***
К вечеру Асса смутно опасается застать дом в руинах. Однако, все выглядит мирно. Барнс отыскивается на диване в гостиной. Яга дремлет у него под боком, а Вася влез на левое плечо и развалился всей своей пушистой особой. Джеймс на появление Ассы почти не реагирует, только отрывается от книги и здоровается. −Что читаешь? Леденёва сбрасывает туфли, совершенно ненужные очки и с ногами устраивается на диване. Яга сонно что-то ворчит и фыркает на блудную хозяйку. −Алексей Толстой. – рапортует Барнс. – «Хлеб». Асса высоко поднимает тщательно прорисованные брови. −И тебе интересно? Теперь брови поднимает Барнс. −Да, очень. Здесь даже про Джозефа Сталина есть. Ведь все так и было?* Асса тянет шпильки из прически и задумчиво прикусывает губу. −Как тебе сказать. Там речь про восемнадцатый год. Я тогда только родилась. Правда, как раз в Царицыне. Это ты удачно книгу выбрал. Отец рассказывал, Сталин действительно много сделал для восстановления порядка в городе. Но, честно сказать, нашей семье было тогда не до того. Мама умерла родами, папа с бабушкой выхаживали новорожденную меня. А тут еще штурм города. Сложно было. Барнс откладывает книгу и слегка подается вперед. Закатное солнце золотит его чисто вымытые и расчесанные волосы. −Твоя мама умерла? −Да. – кивает Асса, вытаскивая последнюю шпильку и встряхивая головой. – Прискорбно, что ее могила не сохранилась. Как и бабушкина. Кладбище было около кафедрального собора в Царицыне. В 32-м году собор взорвали, позже ликвидировали и кладбище. Сейчас на его месте городской парк. Джеймс пораженно качает головой. −Парк на месте кладбища. Немыслимо. А собор почему взорвали? −В Советском Союзе бога не было. – наставительно замечает Асса. – Да и без него там намного лучше, просторнее. Она возится на диване, потягивается и задевает рукой уснувшую Ягу. Та спросонья взвизгивает и кусает ладонь не успевшей увернуться Ассы. На светлую обивку капает кровь. −Вот зараза! – возмущается Леденёва, хватая лису за загривок. – Я кому говорила, не кусаться? Нельзя кусаться! Схваченная Яга скулит и подвывает. Джеймс широко распахнутыми глазами смотрит на беспомощного зверя в сильной руке. −Вот так. И только попробуй укусить − пристрелю. Он давится и задыхается. Чужая сильная рука наматывает волосы на кулак и тянет вверх. Он послушно приподнимает голову. Из глаз текут слезы. Пусть это закончится… Пожалуйста, хватит… Быстрее… Горло заливает обжигающе горячей мерзкой горечью. И все заканчивается. Джеймс приходит в себя в углу. Живая рука сжимает нож до побелевших костяшек. Леденёва стоит чуть поодаль и смотрит. Как же страшно она смотрит. К ее ноге жмется скулящая лиса. Кот забился на шкаф и сверкает оттуда глазищами. −Джеймс. Ты меня слышишь? −Слышу… Горло все еще фантомно болит, язык и нёбо щиплет. Хочется прополоскать себе рот серной кислотой, чтобы никогда больше не чувствовать этого вкуса. −Это потому, что я сказала Яге не кусаться? Он с трудом вдыхает и сипло выдыхает неожиданно горячий воздух. −Да. И ты ее схватила. Асса присаживается на корточки. Юбка опасно трещит, и Леденёва, поморщившись, опускается на колени напротив Барнса. −Джеймс, скажи, ты боишься меня? Он отводит глаза, пристально рассматривая угол книжного шкафа, облюбованного Васей. −Да. −Почему? −Потому что ты сильнее. Асса открывает было рот, но ничего не говорит. Поднимается на ноги, оправляя мятую юбку, и спрашивает: −Мне сейчас уйти? −Да. Она кивает и выходит из комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Яга бросается было за хозяйкой, но на полпути замирает, приподняв левую переднюю лапу, и разворачивается. Джеймс почти с облегчением выдыхает, когда лиса уже привычно устраивает голову у него на колене и заглядывает в глаза. Вася громко спрыгивает со шкафа и лезет к Барнсу на плечи. −Вы самостоятельные, да? – невесело улыбается Джеймс, почесывая живой рукой кота, а железной лису. Почему-то эта мысль почти обжигает. Леденёва могла прикрикнуть на Ягу и забрать с собой из комнаты. И Васю тоже. Но звери пришли к нему, потому что сами так решили. Вася мурчит на ухо, и становится гораздо спокойнее.***
Сон так и не приходит. Джеймс мечется по кровати, проваливаясь из одного воспоминания в другое. Одно отвратительнее другого. Под утро приходит оно. Холод стола под животом, холод оков на руках и ногах. Почему он лежит на животе? В голове стоит плотный туман, зрение расфокусировано. Чьи-то ледяные руки касаются ягодиц, разводят их в стороны, и он, наконец, понимает, что сейчас должно произойти. Но руки не слушаются… −Ты что, млять, творишь, уёжище?! – раздается над головой громкий голос. Трещит шокер, но боли нет. Зато тот, кто был позади, глухо воет. Что-то с шумом падает. Джеймс подскакивает на кровати, спугнув спавшего в ногах Васю. Словно кто-то в мозгах свет включил, и на поверхность выплыло имя громкого человека с шокером. Который его тогда спас. Хотя бы тогда. −Куратор Рамлоу. – шепчет Барнс, зарываясь живыми пальцами себе в волосы. Почему-то вдруг становится таким важным узнать его судьбу. Прямо сейчас, в четыре часа утра. Барнс встает с разворошенной постели, натягивает кофту с рукавами и решительно идет к комнате Леденёвой. Только на пороге мимолетно вспоминает, что она говорила про бьющуюся током ручку. Но дверь в спальню Ассы приоткрыта. Джеймс осторожно касается живыми пальцами косяка. Потом переступает порог. Ничего не происходит. В комнате у Ассы стоит большая кровать, письменный стол и книжный шкаф. Окно задернуто шторами. Одеяло шевелится, и из-под него выглядывает лохматая темноволосая голова. −Не спится? Голос у Ассы сонный. Она удивительно спокойна для человека, обнаружившего в своей спальне киборга-убийцу с промытыми мозгами. −Ты знаешь, что случилось с куратором Рамлоу? – с места в карьер спрашивает Барнс. Леденёва садится в кровати, кутаясь в одеяло. −Да. Это он сдал мне Гидру и помог отбить тебя у них. Насколько я знаю, он под шумок уехал из Америки куда-то в Северную Европу. Джеймс с облегчением выдыхает. −Это хорошо. – и в ответ на вопросительный взгляд Ассы добавляет. – Я вспомнил, что он спас меня. Еще до этого. В двери тенью просачивается Вася и вопросительно чирикает. Асса валится обратно на подушки и оттуда говорит: −Рамлоу – хороший мужик. Я тоже рада, что с ним все хорошо. Забирай кота и выматывайся отсюда. Барнс хмыкает, подхватывает под живот тяжеленного Васю и уходит к себе. С котом в обнимку он спокойно спит почти до полудня.***
−Ёлки точеные, а еще сложнее написать они не могли? – ворчит Асса, перечитывая главу в третий раз. Джеймс сверкает на нее глазами со своего НП на подоконнике. К вопросу удаления триггеров Леденёва подходит очень серьезно. Такого количества книг по психологии, психиатрии, НЛП и бог знает чему еще, нет, наверно, даже в Библиотеке Конгресса. −Зола не сказал, как отменить программирование? К тому, что в комнате Ассы, в ноутбуке, сидит чертов доктор, Барнс не может привыкнуть до сих пор. −Сказал, что никак. – не поднимая глаз от книги, шипит Асса. – Эта хрень не предполагает возвращения к заводским настройкам. И это дурацкое графоманство не помогает. Леденёва раздраженно кидает книгой в коридор и попадает как раз в пустую коробку. Несколько минут сидит и смотрит в стену, постукивая пальцами по бедру. Пустой взгляд карих глаз неожиданно перемещается на кота. −Хм… − задумчиво тянет Асса. – Как говорила наша учительница математики – а зачем ходить через Красный Октябрь, когда можно перейти Пугачевскую? −Чего? – не понимает Барнс. Асса резким движением выбрасывает вперед левую руку, и Вася сам собой взлетает в воздух. Взмах правой ладонью, и над головой ошалевшего от такого поворота кота появляется непонятное переплетение светящихся зеленых нитей. Леденёва хмурится, вглядываясь в него, а потом со вздохом взмахивает рукой и отпускает Васю. Перепуганный кот стрелой взмывает к Барнсу на колени и чирикает, жалуясь. −Зачем кота напугала? – мрачно интересуется Джеймс, прижимая к груди пострадавшего. – У него сердце сейчас разорвется. −У меня есть план. – объявляет Асса. – Я попробую вытащить триггеры напрямую, магией. Не могу обещать, что получится, но хуже точно не станет. Барнс выразительно кривится. −Не нравится мне твой тон. Но попробуй. Какая разница, как. Главное, чтобы их больше не было. −Тогда отпускай кота. Джеймс ссаживает Васю на пол, и тот вихрем уносится из комнаты. Асса плотно закрывает дверь и взмахом руки указывает Барнсу на любимый угол. −Сядь туда, обними подушку и постарайся не убить меня. Если тебе так будет спокойнее, трогать я тебя не буду. Джеймс послушно садится в угол, сжимает плотную диванную подушку и закрывает глаза. Прикосновение Ассы ощущается где-то внутри головы. Отвратительное чувство. Чужой мозг похож на клубок ниток, с которым долго играл Вася. Асса сжимает зубы и всматривается в нити до рези в глазах. Наконец, она видит. Триггеры похожи на особо крупные узлы, не дающие нитям распрямиться. Она протягивает руку к первому. −Желание. Лицо заливает кровь. Она сочится изо рта и носа. Ужасно холодно, но почти не страшно. Левая рука болит так, что невозможно терпеть. Она поворачивает голову, давится своей кровью и видит только красный обрубок в остатке синего рукава. Пила воет и опускается прямо туда, где и без нее невыносимо больно. Мерзко пахнет паленой плотью. Глаза заволакивает красным маревом. Хватит, боже, пожалуйста, хватит… Это невыносимо. Чужая рука гладит лицо, очерчивает линию челюсти. Чужие холодные пальцы оттягивают нижнюю губу, проходятся по кромке зубов и ныряют в рот. И нет сил даже укусить. Асса выныривает в реальность с задушенным криком. По щекам сами собой текут слезы. Барнс забился в угол, вцепился зубами в подушку и тихо воет на одной ноте. −Так. – голос у Ассы предательски дрожит. – Не получилось. Джеймс поднимает покрасневшие серые глаза и тихо спрашивает: −Тебе было больно? −Потому что больно тебе. – устало отвечает Асса, стирая пот со лба. – Нет, ну нахер такие опыты. Тебе больше не должно быть больно. Она молчит, а потом спрашивает: −Как ты это выдержал? Джеймс изумленно смотрит на мокрые дорожки у нее на щеках. −Я не помню. Асса трет лицо руками и глухо признается: −Знаешь, а я думала, это мне пришлось паршиво. Так вот, ни черта подобного. У меня по сравнению с тобой райская жизнь была. Всего-то один раз на цепь посадили да пару раз избили. Леденёву сотрясает нервный смех. Джеймс оглядывает ее смуглую шею без намека на шрамы. −Тебя сажали на цепь? −Да, мой первый начальник. Я тогда сбежала и помогла устроить государственный переворот. А его подвела под расстрел. Барнс неловко ухмыляется. −Круто ты с ним обошлась. Асса резко поднимается на ноги, вытирает лицо основанием ладони и объявляет: −В общем так. Сама я с этим точно не справлюсь. Значит, придется обратиться в Асгард. −Куда?! Леденёва дергает уголком рта в косом подобии улыбки. −Город богов. Тебе там понравится.***
Нет, ему там не нравится. Ему ужасно не нравится эта радужная хренотень. И чернокожий великан со страшными золотыми глазами. И все эти люди, которые даже на людей не похожи. Слишком сильно от них веет опасностью. А больше всего не нравится, что Асса, прямая красивая Асса, кланяется им. От паники и полного падения в состояние Зимнего Солдата удерживает только теплая рука Леденёвой на локте. Асса уверенно проводит Джеймса по высоким просторным коридорам, негромко беседуя о чем-то со статной златовласой женщиной по имени Фригг. Сколько Барнс ни прислушивается, он не понимает их. У резных деревянных дверей Фригг останавливается. −Да прибудут с вами норны, дети мои. Асса привычно кланяется богине и шлепает Джеймса по пояснице. Тот послушно сгибается в поклоне. Нереально синие глаза богини будто вспыхивают на миг. −Эйр ждет вас. Леденёва бестрепетно толкает резную дверь и громко говорит: −Мир тебе, милосердная Эйр, покровительница врачевания. Из-за стола поднимается совсем молодая девушка в изумрудном платье. Отбрасывает за спину толстую каштановую косу и смотрит на гостей странными фиолетовыми глазами. −Мир и вам, дети Мидгарда. Ее Величество предупредила меня о вашей беде. Думаю, я могу вам помочь. Джеймс растерянно оглядывается на Ассу. Та с улыбкой кивает ему и слегка подталкивает вперед. Богиня негромко смеется. −Меня не надо бояться, мальчик мой. Я вижу через сколькие беды ты прошел. Я не стану множить твою боль. Она и так нестерпима. Проходи, садись сюда. Барнс неуверенно проходит вглубь зала и осторожно садится на вышитый ковер. Богиня, шурша платьем, опускается рядом. −Ты можешь быть с ним, Асса. Леденёва садится рядом, но плечом не касается. Эйр мгновение пристально вглядывается в нее и произносит: −Бедное дитя. Ты такая же покалеченная, как и он. Такая красивая снаружи и такая изломанная внутри. Богиня протягивает узкую изящную руку и кладет ее на плечо Ассы. −Ты не можешь иметь детей. Я правильно вижу? Барнс вздрагивает и бросает пристальный взгляд на Ассу. У той в лице не дрогнул ни один мускул. −Да, госпожа. Это так. −Я могу помочь, дитя. Просто знай это. −Спасибо. – тихо говорит Леденёва. Эйр вновь смотрит на Барнса. Точнее, на стык металла с плотью. −К сожалению, я не могу вернуть тебе руку. Но в моих силах уменьшить боль. Закрой глаза, воин. Все будет хорошо. Он закрывает глаза, нашаривает почему-то холодную руку Ассы и проваливается куда-то. Во тьме очень тепло и спокойно. Тьма перекликается разными голосами, но твердит одно и то же. Громче всего звучит звонкий голосок Стива. Того мелкого задиристого Стива, что вечно собирал тумаки ото всех бруклинских задир: −Баки!