Гении вне закона

Представь самые худшие последствия, которые может повлечь твой поступок, заранее смирись с ними и действуй. Д. Карнеги Когда Шерлок, Моран и Мориарти подъехали к дому, Холмс во всех красках представил, какой грандиозный спектакль ему придётся разыграть перед компаньонами. Шерлок с сожалением подумал о том, что его бесхитростный план потерпел крах из-за дальновидности Профессора. Так было бы просто, будь тот несчастный внук — реальным злодеем, однако вместе с этим Холмс испытывал странное удовлетворение от мысли, что его приключение продолжается. С каждым днём становилось всё интереснее и интереснее. Что в украденном у Мориарти письме? Что задумал Майкрофт? Кто стоит на вершине криминального мира и зачем ему эти странные игры с самим Холмсом? Как украсть остальные вещи, когда-то проданные самим Мориарти на аукционе Кристи? Шерлок не успокоится, пока не найдет ответы на все интересующие его вопросы. — Почему дверь не заперта? — спрашивает Мориарти. Тот выглядел совсем неважно, впрочем, Холмс подозревает, что выглядит ничуть не лучше. — Тебя спешили спасти, — равнодушно бросил Холмс. — Джим, прекрати. Какой самоубийца рискнёт нас обокрасть? Это ж совсем без башки быть надо, — рассудил Моран, попутно отгоняя машину в гараж. Холмс еле сдержал нервный смешок, думая, что иногда Моран, сам того не подозревая, говорит дельные вещи. Шерлок понимает, что Мориарти сильно устал, когда тот спокойно вошёл в дом и не заметил никаких следов пребывания постороннего, которые Шерлок упорно оставлял в отложенные ему Мораном пять минут. Джим садится за барную стойку и наливает себе в бокал виски. Моран пристраивается рядом с ним, но от алкоголя отказывается. Холмс, демонстративно не обращая на них внимания, поднимается наверх. Для полной достоверности он проходит в ванную и нажимает на выключатель. Естественно, свет не загорелся, потому что Холмс обесточил дом во время своего небольшого ограбления. «Занавес поднимается», — думает Шерлок, натягивая, словно маскарадную маску на бал, несколько возмущенное выражение лица. Спускается вниз, чтобы в очередной раз проявить свои актерские способности. Оттого поверят ли ему, зависит его жизнь. — Мориарти, я всё понимаю, нам скоро уезжать. Но не мог бы ты заплатить за электричество? Мыть голову при свечах не так романтично, как ты, наверно, мог подумать. Сначала Мориарти скалится, наверняка придумывая колкий ответ, но потом, когда до него дошёл смысл сказанных слов, он мгновенно становится сердитым, вскакивает с барной стойки, роняя при этом стул, и мчится в свой кабинет. Через пару секунд Моран бежит за ним. Шерлок тоже начинает бежать для полной достоверности. — УБЬЮ! — орёт Мориарти, рассматривая свой кабинет, разнесенный в пух и прах. Моран стоит рядом и молчит, но это его не спасает. — КТО ЭТО СДЕЛАЛ?! — Не знаю, босс. — Ищи! — Кого? — Самоубийцу без башки! — срывается Джим, попутно кидая в Морана подставку для ручек. Себатьян ловко уворачивается от летящего в него предмета, но Джиму уже было всё равно. Он с остервенением разглядывает каждый уголок кабинета, пока его взор не останавливается на Шерлоке. Холмс сразу начинает обороняться: — И ты с ума не сходи. Подумай: когда бы я успел это провернуть? Тем более при всём желании, я даже не знаю, что искать. А ещё подумай над тем, что я говорил в машине. Этот человек следит за тобой, скорее всего, следил за домом, и ты его знаешь, по словам подставного консультанта. Присмотрись к окружению. Или к тому, у кого был накануне ночью. — Не лезь! — Увы, не могу. Там, где заканчивается твоя работа, начинается моя. Поэтому отойди и дай мне осмотреть место преступления. То ли Мориарти был в шоке оттого, что его, Наполеона преступного мира, посмели обокрасть, то ли от наглости Холмса, но он отошёл, с привычным высокомерием глядя на Шерлока, будто позволяет ему осмотреть кабинет, благополучно забывая, что ему это выгодно. Моран молча стоит, словно статуя, чувствуя вину за ограбление. Он с интересом наблюдает за движениями Холмса, впервые близко видя как работает всемирно известный детектив. «Донован онемела бы от счастья», — подумал Шерлок, делая вид, что раскрывает преступление. Он мечется по кабинету, рассматривая каждую упавшую вещь. Он изучает кабинет, надеясь найти что-то интересное для себя. Ещё раз мельком прочитывает документы, которые уронил для довершения образа ограбленного помещения. Потом он где-то полчаса бродит по дому, нервируя «потерпевших». Холмс незаметно улыбнулся, рассуждать о Моране и Мориарти в таком ключе ему ещё не приходилось. — Ну? — спрашивает Мориарти, вальяжно облокачиваясь о перила лестницы в холле. — Ему Ватсон нужен, — усмехается Моран. Мориарти бросает на него сердитый взгляд, но молчит. Видимо, за время осмотра место преступления его отпустило. — А вам нужно немного терпения, господа. Я знаю, как преступник проник в дом и его психологический портрет. Можно снять опечатки, но, думаю, это бессмысленно, учитывая с кем мы вообще имеем дело. — Говори уже, — требует Мориарти. Холмс его наглости ничуть не удивился, но и спорить не стал. Свой спектакль ему самому уже надоел. — Всё просто: он вошел через окно на втором этаже, не зная, что дверь была открыта. Почему он? Женщина не смогла бы вырубить счётчик, который подвешен на довольно-таки большой высоте. Итого у нас мужчина ростом примерно шесть футов и выше. Дальше он идет в кабинет и довольно-таки грубо взламывает его. Видимо, слишком молод. Наверняка, наемники использовали его, как пушечное мясо. «Или не было ничего нормального под рукой» — про себя думает Холмс. — И? — Дальше он входит в кабинет и понимает, что не знает, что делать. Он мечется из крайности в крайность, он непоследователен. Понадеялся на киношный трюк с сейфом за картиной, но не смог его открыть. Горяч, молод и амбициозен — вот мой вердикт. Если бы наш «потерпевший» сказал, что украли, я бы нашел больше, но увы. Лицо Мориарти мгновенно изменилось и теперь оно выражает холодное стальное спокойствие, смешанное с предвкушением мести. Холмс видит по его глазам, что он намерен мстить. И Шерлок, сам того не подозревая, на кого-то указал Мориарти своими пространными рассуждениями. — Спасибо за работу, детектив. Ты все правильно описал. Моран, за мной, — сказал Мориарти, источая холодную ярость. Холмс чувствует как атмосфера в доме меняется. «Я кого-то подставил», — думает Шерлок, ощущая что-то противное и мерзкое внутри. «Это совесть, мой друг», — говорит Джон в Чертогах Холмса.

***

Мориарти сидит за барной стойкой и пьёт коньяк. Чуть горьковатый согревающий напиток дарит наслаждение, помогая Джиму забыться, уйти от реальности. А реальность на данный момент такова: кто-то его похитил, подослал фальшивого злодея-консультанта и к тому же разнёс его кабинет к чертям. Стукнув кулаком по столу, Джим выпивает ещё один бокал. Челюсть сводит от нарастающей злости, смешанной со стыдом. Его спас Холмс! Чёртов Холмс, которого Мориарти планирует использовать по полной программе! Тот, из-за которого пришлось пойти на сделку со Снеговиком! Чёртов Шерлок Холмс. Кто бы мог подумать, что мужчина, всю жизнь играющий на стороне ангелов, окажется таким хитрым и коварным? Мориарти знал это, чувствовал, что детектив не так прост, как может показаться изначально, однако, увидев эти прекрасные качества воочию, Мориарти испытал что-то странное, не поддающееся логическому объяснению. Его сердце отчего-то екнуло, на губах сама по себе расцвела улыбка. Он, весь такой противоречивый, стильный и, чего уж греха таить, весьма симпатичный, овладел разумом Мориарти за короткое время. — Отмечаешь? — спрашивает Холмс, войдя в кухню. В костюме, стильный, как всегда. Только странная бледность портит его. Мориарти чертыхается. Задумываясь о своём унижении, он забыл о том, что Холмсу сегодня досталось не меньше. — Лечусь, — отвечает Джим, горько усмехаясь. Холмс достает из стеллажа бокал и протягивает Джиму. — Плесни. — Что я слышу? — картинно смеется Джим, но осекается, посмотрев на серьёзного Холмса. Ему точно не мешает выпить. Мориарти наливает ему коньяк. Холмс берёт бокал и с задумчивым выражением рассматривает его. Только спустя минуту он делает глоток. Во всём доме только на кухне горит приглушённый свет. Три часа ночи. Моран, наверняка, храпит в своей комнате. Холмс сидит рядом с Мориарти, но мыслями он явно где-то далеко. Он с болезненным видом глядит на бокал, не обращая внимания ни на свою компанию, ни на ситуацию. — Расскажи про Сербию, — просит Джим. Эта тема, по меньшей мере, интересует его. — Я не стану удовлетворять твоё любопытство, — холодно отвечает Холмс, не желая в принципе разговаривать. Однако Мориарти не готов так быстро сдаться. День был слишком длинным и тяжелым. Мориарти узнал слишком много о Холмсе и о себе. В тишине проходит несколько минут. Мориарти терпеть не может давящее угнетающее молчание. — Удивительный ты человек, Холмс. Без шуток. Когда угрожает опасность твоим друзьям и знакомым, ты готов в лепешку расшибиться и наказать обидчиков. Твой труп у Бартса тому доказательство. Но когда дело касается тебя самого, ты не делаешь ничего. — Потому что мне это не нужно. Меня не удовлетворяет смерть врагов. — Даже моя? — Твоя смерть не доставит мне радости. И ты это сам прекрасно понимаешь. Мориарти не может и не хочет врать себе. Его руки хотят прикоснуться, губы — поцеловать. Рассудок сопротивляется соблазну, самообладание даёт трещину. Даже алкоголь не способен заглушить желание. Холмс вздрагивает. — Боишься? — наклоняясь, шёпотом спрашивает он. — Много о себе думаешь, — парирует Холмс, всматриваясь в лицо Мориарти. «Ты — никто. Всего лишь прихоть. Очередной каприз.» — мысленно рассуждает Мориарти, используя остатки благоразумия. Сердце Холмса бешено стучит. Он чувствует всё. Лицо Мориарти в нескольких сантиметрах от него. Каждую бесконечную секунду он чувствует всё: приятный аромат дорого одеколона, запах коньяка и сырости, напоминающей о недавнем приключении. Он чувствует всё: нормальное и ненормальное. Прекрасное и уродливое. Себя и Мориарти. Это пугает. Будоражит. Страшит. Холмс на грани. Может, он просто околдован? Или алкоголь даёт такой странный побочный эффект? Джим смотрит своими дьявольски красивыми глазами на Холмса. Невероятно хорош. Со своими спутанными кудрями. Серыми глазами. И таким же взглядом, который говорит о желании. «Беги от него!» — кричит подсознание Джима. Мориарти мучительно осознаёт, что Холмс перестаёт быть всего лишь сыщиком, интеллектуальным оппонентом. Он становится чем-то большим. Он крадется в его сознание и душу незаметно. Когда это произошло? Во время первого ограбления? Похищения?  — Убери от меня свои руки, и не прикасайся ко мне, — в глазах полыхает ледяной огонь. — Убийца. — Да-да, дорогой. Убийца и манипулятор, так? — Джим произносит это медленно, вкрадчивым голосом, находясь чересчур близко. Он знает, чего хочет. И что сейчас сделает. Мориарти резко толкает Холмса к лестнице, отчего тот теряет равновесие и чуть ли не падает. Его сильные руки, обхватившие Холмса вокруг талии, посылают ток по всему телу, словно они — два только что соприкоснувшихся магнита. Через мгновение, показавшееся вечностью, Мориарти отстраняется. — Ты сдурел? Ненавижу! — восклицает Холмс. — Взаимно, — отвечает Мориарти и затыкает Холмса поцелуем. Мориарти вжимается в тело Холмса, лишая его возможности двигаться. Языком настойчиво раздвигает его губы, которые Шерлок пытается моментально сжать. Руки Мориарти блуждают по его телу, безошибочно находя сокровенные места. Холмс сначала сопротивляется и отталкивает Джима. Он теряется и борется с рассудком. Это сладкий сон и кошмар одновременно. Невозможная, нереальная близость двух врагов. Оппонентов. И как он ни старается отрешиться от грешных мыслей — не получается. «Нет» и «да», ненависть и страсть сливаются воедино. «Во всём виноват Мориарти» — думает Холмс. Потому что он чёртов змей-искуситель. Гребаный обманщик и лицемер. Мориарти целует длинную бледную шею. Запрокидывая голову, тем самым давая Джиму больше доступа к его чувствительной коже, Шерлок прикрывает глаза от сладкой истомы, сжимающей все его нутро. Холмс стонет и уже сам идёт к нему в комнату. Мориарти улыбается. Он избалован. Привык получать всё, что хочет. Как титул короля преступного мира. Как Рейхенбахского героя. Гордого. Смелого. Сумасшедшего. Полная его противоположность. — И не подозревал, что ты можешь быть таким… — между поцелуями бормочет Джим, пытаясь подобрать правильные слова, — недевственником, — низко простонав, он впивается губами в бьющуюся жилку на шее, млея от аромата бархатистой кожи Холмса. У Мориарти появилось звериное желание укусить его тонкую шею. Боже, он сходит с ума. Они вламываются в комнату Джима, снося книги, задевая ковер. Слышится треск рвущейся ткани. Шерлок не успевает понять как его рубашка с сорванными пуговицами летит в сторону. Как в тумане, пытаясь найти опору, Холмс запускает пальцы в мягкие волосы Джима на затылке. Его мозг превращается в кашу, и волнует только одно — его губы. — Ох… — Все, что может вымолвить Холмс. Губы Мориарти творят чудеса. Мориарти толкает Холмса на большую просторную кровать с шелковым постельным бельём. От осознания того, что Холмс так же сгорает от нетерпения, желает чувствовать его плоть в себе… Мориарти сходит с ума. Вот он, Шерлок Холмс, лежит перед ним без рубашки с горящими глазами, желающими его одного. — Всё же завидую, — думает Джим, в очередной раз касаясь губ Холмса.