(Не) сломанные

Несмотря на стремительное течение времени, в памяти Лебедева в мельчайших подробностях отложился тот день, когда он несколько лет назад, совершенно случайно узнав обо всём, сбивая всех и всё на своём пути, примчался в больницу к Софии. Они разошлись мирно и относительно тихо. Соня уехала к отцу в Питер, целенаправленно сменила номер телефона, и предварительно подала на развод. Собственно, из-за развода Она тогда и вернулась в столицу России на пару дней, и…с ужасом поняла, что попросту сходит с ума – не менее. Её резко бросало то в холод, то в жар, головокружения были сильными и ненормированными, ровно, как и страшный озноб. Теряя остатки разума прямо посреди людной улицы, Она едва тогда не угодила под ненормированный поток машин. Кто-то из прохожих вызвал скорую, и, очнувшись где-то через сутки в казенном здании с красным крестом, девушка увидела рядом ещё официального, на тот момент, мужа. Вадим выглядел сникшим, чувствуя свою прямую вину за то, что с Ней приключилось. Искреннее каялся и обещал Соне, что всё будет хорошо. Что они справятся с Её недугом вместе. Будучи слабой и перепуганной до смерти, блондинка решилась дать ему второй шанс… Но как нетрудно догадаться, ничем хорошим попытка номер два не завершилась. Формально, брак Сони и Вадима просуществовал ещё три месяца, а на деле, вместе они прожили полтора. Нет, поначалу всё было действительно хорошо: девушка чувствовала исходящую от Лебедева заботу, старалась быть для него примерной и любящей женой, верила в то, что тогда просто произошла роковая ошибка – не более. И что муж больше никогда не поднимет на Неё руку. Но очередной корпоратив на работе у Лебедева, обернулся тем, что последующие две недели София никуда не выходила из дома – синяки на лице были настолько большими, что не спасали даже тёмные солнечные очки. Тогда же, чувствуя что не всё гладко, несмотря на все уверения Сони по телефону (нужно сказать, звучали они действительно не очень правдоподобно), Ян Вячеславович, приехав в Москву без предупреждения и обнаружив ужасающую его глаза картину, не терпящим никаких возражений тоном, бросил в адрес Вадима фразу: «Увижу рядом с дочерью – убью». Но звёзды сошлись таким образом, что сегодня мужчина был вынужден обратиться к бывшему зятю за помощью. В первую очередь, ради самой же Софии… - Откровенно говоря, в столь плачевном состоянии, я вижу человека второй раз в жизни, – поражённо качая головой из стороны в сторону, Лебедев ловко заполнил обычный двух кубовый шприц жидкостью из одной, а затем и из другой, точно такой же ампулы. – Но ничего – на первый взгляд кризис миновал и повторный рецидив вряд ли возможен. Но это только в том случае, если предпринять нормальное лечение, а те лекарства, что указаны в листе назначений, выбросить к собачим чертям. Их совершенно здоровым людям назначают – для укрепления нервной системы. А здесь ОКР в активной фазе… - Потому я и решился тебе позвонить, – Ян Вячеславович протяжённо вздохнул. – Мы не стали распространяться о приступе, потому как за эти несколько дней я понял одно – здесь врачи больше калечат, чем лечат. Особенно, это касается области неврологии и психиатрии. - Я могу ошибаться, но на первый взгляд, вся симптоматика говорит о том, что случившееся было неизбежно. Всё к этому шло. По всей видимости, Она вновь не принимала какое-то время должные лекарства… Упёртая… - Это моя вина… – бессильно зажмурившись, Павел в очередной раз нежно поцеловал холодную женственную ладонь. – Я в последнее время видел, что с Ней что-то не так, но… - Перестань, – Ян Вячеславович ободряюще хлопнул по плечу серба. – Я Её отец, а… О жизни дочери, получается, вообще не знал ничего. Никогда не прошу себе этого… - Простите, что вмешиваюсь, но на вашем месте, я бы благодарил Бога, что всё относительно обошлось, – Вадим быстро сделал укол, при этом не в силах отвести своего взгляда от бледного лица Сони. Несмотря на семь лет, что минули с момента из развода, ему так и не удалось до конца вытеснить из памяти и…из сердца эту удивительную женщину. Ей невозможно найти замену – он это понял. И то, что когда-то сам от себя отпустил своё счастье, Лебедев понял тоже… - Значит так: терапия подразумевает в первые полутора суток два кубика препарата каждые пять часов, – продолжил свою незамысловатую речь психолог через явную паузу. – Самое главное – больше никаких седативных вплоть до банального чая с мятой. Лекарство сильное, потому побочные эффекты долго ждать себя не заставят. Я уже зафиксировал у себя в «заметках» всё по часам. Сейчас, к огромному сожалению, мне нужно отъехать ненадолго – давние планы, перенести которые нет возможности… Вы, самое главное, не оставляйте Её одну ни на минуту. Как проснется – всячески отвлекайте. Переключайте внимание на что угодно, но не давайте Ей возможности копаться в болезненных воспоминаниях. К слову, это вопрос спорный – Она может и проспать часов десять-двенадцать. Я вернусь сюда, как только смогу. - Конечно… Спасибо тебе, – Ян Вячеславович благодарно пожал руку Вадиму, мысленно отмечая, как всё может в этой жизни перевернуться с ног на голову, в прямом смысле этого слова. Одобрительно кивнув, Лебедев стремительно, хоть и нехотя, покинул ненадолго палату бывшей жены. Павел же, в очередной раз заботливо поправил одеяло, которым накрыта Любимая, и, не удержавшись, ласково дотронулся губами до Её бледноватой щеки, мысленно только-только начиная понимать, что всё относительно обошлось. * Наира, юная восемнадцатилетняя девушка, приехавшая в Москву из Армении, несказанно была рада тому, что три дня назад вытянула счастливый билет – не иначе – устроившись на работу в один из самых перспективных и элитных отелей российской столицы. До этого, девушка полтора месяца мыла посуду в кафе, которое обанкротилось, и в котором, по счастливому стечению обстоятельств, любила покупать пирожные Юля Комиссарова. Именно рыжеволосая активная девушка, и застала горько плачущую Наиру под проливным дождём, на скамейке, возле бокового входа в некогда процветающее кафе. Ей было просто некуда идти – хозяйка квартиры, где темноволосая кареглазая юная особа снимала комнату, больше не могла ждать оплаты, а должную зарплату в полном размере, девушке не выплатили. Иными словами, Москва устроила очередной приезжей, жёсткую проверку на прочность. Имея талант находить себе лучших подруг в неординарных и даже экстремальных ситуациях, Юля, как не тяжело догадаться, не смогла пройти мимо рыдающей Наиры, и на следующий день всеми правдами и неправдами, уговорила Валентину Ивановну, старшую горничную отеля, взять юную девочку на работу, хотя бы на полставки. Упорство, трудолюбие, а также сильное желание покорить столицу, помогли Наире получить похвалу новоиспечённой начальницы уже в первый день. А сегодня, ей даже доверили уборку президентского номера… - Опа! А вот и тот самый джек-пот, который мне непременно должна подарить судьба за все испытания, – с самодовольной пьяной ухмылкой констатировал пробравшийся на своё бывшее место работы через запасной выход негр, и не раздумывая ни секунды, нагло опустил руки на тонкую талию молодой девушки, которую застал в открытом президентском люксе. - Извините… Я уже ухожу, – попыталась как можно вежливее ответить незваному гостю Наира, но темнокожее чудовище с тремя «добрыми» литрами виски внутри, было уже не остановить. Он грубо «припечатал» к стене хрупкую девушку, предварительно опустив свою левую ладонь на её рот, а свободной правой рукой ловко (несмотря на общее состояние!) расправился с ремнём на своих брюках, а затем и с невесомой и лёгкой юбкой горничной. Что было дальше, догадаться несложно… Ещё одна сломанная женская судьба, на счету темнокожего нелюдя.