Каменные Сердца

Вечера в отрогах Туманных гор были ветреные и холодные. Кили никогда не любил холод, поэтому старательно раздувал жаркий костерок, щедро подкармливая его ломким сухостоем. Хоббиты тесно жались друг к дружке и вытягивали свои волосатые, продрогшие ноги к огню. Даже неугомонные Пиппин и Мэри были сейчас утомленными и обессиленными. Глядя на эту пару, Кили начинал понимать своего дядюшку. Каким же кошмаром были для Торина они с Фили в детстве, и как только тот не прибил обоих?! Рядом шумно плюхнулся Гимли, и принц, в который раз, порадовался его присутствию в этом отряде. Бок о бок преодолевали трудности пути два молодых гнома и всегда могли рассчитывать друг друга, как на себя самого. Без приземистого, бородатого сына Глоина Кили было бы одиноко и тяжко в этом пути. С двумя человеческими воинами Боромиром и Арагорном у принца пока не получалось наладить контакт, поскольку они были слишком заняты натянутыми отношениями друг с другом. И если следопыт Дунадан располагал к себе Кили честностью, статью и благородством, то гондорец отталкивал спесью и гордыней. Хоббиты же предпочитали держаться особняком, а носитель Кольца Фродо был вообще тише воды ниже травы, стараясь, лишний раз, оставаться незаметным. А вот Чернолесский принц портил настроение не на шутку. С виду вежливый и воспитанный дородный эльф часто открыто кичился своим эльфийским превосходством перед гномами и особенно перед Кили. «Гномы слишком громко топают!» И что? Зато он, принц Эребора, тащит на себе четвертую часть поклажи всего отряда. И при этом не выступает! Не то, чтобы представитель подгорного народа был расстроен и обижен поведением длинноногой выскочки. Ха! Да плевать он на это все хотел. О скотстве Трандуила и его лесной братии в Эреборе уже шестьдесят лет слагали легенды. Вот только свидетельницей колких насмешек становилась рыжеволосая эльфийка, и каждый раз с неодобрением зыркала уже на обоих принцев. А Кили в такие моменты хотелось резко остановиться посреди тропы и с силой боднуть головой в живот долговязого эльфа, отомстив за все накопившееся обиды. Гимли опять завел с Гэндальфом спор о дальнейшем пути отряда. Он настаивал на проходе сквозь пещеры Мории, в которые лет тридцать назад ушел большой отряд гномов во главе с Дори, Нори и Ори друзьями Глоина. Насколько Кили помнил, вестей от них не было уже довольно давно, но его сородич клятвенно обещал хранителям теплый прием и безопасный проход под горами. Принц Эребора лезть в Морию не хотел, слишком неизгладимые впечатления остались у него от рассказов о битве, в которой их род лишился прадеда. Да и стоило вспомнить Азога, который спустя много лет вылез из Казад-Дума, словно черт из табакерки, в самый ненужный момент, и чуть не сорвал все их судьбоносное мероприятие. Неизвестно что там еще водиться может. С другой стороны, учитывая их достопамятный переход через эти самые горы и обвал с каменными великанами, в котором сам молодой гном чуть не отправился к Махалу, лучше уж под землей, там хотя бы на месте сориентируемся и разберемся. И конечно в возникшем споре Кили поддержал Гимли, хотя бы потому, что Леголас был категорически против идти через пещеры Мории. Тауриэль тогда безразлично промолчала, устало привалившись к камню. -Парней хоть повидаем, а то совсем они пропали в этих копях!- Довольно пробасил Гимли, похлопывая себя ручищами по выпирающему пузу. «Что пропали, это верно подмечено»- Про себя подумал Кили, но вслух ничего не сказал. Решено было идти через Карадрас. Он наелся снега на всю свою долгую жизнь, по крайней мере, одну полноценную зиму умял уж точно. Сугробы, по которым пришлось карабкаться Кили, были в полтора раза больше его собственного роста. И как обидно было смотреть на легких эльфов, которые не проваливались. Вначале, он тоже наивно полагал, что как крайне худосочный для гнома, да и в сапогах не обитых железом, выстоит, не провалиться. Но когда в мокрую, холодную глубину поочередно ухнули три хоббита, пришлось смириться с эльфийской уникальностью. Снег был везде, во рту, в ушах, забивался за шиворот и даже под ремень штанов. А еще были летящие прямо в голову камни, становящиеся все больше и больше и злобный хохот, отчетливо различимый в завываниях бури. Неприветливая вершина Карадраса не дала им пройти. Отряд поворачивал обратно, теперь они шли в Морию. Кили грелся в тепле костра, выжимая воду из спутанных волос на пол небольшой пещерки, которую они заняли окончательно устав от казавшегося бесконечным спуска. Всю дорогу назад он тащил на себе сумки и еле живого Пиппина, который к тому времени совсем не стоял на собственных ногах. Теперь же мокрые и продрогшие они развалились кто где стоял, изнемогая от усталости. -Там хоть тепло и безопасно, в этой Мории?- Послышался тонкий голосок укутанного по самый подбородок Пиппина. -Понятия не имею.- Кили продолжал воевать с мокрыми волосами, пока не стало понятно, что суше их уже не сделать. Тогда он несколько раз провел по ним всей пятерней руки и снова заколол серебряным зажимом. - Может там будут только трупы и кишки по стенам.- С самым серьезным лицом вдруг выдал молодой гном, и блики от костра устрашающе исказили его черты. Сидящий рядом Фродо подавился горячим травяным отваром, а остальные хоббиты беспомощно заерзали на месте. Кили самодовольно хрюкнул в кулак от произведенного эффекта. -Зачем пугаешь лишний раз? Не видишь, они и так напуганы.- Раздалось из угла пещерки. По тому, как стучали зубы эльфийки во время разговора, гном понял, что она ужасно замерзла, но гордость не позволяла ей в этом признаться. И действительно, одеты эльфы были явно не для подъема к заснеженным пикам гор. Сам принц Эребора давно понял, что подбитый мехом плащ всегда пригодится в дальнем походе. -Я не хотел.- Пробубнил Кили, усиленно размышляя, будет ли его поступок неприличным, оскорбительным или двусмысленным. Сжимая в руке кусок хлеба, который успел достать из мешка, гном двинулся в сторону своего развешенного плаща. Пока никто из членов отряда до этого не додумался, он побудет джентельменом. Сдернув тяжелую ткань, принц потопал обратно к рыжеволосой, волоча мягкую синюю шерсть по полу. -На вот, согрейся! Он сухой внутри и очень теплый.- Гном навис над сидящей на полу Тауриэль, одной рукой протягивая свой плащ, а во второй нервно скатывая в мякиш многострадальный хлеб. В ее глазах пару секунд гордость боролась с желанием согреться, и тихо поблагодарив, девушка завернулась в предложенную ткань. -Не за что.- Кили самодовольно закинул мякиш в рот и радостно улыбнулся им девушке. -Как мило!- Прошептала себе под нос Тауриэль. От плаща терпко разило гномом. Перед входом в злополучные пещеры разыгралась настоящая драма, когда вынырнувший из тихого и спокойного озера гигантский спрут пытался утащить Фродо. Вот тут Кили показал всю свою удаль молодецкую: и что стреляет из лука он не хуже эльфов, и мечом орудует прилично. Вот только пришлось несколько раз подпрыгнуть изо всех сил, чтобы достать мерзкие шевелящиеся щупальца. И теперь не отошедший еще от схватки гном тяжело дышал, широко раскрытыми глазами созерцая пробитые стрелами ветхие скелеты, разбросанные повсюду, у заваленного в пещеры входа. -Это не царство, это склеп какой-то!- Донеслось до принца восклицание Леголаса. И впервые он был полностью согласен с эльфом. Карие глаза вдруг как-то неприятно защипало. Его друзья! Прошедшие бок о бок с ним самые тяжкие испытания их легендарного похода. Молодой Ори, который так красиво рисовал углем портреты принца. На этих желтых пергаментных листках Кили сам себе начинал нравиться, настолько душевно были сделаны эти наброски. Дори, Нори! Что же ты творишь, Махал! Гимли бегал от одного скелета к другому, гортанно причитая и ругаясь, рассматривая каждый сохранившийся предмет оружия и одежды. Кили понимал, что гном пытался распознать останки их давних друзей по вещам, но сам не мог сделать и шага. В груди жгло огнем, и волна злобы и негодования на мерзких, сотворивших это все существ была готова вырваться наружу. Вот только не на кого было выместить сейчас всю свою боль и злобу. Пока не на кого. На плечо принца легла рука Гэндальфа. -Надо уходить! Поторапливаемся. – Кили лишь горестно кивнул в ответ и окликнул Гимли. Отряд пробирался в Казад-Дум. Здесь было не так как в горе, когда они впервые проникли в нее, еще пока был жив дракон. Нет! Тут все было по-другому. Грязно, затхло и пахло, словно сладковатой гнилью. Злом. Орками. Кили шел по коридору, низко опустив голову. Несколько раз он ловил на себе взволнованный взгляд рыжеволосой, но собственные глаза еще были влажны от неизвестно откуда появившихся слез утраты, и он не хотел никому их показывать. Несколько дней они брели по казавшимся пустыми коридорам, и, несмотря на мерзкую орочью вонь, вокруг уже казалось пусто и безопасно. Зря! В первую засаду они попали, когда вышли к небольшому летописному чертогу в самом сердце галерей Казад-Дума. Там гномы с ужасом обнаружили надгробную плиту Дори, а беспечный Пиппин быстро обнаружил врагу их самих. В какой-то момент схватки Кили понял, что им не выстоять, слишком много нечисти скрывается в этих бесконечных чертогах. Надо было прятаться. А это гномы умели делать очень хорошо. И теперь они бежали, ведомые Гимли и Принцем Эребора по бесконечным лестницам, наверх и снова вниз, запутывая следы, прячась от погони в коридорах, находя скрытые обходные галереи, забегая в пустые, бывшие когда-то жилыми комнаты. Кили отлично умел распознать, в каких закоулках не было орков, куда надо свернуть, чтобы скрыться, где найти тайные проходы. И вот совершенно обессиленные они сидели в укромной пещерке, где-то на несколько уровней выше нужного им моста и не могли отдышаться. -У моста их сотни. Нам так просто не прорваться.- Проговорил Боромир, который во время стычки все пытался рассмотреть, что же происходит в стороне Восточных Ворот. – Даже если мы туда незаметно прокрадемся, у ворот орков слишком много. Нас изрубят в капусту. -Да! В таком количестве нам не пробиться. Нужна помощь.- Горестно подытожил Арагорн. -Если нам нужна подмога, надо ее вызвать!- Вскочил на ноги Кили и обвел горящими глазами отряд. -Что-то не вижу ворона на твоем плече!- Пробурчал Гимли, исподлобья глядя на принца. -Мы пошлем весть с рудным эхом!- Радостно протараторил Кили и счастливо заулыбался в восторге от собственной сообразительности.