fucking perverts.

Союз приходит домой рано, трезвый и счастливый, это можно понять по его радостному блеску в глазах и приподнятых уголках губ. Дети выбегают к отцу, прижимаясь к нему с теплыми объятьями, Беларусь виснет на его шее, лепеча про то, что все они очень соскучились за этот день. Странно, но СССР не находит своего любимого старшего сына среди своих детей и озадаченно интересуется у Украины, почему Россия не вышел. — Он сказал, что хочет побыть один и чтобы мы не заходили в его комнату. — отвечает за брата самая младшая дочь, пожимая своими маленькими плечиками. Советский Союз заторможенно кивает, удивленно моргая несколько раз. — Может тебе сделать кофе, папочка? — спрашивает Казахстан, готовый в любой момент сорваться на кухню, чтобы немного поухаживать за отцом. Глава семейства качает головой, доброжелательно улыбаясь сыну. — Нет, я после работы зашел в кафе, но спасибо за заботу. — он ласково гладит голову надувшегося казаха, нежно трепля за щеку. — Кто последний добежит до моей комнаты, — внезапно выпаливает Украина, ехидно лыбясь. — Тот псина нацистская! — украинец начинает бежать, заливаясь радостным смехом, слыша за спиной возмущенные крики и шлепанье босых ног по паркету. Союз устало вздыхает, решительно подходя к двери притихшего Росса, несколько раз стуча в дверь. Но не получая никакого ответа, предупреждает о том, что он входит, дергает за золотистую ручку и видит перед собой сжавшегося Россию, забившегося в угол комнаты. Маленький омега подрагивает от частых всхлипов, крупно вздрагивая, когда ощущает грубую ладонь на своем остром плече. — Зачем ты пришел? Я хочу побыть один. — севшим голосом шепчет русский, пряча глаза и мокрые щеки в сгибе локтя. Союз вздыхает, присаживаясь на корточки напротив своего сына, аккуратно убирая детские руки, беря в свои ладони заплаканное личико. Отцу больно наблюдать за тем, как его любимый старший ребенок плачет, поэтому, прижимает триколора к своей крепкой груди и целует в макушку. Россия брыкается, пытается выбраться из объятий папы, но это оказывается безуспешно и он только усугубляет ситуацию, оказываясь на коленях Союза. Тот, в свою очередь прижимает юную страну к себе, прильнув телом к костлявой спинке Федерации. Россия всхлипывает, дрожа от собственной беспомощности, стараясь расцепить большие руки коммуниста, но снова сдается, обессилено обмякая в горячих конечностях альфы. — Что случилось? Тебя кто-то обидел? — заботливо спрашивает Союз, мимолетно целуя его в щеку. — Н-нет… — заикаясь, шепчет Российская Федерация, наконец успокаиваясь в сильных руках. — Тогда что случилось, сынок? — понижает голос СССР, прижимая хрупкое тельце к себе ближе, успокаивающе гладя его бока. Россия молчит, опустив плечи и сгорбив спину. Он не хочет, чтобы отец видел его таким. Союз с грустью смотрит на выпирающие позвонки, бережно оглаживая их пальцами. Росс судорожно выдыхает, стараясь не заплакать в третий раз, жмуря свои глаза. — Хорошо. Если ты не хочешь говорить об этом сейчас, то мы можем поговорить об этом в другой раз, когда ты будешь готов, — громко вздыхая, говорит страна, аккуратно усаживая сына на кровать. — Спокойной ночи. — нежно шепчет коммунист, целуя омегу в лоб. Тот кивает, опустошенно смотря в стену. Союза не покидает противное чувство давящей тяжести. /// Россия приходит в кабинет Финляндии раньше того времени, что озвучил Германия и нервно теребит низ своего свитера, не переставая жевать нижнию губу от волнения. Ученик напридумывал себе самые ужасные развития событий, еще даже не встретившись с ним. Он уже хочет свалить, но не дает ему этого сделать хлопок двери и холодный голос, слышавшийся позади. — Ох, ты пришел так рано, Россия. Не волнуйся, я не отниму у тебя много времени.