Отделение мертвых душ

Посетители - большая редкость в нашем отделении. Все обходили это место стороной, даже врачи старались не задерживаться подолгу. Вокруг так и веяло смертью. "Отделение смерти" или "Мертвая зона", вот как называли это место. Я бы конечно сменила его на нечто более поэтичное, например "Я уже в гробу! Закапывайте скорее." или "Отделение мертвых душ" (да простит меня Гоголь), но больно длинно получается. Любой, кому, так или иначе, приходилось проходить мимо или, не дай Бог, через это место, впадал в панику. Мурашки табунами проносились по всему телу, хотелось скорее сбежать, и чем дальше, тем лучше. Никто не хотел оказаться здесь. Я тоже не хотела, тоже боялась, но теперь мне уже все равно. Месяца три назад моя болезнь перешла в финальную стадию. Врачи говорили, что дома мне не протянуть и месяца, а больнице под постоянным присмотром, есть шанс увеличить этот срок до года. Какая разница, когда умирать, если это все равно неизбежно? Какой смысл бежать от смерти, если она уже вынесла приговор, не подлежащий обжалованию? Что мне этот год? Что я могу сделать, находясь в четырех стенах с кроватью и тумбочкой? Дайте подумать: можно выучить имена всего медперсонала, названия всех лекарств которыми меня пичкают, и попытаться угадать из какого дерьма нам в этот раз сварили "вкуснейший, полезнейший обед, от которого у них даже не ходячие ходить начинают". Я бы тоже начала, только чтобы сбежать как можно дальше от тарелки с этим варевом. Мои родители не думали об этом, когда подписывали бумаги. Казалось, они вообще ни о чем не думали, лишь поскорее упаковали необходимые вещи, закинули сумку в машину скорой помощи и... благополучно забыли о моем существовании, как только машина свернула за угол. Поначалу ко мне еще приходили друзья, одноклассники, просто знакомые, затем и они предпочли забыть. Я осталась одна. Никому не нужная, для всех уже умершая. - Здравствуй, солнышко - как всегда приветливо произнесла старая кухарка, приносившая обед. Она хорошая женщина, добрая. Ей я всегда была рада в разы больше чем кому и чему-либо другому, особенно, чем этому страшному вареву, что она привозила с собой на старой дурацкой скрипучей тележке. - Как ты себя сегодня чувствуешь? Проголодалась поди. Вон глянь на себя - кожа да кости! Ей было бесполезно объяснять, что причина моей худобы - это болезнь, а не наоборот. Она всегда говорила "Я за свою жизнь не болела ни разу. Знаешь почему? Потому что здоровая женщина должна быть в теле. Тогда вся хандра стороной обходит." после чего я пыталась изобразить некое подобие улыбки и чтобы не обижать старушку соглашалась. А старушка, продолжая причитать, накладывала мне огромную порцию очередной гадости и потихоньку уходила. Но сегодня я была совершенно не в том настроении, чтобы хотя бы обратить внимание на то, что кто-то вошел, так что я даже не повернулась, а так и осталась стоять у окна, смотря в никуда. Глубоко вздохнув, немного погремев тарелками, женщина поставила на стол мой обед и ушла. Через некоторое время я вновь услышала знакомый скрип тележки. Кухарка шла обратно по пути забирая пустую посуду. Войдя в мою палату, увидев так и не тронутый обед, и то, что я и не сдвинулась с места, она опять запричитала, на этот раз с еще большей тоской - Что же это творится то! Из такой веселой и живой девочки в статую превратила болезнь то проклятая! - С этими словами, забрав уже остывший обед и еще раз горько вздохнув, старушка ушла. Еще минут десять было слышно скрип ее тележки, а потом и он пропал. Наступило время послеобеденного отдыха.