Naurlindale

Ночь всё ещё плыла над миром. Тихо, глухо, душно, томно. Морьо сначала долго стоял у окна, вглядываясь в темноту, лишь слегка разбавленную медленно текущим с запада светом спящих Древ. Ему было тяжело. Натворить дел и получить подзатыльник от старших братьев или родителей – это в порядке вещей, быстро забывалось и не оставляло ощущения непоправимости. Но то, каким взглядом смерил его отец сегодня… Мальчик мотнул головой, отгоняя непрошенное воспоминание, но в опухших от пролитых слёз глазах опять предательски защипало. Стоило прогнать одну жгучую мысль, на её место сразу вставала другая - Линтэ. То, как она стояла тогда у края лесной тропинки, склонив головку набок и с любопытством глядя на незнакомца… она же маленькая и глупая! А он, родной брат, оставил её. Бросил одну. В опасности. Обрывки рассказов отца и деда о немыслимых чёрных делах Мелькора (а это был именно он! Из всех айнур Амана именно его угораздило встретить!) непрошенно всплывали в памяти, заставляя волосы на затылке шевелиться от ужаса. Но он ведь ничего плохого Линтэ не сделал, правда? Отвёл её домой, и только. И только! И только? Ловкий, как ласка, мальчик бесшумно выбрался через открытое окно в ночь, легко перепрыгнув на ветвь давно отцветшей старой яблони, с беличьей ловкостью взобрался на верхние ветки и оттуда – на выступ крыши. Черепица всё ещё была тёплой, а воздух казался столь же неподвижным и душным, как в комнате, так что дышать легче не стало, но здесь он мог, усевшись на краю, подставить лицо звёздному небу. Их долина представляла собой глубокую чашу в окружении поросших тёмными лесами кряжей, высоко-высоко возносивших над городом чёрное, шитое алмазами и серебром, небо. Смутно светились в темноте седые снежные вершины, едва видимые во мраке белёсые реки тумана медленно стекали по склонам гор… совсем скоро зазолотится-затеплится утро, опустится на город росой и колокольным звоном. Но пока звёзды светили ясно и ровно. Морьо запрокинул лицо под их прохладный, как дыхание моря, свет. Сюда он приходил и раньше, когда не спалось и нужно было обдумать что-то важное. Мальчик вздохнул – куда уж важнее! Как хорошо всё же, что мама догадалась отправить им навстречу Нельо! Отец иначе и по сей час искал бы Линтэ в лесу, а дядя Ноло непременно попытался бы убедить его сделать что-то правильное и разумное, и они бы опять поссорились, потому что слушает отец только маму. Как хорошо всё провернул тогда Нельо! Как спокойно и уверенно звучал его голос, когда он говорил с отцом, и у всех от сердца отлегло… «Когда вырасту, я тоже буду таким!» - пообещал себе Морьо, слегка улыбаясь. Но только не сейчас, а позже, когда-нибудь, потому что сдержанность и осмотрительность – это скучно, если честно… А что если бы Нельо не успел, а отца в лесу встретил сам Мелькор? Эта мысль заставила мальчика снова болезненно поморщиться – сколько можно думать о всех ужасах, которые могли бы случиться, ведь обошлось! Но зачем этому вала понадобилось уводить Линтэ? А кто их, этих айну, разберёт. *** - Зачем он увёл её, órenya? – Фэанаро смотрел на жену почти умоляющим взглядом, словно от её слова зависела судьба Эа. Нерданэль долго молчала. С одной стороны, были сны. Если верить рвавшим душу предчувствиям, впору было с воем валяться у ног Варды, умоляя отвести беду от её семьи. С другой стороны, это всего лишь тени того, что может случиться. А может ведь и стороной обойти. Сегодня днём, когда Макалаурэ вёл сестру через двор за руку, и девочка смеялась, лопотала что-то на своём детском наречии, а Кано тихо улыбался, глядя на неё сверху вниз, Нерданэль так ясно увидела этих двоих, идущих берегом моря… Это будет (о Единый, пусть так будет!) спустя многие и многие годы, но они улыбались ей оттуда, из глубины времён – их лица были так светлы, а взгляды ясны. А ещё совсем недавно она заплетала серебряные, как роса поутру, волосы Тьелкормо, и мелькнуло перед глазами видение её сына, совсем взрослого - с охотничьим луком за спиной он шёл через незнакомый ей лес, ведя под уздцы коня. В седле сидела эльдиэ, прекрасная, как утренняя звезда… Ох, как горяча была безмолвная молитва матери в тот миг – только бы сбылось! Как радостно было надеяться! Смела ли она, не зная ничего наверняка, опять говорить о чёрном предчувствии, охватывавшем её порой? - Это может быть случайностью, meldo. О нём слух давно ходит в городе. Он… делает вид, по меньшей мере, что хочет примирения. Кто-то из младших нолдор и вовсе готов слушать его и учиться у него… он многое знает и умеет, а речи его всегда разумны и в них нет ничего дурного. Нерданэль сама удивилась тому, как уверенно прозвучал её голос. - Он привёл её к самому дому. Линтэ была спокойна и весела, не казалась испуганной. Я расспрашивала её, но ты же сам понимаешь, девочка ещё слишком мала, чтобы понимать такие сложные вещи… Он обещал ей подарок, впрочем. Мать не могла скрыть дрожь при мысли об этом обещании Чёрного Валы. Фэанаро заметил и порывистым, быстрым движением обнял жену, притянул к себе. - Опять ты что-то видела? Опять о детях? – глухо и устало. - Как всегда ничего определённого, муж мой. Нет нужды волноваться. Он коснулся губами её виска. - Я тоже чувствую иногда… словно приближающаяся буря. Но клянусь тебе, моя Истарниэ, я сделаю всё, чтобы их защитить. И тебя. Его голос звучал яростной правдивостью. Нерданэль тихо улыбнулась, закрывая глаза и опуская голову на плечо мужа. Он всегда говорил то, что думал. И делал то, о чём говорил. Она любила его за это тоже. - Гроза и правда приближается, - тихо сказала она. – И давно пора. От жары младшие совсем перестали спать, а я так устала… Фэанаро совсем по-мальчишески заулыбался в ответ. - Я привёз с собой Ноло, он очень уж хочет меня задобрить… как думаешь, не приставить ли его нянькой к близнецам на пару дней? Может, он тогда перестанет мне докучать. Во всяком случае, от братца будет хоть немного пользы. Нерданэль отстранилась и пытливо заглянула мужу в глаза. - Ты назвал его братом? Я не ослышалась? Её огненный супруг порой краснел совсем как Морьо, когда смущался. - Можно подумать ты, моя Истарниэ, не знала, чем всё закончится, когда отправляла меня с ним на охоту. - Не знала, но надеялась, что ты заметишь, наконец, как вы похожи, - рассмеялась она. Вот теперь тени и правда отступили! - Он не похож на ту женщину, он нашей крови, он ругается во сне, как Турко. Я не мог устоять, - фыркнул Фэанаро, всё ещё смущённо отводя взгляд. – Но отец ведь захочет меня и с остальными помирить. - Финдис, конечно, и душой и телом вылитая мать, - с хитрой искоркой в прищуренных глазах ответила Нерданэль. – Но Инголдо, Фаниэль и Иримэ не раз доводили Индис до слёз своими выходками. Если это для тебя достаточно верное мерило степени родства… Куруфинвэ только тихо рассмеялся в ответ. Некоторое время они сидели в тишине, прислушиваясь к тому, как дышит спящий дом. Изредка едва ощутимые порывы ленивого ветра сонно шелестели занавесями, догорающая свеча потрескивала и дымила, захлёбываясь воском, порой половицы наверху почти бесшумно вздыхали под босыми ногами кого-то из мальчишек. - Они опять на крыше, - вздохнула эльдиэ. - Пусть. Им нужно обсудить произошедшее. - Не забудь поговорить с Морьо, он виноват, конечно, но ему тяжело сейчас. - Поговорю. Но не теперь. Теперь я могу только дать ему хороший подзатыльник, - мрачно ответствовал Фэанаро. Но в его голосе больше не было прежнего гнева. - Надеюсь, младших они с собой не потащат. - С ними Ноло, - отстранённо заметил её супруг. - Это тот самый Нолофинвэ, в котором ты признал родную кровь? О, теперь я спокойна. Короткий смех и снова тишина. И снова вздохи ветра и трепещущий свет гаснущей свечи. Аракано спустился спустя четверть часа. - У них совет на крыше, меня не пустили, - легко сообщил он, бесшумно сбегая по лестнице в нижнюю горницу. - Если кто-то из моих детей упадёт и сломает себе шею, я тебя убью, - лениво отозвался старший эльф и добавил почти дружелюбно, но с явной неловкостью в голосе, - Я слышал, у вас сейчас гостит сын Арафинвэ. -Финдарато у нас до конца лета, да. Уселся в резное деревянное кресло напротив супругов, принял от Нерданэль чашу с прохладным травяным настоем, немного помолчал, вдыхая умеренно пряный, мягкий аромат, и потом всё же осторожно прибавил: -Сказать по правде, Инголдо у нас со всей семьëй. Ты же знаешь, Эарвен ждëт ребëнка... До первого снега они пробудут у нас, раз уж потом не скоро соберутся. Фэанаро молчал. И Аракано не удержался от вопроса: -Ты же знал, правильно? -Хммм, - неопределëнно хмыкнул тот. -И ты знаешь, что у Инголдо уже двое детей и к середине зимы они ожидают третьего, правильно? -Хммм... Нерданэль не сдерживала смех. Конечно, её супруг не мог не слышать об Ангарато, но как не позлить младшего финвиона? -Ты не знал, - оторопело заключил Нолофинвэ. - Куруфинвэ Финвион! Это уже ни на что не похоже! Как ты можешь?! Фэанаро на этот раз беззаботно отмахнулся. -У вас у всех постоянно появляются всë новые отпрыски, как я могу за всеми уследить? У Финдис их уже... трое? - Вспомни, что у тебя шестеро. И я уверен, что Финдис помнит имена всех феанорингов! А у неë самой один сын. Всего один. Лаурфиндэ ровесник твоих близнецов. Старший эльф со стоном закрыл ладонью лицо: -Ещë один золотоволосый в нашем роду! Что за проклятие! -Вот подожди, - со смехом пригрозила ему супруга. - Станет наша дочь ходить об руку с ванья или Майтимо приведёт домой златовласую, тогда посмотрим, как запоëшь! -Как можешь ты так плохо думать о наших детях! Ни один из моих сыновей такую глупость не совершит, а Наурлинтэ я кому попало не отдам. Аракано рассмеялся яростному обожанию в голосе брата. - Не совершат глупость, говоришь? Ну, раз уж ты так уверен… А что до Линтэ, уж не за Майа ты еë собрался сосватать, брат! -Отчего бы и нет? В кузнях у Ауле встречал пару-тройку достойных... но я ещë подумаю. Нолофинвэ с улыбкой покачал головой. -Ты совершенно невыносим! Майа Ауле! Эру, смилуйся над нами! Почему не сам Эонвэ? Нерданэль с хитрым прищуром ответила за супруга: - Он золотоволосый. Младшему эльда оставалось только в очередной раз возвести очи горе и упрекнуть себя за то, что невольно посмеивается над не слишком-то благоразумными шуточками брата. -До того, как мы начали обсуждать, кто у кого народился, и кто на ком женится, я собирался пригласить тебя с семьёй... и племянником погостить несколько дней в нашем доме ближе к осени. - Фэанаро вздохнул. - Теперь придётся мне приглашать ещё и Инголдо с женой и детьми... сколько их там, говоришь? И скажи отцу, что я навещу его в ближайшее время. Он ведь за этим прислал тебя, Кано? -Благодарю тебя за приглашение… И неловкое молчание. - Не только за этим, выходит. Что ещё? -В начале осени будет праздник... — Это не наш праздник, - вспыхнув, начал было Фэанаро. Но Нерданэль крепко сжала его пальцы, взглядом умоляя выслушать, и Огненный удержал злые слова. Нолофинвэ торопливо продолжил: -Я не зову тебя праздновать с ваньяр. На пир к Валар приглашён весь дом Финвэ. Сам Владыка Манвэ желает нашего примирения, брат мой. Полагаю, тебе стоит ожидать гостя из числа его Майар в ближайшее время, но мы с отцом хотели заранее убедиться, что ты дашь согласие. Фэанаро сначала помолчал, словно в раздумьях, а потом расхохотался. -Неважный из тебя посол, брат мой! Если бы я сам не завëл сейчас разговор, когда бы ты добрался до главной цели своей миссии? При прощании упомянул между делом? -Уж какой есть, - раздражённо отозвался Аракано. - Что скажешь-то? -Я буду. Но держите всех ваших золотоволосых ваньяр подальше от меня. -Приложим все усилия, - холодно ответствовал второй эльф, пряча усмешку. Пожалуй, Мелькор и его странная выходка неожиданно сыграла ему на руку. Что ответил бы Куруфинвэ, если бы он чувствовал себя в полной безопасности, если бы не нуждался в отце, во всей семье? Этого Аракано не знал, но и вслух спрашивать не отваживался – незачем лишний раз рисковать задеть гордость старшего брата. Сейчас всё было хорошо, и приближалось утро. Свеча погасла. *** - Ты что здесь сидишь, как сыч? Спать пора, - Турко умудрился совершенно незаметно подкрасться к Морьо, так что тот от неожиданности чуть с крыши не упал. - Отстань. - Да не дуйся ты. На вот. В ладонь сунулась пара мелких зелёных яблок. Мать держала их в большой плетёной корзине для пирогов и варенья, так как эти кислые и жёсткие недозрелые бессемянки, сбитые ветром раньше времени с дерева, есть было невозможно. Ну, кому невозможно, тот пусть не ест. Карнистир был голоден, он бы и шишку сейчас обглодал. - На вот ещё. На дне отцовой фляжки плеснуло густо. - Ты с ума сошёл! Мне и так уже от отца досталось! - Пей давай, а если что, на меня говори, понял? Морьо подумал и отхлебнул. И тут же закашлялся. - Это что такое вообще? - Точно не ежевичное вино, - невозмутимо ответствовал старший. – Ты понемногу давай. И яблоком закусывай. - Яблоком тут не обойдёшься. На колени Морьо опустилась аккуратно завёрнутая в льняную тряпицу стопочка медовых коржиков. - Кано! – эльф снова чуть не упал с крыши. – Ты тут откуда? - Ешь давай. И пей... Ещё пара глотков и довольно, а то Нельо голову оторвёт. Морьо поспешно отхлебнул из фляги и принялся грызть один из коржиков. Турко, подумав, присоединился к брату. Некоторое время они сидели молча, по очереди отхлёбывая неведомое настоянное на травах питьё из отцовской фляги и наблюдая, как на западе медленно начинала таять ночь. Над их головами на густо-синем небе, словно крупные капли светлой росы, высеребрились всё ещё яркие звëзды. - Кто из вас ещё на ногах стоит? Помогайте давайте! Нельо передал Макалаурэ Атаринкэ, а Морьо Наурлинтэ, и сам легко перебрался на крышу, рядом с братьями. - Совсем что ли! Не вздумай близнецам флягу давать! Яблоки отдай лучше. - Яблоки кислые. Ты вот сколько коржей уже съел, а? Мог бы для младших оставить хоть один! - Ты сам-то считал, сколько съел? - Ты лучше смотри не напейся, а то отец отправит к Йаванне, навоз на грядках разбрасывать. - Эй вы, двое! Хватит уже! Некоторое время они сидели молча. Атаринкэ сонно водил пальчиком по вышивке на рукаве братовой рубахи и явно вот-вот собирался уснуть. Кано был не против, он и сам, кажется, грезил наяву. Линтэ тихонько мурлыкала что-то детское, бессловесное, перебирая тёмные пряди волос Карнистира. Обычно Морьо ей такого не позволял – запутает насмерть, колтуны выстригать придётся – но не сегодня. Он понял, зачем Нельо отдал ему сестру. Линтэ ещё ничего не понимала и не обижалась, ему даже не пришлось просить прощения – от этого одновременно стало легче и горше. Чтобы братья не заметили, как ему на глаза опять наворачиваются слёзы, он опустил голову и зарылся лицом в мягкие волосы сестрёнки. «А вот я помню, поэтому даю тебе слово, что никогда больше не оставлю тебя. И не буду дёргать за уши, когда надоедаешь. И буду играть с тобой, хоть ты и скучная, потому что маленькая и глупая. Прости меня, пожалуйста». Молчали они долго. Пока Турко не спросил, задумчиво: - А как думаете, он ещё раз придёт? Мелькор. Морьо, яростно сморгнув непрошеную солёную влагу с ресниц, мрачно отозвался: - Пусть попробует. Нельо спокойно добавил: - В следующий раз мы будем готовы. От этого «мы» все тени и страхи разом шарахнулись в стороны. Пока было это «мы», не страшен Мелькор. Не страшен даже гнев отца. - Турко, отдай флягу, - ровным голосом добавил Нельо. – И я не стану спрашивать, откуда она у тебя. - Это я принёс, - отозвался немного хрипло Кано, подмигивая младшему брату. - Раз ты принёс, то не спи, а следи, чтобы братья с крыши не упали. Ты хоть пробовал, что там налито? - Конечно, мама, - фыркнул Макалаурэ, отнюдь не устрашённый грозным взглядом Руссандола. Они замолчали и больше не нарушали густеющей предутренней тишины. Спать на пологом скате крыши им и раньше приходилось. Близнецы между Нельо и Кано – старшие братья даже во сне не дали бы упасть младшим. Турко лежал на спине, и в его широко распахнутых светлых глазах отражались гаснущие звёзды. А Морьо не спал. Он слушал тишину и наблюдал за молочными струйками тумана, перламутрово мерцавшими в бледном утреннем полусвете. Ему было хорошо и спокойно. *** Саурон смеялся в голос, запрокинув голову на спинку высокого трона. Никогда ещё не слышал он ничего более нелепого и забавного. Ребёнок! У Мелиан, майа Йаванны, родилась дочь! От эльфа! Так-то она любит детей Единого! Так-то она с ними сроднилась! «Что скажешь, Отец? Кто из нас в твоих глазах больший преступник? Я ли? Она ли?» О, Мелькор посмеётся вместе с ним, когда вернётся из треклятого Валинора. А потом они ещё раз порадуются, когда сотрут с лица земли королевство того заносчивого эльфа, что взял в жёны Айну, как обычную девку! «Ни один из нас, тёмных и всеми презираемых, не совершил такого падения, Отец! Никогда не слышал я, чтобы Айну в Утумно уподобился животному и взял себе женщину из эльдар! Мелькор не допустил бы подобного… искажения! Слышишь, Отец!» Но отец, как всегда, оставил его без ответа. Он говорил с послушными детьми. С тем самыми, надо полагать, которые спали с эльфами и рожали им детей. Отпустив порядком напуганных лазутчиков, Майа спустился в кузни, проверить как шла работа у мастеров. Дело не для орочьей руки, нет. У него были здесь и работники из числа Майар чином пониже, кое-кого из свиты Ауле он сам переманил сюда, уже уйдя из Альмарена. Сейчас они трудились под его началом над новыми вратами для крепости, и Саурон лично долго работал над материалом, меняя тональность его звучания, сгущая, уплотняя, изымая все лишние ноты в пользу центрального мрачного крещендо. Когда оба цельных полотна будущих врат будут подняты наверх и установлены, он наложит на них последнее заклятье – и даже если нечто немыслимое (пусть бы хоть сам небосвод) однажды обрушится на Ангбанд, в крошево стирая гранит, врата устоят. Да, металл на редкость уродлив. Чёрная, с наплывами, словно застывшая лава, поверхность уже готового полотна, казалось, поглощает самый свет – ни блика, ни отблеска. Владыка будет доволен. Но нужно торопиться, у Саурона были все основания полагать, что времени у них оставалось немного. Дни позднего лета над севером лежали тяжело и душно. Сухой, каменный привкус оставался во рту на вдохе, на выдохе у ноздрей было солоно, словно кровь. И даже вечером не легче, зной душил, не отпуская. Стражи молчали на стенах, с усилием глотая раскалённую темень, подальше держась от сигнальных костров, вглядываясь с надеждой в дрожащую, словно мираж в пустыне, линию горизонта – вдруг со стороны далёкого моря придут грозовые тучи. Но нет. Лес вдали выцвел, побурел, небо обмелело, и ночами над крепостью звёзды выступали крупные и грозные, словно клыки прибрежных скал во время отлива. Саурон знал, что это значит. Необычайно жаркое убийственное лето. За ним, он предвидел, осень обрушится на север потоками ливней. Следом ударят морозы, каких этот мир не видывал вот уже триста лет. Скоро. Совсем скоро. Воля Владыки вновь коснулась этих мест, отмечая клеймом жара и холода свою вотчину. Майа смотрел на изнемогающий от зноя мир и ликовал - учитель возвращается! Совсем скоро свершится всё – и месть врагам, и долгожданная награда за труды. Окончив все дела, спустившись в подземные кузни, а затем поднявшись на крепостную стену и лично проверив стражу, Саурон позволил себе впервые за долгие дни покинуть Ангбанд. Даже ему иногда был нужен отдых. Крылатой тенью он пронёсся над бурой равниной, по которой раскалённый ветер гонял и крутил вихри пыли, над обглоданными зноем ржавыми кронами лесов. Над пересохшими руслами рек и съёжившимися лесными озёрами. Над опустевшими лесными поселениями… Эльфы тоже чувствовали близость бури и уходили с севера – в земли Тингола и Мелиан, по большей части. На побережье тоже неспокойно. Скалы гудели от ударов волн, кипевших, и пенившихся, и взлетавших высоко, и обрушивавшихся серебром и солью. И ночное небо в звёздах и слезах смотрело на этот великий непокой… Поодаль от берега, впрочем, море поднималось и опускалось сплошным тяжёлым монолитом. Чёрная, со змеиным, ртутным отблеском вода терпко пахла солью и гневом. С юго-запада шла гроза невиданной силы. Саурон давно не был у этих берегов, но сегодня ему хотелось подойти так близко, как это возможно. И пусть его зов по-прежнему падает в пустоту, вся Арда замерла в ожидании своего законного Короля. «Гряди же! Мы ждём, Владыка! Отомсти врагам своим, воздай стократ – пусть захлебнутся кровью!» - беззвучно взывал Майа, впиваясь взглядом в далёкое мерцание у окоёма. Море ударяло его яростно, силясь сбить с ног, и волны были солоны и теплы, но Майа не чувствовал его силы. Он смотрел в неспокойную предгрозовую ночь, но видел другую явь. Сквозь детские глаза смотрел он на узкое бледное лицо учителя, тускло светившееся в лесной темени. - Твой брат сказал, что тебя зовут Линтэ. Ты боишься меня. Не нужно. Я не желаю тебе зла.