Мой ласковый и нежный зверь

Don't say I'm out of touch With this rampant chaos, your reality I know well what lies beyond my sleeping refuge The nightmare I built my own world to escape Evanescence - Imaginary

Все тот же деревянный потолок. Он снова меня спас? Здесь так тепло и уютно. Закрываю глаза и погружаюсь в это чувство; и словно не было несколько последних часов. Слышу, как что-то стучит в области груди, но это не мое сердце. И как я раньше не заметил!? Мой, уже дважды, спаситель спит рядом со мной. Пока выдалась такая возможность, я решил получше рассмотреть его. Даже во сне все мышцы лица были напряжены, словно он в любой момент ожидал нападения; мелкие, точеные черты придавали ему чуточку детскости. Должно быть, я разбудил его своим пристальным взглядом, потому как, широко зевнув, он мгновенно открыл глаза. И, только встретившись с его прожигающими глазами, я осознал всю неловкость ситуации. Двое парней спали в одной кровати. В одной МАЛЕНЬКОЙ кровати; поэтому он почти всем телом наваливался на меня. Боже, как это смущает! Я стыдливо закрываю лицо ладошками, надеясь скрыть от него румянец, нещадно проступающий на моих щеках. - Знаешь, у тебя совсем нет чувства самосохранения. – невзначай бросает он мне, садясь на кровати и с хрустом разминая шею и плечи. - Между прочим, страх – естественное чувство. – обиженно тяну я, смотря на него сквозь пальцы. И тут же зажмуриваюсь: он начинает переодеваться. И хотя я смотрел на него лишь доли секунды, я успел заметить узоры шрамов, спускающихся от плеч вниз. Конечно, жить в лесу – значит находиться в постоянном риске. - Ну? - Что? – убираю руки от лица и вопросительно смотрю на него. Он стоит в темной рубашке и кожаных брюках в позе моей мамы – руки в боки – это весьма позабавило меня. - Почему он не съел тебя? – одной рукой трогает свое горло, как бы намекая на царапины на моем. Я повторяю этот жест. - Не знаю. – честно отвечаю я, стараясь вспомнить ту страшную встречу, но кроме огромных светящихся золотых глаз ничего не вижу. Хотя… - Может, потому что я пел? - Пел? – он смотрит на меня задумчиво, и как будто у него в голове начинает что-то складываться. - Да. – получив от меня ответ, он отворачивает и молча начинает бренчать посудой, греметь баночками и ящичками – готовить. Как бы я не пытался привлечь его внимание, за этот час мне пришлось довольствоваться полным игнором. Он какой-то нелюдимый. Он сварил из чего-то кашу. Судя по вкусу, из топора. Если вчера еда показалась мне сносной, то это могло быть только из-за зверского голода. Еда оказалась ужасной на вкус, подгорелой и пересоленной. Но в такой вот ситуации, в которой оказался я, не выбирают. Прикончив тарелку с гадостью, я решил немного его порасспрашивать. - Хён, а как тебя зовут? – он меня трижды спас, один раз от голода, а я даже имени его не знаю. Стыдно как-то. Да и интересно, чего греха таить. - Чонун. - А мое имя не спросишь? – он посмотрел на меня как на сумасшедшего. Что я такого сказал-то!? - Ты, что, остаться собрался? – ядовито усмехается. Тоже мне, ежик! И чего я его в первый раз испугался? Он ведь совершенно безобидный! Где-то даже милый… - Почему бы и не… - но я не успеваю договорить: хён мгновенно встает со своего места и, ухватив меня за локоть, тащит в сторону выхода. - Как видишь, это место рассчитано только на одного. – он выталкивает меня из дверей, но я всеми силами упираюсь. - Я могу быть полезен! Стирать, убирать, готовить… - Я и сам неплохо с этим справляюсь. – хватает меня под руки и, оторвав от земли, выносит из своего дома. - Да ты когда-нибудь отравишься своей кашей! – брыкаюсь насколько это возможно в моем положении, пинаю его по ноге, он, не удержав меня, валится со мной на землю. Чонун раздраженно шипит, поднимаясь и отряхиваясь. Разъяренный взгляд. Кажется, действительно нужно делать ноги. - Хорошо-хорошо. – я примирительно поднимаю руки. Вот черт! Я же не знаю, в каком направлении идти! - Пошли. – хён словно мои мысли читает. – Доведу тебя, бедствие, до деревни… Подпирает дверь домика, предварительно захватив небольшой охотничий нож – лес, все-таки - и, развернув меня за шиворот, легонько толкает в спину. Мы идем с ним долго и молча. Я изо всех сил стараюсь запомнить дорогу, но получается не очень. Кидаю на него быстрые взгляды, надеясь все-таки хоть что-нибудь спросить, но, встречаясь с бездонными глазами, теряю голос и суть вопроса. Эх, и чего он такой нелюдимый и грозный? Через пару часов останавливаемся у ворот в деревню. - Хён, пойдем. Я тебя отблагодарить должен. – тяну его руку, но он стоит как в копанный. - Не стоит. Дальше сам доберешься. – я даже возразить не успеваю, как он разворачивается и пропадает в глубине леса. - А как же, отблагодарить?.. – я стоял в полной растерянности. *** - А как же, отблагодарить?.. – я тяжело вздыхаю, уставившись в полную тарелку маминого супа. - Рёука, что тебя так беспокоит? – мама садится напротив, ловя мой отсутствующий взгляд. Прошел целый день, а я до сих пор думаю о нем. – О ком? Вот… Уже и в слух начинаю разговаривать. Мне никак не дает покоя тот факт, что хён там сейчас один. В лесу ведь страшно. А если та лисица на него нападет? Трясу головой, старательно выкидывая жуткие мысли из головы. И все-таки, какой же я неблагодарный… Но, что я могу?.. Смотрю, наконец, на нее и вижу в глазах грусть и понимание. Понимание чего?.. - Ты ведь хочешь уйти, верно? – спрашивает она почти шепотом, и я понимаю: да. Да, это именно то, что я могу сделать! Ведь ни один человек не может жить один; и я должен ему помочь! Глазами обвожу комнату, мысленно собирая необходимые вещи, а затем уже за минуту или две действительно собираю их. Мама смотрит тревожно, да я и сам за себя беспокоюсь – уже довольно поздно, точной дороги я не знаю, а в лесу дикие животные и Зверь. Но что-то движет мной, меня как будто неведомая сила выталкивает из дома, заставляет идти туда, к нему. И я прощаюсь с ней, с самой дорогой и любимой, едва сдерживая слезы. - Я вернусь, мама. Я вернусь, обещаю. – и она верит. Она словно наперед знает, что так и будет. Обнимает меня крепко-крепко, целует, и к моему удивлению, поет. Про невидимую звезду. *** Я иду уже второй час, и за это время я успел убедиться, что окончательно заблудился. Но сам удивляюсь, что я ни разу не пожалел. Начало холодать, продвигаться стало совсем тяжело, но я, как заведенный, не останавливался, все больше углубляясь. Только когда я уже не мог идти, я решился присесть под большим старым дубом. Это и было моей ошибкой… Ко мне со всех сторон сбежались волки, словно только сейчас я попал в зону их поиска. В таких ситуациях главное – не паниковать. Как можно было не паниковать!? Сердце заходится в неконтролируемом ритме, грозя разорваться в любую секунду; внутренности скручивает в один скользкий ком; к горлу подступает неприятная тошнота; все мышцы немеют, предательски бросая меня на произвол судьбы, едва я взглянул кровожадные, безумные глаза хищников. И тут происходит неожиданное. Стая срывается с места, в страхе поджав хвосты, и несется прочь, жалобно завывая. Они услышали то же, что и я – нечеловеческий, но очень красивый голос. Он словно доносился из под земли, из-за спины, он звучал в голове, он, кажется, исходил из самого моего сердца. «You poor sweet innocent thing Dry your eyes and testify You know you live to break me - Don't deny Sweet sacrifice»* И я во второй раз встретился с Лисом... __ *Evanescence - Sweet Sacrifice