Naurlindale

Линтэ так и не уснула в ту ночь. Она, прикрыв глаза, тихо-тихо лежала в кровати и слушала пение огня в очаге и дыхание спящего близнеца. Иногда из нижней горницы доносились голоса старших. Открывались и закрывались двери. Ближе к рассвету через двор провели коней. Мама несколько раз заглядывала мимоходом, но Линтэ даже головы не подняла – ей было хорошо просто лежать вот так и слушать, и молчать. Немного волнительно и вместе с тем очень радостно от всей этой суеты последних дней – бесконечных сборов, весёлых лиц, разговоров о предстоящей поездке и великом празднике. Вечером она несколько раз вставала с постели, чтобы снова подойти к разложенному на сундуке дорожному платью и погладить тёплый плащ из мягкой серой шерсти, который Анайрэ вышила для неё – алые и золотые цветы по краю. Никогда прежде девочке не доводилось уезжать дальше окрестных гор, никогда прежде у неё не было таких красивых и, как ей казалось, совсем не детских вещей. Даже новые сапожки почти такие же как у Ириссэ! В прошлые годы отец со старшими братьями несколько раз ездил на праздник владыки Манвэ, но ей с Атаринкэ приходилось оставаться дома с матерью, поскольку их считали ещё слишком маленькими для такого далёкого переезда. Дверь снова приоткрылась. Вошедший бесшумно приблизился и легко потрогал девочку за плечо. - Не спишь, - сразу понял Кано. Линтэ, не открывая глаз, заулыбалась в подушку. - Не спишь, точно не спишь. Хватит притворяться, - засмеялся брат. – Вставай, только тихо, не буди пока Атаринкэ, а то будет ворчать всю дорогу. Идём, я тебе покажу кое-что. Ну-ка… Он подхватил сестру на руки и обернул краем плаща прежде, чем до неё добралась утренняя зябкая прохлада. - Не мёрзнешь? - Не-а. А что мы будем смотреть? - Туман. - Туман я много раз видела, - разочарованно протянула Линтэ. Но они не пошли к окну смотреть скучный туман. Почти крадучись, Кано спустился по лестнице в отцовскую мастерскую (здесь было очень тихо и очень темно, даже угли не тлели в горне), а оттуда, через заднюю дверь, вышел в сад. В сад, которого, кажется больше не было вовсе. Кругом густо клубилось белёсое и влажное небо. Нет, пахло-то землёй и осенними листьями, но вокруг – небо. Очертания привычного мира лишь смутно прорисовывались сквозь туманную гущину, да и то только старая яблоня у самого дома да кусты крыжовника поодаль. - Страшно? – шёпотом спросил Кано. Линтэ осторожно помотала головой, слишком поражённая увиденным, чтобы говорить. - Погоди-ка минутку… Эльф усадил сестру на ступеньку, а сам вернулся в мастерскую за фонарём. Вновь подхватив девочку, медленно пошёл с ней по дорожке вглубь старого сада. Светильник покачивался в его руке при каждом шаге, огонь вздрагивал над фитилём, и тёплый золотой свет словно плыл, рассеиваясь, по молочным волнам… Они шли некоторое время, пока очертания дома не растворились окончательно в тумане, а затем – свернули с тропы. - Ноги в росе промочишь, - прошептала Линтэ старшему брату на ухо фразу, которую не раз слышала от матери. - Завидно? – Кано лукаво прищурился. Он вышел в сад, как всегда, босой. - Ага, - кивнула со вздохом девочка. - Ну, иди пробегись. Только до вооон тех берёз и сразу обратно, - и указал на серо-серебристые силуэты поодаль. Ах! Горячие ноги в холодную росистую траву окунуть – что в ручей ступить в жаркий полдень. Линтэ подобрала повыше подол ночной рубашки, чтобы не мешалась, - и рванула вперёд. Может, она не умела ещё бегать так быстро и ловко, как Морьо и старшие, ну и что! Девочка с наслаждением глотала влажный от тумана воздух, густо пропитавшийся головокружительно-пряными ароматами трав, и листьев, и теплой ещё после лета земли, и неслась вперёд что есть духу в молочной темноте. У самых берёз она остановилась и, запрокинув голову, закрыла глаза. Как же тихо! Как хорошо! А потом вдруг – ай! – с ветвей посыпались ледяные и крупные, как бусины, капли росы – это птица тяжело поднялась с ветки, потревожила листву. Линтэ рассмеялась, развернулась, и, вся насквозь промокшая и уже немного озябшая, помчалась обратно, к брату, на свет фонаря, золотой рыбкой плывущий по белым волнам тумана… Кано позволил ей пройти с ним за руку до самой тропы, даже разрешил понести тяжёлый светильник, а потом всё же, несмотря на протесты, поднял на руки. Линтэ крепко-крепко обняла брата за шею и прошептала на ухо: - Никому не рассказывай, хорошо? - Секрет? - Угу. - Не скажу. - Hanno? - Что, огонёк? - Hantalё, hanno. Кано вошёл в тёмную мастерскую, плотно затворил за собой дверь, погасил светильник и аккуратно поставил его на прежнее место – на низкую скамеечку у выхода. И только потом ответил сестре очень серьёзно и тихо: - Не забывай сегодняшнее утро, хорошо? - Не буду, а что? - Однажды, может случиться, тебе будет страшно и одиноко, и ты не будешь помнить ничего вовсе, но вот про это утро всё равно не забывай, договорились? Просто иди на свет фонаря в тумане, потому что это буду я. Я буду искать тебя, огонёк, слышишь? И найду, слово даю. - Тебе тоже снился сон? Как Майтимо и маме? - Да. Но не волнуйся. Всё будет хорошо. Я тебя найду. - Ладно. И уже на лестнице рискнула уточнить: - Кано, ты плачешь? - Нет, конечно. - А щёки почему мокрые, - потрогала ледяными пальчиками. - От росы, наверное. Атаринкэ всё ещё спал. Было по-прежнему тихо, и утро также скорее предугадывалось каким-то глубинным предчувствием света, чем было заметно глазу. Да и не скоро наступит день в таком-то тумане. Линтэ быстро скинула промокшую насквозь рубашку, с наслаждением надела чистую, сухую, нагретую от очажного тепла сорочку и натянула на продрогшие ноги чулки. Сейчас бы ещё чашку горячего молока с мёдом и сладкое печёное яблоко с пряностями – и вовсе праздник. Девочка прислушалась. Голоса звучали в нижней горнице, во дворе – весёлые, бодрые, радостные, звонкие. Кажется, все уже собрались! - Attanyo, вставай! – позвала она близнеца, поспешно натягивая через голову платье. Совсем-совсем новое и точно такое как у мамы! Травянисто-зелёное, с золотистой каймой по краю ворота и со шнуровкой по бокам, чтобы притянуть материю по фигуре. Не то чтобы у маленькой Линтэ уже была фигура, которую стоило бы подчёркивать кроем платья, но она всё равно с удовольствием возилась с завязками. - Вставааааай! А то без тебя уедем! Из-под одеяла донеслось недовольное ворчание, а потом показалась и взлохмаченная голова сонного эльфа. - Подъём, малышня! Дверь резко распахнулась, да с такой силой, что грохнулась о стену. - Турко! – словно вспомнив о чём-то, Атаринкэ разом проснулся, быстро выпутался из одеяла и заметался по комнате в поисках одежды. – Я сейчас! Без меня не ходи! - Да-да, это я! Морьо наверху ждёт... А, Линтэ, уже оделась? Вот и умница. Беги к старшим вниз, а у нас с Курво и Морьо дела. Давай-давай скорее. Девочка вздохнула. Мальчишки, конечно, опять заберутся на чердак, там Турко уже несколько недель пытался вылечить крыло молодой соколице, которую нашёл в лесу… Конечно, её не пригласили. С одной стороны, не то чтобы ей было всерьёз интересно. С другой стороны, могли бы ведь хоть предложить! И стоило даже всерьёз обидеться, но мысль о прогулке в тумане не дала совсем уж пасть духом. Для вида надменно задрав носик, девочка подхватила плащ и выбежала из детской с намерением как можно скорее позавтракать. В конце концов, если для неё найдётся всё же печеное яблоко и кружка молока – утро и впрямь можно назвать вполне сносным. *** Во дворе было оживлённо и празднично, несмотря на темень и туман. Ехать предстояло большим поездом: Фэанаро в этот раз брал с собой всех домочадцев, их сопровождали Аракано с супругой и старшим сыном – младшие его дети должны были прибыть на Таниквэтиль в свите верховного короля. Кроме того, предстояло у переправы встретиться с Финдис - она с супругом и сыном заблаговременно навестила Инголдо с Эарвен, чтобы взять с собой на праздник Финдарато. Его родителям было сейчас не до пиров – младшему ребёнку едва исполнился год, а средний был слишком привязан к родителям, да и слишком мал ещё, чтобы путешествовать так далеко без них, пусть даже и с роднёй. От множества зажжённых во дворе фонарей туман казался золотисто-молочным, напитанным светом, а темнота за воротами напротив – тяжело смыкалась и густела. Это было тоже частью праздника, если подумать. Ведь не просто так над Тирионом именно в эту ночь расплескалось небо! Линтэ сидела на нижней ветке старой яблони, завернувшись в новый плащ, и наблюдала за последними приготовлениями. Меха с дорожным скарбом уже дважды приходилось развязывать, чтобы уложить забытые вещи, а затем вновь надёжно затягивать ремнями… чтобы спустя несколько минут кто-то вспомнил об очередной забытой мелочи и всё пришлось повторять заново. Но всё это проделывалось с неизменными шутками и радостным смехом. Потом отец с Аракано и Майтимо зажигали светильники – старинные, громоздкие… Линтэ задумчиво сморщила носик. Ветка лишь чуть дрогнула, когда Финьо неведомо откуда оказался рядом с девочкой. - Что, не самые красивые, да? - У нас у входа в старую мастерскую лампа лучше, - пренебрежительно отозвалась та. - А зачем они? – тут же полюбопытствовал Курво, немедленно материализовавшийся рядом с двоюродным братом. Под его куда меньшим весом ветка, однако, ощутимо спружинила. – Мы и без них не заблудимся. Финьо щёлкнул мальчишку по носу и назидательно заметил: - Я в прошлом году рассказывал, надо было слушать. И ты чуть не уронил дерево. Атаринкэ насупился было и приготовился обидеться, но любопытство пересилило: - Ну расскажи ещё раз! Финьо, ну расскажиии! - Ты лучше расскажи, а то он от тебя не отстанет, - тихо посоветовала Линтэ. - А ты? – уточнил старший эльф. - И я тоже, - хитро-хитро заулыбалась девочка. - Ну что же мне остаётся? Только учтите, вы оба мне должны, и я вам это припомню. Договор? Вот и славно… Эти светильники – одни из тех, с которыми первые эльдар шли через темные земли на зов Валар. Вы ведь помните истории о тех временах? Ну хоть что-то вы помните… Так вот, сегодня мы вновь зажжём старые лампады, чтобы пройти весь путь до Таниквэтиль… - В знак поиска истинного света, - важно перебил его кто-то. - А в праздничную ночь старый огонь мы погасим, чтобы Владычица Варда зажгла для нас новый, обновлённый. С ним и вернёмся домой, принеся с собой частицу благодати от той, что носит в себе Тайное пламя. - Эй, Морьо, ты с чердака упал, что ли? – фыркнул Финдекано. - А что? Я всё правильно сказал, - насупившись. - Сказать-то сказал, но как-то не ожидал я от тебя таких глубоких познаний. - Отстань, Финьо. - Я-то отстану, но ты потом долго будешь меня упрашивать сделать тебе новый лук. - А что, у меня своих братьев нет, что ли? И руки вот откуда надо растут. Больно ты мне нужен! - Ну, как знаешь, - пожал плечами старший эльф, улыбаясь безмятежно. Искусны были сыновья Фэанаро, но все знали – за самым лёгким и метким луком лучше обратиться ко Второму дому. И Морьо тоже это знал. - Финьо, а Ириссэ будет на празднике? – немного смущаясь, спросила Линтэ. Она уже давно собиралась с духом спросить. А ещё её так и притягивала распустившаяся в одной из кос эльфа узкая золотая лента. И руки сами тянулись переплести, и неловко – всё же не так часто виделась она с двоюродным братом, который, к тому же, намного старше и дружит с Нельо и Кано. - Будет, будет. Она тоже мне все уши прожужжала – а Линтэ будет? А когда Линтэ приедет? Вот доберемся до места, там и увидитесь. И раз уж некому обо мне сейчас позаботиться – может, ты мне поможешь? Не мастер я косы плести… *** Надо сказать, Линтэ с трудом верилось, что момент отбытия всё же наступил, когда отец поднял её на руки и посадил на коня на свёрнутый в виде подушки старый плащ позади надувшегося от гордости Морьо. Конечно, скакун у них был так себе – самый почтенный, медлительный и надёжный, какого только можно себе вообразить, но Карнистиру впервые доверили не только самостоятельно ехать верхом, но и кого-то из младших везти, так что повод для гордости и правда был… Впрочем, в глубине души Линтэ полагала, скорее уж отец надеялся, что она присмотрит за старшим братцем, чтобы он глупостей не натворил. Но говорить об этом вслух было бы верхом неблагоразумия, пусть уж Морьо радуется. Поездка предстояла праздничная, поэтому, согласно старому обычаю, многие и впрямь несли в руках зажжённые светильники, которые предстояло поддерживать горящими до самой ночи торжества. И когда всадники неторопливо выехали из ворот, показалось, с собой они несли тот самый золотисто-молочный свет, от которого отшатывалась боязливо ночная тьма. Горожане встречали их на улицах традиционным: - Nai lye hiruva airëa anducal! Alámene! Однажды даже Линтэ пришлось вздрагивающим от волнения голосом отвечать: - Nai Eru lye mánata! Namárië! А некоторые и вовсе присоединялись к поезду со своими зажжёнными фонарями. Кто-то - просто проводить до ворот города или до переправы, а кто-то и сам собрался в дорогу, чтобы побывать на празднике. Чей голос стал первым? Было не разобрать, так скоро подхватили песню остальные. Радостная, праздничная, в памяти Линтэ она так и осталась чем-то неотделимым от молочных туманных рек, текущих по улицам, от золотых огней в ночи. Утро заметно занялось над горами, только когда праздничный поезд выехал за городские ворота. Впрочем, туман и не думал редеть. Смутно и дымно проплывали мимо росистые луга, по-осеннему поблекшие и выцветшие, бледно желтели и алели рощи - огнистые всполохи в глубине опала. Они прибыли к переправе к полудню, когда сияние на западе видимо опрозрачнило белёсую гущину. Дорога уже довольно давно шла густым лесом, ныряя порой в узкие каменные расселины, затем поднимая путников по сыпучему склону, так что им даже открывалась в первое время на сколько минут затопленная туманом по самые золотые шпили дворцовых башен долина, окружённая тёмным лесом. Затем они обогнули склон и город окончательно остался позади. Река у переправы становилась совсем мелкой и неопасной, однако Морьо спрыгнул с коня и важно повёл его под уздцы, придерживая одной рукой сестру, сидевшую в седле, за колено. Отец заметил и одобрительно кивнул головой. Линтэ только вздохнула. Если быть уж совсем честной, Халвдан был настолько старый и умный конь, что она могла бы ехать на нём совсем одна и без посторонней помощи – и ничего бы с ней не случилось. Даже больше, она могла бы перейти в этом месте поток и пешим ходом! Но если это делало брата счастливым… Она улыбнулась Морьо и тихо сказала ему «hantalë». Тяжело быть младшей. И как это несправедливо! Ведь Атаринкэ всего на несколько минут старше неё, но даже это в счёт идёт! Линтэ тут же решила непременно по возвращении пожаловаться на тяжёлую долю матери и попросить ещё хотя бы одного младшего брата. Или сестру. Чтобы старшим было за кем ухаживать. На берегу реки стояла старая покосившаяся сторожевая избушка, здесь ночевали путники, когда их заставала непогода. Но сейчас, несмотря на туман и сырую прохладу осеннего воздуха, было решено остаться снаружи. Чуть в стороне, в березовой роще Нолофинвэ показал им удобную лужайку, где и остановились, чтобы отдохнуть и дождаться Финдис со спутниками. Лошадей пустили пастись, и работа закипела. Женщины быстро раздали детям и мужьям задания – кто-то отправился собирать валежник для костра, а кто-то помогал нарезать мясо, сыр, хлеб… и тому подобные нудные занятия. Линтэ же удалось улизнуть. Она спряталась от зоркого материнского взгляда в избушку и предусмотрительно провела там несколько минут, справедливо полагая, что все скучные дела будут к этому времени уже распределены. В сторожке было темно, пахло плесенью и прелыми листьями. Вдоль стен обнаружились несколько грубо вытесанных каменных скамей. Скучно и мрачно. Наконец, оживлённая возня и голоса снаружи подсказали девочке, что можно выйти. Ага, так и есть. - Мама, прости, я не слышала, как ты звала. Могу я ещё чем-то помочь? – самым невинным тоном. Нерданэль, ничуть не одураченная, рассмеялась: - Иди уж, погуляй, но не отходи далеко, договорились? И не ходи одна к водопаду, подожди Макалаурэ или Майтимо. - Хорошо, мама. Конечно же, Наурлинтэ пришлось для вида немного побродить в полупрозрачном подлеске, прежде чем она смогла незаметно улизнуть к Airalantasírë, глухо шумевшему за поворотом тропы. *** Тонкая молодая сосенка росла у самого края. Линтэ осторожно погладила пальцами шероховатую кору, потемневшую от влаги. В глубоких морщинах – липкая живица, бальзамно, густо пахнущая на вдохе и прохладно, травянисто горчащая на выдохе. А если слизнуть потом с пальцев смолу и влагу – она сладковато-пряная, обволакивающая, долго-долго мерещится потом привкус кардамона на языке. Деревце совсем молодое и любопытное – осторожно кренилось, заглядывая за край обрыва. Девочка обняла одной рукой тонкий ствол, а другой крепко схватилась за протянутую над головой в пустоту ветвь, и медленно, пугливо наклонилась над белёсой глубиной… да, глубоко. И очень далеко падать. Линтэ была здесь как-то летом в солнечный день. Тонкий ручей срывался с каменистого уступа чуть ли не у самых корней сосны, хотя сейчас его голос звучал едва различимо, глухо, как издалека. Поток был настолько тонок после жарких и сухих дней макушки лета, что вода не долетала до озерца там, внизу – и взбивалась в похожее на кудель облако. Сейчас, наверное, ручей и вовсе вливался в туман, как в бескрайнее озеро, беззвучно смешивал свои распадающиеся на пряди струи с водяной взвесью в воздухе. С противоположной стороны обычно шумел Airalantasírë, полноводный водопад, но его сейчас словно и вовсе не было. И Линтэ представилось, что и его воды стали вдруг белёсыми и лёгкими, и не обрушиваются больше на камни, а тягуче растекаются в воздухе, питая туманное озеро… Она, конечно же, услышала шаги. Кто-то подошёл, но не окликнул её, а вернулся немного вверх по тропе и снова приблизился, уже напевая какую-то незамысловатую мелодию без слов. Точно не кто-то из братьев, им бы в голову не пришло так с ней церемониться. Á-tire, aranel! – со смехом произнёс мальчишечий голос совсем-совсем рядом. И чья-то рука на всякий случай ощутимо вцепилась в край её плаща. Линтэ сделала вид, что не заметила – неужели незнакомец всерьёз полагал, что она испугается и рухнет? После того, как он дважды протопал мимо неё и спел для верности? Эльф, кажется, тоже понял, что лететь от испуга кубарем в пропасть она не собирается, поэтому оставил её плащ в покое и мгновение спустя бесстрашно опустился на самый край обрыва, спустив ноги в клубящуюся туманом пустоту. Незнакомый мальчик поднял к Линтэ весело улыбающееся лицо и подмигнул. - Садись рядом, aranelya. Улыбка у него была открытая и совсем не насмешливая. Линтэ осторожно перебирая по стволу порядком онемевшими руками приняла вертикальное положение, и только потом позволила себе более не держаться. Покрасневшие ладони неприятно чесались и саднили. - Кто ты? – спросила девочка, усаживаясь над бездной рядом с незнакомым эльфом и тоже опуская ноги в клубящееся невесомое молоко, прежде чем добавить с сомнением. – Artaher. - Угадай? – усмехнулся мальчик, откидывая капюшон. Светло-зелёные, словно прозрачный лед, глаза однозначно были знакомые. Как и золотые волосы, пусть они и потемнели сейчас от влаги. Догадаться совсем несложно, Финдарато немного старше, да и с ним девочка уже была знакома. Стало быть… - Ты Лаурфиндэ, мой двоюродный брат, - уверенно ответила Линтэ. Эльф горестно вздохнул. - Если будешь называть меня этим именем, решу, что ты совсем не хочешь со мной дружить, Наурлинтэ Фэанориэль, aranelya, - изобразил он обиду. Девочка смерила его строгим взглядом. - Не смей. Меня зовут Линтэ. - А меня Артамир*. - Длинно, - поморщилась девочка. - Попробуй короче? - Миро. Короче некуда. Но если ещё раз назовёшь меня принцессой, дружить будешь с кем-нибудь другим. - Договорились! После короткого молчания мальчик беззаботным тоном добавил: - А ещё тебя ищут. - Да, наверное, пора обратно возвращаться, - неохотно отозвалась Линтэ, медленно растирая в перепачканных смолой ладонях комок сухой земли, чтобы проще было потом смыть неприятную липкость. - А давай мы с тобой будем возвращаться и заблудимся? Предложение поразило воображение самыми неожиданными возможностями, соблазнительно замаячившими на горизонте. Приключение! Самое настоящее приключение в тумане! И боязно, и тааак интересно! Комок земли немедленно был сброшен с обрыва. - А куда? – деловито уточнила эльфа. - М? - Заблудимся куда? - Знаешь, с тобой здорово дружить, Линтэ! Ты очень сообразительная! Есть тут одно место… Я слышал, как о нём старшие говорили… Пойдём скорее! Надо успеть заблудиться, пока нас не нашли! - А найтись-то мы потом сумеем? - А мы не очень далеко заблудимся, - заключил новый друг, поднимаясь на ноги и, предусмотрительно сделав шаг назад от края бездны, протянул руку. Ладонь оказалась горячей и очень шершавой, как у любого из её старших братьев, так что Линтэ невольно прониклась доверием. На самом деле, потеряться и правда немудрено – тропинка, ведшая назад, к переправе, несколько раз ныряла в лес. Десяток шагов в сторону и можно успешно сделать вид, что в тумане утратил всякое чувство направления. Линтэ шла чуть позади, предоставляя провожатому выбирать дорогу. Если уж всё равно влетит, то одним проступком больше, одним меньше… новые башмаки и теплые чулки остались на тропинке, где они с Миро свернули в лес (знак для родни – откуда начинать искать пропажу). Под босыми ступнями - слой опавшей хвои, как такое пропустить? Если ступить непривычной ногой, идти невозможно, - даже напитавшись влагой прелые иголки оставались иголками. Но не для того, кто всё лето провёл босиком. Запахи кружили голову, как никогда прежде. И даже острее, чем всегда, Линтэ ощущала всем своим существом как звучит, звучит, звучит всё вокруг. Закрыла глаза – так симфония ещё яснее. На мгновение показалось, она невесомо парит в абсолютном безвременье посреди многоголосого хора. Мир сейчас полон клубящейся молочной влаги, а её свойство – отражать. И, отражённые в дымном зеркале, остро и колко пели невидимые звёзды, густо и низко-бархатно пела тьма. Широкая и вольная, как дыхание ветра, музыка воздуха в унисон с текучей и изменчивой мелодией воды. Окутанная белой вуалью тумана, глуше звучала земля. И, словно неизменное биение ровного пульса, мерный и исполненный скрытой силы – голос пламени. Так далеко и вместе с тем всегда на расстоянии протянутой руки, вплетённый в самую плоть мироздания. И свет… Свет Древ, слабое сияние их с Миро светильника – в нём тоже песня огня… - Эй, спишь, что ли? Или что-то выслушиваешь? – любопытный мальчишеский голос прозвучал у самого лица. Они стояли посреди утонувшего в тумане леса – неверные тени и медленно колеблющаяся белёсая марь – словно на дне океана. Странно, но в зелёных глазах родича ей тоже мерещился сейчас тонкий отблеск пламени. Словно изнутри светится. - Ты чего? – он нахмурился. – Наши идут? Девочка не ответила, задумавшись. - Тебе рассказывали когда-нибудь про Nen-Airadhin? – шёпотом спросил эльда, подавшись вперёд, словно чтобы рассказать на ухо секрет. - Здесь поблизости есть пещера, где из-под земли поднимается поток, который, говорят, когда-то давно благословила сама Несса. Там всегда тихо, как в святилище. Не слышно ни звука шагов входящих, ни плеска самой воды. Пойдём посмотрим! - А ты дорогу знаешь? - Знаю. Турко рассказывал твоим сегодня. Он целую карту на песке нарисовал, а я подсмотрел. - Заблудимся, я всё свалю на тебя. - Договорились. Но Миро и впрямь, кажется, знал, куда идти. Он повёл Линтэ в противоположную сторону от лагеря у переправы, даже быстро нашёл старую полузаросшую тропу, некогда вымощенную камнем, ныне раскрошившимся и едва угадывавшимся под слоем хвои и листвы. Дорога поднялась вверх, а затем резко нырнула меж валунов вниз и вправо. Впереди в тумане тускло блеснуло – вода! Переглянувшись, дети принялись спускаться меж камней к спокойному озеру, похожему на бледно-зелёный драгоценный камень. - А теперь нам туда, - Миро уверенно указал на противоположный берег. Там тропа, обрывавшаяся у самой кромки воды, едва заметной стёжкой вновь вилась меж камней и снова уводила вверх. – Почти пришли. Пещера с той стороны. Идти пришлось вброд. Подумав, Линтэ скинула плащ и также оставила его на берегу. Вода недаром цветом походила на весенний лёд, она оказалась такой же холодной. Да ещё босые ноги оскальзывались на камнях… - Говорил я тебе не бросать башмаки на тропе, - но в голосе Миро не было ни насмешки, ни торжества. Он непрестанно оглядывался и то и дело останавливался, чтобы подождать медленно бредущую подругу. Вода поднялась по пояс. Ещё несколько шагов – и Линтэ охнула, внезапно провалившись по грудь. Застывшая ступня глухо ныла от удара о камень. - Миро, я не уверена, что мы сможем перейти на ту сторону, ещё ведь даже до середины не дошли, - очень тихо и стараясь скрыть, как сильно стучат от холода зубы. - А ты разве плавать не умеешь? Тут ведь рукой подать. И это же озеро! Здесь нет сильного течения. Девочка кивнула и сделала ещё пару шагов вперёд. Вода теперь почти покрывала плечи. - Всё, дальше надо плыть. Артамир так же легко держался на воде, как блики света. Линтэ подумала, что так и должно быть, ведь у него глаза такие же льдисто-зелёные, как и это озеро. Она остановилась в нерешительности. Хоть и прозрачная, вода странно искажала пространство – не разобрать, можно ли ещё шаг сделать или сразу ухнешь с головой. - Здесь очень глубоко, как думаешь? - Не знаю, - озорно улыбнулся Миро. У мальчишки губы посинели от холода, но он не торопился плыть к берегу, держась возле подруги. Линтэ понимала, почему. И это было обидно. – Хочешь, нырну и проверю? Его длинные волосы намокли и потемнели, стали из светло-золотых почти тёмно-русыми. Линтэ представила, каково это, когда ледяная зелёная вода смыкается над головой, и ей стало страшно. - Не надо, Миро. Я, наверное, не хочу знать. - Плыви сюда. Я поддержу если что, - без насмешки в голосе позвал эльф. – Я очень хорошо плаваю. - А я нет, - честно призналась Линтэ. – Я не очень люблю воду. - Бывает! А я вот высоты боюсь. Мне иногда снятся кошмары, в которых я падаю вниз с обрыва. Только ты не говори никому, хорошо? Скорее всего, он врал. Просто не был похож на того, кто боится. Чего угодно. И кого угодно, пожалуй. Линтэ отчего-то вспомнила лицо Тёмного Вала, полускрытое лесным сумраком. Интересно, испугался бы Миро, если бы с ним заговорил Мелькор? Вздохнув, Линтэ оттолкнулась от края каменного «порога», на котором балансировала, и медленно поплыла, неловко держа над поверхностью голову и судорожно дыша короткими рваными вдохами. - Ты похожа на домашнюю кошку, свалившуюся в озеро, - беззлобно заметил Артамир. Он всё так же легко держался на воде, хотя лицо его стало бледным, словно белый воск, а губы тряслись. Линтэ вновь подумала, что ему так просто оттого, что у него глаза такие светлые. Холодные-холодные, зелёные, как лёд, а на дне зрачков – россыпь весёлых тёплых бликов. Но думать долго было некогда, она с трудом держалась на воде. На берег едва выползли, продрогшие до такой степени, что не чувствовали рук и ног. Артамир задержался на минуту, чтобы вылить из сапог воду (не без шуток и усмешки), а затем, как могли быстро, они стали подниматься узкой каменистой тропинке наверх. Часть дороги пришлось преодолеть и вовсе на четвереньках – слишком круто уводила она вверх. Новое платье порвалось – тут уж ничего не попишешь. Но даже расстраиваться было некогда, потому что слишком холодно и тяжело. Туман по-прежнему и не думал редеть, так что они узнали о том, что справа снова обрыв, только когда Артамир поскользнулся и чуть не сорвался вниз… - Это ничего! Там ведь озеро. Подумаешь, искупался бы ещё раз, - бодро улыбнулся Миро. Линтэ молча вытерла ладонью кровь из широкого пореза на его щеке. Может, и озеро, а может, скала. В тумане-то кто разберёт. Дальше пошли ещё медленнее. Благо, совсем недолго осталось. …Пещеру, словно занавес, скрывал небольшой водопад. Тихо-тихо, как бы крадучись, вода с холодным шелестом опускалась на камни перед входом. - Пойдём, что ли? – с неожиданной неуверенностью спросил Аратмир. - Мы ненадолго. Только выпьем по глотку воды и сразу обратно, хорошо? Девочке, только выбравшейся из холодного озера, совсем не хотелось пить из ледяного подземного источника, но она молча кивнула. Шаг, пригоршня воды за шиворот и в лицо. И вот они внутри. Девочка ожидала, что их встретит полная и непроглядная темень, но нет. На каменном уступе у дальнего края пещеры стоял небольшой масляный светильник. А ещё здесь было тихо. Не просто отсутствие звука, нет, эта тишина вместе с воздухом прохладно коснулась горла, наполнила лёгкие. И Линтэ вдруг поняла, что не способна больше произнести ни слова. Магия этого места не позволит ни единому звуку сорваться с губ. Но это было совсем не страшно, в этом не ощущалось злой воли. Благословлённый Нессой поток оказался крошечным ручейком. В камне высечено подобие фонтана - верхняя большая чаша медленно наполнялась «не видевшей света» подземной водой, которая крупными каплями-слезами стекала в две меньшие чаши… Свет лампы не отражался в воде, она казалась чёрной и совершенно непрозрачной. Дети переглянулись и одновременно приблизились к фонтану. Как и почему это случилось – они так и не поняли. Стоявший высоко на уступе светильник словно от чьего-то неловкого движения опрокинулся. Масло разлилось по поверхности воды в одной из чаш и рыжие языки пламени взвились над ней. Словно повинуясь приказу, Линтэ вдруг быстро шагнула вперёд и, набрав полные ладони огня и чёрной влаги, сделала несколько быстрых глотков. Вода была холодна и оставила на губах привкус камня и лампадного масла. Огонь коснулся лица привычным сухим касанием, словно мимолётная ласка горячих пальцев. Миро замер с приоткрытым от ужаса ртом, ожидая, что Линтэ зайдётся беззвучным криком боли. Но нет. Как-то всё обошлось. Кажется. В последний момент, прежде чем огонь на поверхности воды погас, он тоже быстро окунул ладонь в чашу с краю, там, где уже не было опасности обжечься и, не спуская глаз с подруги, сделал глоток. Несколько мгновений дети стояли в полной темноте, а затем Артамир тихо взял Наурлинтэ за руку и повел к выходу. На противоположном берегу озера их уже ждали. Финьо сидел на большом валуне и, явно скучая, пускал камешки по озёрной глади. При виде двух грязных, насквозь промокших и продрогших эльфов, с трудом выползавших на берег он не разразился вполне приличествующей случаю гневной тирадой. Он только фыркнул и вручил каждому по плотному свёртку с одеждой. - Это вам. Долго ждать не буду, поэтому давайте скорее. Спустя несколько минут, когда всё ещё дрожащие от холода, но сухие и несколько более опрятные эльфы снова предстали перед старшим родичем, он одобрительно их оглядел и спросил: - Что стоим? А ну бегом к переправе. Чем быстрее бежите, тем скорее согреетесь. Миро и Линтэ молча переглянулись. Надо ли говорить, что у и без того едва на ногах стоящих детей эта перспектива вызвала мало восторга. Тем более что бежать предстояло в гору. Но делать нечего. Шаг за шагом, сначала совсем невыносимо (в онемевших ступнях каждый удар о землю отдавался тупой болью), но потом и впрямь тепло разлилось по телу. Туман медленно расплёскивался под ногами, завивался неторопливыми струйками. Финьо, казалось, и вовсе не бежал, а шёл неторопливо, но неизменно оказывался на пару шагов впереди. Думать, как это у него получалось, сил не было. Шаг за шагом. Иногда мерещилось, что они бегут всё ещё в воде, там, в озере. И их легонько сносит в сторону подводным течением… - Не спать! Мы почти вышли из леса. Линтэ тряхнула головой, отгоняя дрёму. Подумать только, и впрямь чуть не уснула. А вот и тропа, ведущая от водопада к переправе. Линтэ, покраснев как рак, подхватила всё ещё стоявшие там башмаки. У переправы было тихо и пусто. Нерданэль, Финдис и Нельо – вот и всё. Линтэ стало очень стыдно под взглядом матери. Их не стали спрашивать ни о чём, однако. Откуда-то подробности уже были известны, а откуда именно - Линтэ не рискнула сразу спросить. - Согрелись? – мягко спросила Финдис, лёгким движением отбрасывая всё ещё влажные волосы сына с его пылающего лба. - Прости… - Артамир поймал руку матери и поцеловал в ладонь. - Да, и ты прости меня, ammё, - торопливо присоединилась Линтэ, не смея поднять взгляд. Только сейчас осознавая то, о чём стоило бы подумать раньше. Ведь она ушла без спроса к водопаду. Одна. И пропала. Нерданэль выглядела спокойной, но девочка знала, почему у мамы такое бледное лицо. Голос её прозвучал холодно и отстранённо (ай, как же сердится!): - Как видите, пока вы изучали окрестности, все успели пообедать и теперь уехали далеко вперёд. Нам предстоит долгий переезд без остановок, чтобы догнать остальных. Не будем терять время. Линтэ, поедешь с Майтимо. Девочка молча кивнула и, понурив голову, направилась к брату. - Выше нос! – шепнул ей тот, усаживая на коня перед собой. – На вот. Поешь, потом расскажешь. Приключение-то удалось? Девочка развернула завёрнутую в тряпицу нехитрую снедь – кусок пшеничной лепёшки, ломтик сыра, немного холодного мяса – и едва сдержала улыбку. Миро, сидевший позади Финьо, озорно подмигнул подруге и с сочным хрустом надкусил большое золотисто-желтое яблоко. - Да, Майтимо, было здорово! Знаешь, я была у водопадов и встретила там Артамира, а потом мы стали возвращаться и… - Заблудились? – подсказал, улыбаясь, брат. - Ну… можно и так сказать, да. Хорошо, когда в семье тебя понимают. *** Дорога была однообразная и скучная. Ехали молча, быстро и без остановок, поскольку старшие хотели догнать спутников ещё до сумерек. Мерный глухой стук копыт, густой лес вокруг и туман-туман-туман… Стоило на мгновение позволить себе сомкнуть отяжелевшие веки, и вот уже Артамиру казалось, что он снова плывёт в светло-зелёной невозможно прозрачной воде. Хотя нет, не плывёт. Легко, словно блики света, лежит на поверхности и смотрит как медленно течёт над озером белое молоко. Потом он испугался, что уснёт и утонет – и вдруг и впрямь обнаружил, что уже касается спиной каменистого дна… Он дёрнулся, ткнулся лбом в спину Финьо и проснулся. - Смотри там, с лошади не свались. - Не свалюсь. А долго нам ещё? - Почти догнали. Вон там, впереди – видишь огни? И впрямь словно золотые искры между деревьев – перемигивались, покачиваясь, светильники и лампады. Артамир помолчал. Мама ехала впереди рядом с Нерданэль и негромко о чём-то беседовала. Нельо и Линтэ отстали и, пожалуй, если он спросит совсем тихо… - Финьо, а ты слышал про Nen-Airadhin? Финдекано бросил насмешливый взгляд через плечо. - Несомненно. А почему ты спрашиваешь? Миро помолчал, колеблясь – спросить или нет, но старший эльф его опередил. - Я слышал, как Турко рассказывал днём об этом месте, - нейтральным тоном сообщил он. - Слышал?.. - И что было сказано после тоже. Они были несправедливы к тебе. Но не стоит обижаться, Турко не со зла, просто… его манера шутить довольно своеобразна. Миро нахмурился. Слова двоюродного брата и его лицо в тот момент… хороша шутка! Тьелкормо разглагольствовал, сидя на прибрежном камне и важно поглядывая на раскрывших рты слушателей. - …когда мы добрались до озера, уже смеркалось, а нам предстояло ещё перебраться на противоположный берег… - Вброд, что ли? – скептически уточнил Морьо. – И она пошла с тобой? Врёшь! Она босиком по траве не ходит – белые ножки бережёт. А тут в ледяную воду полезла. Так и поверил! Турко смерил брата высокомерным взглядом. - Нет, конечно. Но я не такой слабак, как некоторые… - Ты что, потащил её на закорках? – перебил один из слушателей, ровесник Тьелко, и фыркнул от смеха. - Я перенёс девушку на руках, - ответствовал рассказчик, неприязненно поглядывая на веселящегося товарища. - Ага, озеро-то глубокое. Если только тащил её над головой, как бревно! И Морьо под гогот друзей изобразил, как именно старший брат должен был нести прекрасную деву через горное озеро. - Давай-давай, веселись. Если ты сам слабак и девчонку поднять не можешь, что ещё тебе остаётся? - Да бросьте вы дурачиться! Тьелко, рассказывай давай! Дошли вы до пещеры? – С нетерпением спросил Аранвэ, тряхнув тёмными кудрями.   Тьелкормо снова приосанился и важно кивнул. - И она пошла туда с тобой? Как ты её уговорил? Все ведь знают, если двое одновременно выпьют воды из Nen-Airadhin, то никогда не расстанутся! Турко расплылся в лукавой улыбке. - Конечно, она пошла со мной. Между прочим, сама меня об этом просила. Морьо снова фыркнул: - Ты ещё скажи, она тебя умоляла! - Может, и так, - с небрежным самодовольством отозвался старший эльф. – Не завидуй, Карнистир. Подрастёшь, может, и сможешь кого-нибудь уговорить пойти с тобой. Если не к Nen-Airadhin, то хоть к ближайшему колодцу. В этот момент кто-то тихо, но твёрдо возразил: - Нехорошо это. Тьелкормо только тогда заметил ещё одного слушателя – золотоволосый сын Финдис сидел поодаль и хмуро разглядывал веселящихся старших родичей. - Чего тебе, мелкотня? - Ты год назад был там с Линдиссэ, разве не так? Или ты соврал тогда? – упрямо задрав подбородок, спросил мальчик. Турко смерил его презрительным взглядом. - И не думал врать. Зачем бы мне? Скажу больше, я бывал там и прежде. И всякий раз не один. И что? Мальчику явно стало неловко под взглядами старших, но он всё равно насколько мог ровным и уверенным голосом ответил: - Это нехорошо, Тьелко. Мы выбираем пару однажды и на всю жизнь. Нельзя так… Это неправильно. Под конец он всё же смешался и покраснел. Тьелкормо рассмеялся. И он, кажется, ожидал, что к нему присоединятся и его товарищи, но они молчали, и его собственным смех прозвучал наигранно и неожиданно жалко в повисшей тишине. Раздосадованный и обозлённый, он сквозь зубы бросил нахальному мальцу: - А что тебе ещё остаётся, утешай себя надеждой, что ждёшь единственную. Всё равно никто никогда не пойдёт к Nen-Airadhin с таким хиляком как ты. Эй, да ты посмотри на себя! Мой самый младший братишка на пару лет тебя младше, а уже на голову выше! Морьо поморщился: - Турко, отстань от малышни. Нашёл на кого дуться. Тьелкормо красивым, гибким движением поднялся на ноги. Он-то, вне всякого сомнения, уже теперь был довольно высок и необычайно хорошо сложён. И знал, что его городские девушки называли Vanimo, Прекрасный. - Ты прав, Морьо. Пойдёмте! – он повелительным жестом позвал друзей за собой. И, хоть и без прежней весёлости, мальчишки ушли вместе с ним. А Миро остался один. Поёжился от холода. На душе было гадко. Мальчик не любил ссор, к тому же от болтовни двоюродного брата остался неприятный осадок. Старшие ещё и не думали собираться в путь, поэтому он решил немного побродить поблизости. И, возможно, зашёл чуть дальше, чем собирался… Он решился на отчаянную глупость в ту самую минуту, когда увидел тёмную фигурку, наклонившуюся над самой пропастью. Доказать? Отомстить? Он сам не мог объяснить, зачем он повёл ни о чём не подозревавшую Наурлинтэ к озеру. - Финьо, а это правда, что, если двое одновременно выпьют воды из того фонтана, который в пещере… что они всегда будут вместе. - Ты вовремя спрашиваешь. Возможно, стоило уточнить, прежде чем идти туда вместе с девчонкой, которую впервые сегодня увидел. - Ответь, а? И так тошно. Финдекано вздохнул и покачал головой: - Если бы кто-то всерьёз в это верил, неужели ты думаешь, что вас на том берегу встречал бы я? Ещё чего. Там тебя бы поджидал Куруфинвэ Фэанаро и объясняться тебе пришлось бы перед ним. Мальчик испуганно замер. Как-то прежде ему эта мысль в голову не приходила… - Да не волнуйся ты. Я знаю эльдар, которые каждый год приходят к озеру с новой зазнобой – и что им теперь делать? На которой жениться? Или на всех сразу? - Это нехорошо, - тихо отозвался Миро. Финьо бросил быстрый взгляд через плечо. - А то, что ты сделал, это хорошо? - Нет, - твёрдо отозвался Артамир. – Это тоже неправильно. - И что теперь? Как думаешь исправлять? Артамир не ответил. Он думал над тем же вопросом. А дорога в последний раз сделала крутой поворот, огибая замшелый валун, и вывела их на широкую прогалину, пересечённую тихим ручьём. - Вы как раз вовремя! – приветствовал их кто-то из младших. – Костры уже развели! И впрямь, жарко трещали поленья, высоко взлетали искры над рыжим пламенем. Кони были рассёдланы и отпущены свободно бродить вокруг маленького лагеря, а эльфы готовились к трапезе и отдыху. Прибытие шестерых отставших спутников осталось практически без внимания. Фэанаро, конечно, тут же поднялся со своего места и направился к супруге, старшему сыну и дочери… Миро поёжился. Наверное, если очень тихо отойти к своим, то пока что можно избежать неприятного разговора. Хотя бы с мыслями собраться. Мама как раз подошла к отцу, сидевшему поодаль, что-то со смехом сказала ему и села рядом. Да, надо поторопиться туда же, к родителям. Но стоило обеими ногами ступить на землю, как чья-то рука тут же крепко схватила за шиворот и ощутимо тряхнула. - Ты что это удумал, хиляк? – прошипел ему на ухо Тьелкормо. – Думаешь, доказал кому-то что-то, а? - И не думал. Отпусти, Турко. Артамиру стоило немалых усилий не поддаться желанию рвануть в сторону костров… Или хоть к Финьо, который стоял совсем рядом, молча наблюдая за происходящим. Фэаноринг был выше и сильнее. И выглядел совершенно разъярённым. - Ты лгун! Подлый, лживый троллий сын! Тьелко и впрямь был выше и сильнее, но Миро ничего не оставалось после этих слов, как сложить пальцы в кулак и изо всех сил залепить двоюродному брату в подбородок. Едва ли получилось ударить так крепко, как стоило (снизу вверх, да и сила не та), но хватило и того – среброволосый сын Фэанаро явно не ожидал такой прыти от кузена, поэтому не успел увернуться. - Ах ты недомерок!.. - Тьелкормо! А ну прекрати сию минуту! Ростом Наурлинтэ была ещё меньше Лаурфиндэ, да. Но всё же оставалась дочерью Нерданэль, которую опасались всерьёз рассердить не только сыновья, но даже супруг. От ярости, казалось, в растрёпанных чёрных волосах девочки пляшут искры-всполохи, а в зрачках полыхает настоящее пламя. Миро успел удивиться тому, что костры у неё за спиной, а огонь как будто отражается в глазах. Линтэ топнула упрямо ножкой и, подбоченившись, продолжила отчитывать старшего брата: - Ты сам виноват, это раз. Не смотри так, мне Майтимо всё рассказал! Миро ничего плохого не сделал, это два. Мы едем на праздник светильников, а ты драку затеял, это три! - А ты не лезь, глупая! Он тебя обманул! Как твой брат, я обязан заступиться! - Никто меня не обманывал. Куда хочу, туда и иду. Ты меня понял? – и она смерила брата прищуренным взглядом. - Тьелкормо, кажется, твоей маленькой сестрёнке не нужен защитник. Заранее жаль того, кто решит её обидеть, - подал голос со своего места с интересом наблюдавший за происходившим Финдекано. – Слышишь, Артамир, ты осторожнее будь! - Да уж! Смотри, если другую вздумаешь к источнику повести, Линтэ тебя в пирог запечёт, - Прошипел сквозь зубы Турко. – А если вздумаешь ещё раз к моей сестре без спроса подойти, от меня получишь. - Только попробуй хоть пальцем его тронуть! – прошипела девочка. Миро неловко переступил с ноги на ногу и шепнул подруге: - Это я его первым ударил. - Мало ударил, - надменно заявила та, всё ещё яростно сверкая глазами. – Сильнее бить надо. Но всё же, пару раз глубоко вздохнув, подошла к брату, взяла за руку. - Садись на траву. Давай посмотрю, что там у тебя. И Тьелко, хоть и дышавший ещё тяжело от злости, послушно плюхнулся на землю и подставил лицо младшей сестре. Артамир потоптался на месте и следом за Финьо и Майтимо тоже тихо отошёл к своим, сел между родителями и принялся задумчиво смотреть на пламя. - Ну как приключение, удалось на славу? – с мягкой насмешкой в голосе спросил отец, передавая ему берестяную кружку с горячим травяным питьём. - Куда уж больше. Прости, atto. Тот обменялся быстрым весёлым взглядом с Финдис. - Ничего страшного не случилось. Артамир, неужели ты не заметил, что ни Фэанаро, ни я так и не вмешались в ваши разборки? Будь дело действительно столь серьёзным, уж поверь, наш венценосный родич в стороне бы не остался. Мальчик робко глянул сторону семейства наследного принца. Фэанаро безошибочно поймал его взгляд и улыбнулся мимолётно-насмешливо, очень похоже на Турко. И очень непохоже не Линтэ. И сразу отвернулся, словно желая показать, насколько ему безразличен и Лаурфиндэ, и вся эта история с озером. - Он не разрешит нам дружить, ведь правда? - А ты станешь просить разрешения? – отец поднял брови, глядя многозначительно. - Нет, не стану. А ещё мальчик точно знал, что Линтэ не станет спрашивать разрешения, если решит быть его другом. Он снова оглянулся. Девочка всё ещё сидела в стороне с братом и что-то тихо ему рассказывала. Тьелко улыбался и больше не казался рассерженным, и Миро поймал себя на том, что тоже невольно улыбается. И ему вдруг захотелось, чтобы легенда оказалась самой что ни на есть правдой. Он понятия не имел о любви и прочих глупостях, но такого друга ему очень хотелось бы сохранить. *** Саурон был в ярости. Душившее его долгие годы тоскливое одиночество переросло в отчаяние и теперь обернулось слепой, добела раскалённой яростью. Мелькор не вернулся. Прошли годы с той ночи на побережье, когда он звал Владыку, предвкушая его скорое триумфальное возвращение. И ведь он был прав тогда! Прав до мельчайшей подробности. Лето опалило жаром, осень утопила в дождях и туманах, зима обрушилась снежными бурями и невиданными морозами… А потом всё минуло, как дурной сон. Тень помыслов Владыки больше не лежала на этих землях. Он не собирался возвращаться. Не сейчас, во всяком случае. Саурон чувствовал себя преданным. Что там, в Валиноре, могло оказаться столь занимательным, что Учитель отказался от мысли о возвращении? Или он не чувствует себя хоть малой мере обязанным всем тем, кто преданно ожидает его в затемнённых землях? Не чувствует себя обязанным ему, самому верному ученику и слуге? Использовал и выбросил, как ненужную старую вещь. И теперь наслаждается там, в Благословенном крае, светом и прощением Валар, а он, ученик, сохранивший безукоризненную верность, вынужден оставаться в изгнании. Наместник никому не нужной крепости посреди диких лесов и гор. Военачальник армий, не видевших войн. От яростного крика Майа во все стороны расплескалось добела раскалённое пламя, в пепел обращая вековые сосны, оплавляя камни, оставляя на добрую милю вокруг лишь мертвую пустыню, медленно остывающую под чёрным небом. От жара наконец высохла предательская солёная влага на щеках. И, раз Владыка выбрал блаженный свет Валар, почему же не может он, падший, потерявший имя и прежнюю благодать Майа во всеуслышанье признать простую истину? - Да, Отец, я устал от этой темноты. Я слишком хорошо помню свет, чтобы не ощущать его потерю. Я помню, какой сегодня день. Помню, как были зажжены Светильники. Я бы отдал всё, чтобы увидеть тот свет ещё хоть раз! Я так устал, Отец. Майрон вдруг осознал, что это сущая правда. От усталости он едва стоял на ногах, едва мог держать глаза открытыми. Кажется, безумная вспышка ярости, уничтожившая большой участок леса, оставила его совсем без сил… Не имея воли сопротивляться, он опустился на землю и мгновенно уснул. Посреди остывающего пожарища, под медленно опадающими с неба серыми хлопьями пепла. Прежде всего он уловил знакомый аромат – далёкий и дымный. Можжевельник и ладан. Но с незнакомой холодной нотой – словно она долго бродила по лесу в тумане. Босая и с венком из осенних листьев на распущенных волосах. Сколько он не был здесь? Пожалуй, с того самого дня, как услышал о выборе Мелиан. И узнал, что Единый по Ему Одному известной причине одарил своего падшего сына самым бесполезным из даров – обещанный и долгожданный ученик-эрухини оказался девчонкой. Ловушка стала настолько очевидной, что это показалось тогда Майа совершенно оскорбительным. Неужели были основания считать его настолько никчёмным, чтобы… Чтобы что? Почему он запретил себе бывать здесь? Боялся ли однажды повторить чужую ошибку? Привязаться? К эльфу? Наверное, да. Наверное, он и впрямь боялся. Сколько же лет прошло? Не так уж много, в ней детского всё ещё должно быть куда больше, чем девичьего. Во всяком случае, тихий голос принадлежал ребёнку. Она пела. Пела для него, перебирая прохладными пальчиками пряди его волос, точно так, как прежде делал он сам… Смешно, но эту песню он слышал и прежде. Уходя из Средиземья, эльдар несли с собой свои гимны, как боевые стяги. Им было страшно, но противопоставить тьме они могли только слова – прекрасные и высокие, но пустые и бессмысленные, как казалось тогда Майа. Сейчас же каждое слово звучало в унисон с его собственным страхом, отзывалось его собственной жгучей утратой неведомо чего... - Не плачь, не надо. Прохладные пальцы принялись гладить его лицо, стирать со щёк слёзы. Наверное, стоило прийти в ярость от собственной слабости, от глубины унижения. Но он лежал по-прежнему неподвижно, не открывая глаз, и позволял ей шептать слова утешения. Волны с шелковым шелестом набегали на камни, ветер шуршал сухими травами – полынь и чобр, бесшумно опускался на застывший мир бледно-золотой свет. - Не плачь больше. Всё будет хорошо, просто надо отдохнуть. Хочешь, я спою ещё? Мама всегда поёт, когда нам с Аттаньо снятся дурные сны… У неё был славный голос. Майрон почувствовал, как дрогнули невольно уголки губ в улыбке. Она уже теперь умеет говорить так, чтобы ей верили. В её голосе была сила. Это стоило запомнить. И вернуться к этой мысли потом. После. Ему и правда стоило отдохнуть. Не открывая глаз, едва шевеля непослушными губами, он шепнул: - Да, спой мне. И она запела. Конечно же, о немеркнущем свете и надежде, способной провести сквозь лютый мрак и отчаяние. Ему мерещилось сквозь сон-во-сне, что в его ладонях лампада из тончайшего чёрного хрусталя, оправленного в светлое серебро, и огонёк на фитиле светит ровно и поёт, поёт, поёт ему одному слышную песнь…