(Не) сломанные

Обильный снегопад за окном создавал ощущение зимней сказки, несмотря на календарное приближение весны, и относительно тёплую температуру воздуха. А Её вспоминания автоматически переносили на год назад. Снежный декабрь, предновогодняя Москвы и Они с Пашей, крепко держась за руки гуляют по рождественским ярмаркам… Сейчас, согласно информации с дисплея Её смартфона, на дворе двадцать седьмое февраля. Через два дня весна. А Она благодарна зиме и снегу за то, что Он рядом. Он здесь… … Обнимая Её крепко-крепко, словно кто-то его персональное сокровище может отнять, серб боялся, попросту, пошевелиться. Прошло уже минут двадцать, а то и больше, с той самой минуты, когда он тесно прижал к себе Соню, предварительно зацеловав каждый миллиметр Её лица. Согрев Её в своих надёжных объятьях, и давая Ей тем самым, невольно, ощутить себя живой и…свободной. Ведь что такое свобода?.. В первую очередь – это свобода выбора. А выбор Сони, волей судьбы, предугадали любимые люди. Её угнетала больница, и, проснувшись после продолжительного сна, девушка с приятным удивлением обнаружила, что находится дома. Она не любит зелёный чай, и не готова заставлять себя пить его насильно даже по совету врачей, которые утверждают, что свойства этого напитка, как никогда, полезны организму после тех или иных хирургических вмешательств. Зато, когда отец принёс Ей небольшую чашку ароматного кофе, пусть, даже и со сгущёнкой, Она выпила её [чашку] более чем охотно. Или прохладный бодрящий морс, которым поил Её заботливо Пашка… Или вкусные капкейки, что специально для подруги испекла Ольга. Забота родных и близких людей нисколько не раздражала Софию. И от того, оглядываясь назад, блондинка понимает, насколько они с Джековичем разные люди. Ведь он тоже, своего рода, о Ней «заботился». А Она от этой самой «заботы» пятый угол искала, с ужасом понимая, что лучше не жить вообще, чем жить так… Сейчас же всё изменилось. Ей не хотелось торопиться. Она не «горела» желанием поскорее встать на ноги, чётко осознавая, что это всё равно невозможно – после операции, включающей в себе резекцию того или иного органа, должно пройти время. Но вместе с тем, Она не собиралась лежать целыми днями и смотреть в потолок. Потихоньку, пусть и маленьким шагами, но девушка планировала что-то начинать делать полезное. Хотя бы по дому. Только… Один вопрос Её мучил по-прежнему. Самый главный вопрос из всех вопросов возможных… - Тебе нужно лекарства принять, – нарушил царившую между ними тишину Павел, при этом продолжая ласково поглаживать любимую по хрупким плечам и спине. Ему нравилось, что Она рядом. Что Она с ним, что Она согрета его объятьями. Соня – первая и единственная (серб в этом уверен) женщина, с которой ему хорошо просто молчать. Слушать тишину, и параллельно любоваться любимой. Видеть Её большие и маленькие победы, радуясь им вместе с Ней. С Ней ему настолько гармонично и хорошо, что мысли о будущем начинают возникать самопроизвольно. О светлом, конечно же, будущем. «Она столько пережила, что достойна всех мыслимых и немыслимых чудес мира» – то и дело, невольно проносилось у него в голове, и он обнимал Её ещё крепче, хотя крепче, было и так уже просто некуда. Ещё естественно слабая, неокрепшая после всего пережитого до конца, но такая сильная одновременно… Родная. Неуверенно смотрящая вперёд, но не потерявшая веру во что-то светлое. Он влюблялся в Неё всё больше и больше, понимая, что их связь друг с другом очень глубокая. Они – единое целое. Отчего-то у него не возникало сомнений в том, что он нужен Ей, ровно, как Она необходима ему, словно воздух. - Может, хочешь чего-то?.. Ещё морс или блинчики? – нехотя высвободив Её из своих цепких объятий, он чутко проконтролировал плановый приём Ею лекарств. Сейчас, после принятого Лебедевым решения перевести Соню на медикаментозную, а не внутривенную терапию, девушка принимала только таблетки. Никаких капельниц и уколов, если не считать перевязки и обработки шва. Но крайние действия, проводились, исключительно врачами. - Нет, спасибо. Ничего не хочу, – Она невесомо кивнула, в очередной раз погружаясь в поток невесёлых раздумий. У Неё уже было предостаточно моментов для того, чтобы начать с Ним неминуемый диалог. Но… Пашкина забота и такая искренняя, позабытая Её теплота, попросту, заставляли блондинку забываться. Прижимаясь к Нему, Она чувствовала себя любимой и нужной. Его трепетные нежные поцелуи, слова о том, что всё будет хорошо, что он рядом, действовали на Неё магическим образом. Он – Её человек. Её счастье. И Она будет благодарна сербу всю жизнь за то, что в этот сложный период Он оказался с Ней рядом, но… Она по-прежнему желает Его уберечь. Уберечь от всего на свете, но в первую очередь, от…себя. Ведь сейчас всё намного сложнее, нежели было чуть более полугода назад, когда Соня всё категорично решила за них двоих, считая себя неуравновешенной психичкой… - Родная моя, – Он явственно почувствовал Её внутреннее напряжение, и, недолго думая, опустился перед любимой на корточки, искреннее считая, что выстроить диалог, таким образом, будет проще. – Я вижу, что тебя что-то волнует. Ты можешь рассказать мне всё-всё. Не бойся – я не причиню тебе никакого вреда и… - Я знаю, – Она едва уловимо улыбнулась, но сей факт его не обрадовал, как это бывало в аналогичных случаях раньше. Её внутренние коллизии, ненормированный страх, смятение, – всё это было для Него очевидно. И сейчас, кроме как понять и выпытать у Неё причины душевных терзаний, а дальше действовать только по велению сердца и иначе никак, у Него иной цели не было. - Но… Это другое совсем и… – Он всё же не выдержал, и ловко пересев на кровать, опустил свои ладони на Её хрупкие плечи, тем самым оказывая своеобразную поддержку и как бы показывая всю серьёзность своих намерений – не перебивая Её, ни на чём не настаивая. – Паш… - Я здесь, я с тобой, – его чарующий ласковый голос, вновь заполнил сердце белокурой красавицы теплотой, и, понимая, что ещё пара минут и всё снова забудется, Она решилась на некие категоричные действия: - Тебе лучше уйти, – голос дрогнул, из глаз самопроизвольно хлынули слёзы… Но Она ни о чём не желала, искреннее веря, что так будет для Него лучше. - Я никуда от тебя не уйду, и ты это знаешь, – Он нежно поцеловал Её в лоб, относясь к услышанной фразе более чем спокойно. – Однажды, я совершил уже роковую ошибку, и закончилось это всё, мягко скажем, не очень хорошо… Но о печальном не будем. Сейчас – ты нужна мне, как воздух. А я – тебе нужен. В обратном даже не пытайся меня убедить – я всё в твоих глазах читаю… - Я просто знаю, что так будет лучше, – Она бессильно прикрыла своё лицо дрожащими ладонями. – Тебе не надо со мной… - Ну, с чего ты такие выводы сделала, глупенькая?.. – повинуясь порыву души, Он прижал к своей груди хрупкое женское тело. – Я люблю тебя, больше жизни… А ты любишь меня. - Но… Я же теперь не полноценная, – Она несмело подняла на Него голову. – У меня уродливый шрам во весь живот, я не могу иметь детей, и…ещё ОКР… - Значит так: – серб ласково обхватил ладонями Её горячие щёки. – Насчёт детей, мы с тобой с вероятностью девяноста девять целых и девять десятых, в будущем при любом другом раскладе, родителями бы себя не увидели. Ну, разве что в страшном сне… Шрам твой заживёт и следа не останется. Это только в первое время кажется, что всё так ужасно – знаю по своему опыту. А с ОКР – справимся! Я обещаю тебе… - Ты не знаешь, что это такое и… - Малыш, я всё знаю, – Павел ободряюще улыбнулся. – За эти дни я изучил массу информации и могу сказать одно: это не конец света. Всё будет хорошо. Ты – не одна. Помни это, пожалуйста. И знай, что больше я тебя от себя ни на единый шаг не отпущу… Она не стала ничего отвечать. Собственно, никакие слова не нужны были, в данный момент, им обоим. Он просто крепко-крепко обнял Её, а Она привычно уткнулась лицом в Его грудь, чувствуя себя полностью защищённой и…нужной.