геральт, слегка поморщившись при упоминании эльфов. - Я – дунаданец. Мы – народ, который лучше всех разбирается в следах и дорогах. Потому Гендальф и позвал меня помочь, - пояснил Следопыт, словно даже не слишком удивившись незнанию Геральта. - Ну, раз уж мы настолько откровенны, посмею признаться, что я – ведьмак, - полуироничным тоном ответил он. Дунаданец, услышав это, стянул с себя наконец-таки капюшон, и оказалось, что все это время под ним скрывался заросший худощавый человек с темными спутанными волосами и серыми глазами, казавшимися уставшими и слишком светлым пятном выделявшимися на фоне его смугловатой кожи, которая была такого цвета толи от грязи, то ли из-за того, что Следопыт долгое время проводил на солнце. Он был чуть сутул и голову держал низко, словно его шея была слабой и чуть прогибалась под весом черепа. Квадратный, но не слишком широкий подбородок был покрыт жесткой темной щетиной, нос был прямым и чуть выдающимся вперед, но органично смотрелся на фоне высокого лба и впалых щек с широкими, не острыми скулами. Бровные дуги чуть выделялись над глазами, глубоко посаженными и тоже слегка скругленными по своей форме. Сам он худым не был, скорее жилистым. И выглядел довольно-таки неопасно. Следопыт откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Геральта. - Ваши земли граничат с нашими, и имеют много общего. Это все, что сказал мне Гендальф. Я вижу, вы растерянны. Но, рано или поздно, Гендальф раскроет вам свои планы, - успокаивающим тоном отметил он. Геральт хмыкнул. - Это многое объясняет, - сказал Геральт, дав понять, что отговорки его не слишком-то и устраивают, - однако, не сильно дает представления о том, что нам предстоит на самом деле. Я здесь около недели, но, смею признаться, совершенно не понимаю, что здесь происходит, - добавил он, совершенно не лукавя. В этот момент среди посетителей затеялась какая-то возня. Высокий, почти ребяческий голосок бойко вырвался из общего галдежа, скандируя незамысловатую песенку про трактирщика. Геральт и Следопыт обернулись на непривычный голос, и стали свидетелями того, как низушка – или хоббит, как называли их здесь – вскочив на стол, горланил во всю глотку. Подвыпившим его назвать было нельзя, о чем говорило бледное личико мальца, да и вообще он выглядел довольно растерянно, словно петь его заставили против воли. - Луна за горку убралась, И на небе опять Бродяга-Солнце пялит глаз, Весьма дивясь, что в этот час Тут лишь ложатся спать! – закончил он куплет, и зал разразился громкими аплодисментами и улюлюканьем. Все потребовали спеть «на бис», кто-то выхватил у медовара кружку и силком напоил бедолагу-полурослика. Тот, заметно повеселев после питья, начал песню снова. Тут уже загорланил весь зал, фальшивыми и хриплыми голосами перекрикивая хоббита. Тем временем, последний подпрыгивал в такт и отбивал ритм ногами, и едва ли пропевал мотив мелодии сквозь смех. Хоббит, вторя тексту песенки, вдруг подпрыгнул высоко вверх и прогадал с приземлением. Одна нога его угодила в поднос с кружками, который один из слуг как раз проносил мимо, убирая со столов. Хоббит подскользнулся и улетел со стола. Раздался треск стекла и грохот. Все замерли и разинули рты. Певец просто исчез, растворился в воздухе, словно бы его не было и в помине. Геральт, не веря своим глазам, стоял на месте и смотрел в пустоту, где только что был низкорослик, когда как Следопыт тут же метнулся к столу, растолкав зевак. Казалось, он вовсе не был удивлен происходящему, когда как Геральт же, напротив, весьма был озадачен тем, что простой низушка вдруг сумел стать невидимым. А в этом вопросе еще нужно было разобраться.