Корни

      Как и ожидалось, Крепость Света созвала экстренное совещание с участием директоров трёх школ Магикса. Мероприятие пришлось перенести, так как присутствие профессора Кодаторты должно было стать обязательным.       Гриффин громко выдохнула и устало провела ладонью по сонному лицу. Ведьма перевернулась на бок и попыталась поспать ещё на пару минут, но резкий писк компьютера, заставил женщину закатить глаза и тихо ругнуться.       Ведьма не испытывала сильного желания присоединяться к этому «театру абсурда», называемым совещанием. Причина была единственная, но достаточно веская — неприязнь к ней, как к человеку, со стороны советников и монахов Крепости Света. Многие жители Магикса погибли, благодаря «стараниям» Гриффин и сказать, что эти воспоминания не выедали в ней остатки ясного ума каждый день — не сказать ничего. Лишнее напоминание о прошлых ошибках, медленно топило ведьму в собственной совести. Пускай она каждый раз и убеждала себя в том, что сейчас она всеми силами старается искупить вину, погибших уже не вернуть близким.       Гриффин накинула лёгкий халат на полупрозрачную сорочку и съёжилась от соприкосновения холодной ткани с тёплой кожей. Ведьма, совершив неопределённый жест рукой, пустила по воздуху невидимый поток магии, который плавно закрыл окно.       Раздражающий писк компьютера вынудил Гриффин немного ускорить шаг и нажать на кнопку принятия вызова. Ведьма взглянула на часы, прежде чем перед ней возникло голографическое изображение Фарагонды. 9:00.       — Слушаю, Фарагонда, — зевнула Гриффин.       — Через полчаса собрание, — напомнила коллега. — Будь сегодня вовремя! Нам не нужны лишние поводы для ссор с Советом.       — О, — хихикнула ведьма, — значит Дживелиан точно будет.       Повисла многозначительная пауза. Гриффин взглянула на собеседницу, чей взгляд излучал далеко не доброжелательные искры.       — Буду вовремя, — отрезала ведьма и отключила устройство.       Гриффин прикрыла глаза и потёрла виски, чувствуя невыносимое желание вернуться в кровать. Продуктивность работы во многом зависела от распорядка дня ведьмы. Она ложилась спать поздно и вставала после полудня. Её уроки начинались не раньше шести часов вечера, и потому она могла позволить себе такую роскошь, как подъём «ранним» вечером. Гриффин часто приходила на ум мысль о том, что в этом плане она изрядно злоупотребляет директорским постом. С каким успехом она обещала себе наладить режим дня, с таким же успехом она его соблюдала.       Выдвинув один из ящиков стола, ведьма вынула ежедневник в кожаном переплёте. Перелистнув на нужную страницу, Гриффин пробежалась глазами по запланированным делам и облегчённо выдохнула, обнаружив, что их не так много, как ожидалось. Всё усложняло сегодняшнее совещание, которое могло затянуться на целый день.       Гриффин остановилась на втором пункте и задумчиво повертела ручкой. В груди что-то защемило, и она спешно захлопнула ежедневник.       Щелчок пальцев, и ведьму окутал неяркий фиолетовый дым, смахнувший халат и сорочку. Через пару секунд тело Гриффин облегало привычное бордовое платье с размашистым белым воротником, а распущенные волосы скрутились в объёмный пучок и собрались на затылке.       Часы показывали 9:15. У ведьмы было ещё несколько минут для совершения главного утреннего ритуала. Облокотившись на спинку стула, применив звукопоглощающее заклинание и заперев дверь взмахом руки, Гриффин закрыла глаза, мысленно концентрируясь на одной точке в своей голове. Сначала ведьма ощутила лёгкое покалывание в разных частях тела, затем приятную дрожь, после обволакивающее тепло и приятную судорогу. Таким образом ведьма общалась с Облачной Башней, каждый раз интересуясь как у неё дела и не происходит ли чего-нибудь необычного в стенах школы. Если всё в порядке, Башня посылает директрисе определённые импульсы, которые зачастую способны повлиять на настроение Гриффин. То же самое происходит, если Облачная Башня приходит в ярость или же она расстроена по каким-либо причинам. Чувства и эмоции, которые ощущает Гриффин, находясь в школе, так же отражаются на поведении Облачной Башни. Можно сказать, что они неотъемлемая часть друга друга. Одна не может существовать без другой — им необходимо систематически поддерживать связь. Ходили слухи о том, что Гриффин является первой директрисой, к которой у Облачной Башни настолько трепетное отношение. Даже не смотря на тот факт, что школа является творением Трёх Древних Ведьм.       Ведьма неохотно открыла глаза и вдохнула полной грудью, чувствуя прилив энергии. Облачная Башня сегодня в прекрасном настроении и это не могло не радовать Гриффин. Последние несколько лет потрепали несчастную школу. Отсюда было вынесено огромное количество магических книг с сильнейшими заклинаниями, без которых школа частично лишалась некоторой части волшебной энергии. Если волшебство иссякнет, школа начнёт постепенно и необратимо разрушаться, поэтому Гриффин приходится подпитывать Облачную Башню своей тёмной энергией, но и этого порой не хватает.       Часы показывали 9:25. В голове ведьмы потихоньку созревал приблизительный план разговора с недовольной Фарагондой, и потому она решила поспешить на совещание.       Вообразив в своей голове нужное место, Гриффин через секунду оказалась у кованых дверей, которые мигом открылись. Войдя внутрь уверенной походкой, она не обратила ни малейшего внимания на сверлящие её взгляды монахов и, пройдя к свободному на трибунах месту, села рядом с Кодатортой.       Гриффин пробежалась глазами по залу: большое помещение с множеством белоснежных колонн, мраморный пол светлого оттенка с геометрическими рисунками золотистого цвета. Стол, располагающийся посреди зала казался крайне нелепым предметом в окружении всего этого величия. Чаще всего стол заменялся на трибуну для выступающего. Гриффин до сих пор помнила те смехотворные обвинения в её адрес, из-за которых ей пришлось отстаивать свой статус*.       Ведьме пришло на ум, что подобное помещение больше подошло бы для выставки особо ценных экспонатов, если бы не трибуны, на сидениях которых восседали уважаемые и глубоко почитаемые люди Магикса. Настолько уважаемые, что они даже могли себе позволить оскорбить директрису Облачной Башни. Среди них были монахи и советники, несущее бремя служения обществу на своих плечах.       — Спасибо, мисс Гриффин. Если бы не вы — дракон бы убил меня.       Гриффин, глубоко погружённая в свои мысли, не сразу поняла откуда донёсся голос. Слегка склонив голову навстречу незапланированной беседе, ведьма заметила, что профессор Красного Фонтана улыбается ей краешком рта.       — Не сомневаюсь, — буркнула Гриффин. — Он чуть не убил вас из-за вашей же беспечности. Дракон, не имеющий опыт общения с людьми, крайне опасен. Уж вы-то, Кодаторта, должны были знать о том, что может произойти при таком раскладе.       — Вы безусловно правы, — согласился профессор. — Всё выглядело именно так, как вы и сказали. И как бы я сейчас не пытался донести до вас истину, вряд ли вам захочется мне верить.       — Мне бы не хотелось слушать ваши ничем неподтверждённые доказательства, профессор, — отозвалась Гриффин, не поворачивая головы в сторону собеседника.       Кодаторта ничего не ответил и решил больше не ввязываться в разговор с ведьмой. Он не видел смысла в том, чтобы рассказывать и предъявлять никому ненужные на данный момент доказательства. Особенно директрисе Гриффин, которая не слишком радушно отнеслась к его искренней благодарности. Сам же профессор точно знал, что обвинения против директора Саладина не имели никаких оснований. Кодаторта лично настоял на выступление нового дракона, за что и поплатился, поставив под удар репутацию человека, который доверял ему как себе.       Саладин, как обвинённый в произошедшем, сидел несколькими рядами ниже, неподалёку от Ёрка и Дживелиана. Он задумчиво разглядывал трибуну в центре и периодически перебирал пальцами свой посох. Выглядел он невозмутимо и достойно, но Гриффин и Кодаторта точно знали, что душа его полыхает, а голова заполнена миллионом мыслей, которыми он никогда не поделится. Однако они догадывались, о чём думал Саладин: как не допустить Дживелина к директорскому посту Красного Фонтана?       — Теперь нам остаётся только надеется на строгий выговор, — неожиданно произнесла Гриффин. — Если не ошибаюсь, инициатором собрания выступил Дживелиан?       — Именно, — подтвердила Фарагонда, подсевшая к подруге. — Я говорила с главой Совета.       — Ловко ты оправдала своё опоздание, — подтрунила ведьма. — Что он сказал?       — Что удача не на нашей стороне.       Зал погрузился в абсолютную тишину. Слышалось лишь щебетание птиц за высокими окнами Крепости Света. Все обратили внимание на трибуну в центре, за которой стоял мужчина в длинной робе изумрудного цвета. Длинная седая борода выдавали его возраст. Он неспешно обвёл взглядом всех присутствующих и остановил свой взгляд на Гриффин, которая приветливо ему улыбнулась. С этим мужчиной у ведьмы были дружеские отношения, сформированные, как ни странно, благодаря её колючему характеру. Они познакомились, когда Гриффин только перешла на сторону света и была готова искупить свою вину любым путём. В тот момент Глава Совета принял настрой ведьмы с большим радушием и помог ей получить уважение и почёт в обществе. Это было крайне тяжело, учитывая груз прошлого. Не без его помощи, Гриффин сумела обойти всех кандидатов на пост директора Облачной Башни. Глава Совета слышал не мало неодобрительных возгласов и косых взглядов из-за своего решения, но это его не остановило. Он искренне верил в ведьму и считал, что директорский пост сумеет направить амбиции ведьмы в нужное русло. Он оказался прав.       — Господа и дамы! К большому сожалению, сегодняшнее собрание связано с пренебрежением некоторых правил безопасности в школе Красный Фонтан. Эти нарушения привели к последствиям, которые не могли быть не замечены советом Крепости Света. Совету Крепости Света и свидетелям предстоит разобраться в данной проблеме и вынести вердикт, касающийся виновников инцидента. Достопочтенный Дживелиан, прошу вас зачитать дело о происшествии в Красном Фонтане!       Гриффин заметила ненавистную седоволосую шевелюру в первых рядах, которая двинулась в центр зала. Дживелиана всегда слушали куда более внимательно, чем кого-либо другого из совета Крепости Света. Это объяснялось его постоянными колкими выражениями в адрес обвиняемого и вечными спорами, особенно с директорами. Особенно с директрисой Гриффин. А ещё у него был приятный, глубокий тембр голоса, который совершенно не совпадал с внешностью. Если Гриффин могла подобрать ему голос, она бы выбрала гиену.       Самодовольная ухмылка Дживелиана сопровождала его везде и всюду. Изредка она сменялась гримасой негодования. Сегодня на его лице торжествовало первое.       — Двадцать четвёртого числа этого месяца в школе Красный Фонтан состоялся «Праздник Драконов», где и произошёл инцидент, связанный с халатным отношением к безопасности сотрудников, а так же с недостаточным обеспечением средствами безопасности в случае непредвиденных ситуаций. В результате, профессор Кодаторта получил серьёзную травму, из-за чего собрание было собрано двумя неделями позже.       Дживелиан сделал паузу, пробежавшись маленькими, крысиными глазками по трибунам. Убедившись, что его внимательно слушают, он продолжил.       — Более серьёзных последствий удалось избежать, благодаря директрисе Облачной Башни — леди Гриффин. Действия многоуважаемой леди Гриффин достойны восхищения, чего нельзя сказать о технике безопасности в школе Красный Фонтан. Дракона усмиряли студенты школы, и только через десять минут подоспели специалисты по работе с драконами…       Дживелиан резко замолчал, увидев поднятую руку Главы Совета в первом ряду.       — Пока достаточно, Дживелиан. Каким будет ваш вердикт? — спокойно спросил Глава Совета.       — По моему скромному мнению, я считаю, что будет правильным лишить полномочий директора Саладина и умертвить дракона, господин.       — Что? — прошептала Фарагонда, но тут же перешла на более высокий тон. — Вы не можете выгнать Саладина из Красного Фонтана и убить животное!       — Поддерживаю коллегу, — кивнула Гриффин и добавила, — думаю, стоит настоять на более тщательной проверке и убедиться, что здесь не замешана тёмная магия.       — Я бы посоветовал вам помолчать, леди Гриффин! — повысил голос Дживелиан.       — Дживелиан! — приструнил коллегу Глава совета. — Прошу, мисс Гриффин.       — Как заметил профессор Кодаторта, дракон вёл себя абсолютно спокойно при большом скоплении людей во время тренировки, за несколько дней до выступления. Магия способна доказать это. К тому же, Красный Фонтан никогда не был замечен в подобных нарушениях. Я считаю, что будет правильным дать директору Саладину испытательный срок, так как за всё время его пребывания на столь ответственной посту, он проявил себя как один из самых достойнейших людей на эту должность.       Глава сдержанно кивнул и перевёл взгляд на неподалёку сидящего директора Саладина.       — Сейчас я бы хотел дать слово директору Красного Фонтана — господину Саладину.       — Перед началом своего выступления я выражаю своё уважение к Совету Крепости Света, Главе Совета, а так же монахам и своим коллегам.       Саладин едва заметно улыбнулся и почтительно кивнул аудитории. Затем он принял серьёзный, невозмутимый вид, выпрямился и продолжил свою речь.       — Происшествие, которое было лаконично и точно зачитано достопочтенным господином Дживелианом безусловно подорвало репутацию школы Красного Фонтана. Ответственность за случившееся полностью лежит на мне, как бы профессор Кодаторта этого не отрицал. Осмелюсь сказать, что профессор помимо преподавательской деятельности, является главным специалистом по работе с драконами. К сожалению, в момент, когда была необходима его помощь, он получил травму. Профессор Кодаторта лучший специалист и несомненно один из самых уважаемых людей Магикса…       Гриффин переглянулась с Фарагондой, понимая, к чему ведёт их коллега. Сейчас Саладин пытается тактично намекнуть на то, что в случае его смещения, он не намерен отдавать свой пост кому попало.       -…инцидент неоднозначный, попрошу вас принять это к сведению. Так же, прошу вас заметить, что необходимые меры были предприняты. Если бы леди Гриффин или кто-либо другой не вмешались, Красный Фонтан сделал бы всё возможное, чтобы не допустить этой ситуации.       — Позвольте высказаться мне, Глава, — привстал Дживелиан. — Подобные инциденты уже происходили. Было несколько нападений на школу и профессор Салладин, при всём уважении, в силу своего возраста, не сумел грамотно разрешить ситуацию. Моё мнение таково: сместить директора Саладина с поста директора, предложив место кому-то более молодому и мудрому.       — При таком раскладе, вас бы тоже следовало сместить, господин Дживелиан! — заметила Гриффин.       — Знайте своё место, Гриффин! — выкрикнул Дживелиан. — Думали, что ваши прошлые ошибки простили все? Возможно, но только не я.       — Извинитесь перед госпожой Гриффин, господин Дживелиан! — приподнялся Кодаторта.       — Не стоит, профессор, — нахмурилась ведьма.       Дживелиан некоторое время не сводил взгляд с Гриффин, будто мысленно проклиная её. После чего он оглянулся, поймав на себе любопытные взгляды коллег и сквозь зубы выговорил:       — Приношу свои извинения, леди Гриффин.       Через секунду в зале поднялся шум, который был прекращён появлением Главы совета за трибуной в центре зала. Он молча обвёл взглядом всех присутствующих, затем глубоко вздохнул и произнёс:       — Я считаю справедливым дать директору Саладину, как выразилась госпожа Гриффин, испытательный срок в течении которого будут устранены все недочёты. Дракон, совершивший нападение, должен быть изолирован с целью проверки на следы магического воздействия. Если ничего не будет найдено, дракон должен быть перемещён в более безопасное место, где он не сможет причинить людям вред. Слушание окончено.       Вокруг все потихоньку вставали со своих мест и постепенно расходились. Гриффин пересеклась взглядом с Дживелианом, которой уже что-то нашёптывал своему брату — Ёрка. Этот невысокий, худосочный человек был совершенно непохож на своего старшего брата. Ёрка был моложе, ум его был острее, но планы были такими же коварными и имели много общего с планами Дживелиана. Ёрка, сколько помнила его Гриффин, был куда более услужливым и лицемерным. Этими качествами характера он пользовался регулярно, и если не быть с ним знакомым, то можно подумать о нём, как о приятном и милом человеке, который желает миру и людям только добра.       — Гриффин!       Ведьма обернулась и чуть было не столкнулось с Главой Совета.       — Глава, — приветливо кивнула Гриффин.       — Не могли бы вы задержаться? Это не займёт много времени.       Гриффин одобрительно кивнула и проследовала за Главой Совета в его скромный кабинет. Это была светлая комната, излучающая слишком много спокойствия и умиротворения. Окно было приоткрыто и ведьма могла слышать возбуждённое пение птиц.       — Присаживайтесь, — пригласил Глава, указывая на стул рядом с рабочим столом.       — Благодарю.       Неподалеку затарахтел чайник, медленно приподнимаясь над поверхностью тумбочки. Из носика вытекала тёмная струйка свежезаваренного чая.       — Не хотите? — поинтересовался мужчина, охотно отпивая жидкость из чашки.       — Нет, спасибо, — вежливо отказалась Гриффин. — Вы хотели о чём-то поговорить.       — Ах, да.       Глава обошёл стол и неспешно уселся напротив.       — Я бы хотел попросить вас лично проверить дракона на следы тёмной магии.       — Конечно, я буду рада помочь расследованию. Не хочу торопить события, но у меня есть подозрения, что всё это не случайно.       — Вы подозреваете кого-то конкретного, Гриффин?       Ведьма выдержала паузу. Впервые она задумалась о том, стоит ли доверять человеку, который знает почти все её секреты.       — Возможно, — Гриффин повела бровью. — Но я бы не хотела быть голословной. Прежде необходимо подтвердить догадки.       Глава Совета загадочно ухмыльнулся.       — Как вы считаете нужным, леди Гриффин.       — Я могу идти?       — Конечно, — кивнул мужчина.       Ведьма поднялась со стула и направилась к двери. В голове звучали песнопения птиц, и окружающая атмосфера действовала на неё как лишняя доза никотина.       — Гриффин, — позвал голос позади, — как ваша мать?       — Всё в порядке, — слабо улыбнулась ведьма. — Спасибо, что спросили. До свидания.       Ведьма с детства не могла терпеть больницы. Давящие на психику голые, белые стены, угрюмые, злобные взгляды врачей, которые только и рады причинить боль маленькому ребёнку. Именно в таких красках запомнила Гриффин эту больницу. Она редко посещала подобные учреждения — не считала нужным. Ведьму почти никогда не беспокоили какие-либо заболевания. В противном случае, она обращалась в лазарет Облачной Башни.       Гриффин кивнула нелепо улыбнувшиеся ей медсестре и проследовала вглубь коридора — к самой последней палате. На четвёртом этаже находились больные, чьи жизни в скором времени растворяться в предсмертном стоне и оставят невидимый след на белых стенах. Почти от каждой двери веяло предстоящей кончиной и ведьма каждый раз, приходя сюда, боялась ощутить дуновение этого ощущения от палаты, где лежала её мать. Гриффин остановилась напротив двери с маленьким, мутным окошком. Всё по-прежнему.       — Привет, мама! — поприветствовала Гриффин лежавшую на больничной койке женщину.       Ведьма закрыла дверь и долгими шагами отмеряла расстояние от порога до койки. Наконец, она присела на край и положила свою ладонь на прохладное запястье матери.       — Гриффин, милая, — слабо улыбнулась женщина. — Ты такая уставшая. Что-то случилось?       Ведьма подарила матери грустную усмешку — всё, что она могла извергнуть из себя сейчас. Ей всегда было тяжело выплеснуть эмоции наружу и рассказать близкому человеку о тех бушующих чувствах внутри; о которых рассказывают обычные люди. На язык будто положили маленькую гирьку и только она могла проглотить её, переборов страх сказать хоть слово в надежде почувствовать малейшую дрожь сердца.       — Нет, всё в порядке, мама. Как ты себя чувствуешь? — искренне поинтересовалась Гриффин.       — Немного лучше, — уклончиво ответила женщина.       — Я вижу, когда ты обманываешь, — серьёзно произнесла ведьма. — Что не так?       Женщина облизнула губу и немного приподнялась, удобнее устраиваясь на подушках. Её взгляд бегал из стороны в сторону, — она как-будто пыталась подобрать правильные слова.       — Мне отменили приём таблеток.       В нос отчаянно пробивался запах смерти. Гриффин сильно сжала простынь, услышав её скрип. В эту же минуту она услышала за дверью шаги, которые заставили ведьму подорваться с кровати и выйти в коридор. Она не ошиблась. Навстречу шёл лечащий врач её матери. Тело ведьмы сотрясалось и она с трудом держалась на ногах. Собрав остатки ясного ума, она преградила врачу путь к палате и тихо произнесла:       — Вы совсем ополоумели? Решили дать умереть моей матери, оставив всякие попытки помочь ей?       Спокойное лицо врача бесило Гриффин ещё больше. Он невозмутимо взглянул в глаза оппонентки и сказал:       — Продолжение таргетной терапии* не имеет смысла. От этих таблеток лучше ей уже не станет — только хуже. Бесконечная рвота, уж извините, беспрерывное ощущение тошноты и прочие, не самые приятные побочные эффекты.       — И что вы предлагаете?       — Мы будет продолжать использовать сильные обезболивающие и ставить капельницы с витаминизированный раствором.       — И как это ей поможет?       — Это поможет её организму находиться в стабильном состоянии. К сожалению, это всё, что мы можем сейчас сделать. Простите, мне надо проверить пациентку.       Он обошёл ведьму и вошёл внутрь палаты. Умирающая мать. Гриффин не могла признать всю безвыходность положения, беспомощность. Всё, что ей оставалось, это верить в чудо. Но проблема в том, что она никогда в него не верила.