Naurlindale

- Aia, Narieth maira! Линтэ прикрыла на мгновение глаза, пытаясь разобраться в нахлынувшем потоке воспоминаний: мерцание пламени сквозь ресницы, шум волн и крики чаек, пение металла под ударами молота, прохладное касание ветра, но самое главное – голос. Он пел ей. Сколько раз просыпалась с привкусом морской соли на губах, силясь вспомнить мотив той музыки, что звучала в забытом сне… - Кто ты? - Моё имя Майрон. Ты слышала обо мне прежде? - Нет… Кто ты? - Я Айну. «Чей ты?» - непроизнесённый вопрос, тревожный, как звенящая тишина кромешной ночью. Линтэ вдруг вспомнилось, как Мелькор поманил её тогда в лесу, как похоже он изобразил этот самый голос, словно подслушал её сны. Майрон улыбнулся. - Я пришёл в Эа вместе с Вала Ауле и верно служил ему, однако наши пути разошлись. Линтэ смотрела на высокого Майа, на его ослепительно-белые, как у воинов Манвэ, одежды и вслушивалась в его речь, пытаясь проникнуть глубже слов, таких гладких и округлых, как выглаженные морем кусочки полупрозрачного сердолика. Было всё же ещё что-то… Нет, от него не веяло тьмой и смертью. Он сиял незримым светом, идущим из самой глубины его существа - Айнур, созданные от мысли Сущего, несут в себе отблеск Его славы и силы, всё верно. И он был так прекрасен! Дочь Фэанаро знала, как чудно хороши бывают лица эльдар и айнур, да что там, на празднике Светильников она видела несказанную красоту лика Варды Элентари! Но как случается, что среди множества гармоничных мелодий сердцу говорит лишь одна, так и теперь – было в стоявшем перед ней нечто такое, что именно ей било без промаха в самую душу. Но ведь и Мелькор был красив. Линтэ отступила на шаг. - Где я? Как здесь оказалась? Майрон спокойно обвёл взглядом тающую в лиловой дымке даль, бледные звёзды, танцующие под ладонью ветра волны, и пожал плечами. - Я не знаю, где мы. - Но ты звал меня. И вот я здесь. Как? - Думаю, ответ на этот вопрос тебе может дать лишь Единый. Слова звучали так искренне, так правдиво… И всё же это была полуправда, даже если и без примеси лжи. - Ты боишься меня? – вздохнул Майрон, опуская голову. Медное пламя тяжёлых прядей полускрыло бледный профиль. Такое искреннее удивление в голосе. И нотка беспомощной горечи. Эльфа заговорила прежде, чем обдумала свои слова как следует, поддавшись внезапному порыву. Ей так не хотелось причинять этому незнакомому Айну даже мимолётную боль. Он был… непостижимым образом с первого мига драгоценен для неё. - Я не боюсь тебя, но, быть может, следовало бы. Однажды в лесу я встретила Мятежного... Сбивчивая речь прозвучала странно и невпопад, однако Майа понял её полузабытый ужас. - Я знаю. - Как? - Порой я… вижу то, что видишь ты. Мы связаны, Нариэт. - Меня зовут Наурлинтэ, - неловко пробормотала эльфа, пытаясь осознать немыслимое. – Но мне понравилось имя, которым ты назвал меня. - Нариэт, - повторил Майа нараспев, странно усмехаясь. – Считай, что я подарил тебе это эпессе. - Благодарю, Майрон, Творивший Песнь, - поклонилась нолдиэ. – Но всё же… Ты отвечаешь на мои вопросы, не давая ответов. По лицу Майа скользнула тень. Лучистое золото во взгляде лишь на миг потускнело, но и впрямь связь между ними была особенной, так что Линтэ поняла то, что Майа умело спрятал в тени длинных ресниц. «Он не привык давать отчёт и объясняться. В другом месте и в других обстоятельствах он не потерпел бы такой дерзости». Знал ли Майа, как легко она читает его? Даже если знал, виду не подал. Тихо вздохнул, немного устало, с затаённой грустью. Он не был похож на большинство майар Ауле, сказать по правде. Многие из них были широки в плечах, кряжисты, лица их были красновато-смуглыми, словно опалёнными долгой работой у горна, многие носили бороды. Поговаривали, что на них похожи дети Ауле, таинственные Casári, которых не видывал никто из живущих в Валимаре… И хотя длинные волосы Майрона отливали тёмной медью, как у самого Вала-Кузнеца, черты лица его скорее напоминали об Эонвэ и прочих воздушных Майар. Белокожий, золотоглазый, высокий, в нем чувствовалась немалая телесная сила, но не было неповоротливой, приземистой мощи. - Прости меня, maira-ninya, я и сам не знаю до конца задумки Единого. Давай попробуем разобраться вместе? Линтэ не сразу вспомнила, о чём они вели беседу и почему ей недавно было тревожно. Ах, да… - Если со мной что-то случится здесь, во сне, я… больше не проснусь, верно? – серьёзно спросила нолдиэ, глядя на протянутую руку. Изумительно красивые, длинные, сильные, тонкие пальцы мастера – как у отца, у Макалаурэ и Аттаньо. А ещё у мудрого Курунира, первого златоковца Ауле. Майа усмехнулся. - Скорее всего. Я думал об этом, но не довелось узнать наверняка. Впрочем, не бойся Наурлинтэ, я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось. Девушка вздохнула и прикрыла на мгновение глаза, борясь с собой. Так хотелось просто подчиниться, но что бы сказала Ириссэ, узнай она, что её сестрица с раскрытым ртом слушает незнакомца только потому, что он красив и ладно сложён. - Ты отпустишь меня, если я попрошу? Её протянутые пальцы почти касались ладони Майа. Кажется, некоторое время и он боролся с собой – так правда или ложь? А потом ответил ровно, дружелюбно, но беспощадно искренне. - Нет, я не отпущу тебя, Наурлинтэ, и едва ли у тебя есть выбор. Но будет намного проще и тебе, и мне, если не станешь противиться. Линтэ выдохнула и, наконец, уверенно приняла протянутую руку. Правда – это хорошее начало. Тем более что спасаться некуда. Тем более что спасаться совсем не хочется. Пальцы Майа были горячи, как языки пламени в горне. По телу эльфы пробежала дрожь. Она упрямо тряхнула головой. - А если я тогда попрошу тебя никогда больше не лгать мне, Майрон, ты… сделаешь это? - А ты не боишься правды? А что если смелая маленькая квендэ всё же никогда не проснётся? От страха ведь можно умереть, ты знала? – насмешливо протянул Айну, щуря ярко-золотые глаза. - Ну так испугай меня, и попробуем узнать вместе, умирают ли от страха квенди, - уверенно произнесла Линтэ, представляя, как одобрительно кивнул бы на это Майтимо и как улыбнулся бы отец. Майрон рассмеялся тяжёлым смехом, оставившим привкус горького пепла. - Умирают, Нариэт. Я точно знаю. - Значит, будем умирать, - ощерилась в хищной ухмылке Линтэ, совсем как Турко, когда задумывал очередное безумство. – Или не будем, как уж получится. Так что, Айну Майрон, станешь жалеть квендэ или испытаешь на прочность? Он молча покачал головой и повёл эльдиэ к краю, за которым куделью завивались полупрозрачные облака. - Мне самой прыгнуть или подтолкнёшь? – не без вызова поинтересовалась Линтэ. Так бы сказал Курво. Он был смел до сумасбродства, а она – его близнец. Пусть ей недоставало смелости и дерзости, у братьев её было с избытком. - Если хочешь, прыгай, но лучше садись, отсюда прекрасный вид, - отозвался Майрон, отпуская её ладонь и легко опускаясь на привычное место на самом краю. Линтэ впервые толком осмотрелась. Было в этом месте что-то тревожно-знакомое… - Подожди, это же гавани Альквалондэ … Я знаю этот берег! Не так уж и далеко! Наверное, можно вплавь добраться. Эльфа, позабыв осторожность, бросилась на землю рядом с Айну, совсем близко, почти касаясь края его белых одежд, словно и не подозревала в нём минуту назад служителя Тьмы. Майрон с усмешкой покосился на девчонку. - Я не думаю, что ты куда-то смогла бы добраться в этом мире. - А ты пробовал? – азартно отозвалась Линтэ, опасно наклоняясь вперёд, высматривая, как бы спуститься по отвесному обрыву. - Нет, не пробовал. - Почему? - Потому что этот остров – всего лишь сон. - Откуда знаешь? - Об этом многое говорит… помимо очевидного. Скажем, видишь корабли у пристаней? Линтэ подняла голову и легко рассмотрела светлые паруса, мелькавшие над лиловыми волнами. - Сколько раз бы я здесь ни появлялся, корабли всегда на одном и том же месте. Огни никогда не гаснут. Ни единой души на берегу – сколько бы я ни вглядывался. - Но ты не можешь знать наверняка, - упрямо, хоть и без прежнего запала, ответствовала девушка. - Хорошо, тогда ответь мне, где источник света? Хороший вопрос. Логичный ответ был бы, конечно, на западе, где стоят на высоком холме Древа, но… Нет. Свет, полупрозрачный, бледно-золотой, был повсюду, но не имел источника. - Здесь нет Древ! - Потому что здесь нет времени. Повторюсь, что это лишь догадки, но, думается, остров появляется из небытия на некоторое время и снова опускается в ничто. Он существует только для нас двоих, и только тогда, когда мы... не совсем живы, если можно так название состояние между сном и смертью. Или ты не знаешь, что Ирмо и Намо - братья?.. В любом случае, если хочешь спуститься, с противоположного края площадки есть ступени. Так ты не разобьёшь себе голову, и у тебя будет возможность попытаться утонуть, пока ловишь морок. Учти, скорее всего, твоё сознание уверено, что всё здесь происходящее - чистейшая реальность. Перестанешь дышать здесь - перестанешь и там. Идея поражала новизной. - То есть, берега нет? - Нет. - И этого острова нет? - Всего лишь сон. - А ты? Майа Майрон, а что если ты тоже всего лишь сон? - Едва ли. - Чем докажешь? Майа поморщился. - У тебя были вопросы, кажется? Ты всё ещё хочешь услышать ответы? Или будем тратить драгоценное время на глупости? Когда окончательно стемнеет, ты проснёшься. - И ты? - И я. - Ты живёшь в Эндорэ. На севере, верно? - Да. Линтэ помедлила. - На севере есть старая крепость под трёхрогой горой. - Быть может. Линтэ очень хотелось рассказать о том, что видела свечу в окне наверху высокой башни… Но вместо этого она выдохнула совсем другой вопрос, давно занозой сидевший в сознании. - Майрон, ведь снова будет война? - А разве может быть иначе? - А разве нет? Для чего воевать? - Хм, хороший вопрос. Думаю, пока твой народ не найдёт на него ответ, можешь не опасаться. Линтэ вздрогнула. - Или если кто-то не научит нас, как правильно на него отвечать. Майрон чуть заметно улыбнулся, не отводя взгляда с горизонта. - Нельзя раздуть огонь, когда нет тлеющих в углях искр. - Я подумаю об этом… Скажи, ты служишь ему? Майа молчал, вынуждая произнести имя. - Ты служишь Мелькору, Майрон? - Я наместник крепости в Железных горах. - Той самой, которую мне… про которую я уже тебя спрашивала? - Да. Линтэ кивнула. - Крепость, конечно, у вас большая, воинов много, но… ты ведь понимаешь, что войско Валар сметёт её с лица Арды одним махом? - Они не станут этого делать. - Почему? - Тебе рассказывали о первой войне, в которой была разрушена северная цитадель? - Утумно, - важно кивнула Линтэ. Она всегда гордилась своими знаниями, хотя Турко, который не очень-то любил сидеть на одном месте и слушать истории о старых временах, всё равно откуда-то знал больше. - Да, Утумно. И тогда большой кусок земли погрузился в море навсегда. Когда идёт бой между Силами, Нариэт, в ход идут не только мечи и стрелы. Победить Валар могут, да, но какой ценой? Даже теперь, когда Мелькора нет в Эндорэ, мы могли бы дорого продать свои жизни, превратив весь север в сплошное море огня. - Зачем? - Зачем защищаться? Ты слышала когда-нибудь боевой клич Тулкаса? Слышала как поёт рог Оромэ? И, как ни странно это может показаться, светозарный Манвэ всё же брат Мятежному – и он страшен в гневе, поверь. - А почему тебе не вернуться к Ауле? Майрон резко вскочил на ноги и повернулся спиной к тающим в лавандовых сумерках благословенным землям. - Он простил бы тебя, я уверена. Мелькор ходит свободно среди айнур и эльдар. И не всегда он занят тем, что пугает ночью в лесу маленьких нолдор, он учит… тех, кто готов слушать. Я видела его на Празднике Светильников. А ещё братья думают, это он поднял снежную бурю в горах, потому что раньше ничего подобного мы не видели в наших краях, - эльдиэ неуверенно засмеялась, но сразу осеклась и притихла настороженно. После долгого молчания Майрон ответил медленно, дрожащим от гнева голосом, роняя слова как капли яда. Линтэ теперь не было видно его лица, но и одного голоса хватило, чтобы перехватило дыхание и захотелось добровольно кувыркнуться через край, прямо в далёкие волны. - Стало быть, учить, кого придётся, пугать детей да забавляться с ветром и снегом – этого считаешь достаточным для того, чтобы удовлетворить все стремления сильнейшего из Айнур? А что Валар предложат мне? Добывать для эльдар руду в Пелори? Выращивать в подземных пещерах самоцветы? Или, быть может, изредка допустят к горну, чтобы совсем не сошёл с ума от скуки? А какова цена, маленькая эрухини? Какова цена этому ослепительному счастью? Как долго придётся ползать на коленях, униженно вымаливая прощение? - Оссэ волен заниматься тем, что ему угодно, и ему никто не смеет напоминать о былом... Оссэ сам Ульмо не указ, так говорят у нас. Огонь взвился в горне, багровея едва ли не дочерна. - Оссэ убежал, поджав хвост, как только пришло время нести ответ за содеянное! Покаялся и переложил всякую вину на Мелькора. Он-де был обманут, его-де заманили! - А ты? – быстро подхватила Линтэ. - Я? Майрон развернулся и в два шага приблизился к сжавшейся на краю нолдиэ. Резко подхватил за шиворот, как котёнка, поставил на ноги перед собой. - Ах, ты хочешь знать? Ну что же, я расскажу тебе! Мои руки в крови даже не по локоть, как у Оссэ, смелая маленькая эрухини. Никакое отпущение грехов не смоет её с меня! Я умею убивать, да. Ты об этом хотела спросить? Я умею убивать так быстро, что ты и глаза закрыть не успеешь, а умею – медленно. Бесконечно медленно. Ты бы рассказала мне всё, что могло бы представлять хоть малейшую ценность. Да, не сверкай так глазами, ты просто ещё не знаешь, что такое боль и настоящий ужас. Под моими руками начинают говорить даже камни, прелесть моя, так что пожелай я, ты бы начала отвечать, а не спрашивать. И жалела бы лишь о том, что твоих глупых детских тайн слишком мало, чтобы хоть на гран уменьшить страдания или купить такую долгожданную смерть! Ты всё ещё хочешь знать, почему я служу Мелькору? Линтэ кивнула, быстро дыша. Майрон смерил её насмешливым взглядом. - Потому что он не заставлял меня тратить все силы на то, чтобы создать маленький уютный безопасный угол для таких, как ты! Я мог и могу больше, чем нянчиться с теми, кто неспособен сам о себе позаботиться, а всё равно смеет требовать свободы, смеет задирать гордо нос и смотреть с пренебрежением на способных одним пальцем стереть в пыль его жалкую бесполезную жизнь. Моё служение Мелькору – цена моей свободы! - И… и что же ты создал? - Что? – лицо Майа было ужасно. - Теперь, когда ты свободен делать то, чего хочешь – многого ли ты достиг? Ярость в потемневших было глазах вдруг погасла, а пламя над горном снова горело ровно и бездымно. Майрон рассмеялся негромко. - Я покажу тебе однажды, прелесть моя, не сомневайся. - Зачем? Я думала, ты ненавидишь меня. - Нет, тебя я не могу ненавидеть, Нариэт, даже если сильно захочу. Он провёл ладонью по тёмным волосам своей песни. - Почему? - О, это одна из жестоких шуток Творца. Ненавидеть тебя означает то же самое, что ненавидеть самого себя. - О чём ты говоришь? Почему? Ты всё ещё ничего мне не объяснил. - Я с самого начала предложил тебе разобраться в этом вместе. Он отпустил её и отступил на шаг, вновь протягивая ладонь. - Так что же, хватило тебе моих ответов, или хочешь узнать больше? - И если я скажу нет, то… У края всё так же курились белые облака, похожие тонкую кудель. Если кануть туда, в бледнеющий золотистый свет, смешанный с лавандовыми сумерками, то больше не проснёшься. Линтэ попыталась взвесить эту мысль, чтобы понять, боится ли смерти, но сердце так и не застучало быстрее. И Майрон… он не был ей страшен. Более того, с пронзительной победной ясностью вдруг поняла она, что даже если наотрез откажется слушать, то никакой грозной кары не последует. Он называл её «прелесть моя» словно забывшись, но говорил правду. Она была для него необъяснимым образом ценна. Чем? Как? Почему? Что он мог видеть в самом бесполезном ребёнке великого Фэанаро такого, чтобы не только не уметь ненавидеть, но даже… Даже что? Только Единый знает ответ, потому что его не знал пока и сам падший Айну. - Чего ты хочешь от меня, Майа Майрон? Для чего позвал? – тихо спросила Линтэ. - Я ждал тебя давно. Ждал песню, обещанную мне до того, как всякий звук обрёл плоть. Я слышал тебя в тот час, когда ты родилась, и искал возможности встретить с тех самых пор. Я стану учить тебя, Нариэт, всему, что умею и знаю сам, чтобы ты стала продолжением моей воли, эхом моей силы. И тогда вдруг, повинуясь наитию, Фэанориэль выпрямилась гордо и звонким голосом произнесла, словно давно знала, что и как должно говорить в этот миг: - А дашь ли ты мне слово, что никогда, силой ли, обманом ли, не станешь заставлять служить Мелькору и его замыслу? - Только взамен на клятву безоговорочной верности. - Тогда я дам тебе клятву. Я буду верна Майрону, Айну из свиты Ауле, Творившему Песнь Эру Единого. Но только ему, и никому другому. - Я и не ожидал меньшего от тебя, naurlindё, и – клянусь!- я не стану делить твою верность ни с кем, пусть даже с самим Королём Арды. Оглядь тем временем утонула в бархатной темени, и звёзды, крупные, ясные, слёзно дрожали над невидимыми в ночи морскими волнами. Блики в отражении дробились и расплёскивались искрами. Золотистое сияние стремительно гасло, сужая кольцо. Наконец, если бы не огонь в горне да прохладный звёздный свет, Айну и Эрухини остались бы в полной темноте. - До рассвета недолго, прелесть моя. Мне пора. И тебе тоже. Голос раздался словно издалека. А совсем близко она слышала дыхание спящих и потрескивание догорающего пламени над костром. - Подожди, я совсем забыла сказать тебе! Ты знаешь, что о прощении Оссэ ходатайствовал Ауле? Даже Ульмо отступился, но не он… Майрон, ты меня ещё слышишь? Namárië – выдохнула, наконец, Линтэ в разом сгустившийся воздух, тяжело пропитанный дымом и запахом мокрой шерсти. Огненные глаза прямо перед ней медленно сузились и приблизились. Кто-то большой, увесистый, меховой и горячий наступил ей без зазрения совести передними лапами на живот, потоптался, выпуская и втягивая когти и громко мурлыкая, а потом, наконец, изволил взойти и устроиться меховым клубком на груди у хозяйки. - Мяу! – осуждающе выговорил ей Злодей, и ткнулся усатой мордой в шею. - Ты здесь откуда? – хриплым шёпотом удивилась Линтэ, послушно запуская пальцы в пушистый загривок. - Мяу, - повторил кот, прикрывая глазищи и тем давая понять, что всякой беседе пришёл конец. Эльфа некоторое время лежала, глядя в темноту и слушая, как всё тише завывает ветер где-то там, наверху. Она представила, как далеко-далеко, в башне горной цитадели горит на окне одинокая свеча. - И что мне теперь делать? – спросила она вслух неизвестно кого. Злодей даже один глаз не приоткрыл, чтобы показать хозяйке, что слышит и сочувствует. Зато Майтимо вдруг поднял голову. - Эй, что ты там натворила? - Пока ничего, - честно отозвалась Линтэ. - Пока? - Угу. Брат тяжело вздохнул, но не стал расспрашивать дальше.