Мой ласковый и нежный зверь

Blurring and stirring the truth and the lies So I don't know what's real and what's not Always confusing the thoughts in my head So I can't trust myself anymore Evanescence - Going Under

Проснулся я от того, что услышал громкий стон. В первую секунду мне все произошедшее показалось не чем иным, как сном, но неприятное тянущее чувство в левом плече меня в этом сразу разубедило. Открыв глаза, с удивлением отмечаю, что лежу на кровати; хотя я точно помню, что уснул на полу. Перекинувшись через край, вижу картину, от которой на губах невольно появляется улыбка: тихо ругаясь, Чонун катался по полу, держась за перевязанную ногу. - Как такое возможно? – спросил я вместо того, чтобы поздороваться или справиться о его самочувствии. Он совершенно точно был живым, но как ему это удалось?.. Вчера, я отчетливо это помнил, у него не было ни дыхания, ни пульса. Как же?.. - Рука в порядке? – сжав зубы, он задает встречный вопрос. Найдя удобную позу, замирает, стараясь не напрягать больную ногу; не смотрит мне в глаза. Неужели он боится, что после того, что вчера случилось, я его брошу?.. Нет, нет, нет. - В полном. - быстро отмахнувшись, спускаюсь к нему и осторожно касаюсь покрывшихся за ночь красной коркой бинтов.Болезненно шипит. – А вот с твоей раной придется повозиться… Стараюсь как можно аккуратней поднять его и вернуть на кровать. У него снова температура, но уже не такая высокая; хён по-прежнему ужасно бледный и вялый – нужно будет постараться как можно скорее восстановить потерянный объем крови. Честно, не могу себе представить, как он обойдется без меня… Так, убрать дурацкую мечтательную улыбку с лица, Ким Рёук! Побивая вчерашний скоростной рекорд, за полчаса я успел прокипятить новую порцию бинтов, обработать рану оставшимися с прошлого раза отварами и даже приготовить плотный завтрак, которым мне пришлось кормить хёна почти насильно. После безумной гонки со временем я уселся за стол перевести дыхание. Его упертость меня когда-нибудь сведет с ума. - Вукки… - начал он вчерашним тоном. Я думал, от возмущения у меня волосы дыбом станут. Опять!? Он меня опять прогонять собрался!? - Даже не проси! – немного резко ответил я. Он смотрит с легким непониманием на мою реакцию; а чего он ожидал, что я покорно встану и уйду!? Нужно вообще отучать его от этой мысли! - Я хотел предложить тебе отдохнуть… Ты почти два дня на ногах… - оставаясь в том же недоумении, он похлопал рукой место рядом с собой. Мне оставалось лишь пристыжено отводить взгляд. Что бы ни случилось, Чонун продолжает заботиться обо мне в своем стиле. Он поворачивается на здоровый бок, освобождая ровно столько пространства, чтобы я поместился. Тяжело вздохнув, поднимаюсь со своего места и ложусь рядом с ним. Черт возьми, так близко… И так тепло и спокойно в его невесомых объятьях. Закрываю глаза и могу отчетливо ощутить запах, обычно заполняющий воздух после грозы. Придвигаюсь ближе к этому природному бедствию, утыкаясь носом в ямочку между ключиц. Хён привычно фыркает, должно быть, щекотно ощущать дыхание в таком чувствительном месте. Усталость и нервное напряжение, не прекращающееся несколько последних часов, дают о себе знать – мне все труднее оставаться бодрствующим. Этому так же не способствовали легкие поглаживания по голове и едва слышный, неразборчивый мотив колыбельной. Какой же у него обворожительный голос. Уже на грани сна я почувствовал поцелуй в макушку. Или это мне уже кажется?.. Просыпаюсь и с удивлением замечаю, что почти полностью вжался всем телом в хёна и намертво вцепился в его рубашку. Ха, Ким Чонун, Йесони, даже во сне я не собираюсь вас отпускать. Поднимаю на него глаза: самозабвенно сопит – убедившись, что с любимым все в прядке, прячу наглую ухмылку в теплую шею; похоже, температуры нет. Слава богу. Второй раз я проснулся около полудня; надо бы вставать, но только так не хочется покидать его объятий, хочется провести с ним вот так вечность. Нужно вставать. Осторожно, стараясь не разбудить, выбираюсь из легких объятий. Создавая как можно меньше шума, мне предстояло подготовиться к вечеру, ведь Лис властвует три дня, а значит на одного «пациента» сегодня будет больше. Однако создать идеальную тишину у меня все же не получилось: попытавшись унести несколько кастрюль одновременно, я, разумеется, выронил их, разрушив в ту же секунду чуткий сон хёна. Он, разбуженный неожиданным звуком, неудобно повернулся, негромко застонав. Я бросился было ему помогать, но, изловчись, он вернулся в удобное положение. - Снова хозяйничаешь? – спрашивает Чонун, осторожно потягиваясь. - Создаю необходимые условия для комплексного лечения. - безжалостно накладываю кашу в миску, создавая горочку над ее краями. – Йесон ведь тоже ранен… - Откуда… имя? – на лице застывает маска изумления. Кажется, он совсем не помнил, что произошло ночью. - Он, вернее ты, вчера мне его назвал. – подаю ему переполненную тарелку и ложку. Сажусь рядышком, чтобы проконтролировать, что он все, до последней рисинки, съел. Надо восстанавливать силы.– А теперь должен рассказать все, что с Йесоном связано. Хён сначала долго молча ел, затем неуютно ерзал под моим пристальным взглядом, но в итоге все-таки сдался и начал рассказывать, все глубже погружаясь в мрачные воспоминания. - Он… Он родился вместе со мной. Отца я никогда не видел, а мать помню плохо. Она рассказывала мне, что такие, как я, - потомки тысячелетней Лисицы. Из-за ее колдовства люди прокляли ее сыновей, поэтому в Духов обращаются только мужчины. – он ненадолго замолчал, переводя дыхание – Я могу контролировать Йесона совсем чуть-чуть, когда луна идет на убыль и его магия ослабевает. В тот раз… я просто не смог сдержать его и… я остался один. Чонун поэтому все время хотел, чтобы я вернулся в деревню? Но ведь Соня принял меня, чего теперь бояться?.. Или он думает, что в следующий раз не сумеет защитить меня? Вопросов, конечно, много, но перебивать его все же не стоит… - Я больше всего на свете хочу, чтобы ты больше с ним не сталкивался, чтобы тебе ничего не угрожало. – он берет меня за руку и, глядя куда-то внутри себя, начинает ее гладить.- Кроме того, не думаю, что тебе будет приятно каждый раз видеть мой труп. - Так значит, вчера ты не умер, а перевоплотился… В смысле выпустил Йесона, правильно? – я все же не удержал язык за зубами. - Да. Этот Лис – это Дух, и, чтобы его освободить, я должен постоянно «умирать», вне зависимости от того, хочу я этого или нет. - Хён, - я решил продолжить диалог, так как было очевидно, что ему гораздо проще отвечать на мои вопросы, чем рассказывать самому, – но ведь травму получил не ты, а он. Значит, если с ним что-нибудь случится?.. - Да. Тоже случится и со мной; хотя само мое тело никак не взаимодействует с миром, пока он управляет мной, все его травмы тело заберет при возвращении души. - А если его рану залечить, то и твоя тоже… Верно? - киваю на его ногу и уже до ответа заранее знаю, что это правда. Просто в природе все взаимообратно. К тому же, учитывая его магию, которой, очевидно, он меня уже второй раз вылечил, мы довольно быстро сможем поставить его на ноги. В подтверждение моей догадки он кивает. – А в своем привычном состоянии ты не можешь исцелиться? - Нет. – хён грустно улыбнулся. – магия действует, только когда он молится… - Те песни. Да? – на этот раз я перебиваю его. – Когда отогнал волков, и залечил рану? Верно? – находясь в восторге от своих догадок, я слишком сильно отдернул воротник кофты, чтобы показать красные отметины от клыков, нечаянно открывая слишком много обнаженных участков кожи. Заметив свою оплошность, спешу поскорее прикрыться, ужасно при этом смущаясь. Хён лишь загадочно улыбнулся на это одной из своих неповторимых улыбок, а потом начал смеяться. Громкий хриплый хохот, вылетавший отдельными звуками, заставил меня сначала напрячься, а затем прыснуть и присоединиться нему. Мы смеялись так долго и сильно, что забыли о причине смеха. Успокоившись, утираю слезы из уголков глаз и поглаживаю живот – мышцы ужасно ныли. Я хотел было встать, чтобы вернуть чашку на стол, но Чонун хватает меня за руку, притягивая к себе. От неожиданности я неудобно падаю на него; должно быть, больно. Он с немалой силой сжимает руки округ моей талии и утыкается подбородком в макушку. Я, затаив дыхание, остаюсь неподвижен. - Все будет хорошо, Вуки. – внезапно серьезно говорит он. – Йесон к тебе привыкнет, раны заживут, а мы будем вместе…