Ангел будет любить тебя вместо меня

      Наступила ночь. В спальню сквозь окно проник тусклый звёздный свет. Инь Тан Яо спал в кровати, крепко закрыв глаза. Его лицо было бледным, дыхание ровным, но губы всё ещё хранили синеватый оттенок. Дул ночной ветерок, приподнимая оконные жалюзи. В ярком свете звёзд Сяо Ми стояла у кровати и смотрела на спящего. В её разуме царил хаос. Она просто стояла, целиком отдавшись нарастающему шуму в ушах. Она понимала, что бежать ей некуда. Она сама это затеяла, и сама должна закончить.       Пэй Ю убрал стетоскоп. Хотя сердцебиение Яо всё ещё было слабым, нормальный ритм восстановился. Беспокоиться было не о чем. Но некоторые сомнения заставили его нахмуриться. Если Яо сделали операцию по пересадке сердца, почему в последнее время у него возобновились приступы? Он помнил, как другие врачи говорили, что операция прошла успешно, и Яо теперь может жить, как все нормальные люди.       Он взглянул на стоявшую у кровати Сяо Ми. Ночной ветер слегка развевал её белое платье, её бледная кожа казалась почти прозрачной, а глаза были наполнены чувством вины. Она кусала губы, а её плечи слегка подрагивали. Значит, дело в ней? Пэй Ю вздохнул. Может ему не стоит пытаться помирить их с Яо? Он-то думал, что друг так сильно любит эту девушку, что может быть счастлив только рядом с ней. Но даже не подозревал, что эта любовь может причинить Яо такую боль.       Пэй Ю улыбнулся и обратился к Сяо Ми:       - Ты иди, я позабочусь о нём.       Она мотнула головой.       - Нет.       Она больше не хотела, да и не могла убегать. Пока в сердце Инь Тан Яо жила такая ненависть, она не смогла бы забыть о том, что сделала, даже убежав на край света.       Поздно ночью, медленно открыв глаза, Тан Яо увидел Сяо Ми, уткнувшуюся головой в край его кровати. Звёздный свет отливал от её коротких волос, от чего казалось, что они сами сияют, как звёзды. Видимо, она спала. Её плечи мерно поднимались и опускались, а белое платье неслышно колыхал ветер. Неосознанно Инь Тан Яо протянул руку и прикоснулся к её волосам, торчавшим в стороны, словно ежиные иголки. На ощупь её волосы были мягкими и прохладными.       Стояла тишина... Её шея затекла. Тан Яо заметил, что тело девушки напряглось, и, сжав пальцы, поспешил убрать руку. Его глаза снова стали холодными и равнодушными. Она подняла голову и мягко ему улыбнулась.       - Ты проснулся?       Это была первая улыбка, подаренная ему с той злополучной ночи. Она была слабой и полной сожаления, глаза девушки при этом были слегка затуманены сном, но всё же эта улыбка была. Сяо Ми смотрела прямо на Тан Яо, не отводя взгляда. Потом она помогла ему сесть, положила под спину подушку, укрыла одеялом и снова тихонько улыбнулась.       - Пить хочешь?       Тан Яо молча смотрел на неё с безразличным и упрямым выражением на лице. Налив в стакан тёплой воды, девушка осторожно вложила его в руку больного.       - Самое то, чтобы попить, - мягко сказала она.       Сжав пальцами стекло, Тан Яо пристально смотрел на неё. Во взгляде его читалась настороженность. Хриплым голосом он спросил:       - Чего ты хочешь?       - А? – вопросительно подняла голову Сяо Ми.       - Почему ты снова стала такой лицемерной? – Его голос был холодным и жёстким. Он так сильно сжал пальцы, что ещё чуть-чуть, и стакан разлетелся бы на куски.       Сяо Ми молчала.       - Разве ты не избегаешь меня, как змея? Разве не зареклась со мной разговаривать? Какую игру ты затеяла на этот раз, лицемерка?! – Бриллиант в его носу холодно сверкнул.       При взгляде на него её глаза потускнели, и девушка выдохнула:       - Никакую. Я просто… Просто не знаю, что мне делать.       Она горько улыбнулась.       - Если можно начать всё с начала, то я просто тихонько буду рядом, не буду мешать. Ты меня даже не заметишь. Если я буду видеть тебя каждый день и тайком делать для тебя что-нибудь приятное, думаю, мне этого будет вполне достаточно.       Инь Тан Яо поджал губы, а Сяо Ми тихо продолжила:       - Я была слишком жадной и эгоистичной, поэтому и совершила все эти непростительные ошибки. Раз ты меня ненавидишь… Я…. Я и сама себя ненавижу… Это моя вина. Я совершила ужасную глупость. Что мне теперь с этим делать? – Она вздохнула и взглянула на парня полными отчаяния глазами. – Скажи, пожалуйста. Что бы это ни было, я всё сделаю!       Прошло какое-то время. Взгляд Тан Яо был по-прежнему холоден.       - Я так тебя ненавижу, что все кости бы тебе переломал. Желаю, чтобы ты никогда не рождалась на этот свет. И хочу так тебе отомстить, чтобы ты почувствовала всю ту боль, что чувствовал я.       Сяо Ми прикусила губу.       - Хорошо.       Фактически она уже испытала эту боль. Именно она заставила её прийти к Инь Тан Яо. Именно поэтому она не может простить себя, осознавая, каким страданиям подвергла другого человека.       - Но я не могу этого сделать, - Тан Яо зажмурился от боли. - На самом деле я парень сообразительный. И понимаю… Понимаю, что ты меня не любишь.       Девушка замерла. Боль, отразившаяся на лице Тан Яо была невыносимой. Когда он открыл глаза, где-то в их глубине читалась истинная хрупкость его души.       - Ты не любишь меня, а потому не сможешь испытать такую же боль. Поэтому вся моя месть это глупая детская игра, и в итоге – наказание для меня самого.       Сердце Сяо Ми сжалось. Она готова была сделать его счастливым любым возможным способом. Даже если для того, чтобы он забыл обо всём и был счастлив, понадобится самой пройти через невыносимые страдания. Чёрная истекающая кровью дыра в её сердце стала ещё больше. Она поняла, что всем её ужасным поступкам нет прощения не потому, что он её ненавидит, а потому, что он её любит.       Спустя некоторое время она, немного поколебавшись, спросила:       - А если… Я уеду отсюда?       Даже если она этого не хочет, не лучше ли и правда уехать отсюда навсегда, чтобы он больше никогда её не видел, и позволить времени стереть все воспоминания?       - Разве тебе не нужно сердце в моей груди? – холодно спросил Инь Тан Яо. – Или ты так сильно не хочешь меня видеть, что даже от любимого сердца откажешься?       - Да, - отчаянно прошептала Сяо Ми.       - А что так? – Он холодно на неё уставился. – Ты же намеренно подкатила ко мне ради этого сердца. И так легко сдашься? Не так уж ты его и любишь. Ты ведь так его хотела, что даже меня соблазнила. Разве это игрушка? Ты так хочешь уехать потому, что боишься, как бы я не замучил твоё любимое сердечко своей ненавистью?       Девушка задрожала.       - Нет… нет…       - А если так? – Губы Инь Тан Яо скривились в равнодушной усмешке.       Внезапно стакан в его руке с громким стуком ударился в его грудь. Вода расплескалась, а тело парня содрогнулось от удара. Губы его снова посинели.       - Нет! – Девушка в ужасе бросилась к нему и, крепко схватив за руку, испуганно закричала. – Что ты делаешь?!       Тан Яо издевательски рассмеялся:       - Конечно! Тебя волнует только это сердце!       Больничная пижама на груди промокла насквозь. В ней было холодно, но у парня, казалось, отключились все чувства. Даже боль в груди сейчас осталась бы для него незамеченной.       Сяо Ми заплакала. Ну как так можно? Даже если она совершила ошибку, то при чём здесь сердце? Это она глупая, жадная и эгоистичная, а не сердце Ия! С ней он мог делать что угодно, но зачем ранить сердце Ия и себя самого?       - Если уедешь, клянусь, ты об этом пожалеешь, - холодно сказал Инь Тан Яо.       - Ты же меня ненавидишь! Всей душой ненавидишь! – Кричала Сяо Ми сквозь рыдания. – Разве не лучше будет не видеть меня вовсе?!       - Да, ненавижу, – посиневшие губы Инь Тан Яо дрожали. – Но ты не можешь просто так сбежать. Сначала компенсируй мне всё, что задолжала. Ты не можешь так просто оставить меня с разбитым сердцем после того, как разорвала его на куски. Если тебе действительно меня жаль, то ты изо всех сил постараешься меня полюбить. И когда полюбишь так, что жить без меня не сможешь, я прогоню тебя прочь, отомстив за себя.       Его голос был предельно холоден. Ночной ветер принёс ночную прохладу и аромат цветов, отцветавших в последние летние дни. В окне сияли звёзды и тихо шуршали жалюзи. Ненавидеть её было больно. Но страх никогда больше её не увидеть был ещё хуже этой боли. Он был подобен кошмару, от которого уже никогда не проснуться.