Это всё меняет

      Разомкнув глаза, Иккинг перед собой увидел окружение, окрашенное тёмно-красной пеленой. Из положения лёжа он присел на край кровати и практически сразу раскашлялся, изо рта потекла кровь, окрасив его ладонь. Кажется, все эти подряд идущие неприятности очень остро отразились на физическом состоянии парня. Одними выходными здесь не отделаешься. Хэддок попытался встать, держась за изголовье кровати. Всё вокруг кружилось водоворотом, и он чуть не рухнул на пол. Да и даже идти было трудно из-за того, что кровь заливала глаза. Кое-как доковыляв до двери, Иккинг, оперевшись об дверь, раскрыл её и буквально ввалился в другую комнату. Вигго, находившийся неподалёку, сразу же среагировал и поймал парня, пока тот не ударился головой. — Боги, Иккинг, что произошло? — нервно спросил Вигго, осев на пол, и положил голову Иккинга себе на колени. Его лицо испачкалось кровью. Гримборн положил руку на щёку парня, пытаясь привести того в чувство. Кожа его чуть ли не белое полотно со всполохами синих вен. — Всё уже в порядке. Его больше нет. — кратко ответил Иккинг, моментально теряя сознание. Дальнейшие манипуляции и слова вообще не вызывали какой-либо реакции. Только тихий стук сердца давал надежду, что всё образуется.       Беспамятство. Неизвестно, сколько времени прошло. И хоть Иккинг чувствовал, как долго течёт время, но с ним ничего не происходило. Не было ни снов, ни летаргий и даже общения с мёртвыми. Абсолютная тишина и пустота. Он так давно об этом мечтал. Кое-что в процессе этого забытья с ним происходило. В иные моменты Хэддок ощущал лёгкие покалывания во всём теле, как будто внутри него что-то мелкое молниеносно двигалось, создавая тактильную рябь. Это не приносило боль, но при этом создавало некий дискомфорт, от чего хотелось как следует подёргаться, но твоё тело парализовано. Это раздражало, но ощущение никуда не убрать. С этим можно только смириться. В какой-то момент бесконечная темнота ушла, и он увидел яркий дневной свет, от чего глаза разболелись. Дёрнувшись, Иккинг прикрыл лицо рукой и автоматически присел из положения лёжа. Он не чувствовал боли, только сильную заторможенность и расслабленность. Мелькнул чей-то силуэт, и кто-то рядом с ним сел, коснувшись его руки. Как только он привык к свету, то сконцентрировался на том, что происходит во внешнем мире. Перед ним оказалась мама, и, судя по её выражению лица, та была чем-то обеспокоена или кем-то. Выглядела она намного лучше, чем когда прилетела в тот день. — Мам, как ты? — Хэддок сам удивился от собственного голоса, насколько он был хриплым и еле слышен. Но это мелочи. Главное, что теперь всё хорошо и даже самоощущения очень даже не плохи. — Это я хотела задать тебе этот вопрос, — грустно улыбнулась Валка, коснувшись рукой его щеки, и внимательно осматривала его лицо. По её наблюдениям у сына пока заторможенная реакция и будто слегка затуманенный уставший взгляд. — Вижу, что не совсем хорошо. Может намекнёшь, что с тобой происходит? — Ты мне не поверишь. И смысла нет рассказывать. Считай, что лёгкое недомогание от недостатка витаминов. — коротко ответил Иккинг, даже не пытаясь что-либо объяснить. Адекватные люди с развитым критическим мышлением сочтут его чокнутым, а ему потом с этим ярлыком жить. Лучше не говорить вовсе. Закрытый и загадочный образ лучше безумного. — Не так быстро, молодой человек. Я так просто не оставлю это всё, — слегка нахмурилась Валка, видимо, она уже о чём-то догадывалась, и эта тема её тревожила, — По правде говоря, я даже не помню, как оказалась на Драконьем Крае. Всё было, как в тумане, и большинство своих действий и реакций я не контролировала. Я знаю, что вела себя вроде как обычно и пыталась вести беседы, но ни единого слова не могу вспомнить, — она остановилась и вгляделась в лицо сына с немым вопросом. — Не знаю, как я уснула. Но я очень детально помню этот сон. И там был ты как настоящий, хотя и не должен быть по смыслу сна. Поэтому скажи, не утаивая, ты правда как-то оказался в моём сне? Там что-то случилось, что-то серьёзное, но я не могу понять. Единственное, что могу сказать наверняка — это то, что после сна мне стало намного легче. Я давно не ощущала себя так свободно и легко. — Обещай, что не сочтёшь меня сумасшедшим и выслушаешь, — на опережение попросил об одолжении Иккинг, на что мама закатила глаза, это у них семейное, и кивнула. — Да, я был в твоём сне. И всё, что там происходило — это правда. Все мои слова. А почувствовала ты себя лучше только потому, что я избавил тебя от злобного духа, который питался твоим чувством вины и прочими душевными терзаниями, оттого тебе становилось хуже день за днём. — спокойно и даже скучающе объяснил Иккинг. Но не то чтобы ему и правда было скучно, скорее из-за состояния его тон казался таковым. Валка шокировано на того посмотрела, явно не ожидая услышать из уст сына такие слова. Скорее подобное можно было услышать от какой-то гадалки, чем от Иккинга. От этой реакции Хэддок не почувствовал никакого оптимизма и просто тяжело вздохнул. Так и знал. — Ты это серьёзно? Не шутишь? — и хоть настроение у сына явно было не игривое, но всё же лучше уточнить. На эти слова Иккинг закатил глаза, как мать недавно, и кивнул. — Ты не подумай, я доверяю тебе. И то, что я видела… это было достаточно странно. Но даже сам факт, что ты смог оказаться в моём сне — это невозможно для обычного человека. Как так у тебя получилось? — А ты когда выходила замуж за отца хоть чуточку интересовалась его родословной? Ну, не то чтобы это очень важно, но всё же. Хотя, тебя даже не смущал факт вражды с драконами, ну а родственники тем более, туда их, — иронизировал над матерью Хэддок, но незлобно, хоть и с некой долей ехидства. Валка немного стыдливо отвела взгляд в сторону. Да, в те времена её мало что волновало. Признаёт оплошность, — Так вот, моя прабабушка со стороны отца была ведьмой. Ну и я каким-то образом получил эти умения, но вот только недавно для себя открыл. — у Валки было каменное лицо, она даже не знала, как на это всё реагировать. — Откуда ты всё об этом узнал? И как твои способности открылись? — задала главные вопросы Валка. Ей тяжело это принять, но она искренне хотела разобраться. — Так как долгие годы я был самым настоящим скептиком, то мои способности были в спящем состоянии. Ну а первые признаки проявились, когда меня взяли в плен. Оказавшись в стрессовой и опасной для жизни ситуации, я начал испытывать видения, но всё списал на галлюцинации на этой почве. И спустя месяцы это не прекращалось, и я продолжал видеть кошмары и галлюцинации, хотя я абсолютно прекрасно себя чувствовал, очень стабильно. Забеспокоившись, я обратился за помощью уважаемого лекаря, и он сказал, что я здоров. Затем, когда мы разбирались с причинами, он мне рассказал про Исгерд, мою прабабушку. Очень давно её сожгли на костре и запретили её упоминать. Потом мы решили проверить эту теорию, и мне помогли погрузиться в транс. И там я встретил Исгерд, которая мне всё объяснила. — Подожди, ты можешь общаться с мёртвыми?! — удивлению Валки не было предела. Она отказывалась в это верить и Иккинг ощущал её недоверие. — Ага. Ещё и мёртвые могут общаться через меня. Если не веришь, то спроси Вигго. Он всё видел собственными глазами, и поверь, такое специально невозможно изобразить, — усмехнулся Хэддок, вспомнив тот незабываемый опыт. Эмоции матери с неверия перескочили на испуг, она аж побледнела. Видимо, не только практичный и сухой мир Иккинга и Вигго разрушен вдребезги, но ещё и Валки. — Это сложно принять. Я даже самому себе не верил. Но убедился на чистых экспериментах. — И на тебя так повлияла твоя способность? Я имею ввиду физическое состояние. У тебя же не могла без причины так сильно литься кровь, да и потеря сознания на два дня. А теперь ты выглядишь намного лучше. В плане невозможно настолько быстро восстановиться после этих симптомов. У тебя буквально кровили глаза, понимаешь? — очень быстро и сумбурно всё произнесла Валка. Кажется, в её голове что-то щёлкнуло, и все паззлы сложились воедино. — Отец об этом знает? — Нет. И не надо. Ещё больше начнёт переживать, а он и так уже начал седеть от моих выходок. А что касаемо моих способностей, то я стараюсь об этом не говорить. От тебя уже не было смысла скрывать. Вигго знает, мы вместе прошли всё это «открытие». Его мама случайно узнала. Мой друг из Тронхейма уже догадывается, что что-то не так. Ну и тот лекарь. Всё, — Иккинг задумался на какое-то время, проанализировав свои слова. — Что-то много людей знает, мне уже не по себе. Если бы не случайные проявления, то мне бы удалось скрывать, но, как видишь, не получается. — Да уж. Тяжёлые испытания выпадают на твою долю. Такой дар больше как проклятье. Это всё видеть, всё знать. С ума можно сойти. Вот ты описал злобного духа. У меня уже мурашки пошли. А я даже не видела, как он выглядит. — Он прячется в тени носителя, а выглядит как черепушка с рогами, — после этих слов Валка нервно оглянулась на свою тень, но всё было в порядке. — Ты бы не смогла его увидеть. Но не переживай, его больше нет. — Хорошо, раз так, — облегчённо вздохнула Валка, успокоившись. — Если мы всё выяснили, то я схожу и принесу тебе еды, а то совсем исхудал. Не переживай, я не буду готовить, — сразу уточнила мама, увидев в глазах сына лёгкий ужас, — Сегодня Вигго готовил, не отравишься. И как ты по самочувствию? Можешь встать и как-то двигаться? Или тебе помочь переодеться? — Валка пытается быть заботливой, но со стороны это выглядело несколько неуклюже. Ей явно до сих пор неловко перед сыном за все эти годы отсутствия. Да и когда всю жизнь отшельничаешь, это накладывает свой уникальный отпечаток. — С этим я могу справиться самостоятельно, не маленький уже. Но спасибо за беспокойство и заботу, — усмехнулся Иккинг, потягиваясь, расправляя косточки, те аж захрустели. — Со мной ничего не случится, я буду здесь. — мама кивнула ему и вышла из комнаты.       А пока остальные не узнали, что Хэддок благополучно вернулся в этот бренный мир, он встал с постели и принялся приводить себя в порядок. Стараясь умыться и переодеться как можно быстрее, тот и не заметил, как к нему в комнату притопали два хвоста. Один побольше, другой поменьше. Беззубик сразу же того заобнимал и зализал, от чего пришлось умываться заново. Ааста же запрыгнула на кровать человечишки и начала там нежиться, кувыркаясь. А когда настала пора заправлять постель… отгадайте, кто очень активно мешался? Кошка скрылась внутрь пододеяльника и не хотела оттуда выползать, аж ехидно шипела и мрякала. Иккингу ничего не оставалось делать, как засунуть туда руку и пытаться вытащить пушистую бестию. Но та вероломно укусила его за палец и начала бешено носиться кругами внутри пододеяльника, запутываясь в нём ещё больше, от чего Ааста превратилась в гусеничку. Беззубик сидел рядом и ухахатывался от ситуации, ничего не предпринимая. Это же такое шоу, влезать нельзя. Вздохнув с долей недовольства, Иккинг принялся разматывать этот комок, но так как руки не особо его слушались, всё шло сикось-накось, тем более кошка не думала прекращать свою акцию безумства. В какой-то момент плюнув на всё, парень сам залез в пододеяльник, пытаясь достать Аасту и в этот момент как раз вошёл Вигго. — Иккинг, рад, что ты… — тот так и не закончил свою фразу, окинув недоумённым взглядом всю эту «картину». Ничего непонятно, кто где находится. Только хвост торчит. — Что тут происходит? — Вот зараза, — тихо пробухтел Иккинг и вылез из пододеяльника, как раз таки захватив пойманную кошку. Та отчаянно сопротивлялась, когтями цепляясь за ткань. Ночная фурия тихонечко хихикала над этим цирком, — Ничего. Просто Ааста, ну, как всегда в своём стиле. — в знак подтверждения та недовольно мяфкнула. Вигго насмешливо усмехнулся, успокоившись. Если у парня есть силы гоняться с кошкой под одеялом, то значит, тому уже легче. — Твоя мама сказала, что ты пришёл в себя, — Вигго сел рядом с Хэддоком, взяв того за руку. — По правде говоря, я думал, что ты надолго заболеешь, учитывая столько крови и потерю сознания. Но на удивление ты выглядишь вполне живым. Ты так быстро восстановился. — Видимо моё тело уже смирилось и решило выработать иммунитет на эти всякие фокусы. Думаю, со временем я приду в норму, и моя способность не сильно будет беспокоить. Ну, я надеюсь на это, — но на самом деле он вообще ни на что не надеялся. Жив? И на том спасибо. — Что происходило эти два дня? — Много чего, — устало вздохнул Гримборн. Кажется, нервы ему крупно помотали, — Очевидно, что я переживал за твоё состояние, но кроме этого очнулась Валка, и она была, мягко говоря, не в себе. Что-то вроде шока и паники. Хотя, паника началась после того, когда она узнала о тебе. А пока я её успокаивал, пришла Астрид. А дальше все об этом узнали, — Вигго потёр рукой лицо, и это очень красноречиво описывало, что происходило дальше. — Твои друзья порой слишком чувствительны. Уже собрались тебя хоронить. Я чуть с ума не сошёл с ними. Не понимаю, как ты их выдерживаешь столько лет? Но самое трудное началось позже, Валка и Астрид на пару давили на меня, чтобы я рассказал, что с тобой происходит. Что могу сказать, я держался как мог, но эти женщины невыносимы, они за тебя готовы убить. Я конечно понимаю их, но меня трогать зачем? Мне тоже было тревожно. Мы, деликатно говоря, поругались. — Если это деликатно, то боюсь представить, что было на самом деле, — грустно вздохнул Иккинг, осознавая, что так просто от него не отстанут. — Я не хочу, чтобы об этом знало так много людей, но с каждым разом этот план проваливается всё больше и больше. Видимо, у меня нет выбора. Я не могу полностью контролировать это, так что и скрывать нет смысла. Случайно вырвется. Думаю, Астрид лучше сказать. Мама уже знает. А вот остальным не надо, а то достанут. — Нет ничего ужасного, если Валка и Астрид будут об этом знать. Они не станут тебе вредить, да и тебе будет к кому обратиться за помощью, если что-то нестандартное случится, а меня поблизости, допустим, нет. И раз уж ты решил рассказать об этом Астрид, то поясни, что это ты меня попросил ничего не говорить, а то эти два дня она испепеляла меня взглядом. — Конечно скажу. Я ценю твои усилия и страдания, — Иккинг обнял Вигго, прижавшись. И только сейчас он осознал, насколько он продрог. Хэддок очень холодный по температуре тела, будто окоченел. Гримборн по сравнению с ним просто горячая печь, — Я, наверное, тебя заморозил. — хихикнул Хэддок, отстранившись. — Ничего страшного. Люблю холодок, особенно после того, как мне заморочат голову некоторые товарищи, — в подтверждение своих слов он положил руку Иккинга себе на лоб. Буквально за считанные мгновения его рука стала тёплой, настолько у Вигго болела голова. — Знаешь, мне даже легче стало. — Ой, да ну. Ещё скажи, что головная боль прошла, — на что Вигго серьёзно кивнул. — Шутишь что ли? Так не может быть. — Ладно, у меня голова не болела, но скоро бы заболела, а ты это предотвратил. — и они оба засмеялись над этой ситуацией. От таких лёгких разговоров стало как-то тепло на душе, спокойно. — Кроме суеты со мной и друзьями что-то ещё происходило? — спросил Хэддок, оперевшись головой об плечо Вигго. Видимо, он уже устал, и тело стремится как можно скорее найти горизонтальное положение любым способом. — Нет. Хотя, недавно мне пришло письмо от матери. Договорились стабильно вести переписку. И у них недавно прошло обещанное наводнение. Никто не пострадал. Привычное дело, у нас оно часто бывает. А что касаемо семьи, то вроде как всё хорошо. Мама пишет, что отец стал намного лучше, прям паинька. Не то чтобы он с мамой раньше себя плохо вёл, такого не было естественно. Просто он перестал выводить окружающих из себя, но к ней начал относиться более внимательнее и заботливее. Скорее всего это временно, но я бы хотел надеяться, что это не так. Может быть, он не настолько пропащий. — задумался Вигго, смотря куда-то сквозь пространство. — Вот видишь, не всё так безвыходно, как кажется. Может, у вас получится поладить со временем. — и хоть Вигго на это ничего не сказал, но по нему было видно, что хотелось бы иметь нормальные отношения с родителями без всяких склоков. — Я всё думаю о том предупреждении духа острова. А вдруг он говорил не о наводнении, а о чём-то другом? Он так активно выгонял меня с острова. Вряд ли мне навредило бы какое-то наводнение, если у вас продуманная эвакуация. Но это так, мои домыслы, не бери в голову. — если у Иккинга появились «пустяковые» домыслы, то это уже настоящие гипотезы, который тот так или иначе хочет подтвердить или опровергнуть. Гримборн уже хотел что-то ответить, но в комнату вошли Валка и Астрид. — Иккинг, как ты себя чувствуешь? — взволнованно уточнила Хофферсон, внимательно взглянув на парня, тот ответил, что всё в порядке и девушка чуть успокоилась. Но теперь пришла пора Хэддоку напрягаться. — Может, ты всё-таки скажешь, что с тобой происходит? Я же вижу, что у тебя проблема. Я пыталась допытаться у Вигго, но тот оказался слишком верен своему слову, чтоб его. Вот где было это качество раньше, когда нужно было? — Астрид коротко взглянула на мужчину, тот пожал плечами. А вот не было и всё, а сейчас появилось. Радуйтесь. — Да, ты права. У меня есть не то чтобы проблема, скорее данность. Ты мне близкий человек, имеешь полное право знать, но эта тема несколько специфична. Боюсь, сначала ты мне не поверишь. Пообещай, что выслушаешь до конца, а потом никому не скажешь, что знаешь, — Иккинг не стал увиливать и сразу же согласился всё рассказать. Зря Астрид готовила витиеватые речи, чтобы его расколоть. Она даже удивилась, что тот сдался без боя. Видимо, это и правда что-то странное. Девушка кивнула, согласившись. — Что ж, это надолго. Рекомендую сесть. Мама, ты, конечно, кое-что знаешь, но это очень маленькая часть всего. А Вигго будет моим свидетелем того, что я не свихнулся. Итак, всё началось с…       Хэддок в край расщедрился и рассказал даже то, что и Вигго не сообщал никогда. Так что удивлены были все присутствующие. Хотя, это слишком мягко сказано. Это чувство между шоком и неверием, а может даже испугом. Когда первоначальные эмоции спали, Иккинга начали заваливать кучей вопросов. На некоторые из них он даже не знал ответа. И всё же ему поверили. Тем более доказательства были и очень даже явные. Если Вигго и Валка как-то свыклись с этим всем хоть чуть-чуть, то Астрид же ходила из угла в угол, о чём-то размышляя. Кажется, она эту привычку переняла у Иккинга. В движении и правда хорошо думается. — Это же всё объясняет! — воскликнула Хофферсон, остановившись напротив парня. — Возможно, ты и не замечал за собой, а Вигго с Валкой появились в твоей жизни позже, но я тебя знаю с детства и видела со стороны. Ты всегда был тем ещё чудилой, это факт. Но порой возле тебя случались не то чтобы прям странные, но противоречивые вещи. Возьмём к примеру твою катастрофическую невезучесть и удачливость одновременно. Но так даже статистически не может быть, а у тебя выходило из раза в раз, хотя ты особо как-то экстравагантно себя не вёл. Но это ещё ладно. Возьмём другой момент. Ты многие годы был условно изгоем и буквально за считанные месяцы стал полноправным лидером. Это тоже не может быть так, ибо настоящий изгой — это человек в себе неуверенный, безвольный, да и в целом чокнутый. Да и непонятно, как тебя стали избегать люди, если у тебя никогда не было серьёзных проступков. И кстати, не помню, чтоб ты из-за этого хоть как-то переживал. Обычно люди с ума сходят, когда их не замечают, а тебе нормально было, занимался своими делами и хандру не ловил. И просто щелчок — и ты лидер, уважаемый человек. Ещё не забываем, что ты сумел подружиться с диким драконом, а это уж совсем не просто, если учитывать тот факт, что это ты его сбил, и Беззубик об этом знал! И вот ещё номер. Люди тебя слушаются. Даже те, которые и твоего отца игнорируют. Например, близнецы. И то, что все твои враги каким-то чудесным образом изменились. Ладно, если один раз. Но практически все подряд? Тебе не кажется это странным? И да, ещё одна странность. Ты замечал, что люди часто избегают зрительного контакта с тобой? — на это Иккинг кивнул. Он уже привык к этому, поэтому не обращал внимание. — Не знаю, что происходит, но когда прямо-таки долго смотришь тебе в глаза, то я ощущала лёгкое головокружение и сонливость. Можно было это спихнуть и на другие факторы, но такое было у всех в нашей команде. Да и вот ты недавно посещал курсы Готти по целительству. Ты в курсе, что она их никогда не проводила, и в целом в ученики никого не берёт? Тем более парней. Готти сама говорила, что у большинства руки-крюки и в голове ветер для такого тонкого дела, а вот тебя взяла, не раздумывая. Почему? Она что-то знала? В общем, я думаю, что ты всегда как-то неосознанно использовал способности. Порой, хотя даже чаще всего, они тебе выходили боком, чем в пользу. Ещё я помню, как у Вигго были кошмарные раны, ну, после того, как ты его спас. Чего там только не было. И стрелы, и драконий корень, который не очень-то хорошо влияет на восстановление человеческого здоровья. Он мог бы запросто умереть или стать хроническим инвалидом, но посмотрите, абсолютно здоровый мужчина. И на нём остались малозаметные следы повреждений. Думаю, это всё связано не только с твоими действиями как лекаря, но и с твоим искренним желанием, чтобы он выздоровел. Теперь всё стало на свои места. Многие вещи, связанные с тобой, мне не совсем понятны, но я думаю, что ты и сам ничего не понимаешь. Вот тебе пища для размышлений. — Астрид, я… — Иккинг опешил от такого взгляда со стороны. Теперь всё правда кажется подозрительным. — Я никогда не задумывался, что то, что со мной происходит, это как-то уж слишком странно. Видимо, принял всё как за норму и не замечал. Но хочу сказать, что если я как-то на вас влиял, то это не из корыстных побуждений, а из случайных. Да и в будущем я не буду пользоваться этим, чтобы как-то вас контролировать или что ещё. Я и сам не знаю, что могу, а чего не могу. — Насчёт этого не переживай, — с сочувствием улыбнулась Астрид. — Если ты и влиял на нас, то только чуть-чуть. Вряд-ли случайное непреднамеренное твоё желание имеет какой-то вес. Если уж кто-то рьяно хотел тебя не слушать, то он это делал, ты сам знаешь. Видимо, если мы сами были склонны с тобой согласиться, то ты просто этой способностью убеждал нас сделать это до конца. Наверняка у Вигго давно было желание вырваться из этой кабалы, но он не решался, а ты просто будто бы дал ментальный пинок к действию. — Да, подтверждаю. У меня годами мелькала мысль уйти из этого дела, но я её отгонял. А после встречи с Иккингом я будто бы начал больше размышлять над этим желанием. И когда он согласился пойти со мной на мир, моя уверенность укрепилась, и я решился на изменения. И это было не так тяжело, как я думал. — добавил свои размышления Вигго, подтверждая слова Астрид. Хэддок маленько успокоился. А то на момент у него мелькнула мысль, что всех окружающих людей он будто бы заставлял делать то, что они не хотели, но это не так. Да и это невозможно. Если бы он так мог, то все люди чувствовали в себе это противоречие, и когда бы надолго уходили от влияния Иккинга, то возвращались бы к старым паттернам поведения, но этого не происходило ни разу. Значит, всё относительно стабильно. — Думаю, что со временем Иккинг разберётся со своим даром и уже сможет лучше контролировать эти неосознанные манипуляции, — высказалась Валка, когда все немного пришли в себя, — И всё же тебе, мой дорогой, стоит отложить все свои дела и как следует отдохнуть без каких-либо стрессов и прочей мистики. Мы же все видим, что ты держишься из последних сил. Тебе нужно время для адаптации к этой способности. Да и в целом год просто сумасшедший. Пора сделать передышку. — Вигго и Астрид с этим полностью согласились, поддержав предложение. Хэддок молча кивнул на это, задумавшись. Он и правда так устал. Хотя бы самому себе признаться можно. Когда все разбрелись, Вигго остался рядом с Иккингом, который неспешно ел свой долгожданный приём пищи. Тот выглядел как-то подавленно и печально. — Ты чем-то расстроен? — поинтересовался Гримборн, с сочувствием взглянув на него. Парень оторвал взгляд из пустоты и переключил внимание на мужчину. — Вроде нет, — вздохнул Иккинг, убрав мешающие волосы в сторону. — Просто устал. Эти два дня были для меня мучительно долгими. Это не было похоже на сон, а как будто бы меня просто парализовало, да и все органы чувств отказали, поэтому я не ощущал, что происходило в реальности. Но кое-что всё же чувствовал, будто во мне что-то быстро шевелилось, какие-то мельчайшие частицы. В общем, странно всё это. — Даже сложно вообразить, что тебе пришлось пережить. Как же несправедливо, что такому доброму человеку, как ты, выпадают такие тяжкие испытания. Если я могу чем-то тебе помочь, то обязательно скажи. Не нужно ничего терпеть. — Видимо, я настолько добрый, что даже не верится, вот и испытывают на стойкость, — тихо засмеялся парень, устало улыбнувшись Гримборну. — Всё в порядке, Вигго. Не нужно так за меня переживать, а то нервов никаких не хватит. Рано или поздно всё придёт в норму, не надо за мной так сильно бдить. — Значит, надо. Я тебя раскусил. Чем сильнее ты отказываешься от помощи, тем больше она тебе требуется. Да и я хотел бы быть рядом. Ты не обязан всё это проходить в одиночестве. — Я не один. Очень даже хорошо чувствую твою поддержку и заботу. И благодарен за это. Просто я боюсь, что вы все рано или поздно устанете от меня, поэтому я стараюсь лишний раз к вам не лезть. У каждого свой предел. — А какой предел у тебя? — задал важный вопрос Вигго, чуть нахмурившись. Видимо, эта тема его сильно волнует в последнее время. — Ты годами работаешь во благо других, ничего не требуя взамен. И даже в самом ужасном состоянии ты всегда готов помочь. Как никто другой ты имеешь право требовать столько внимания, сколько хочешь. Но ты и этого не требуешь, поэтому я забочусь о тебе абсолютно добровольно и никаких отнекиваний не принимаю. Смирись с этим. — Знаешь, из всех вещей, с которыми мне стоит смириться, это самая приятная, — с лёгким смущением наклонил голову Иккинг, улыбнувшись, и сразу же поднял нежный взгляд на мужчину. — Я уже долгое время общаюсь только с самим собой. Буквально. Поэтому буду рад твоей компании. — И раз ты не против, то я с удовольствием её составлю. — довольно улыбнувшись, Вигго пересел поближе к парню и поцеловал того в щёку, приобняв.       Наконец-то им перепало хоть немного отдыха. Иккинга и Валку отправили, может даже послали, на великую реабилитацию. Большинство обязанностей с них было снято. Это был последний месяц лета, а это значит, что пора его провести как следует. Как нормальные люди. Вигго даже для своих «пациентов» составил целую программу, чтобы точно те не отправились работать. В эту программу входила особая диета, лечебная физкультура, прогулки и куча забавных мероприятий на свежем воздухе. Чего ещё надо для счастья? Из этого многообразия Хэддоку больше всего понравился массаж, а ещё сильнее массажист. Хоть и было чуточку неловко, зато как хорошо. Иккинг искренне считал, что путь к сердцу мужчины лежит не через желудок, а через проминание всех мышц и косточек. Ощущения невероятные. При сильном катарсисе можно и забыть собственное имя.       Помимо массажа была ещё так называемая йога от Рыбьенога. Объясняет он хорошо, а вот демонстрировать у того получалось с трудом, поэтому демонстрировал Иккинг. Ему удавалось свернуться в такие кренделя, что некоторые думали, что тот сломает себе кости, а это всего лишь природная пластичность. Он хоть берёт не силой, но зато ловкостью и пластикой. Но самое смешное началось на занятиях парной йогой. Вот здесь Вигго влип, так как Хэддоку были интересны только самые сложные позы. Да и было как-то всё это смущающе и неловко от настолько близкого контакта, но парню было нормально. Он большую часть времени смеялся над этими нелепыми асанами. Иной раз они так хохотали, что практически сразу падали. Ну и конечно к йоге прилагалась и медитация, в которой Иккинг настолько перестарался, что аж заснул сидя.       Драконий край в летнее время потрясающий, так что они излазили его пешком вдоль и поперёк, дав драконам отдохнуть от людей. Хотя, в последнее время Хэддок изменил своим старым привычкам и большую часть времени проводил именно на земле. Эти пешие прогулки и постоянная умеренная физическая нагрузка действовали на его тело и душевное равновесие как-то целительно, даруя покой и расслабленность. Этого ему раньше очень не хватало. Помимо прогулок были и игры. Частенько все-все собирались в лагуне, дабы не просто искупаться, но и поиграть скачущим кожаным мячом, перекидывая его от одной команде к другой. И если вы думаете, что эти игры проходили мирно и жизнерадостно, то вы крупно ошибаетесь. Здесь разворачивалась самая настоящая битва на утопление. Ох уж этот дух соперничества среди друзей. Страшная сила. В какой-то момент все сбились со счёта, и ребята начали целиться мячом аккурат друг другу в лицо. Получились водные вышибалы. Выживали только самые ловкие и увёртливые.       Таким занимательным образом прошёл месяц. За этот не такой уж и большой срок Иккинг и Валка практически полностью восстановились. Они вернули свой здоровый цвет лица и озорной блеск в глазах. Излишняя худоба постепенно исчезла, оставив после себя подтянутость и цветущую молодость. Да и настроение то как улучшилось, хоть горы свернуть можно. Пришла пора возвращаться к своим важным обязанностям. И первым звоночком к работе стало письмо от короля, который пригласил Иккинга на пару недель в Тронхейм, дабы наконец начать долгожданное обучение всяким премудростям. Хэддока давно одолевало любопытство, чему конкретно Харальд будет обучать. Вместе с Иккингом полетит и Вигго. В столице тоже куча дел накопилось, да и составить компанию тоже важно, чтобы скучно не было. Но видеться они будут скорее по вечерам. Валка же отправилась на Олух повидаться с супругом, а то совсем уж давно не виделись. Да и есть что обсудить на досуге.       Тронхейм встретил лёгким дождичком и туманом. И несмотря на хмурую погоду, Хэддок чувствовал себя свободно, ощущая предвкушение от встречи с новым другом. Эйрик, небось, опять для них найдёт какое-то приключенице, куда уж без этого в их команде. Да и с Харальдом хотелось поболтать, он интересный человек, есть что почерпнуть для себя. В этот раз Иккинг решил остаться в отеле в качестве временного места пребывания, потому что он ему понравился. Хотя, что он врёт. Он там, потому что хочет ночевать вместе с Вигго. В последнее время они ещё больше сблизились к друг дружке, что было как-то сложно расставаться на долгое время. Разложив вещи, он отправился в королевский замок, дабы объявить о своём присутствии. Хотя все об этом, наверное, и так уже знали, но приличия стоит соблюсти. Чуть ли не на пороге его встретил Эйрик, крепко обняв бедолагу, настолько он рад был его видеть. — Иккинг! Давно не виделись. Рад тебя видеть, — чуть отстранился Эйрик, придерживая Хэддока за плечи, видимо, чтобы никуда не сбежал. Жизнерадостно улыбаясь, он внимательно оглядел друга. — Прям похорошел. Вижу, что всё наладилось? Ну, красавец. — Если во время приветствия ты не сделаешь мне комплимент, то мир сразу же рухнет? — Хэддок усмехнулся, умилившись таким открытым поведением Эйрика. Видимо, у того хорошее настроение. На слова Иккинга тот просто кивнул, хитро улыбнувшись. Комплименты для него — прям святой грааль. — Отрадно, что ты также весел и задорен. Уже придумал для нас, приключенцев, какую-нибудь хитрую авантюру? — А ты как думаешь? — хихикнул Эйрик, подмигнув ему. — Есть одно любопытное местечко. Вот только не знаю, стоит ли тебя туда вести или нет. Всё-таки у тебя есть одна любопытная особенность. Ну, ты понимаешь. — Стоит. Я уже заинтригован. Когда пойдём? — Иккинга ничему жизнь не учит. Как зудело, так и продолжает зудеть на приключения. Хотя, ему говорили не влезать в сомнительные места, а он уже сам спрашивает, куда бы полезть. Балда, что тут ещё сказать. — Да и мне нужно практиковаться в новой особенности. Я чуть позже расскажу, когда будем наедине. — Договорились. А пока давай провожу тебя до отца. Небось хочет поздороваться, ты ему нравишься. Хотя это я первый тебя нашёл, — засмеялся он с лёгкой ноткой ревности. Ишь, какой батя прыткий, друзей ворует, — А ты какими судьбами здесь? По делу или просто соскучился? Хотя, что я спрашиваю, конечно же последнее. — и они вместе захихикали. И в чём он не прав? Хэддок и правда соскучился по своему товарищу по приключениям.       Они неспешно шагали по замку прогулочным шагом, попутно обмениваясь новостями. С последнего визита Иккинга дела в Тронхейме неплохо наладились. Уже в самом городе народ стал поживее. Видимо, экономика потихоньку стабилизировалась, и как-то жить легче стало. Да и та война быстро забылась, как страшный сон. Жертвы, конечно, были, но удалось избежать глобальных потерь, так что в целом жизнь вернулась в привычное русло. Дойдя до кабинета отца, Эйрик покинул Иккинга и отправился по своим делам, а сам же Хэддок дождался приглашения и вошёл внутрь. Харальд, как обычно, занимался документам и, оторвавшись от них, посмотрел на вошедшего парня. И сразу добродушно улыбнулся, как старому другу. — Здравствуйте, Харальд, — кивнул ему Иккинг, встав напротив. — Явился не по приглашению, а по зову сердца. — и они оба засмеялись. — Приятно слышать, — улыбнулся король, жестом указав на стул, чтобы тот сел. — Слухи ходили, что тебе нездоровится. Я надеюсь, что всё это уже в прошлом, и ты чувствуешь себя лучше? — Да, всё в порядке. Я абсолютно здоров, — спокойно ответил Хэддок, хотя ему не понравился факт существования слухов о нём. — А что, про меня ходит какая-то молва? А я думал, что я незаметный для всех человек. — Действительно. С чего бы людям замечать персону из высшего общества привлекательной наружности и с богатым списком благородных дел? Таких у нас много. Настолько, что можно по пальцам пересчитать, — сыронизировал Харальд, окинув его насмешливым взглядом. — Привыкай, сынок, привыкай. Хоть и твой отец пытался тебя до последнего скрыть от чужих глаз, но это уже в прошлом. Теперь ты влияешь на общество, а общество на тебя. И самое важное не позволять последнему так часто свершаться. Это нормально менять взгляды, но не сто раз на дню. — С этим у меня нет проблем. Я и так редко слушаю окружающих. Природный талант, — и они вновь засмеялись. Хоть это и шутка, но Иккинг не соврал. — Есть ли какие-нибудь новости? Я смотрю, народ повеселел. — Дела идут хорошо, спокойно. Все и правда чувствуют себя прекрасно. Не без вашего участия с Эйриком, конечно. Но помимо этого свершился небольшой сюрприз от нашего общего знакомого. Некогда определённый регион из враждующего государства добровольно выплатил репарации из собственного желания. Пришёл к нам корабль с оплатой и письмом. Письмо как раз для тебя, — король открыл ящик в столе, вынул оттуда запечатанное письмо и передал его Иккингу. — Это от Фредерика? — удивился Хэддок с лёгким неверием разглядывая обложку письма, где на латинице красовались имена отправителя и адресата. Харальд тому кивнул, подтверждая. Иккинг сразу же распаковал письмо и с интересом начал вчитываться.       «Уважаемому Иккингу,       И хоть наши пути разошлись, и вряд ли мы встретимся когда-либо ещё, но я очень часто вспоминаю наши разговоры. Особенно когда смотрю на метку. Думаю, мы оба повлияли друг на друга и стали иными людьми, чем прежде. Я благодарен жизни, что встретил тебя.       Теперь я ясно знаю, что хочу, и что следует сделать для этого. Но сперва я хочу расплатиться за старые ошибки. Я знаю, что вам это вряд ли чем-то поможет, но мне нужно было это сделать, чтобы начать новую жизнь, хоть и под старость лет. Но ведь никогда не поздно меняться, верно? Просто говорю спасибо за то, что ты есть. Пусть Бог тебя бережёт. Желаю успехов во всех начинаниях.       С наилучшими пожеланиями, Фредерик.» — Это так неожиданно, — Иккинг находился в состоянии шока, когда читал письмо. Когда он затевал эти психологические трюки, то даже не надеялся на такой результат. Человеческие души правда непредсказуемы. И всё же Хэддок почувствовал себя окрылённо. Мир не идеален, но он может стать лучше, и это вселяет в него бурный энтузиазм продолжать самосовершенствоваться и помогать развиваться другим. — Видимо, я не ошибся в нём. — Не ошибся, — согласился Харальд, задумчиво вглядываясь в окно, и сразу же перевёл взгляд на парня. — Удивительная и редкая история, но не расслабляйся, Иккинг. Это скорее исключение, чем правило. Добрых людей часто обманывают, будь строже и не позволяй эмоциям контролировать твой разум. Лучше много раз усомниться, чем сразу же на всё согласиться. — Понимаю. Нужно быть осознанным. Мне уже говорили об этом, — вздохнул Иккинг. Даже уже порадоваться нельзя без наставлений. Кругом одни скептики, даже он сам. Уже дышать нечем. — Я буду работать над этим. — Правильно говорили. Мудрый человек тебе подсказал, — улыбнулся король, и где-то в глубине души Иккинга его наглое СуперЭго довольно улыбнулось. Да, он такой мудрый. Слышал, Иккинг? — Завтра я жду вас с Эйриком после завтрака в кабинете. Постарайтесь сегодня не попадать в неприятности, а то я вас знаю. Думаете, мне неизвестны ваши шалости, юные оторвы? Я понимаю, молодость и бурлящая кровь, но надеюсь на ваше благоразумие. — Конечно. Мы не будем встревать в опасности. Нам тоже хочется жить. — с этих слов Харальд усмехнулся и отпустил Иккинга восвояси.       Недолго прошло времени с предупреждения Харальда, как ребята снова побрели в новую для них территорию с неприятностями. Или приятностями, как повезёт. А пока они шли к своей цели, Иккинг в сжатом варианте рассказывал, что с ним произошло, и как он вообще выживает. Эйрик всё ходил с удивлённым лицом, пытаясь осознать услышанное. Ему нет причин не доверять другу, так как он всё видел своими глазами и сам подмечал странности. Но мировоззрение точно перевернулось, как и у остальных. Эйрик, само собой, выразил глубочайшее сочувствие, но также отметил и положительные стороны сего дара, а также кучу перспектив, посему пожелал скорейшей адаптации и крепких нервов с позитивным мышлением. Это ему пригодится, иначе чокнуться можно. — И куда же ты меня ведёшь на этот раз? — полюбопытствовал Иккинг, пытаясь высоко поднимать ноги, чтобы не вляпаться в грязь и в лужи по самые уши. Это та ещё задачка, благо он носит ботфорты. Обувь на все случаи жизни, хотя иногда бывает жарковато. Они ушли далеко от города, но при этом не забредали в лес, стараясь идти по берегу полуострова. — Не так давно наткнулся на занимательное место. Не тайник с сокровищами, но тоже нечто интригующее, прямиком из древности. Я так чувствую. Не буду детально пояснять, но мы идём навстречу к научному интересу, нежели материальному. Тебе понравится. — таинственно пояснил Эйрик, толком ничего не объяснив как следует. Это настоящий талант говорить так, чтобы дать иллюзию ответа, ничего не сказав. Сразу видно — будущий руководитель растёт. Иккинг усмехнулся про себя, улыбнувшись. Хотя фраза про «научный интерес» добавила в его шаг скорости и энтузиазма. — За тобой так строго следят, а ты всё равно умудряешься ускользнуть и где-то бродить. — Это моя отдушина. Мне нравится исследовать различную местность, изучать историю и всё такое прочее. Но в отличие от тебя, я, считай, привязан к Тронхейму. А мне бы так хотелось побывать в каждом регионе Скандинавии. Но увы, пока не решится вопрос о престолонаследии, меня никуда не выпустят, по крайней мере без присмотра. Да и не все ярлы искренне признают королевскую власть, так что в некоторых местах мне лучше вообще не бывать. Но я не унываю, стараюсь искать что-то уникальное здесь, и на самом деле тут много таких необычных мест, повезло нам. — улыбнулся тому Эйрик, заправляя за уши блондинистые локоны. Он так и любит ходить с распущёнными волосами, хотя они ему явно мешаются. — Отличное решение проблемы и никакого отчаяния, — похвалил его тактику Хэддок и решил спросить о кое-чём важном. — А что касаемо престолонаследия, то ты чисто теоретически можешь себя представить в качестве будущего короля? — Я об этом особо не задумывался. Эта перспектива кажется мне такой далёкой. Тем более я публично отказался от всяких притязаний на престол, иначе бы мои родные сёстры и братья съели меня. Ты бы знал, какая борьба за власть идёт в семье, там уже у некоторых не первый раз кости срастались. Да какая это семья, обычный рассадник гадюк. А мне здоровье важнее власти, — горько засмеялся Эйрик, махнув рукой, — Вообще, отец должен выбрать кого-то из нас, он же не просто так отменил закон передачи власти по старшинству. Но я думаю, что сейчас он никем не доволен. Создал такую большую выборку из детей, а выбрать некого. А нужно было ориентироваться не на количество, а на качество. Вообще, как король он хороший пример для подражания, да и с ним бывает интересно поговорить. Но семья для него практически на последнем месте. Не знаю, любит ли его кто-то, как родителя. Или любит он сам хоть кого-то. Один лишь расчёт. Может, это и хорошо, но больно от этого на самом деле. — признался Эйрик на удивление самому себе. Обычно он не откровенничает по этому поводу с другими, но хотя бы кому-то хотелось доверять, и для себя он выбрал Иккинга в качестве такого человека. — Если тебе больно, значит, ты его на самом деле любишь. Где равнодушие, там нет места для любви. И даже негативные эмоции тоже могут быть ярким показателем, — приобнял друга Хэддок, и они на какое-то время остановились. Эрик вмиг погрустнел, будто беззаботная маска наконец-то спала. — Я услышал твои мысли по поводу Харальда, но вот в чём загвоздка. Эти мысли основаны только лишь на наблюдении и твоей трактовке. А что если причины и вовсе другие? Как часто ты остаёшься с отцом наедине и разговариваешь с ним? Вдруг он совсем другой человек? И хоть ты говорил, что он тебе не особо нравится, но я почувствовал между строк идеализацию. На самом деле он тебе нравится, тебя это раздражает, и ты пытаешься скрыть в себе черты, которые вас связывают. Я давно это заметил. — Это прямо-таки заметно? — вздохнул Эйрик, на что Иккинг кивнул, — В этом плане ты прав. Я его плохо знаю на самом деле. Да и частенько стараюсь избегать. Не знаю почему, но мне кажется, что по отношению ко мне у него есть какие-то скрытые ожидания. И я чувствую, что вряд ли могу их оправдать, ведь я всего лишь человек со своими недостатками. И я даже не пытаюсь казаться лучше, чем есть на самом деле, — он выразительно посмотрел на Хэддока, будто кое-что намекая. На это Иккинг отвёл взгляд, почувствовав прилив лёгкого стыда. Но он же пытается работать над собой. Когда-нибудь он примет себя до конца. — Отец создаёт впечатление идеалиста. Он говорит, что человек всегда должен стремиться к прекрасному. Сложно не согласиться, но этот путь не даётся легко, а его требования порой превышают возможности. Я не просто так подаю себя как беззаботного и импульсивного человека. Ты знаешь, что я не такой. Я просто пытаюсь разочаровать отца на опережение, чтобы он не строил планы на меня. Это не из-за того, что я боюсь стать королём, скорее я боюсь разочаровать отца и самого себя тем самым. Да, признаю, мне важно его мнение обо мне, хоть и говорю, что мне плевать. — Я понимаю тебя. Я тоже боюсь и боялся разочаровать отца, но этот страх по сути ведёт к разочарованию быстрее, чем какие-либо действия, — усмехнулся Иккинг, вспомнив не такое далёкое прошлое. — У него тоже высокие требования. Но это не исключает того, что в случае твоей ошибки он всё же поддержит тебя и даст добрый совет. Я думаю, что Харальд не будет вставлять тебе палки в колёса, а поможет разобраться в той или иной теме. Я веду к тому, что не бойся ошибаться. Не ошибается тот, кто ничего не делает. — Звучит логично. Но тяжело принимать свои же ошибки, даже когда условный собеседник на это не обращает внимание. Да ты и сам меня очень хорошо понимаешь. Мы с одного поля ягоды. — с этим Хэддок не мог не согласиться. Когда ошибается лидер, то за последствия отвечают все. И тут хочешь не хочешь, но не можешь так просто реагировать на промахи. — Да, но нам придётся это преодолеть. В любом случае я рекомендую тебе начать разговаривать с отцом на абсолютно любые темы. Думаю, основная проблема в ваших взаимоотношениях заключается в том, что вы не видите и не слышите друг друга, и основываетесь на собственных впечатлениях друг о друге, хотя реальность может быть иной. — Согласен, это тогда не отношение, а сплошное заблуждение, — кивнул Эйрик, благодарно улыбнувшись. — Я последую твоему совету. И если удачно сложится, то сегодня попробую сделать первый шаг. Благодарю, что помог мне разобраться. — На то мы и друзья, — подмигнул ему Хэддок, от чего они оба хихикнули и побрели дальше навстречу неизведанному.       Вскоре они прибыли к месту назначения. Перед ними красовался скалистый грот с широким порталом внутри. В округе было тихо. Повсюду беспорядочно росли различные растения, лишайники и мхи. И никаких следов человеческой цивилизации. Хотя, это утверждение едва ли может быть верно. Войдя в пещеру, они достали самодельные факелы и зажгли их. У входа пока ничего любопытного не оказалось, поэтому они двинулись дальше вглубь. Чем дальше они уходили в грот, тем больше следов пребывания людей здесь находилось. Но это были необычные вещицы и артефакты. На вид они очень древние. Иккинг поднял с укромного места небольшую фигурку из кости. Приглядевшись, он увидел женскую фигуру с пышными формами и расставленными вверх руками, которые слегка загибались как орнамент. Голова была отражена лишь частично, а стоп вообще нет. — Интересный был раньше стандарт красоты. Хорошего человека много не бывает, верно? — засмеялся Эйрик, тоже разглядывая находку. — Вот только где голова? — Ты думаешь, что для древних мужчин голова женщины была слишком важной частью тела? — усмехнулся Иккинг, подмигнув другу. — Хотя, соглашусь, женщина без головы такое себе. Во-первых, это страшно. Во-вторых, человечество бы вымерло. В-третьих, это, видимо, фигурка, олицетворяющая плодородие или типа того. Может, поэтому голова тут особо не нужна. В-четвёртых, это самое древнее искусство, хоть и создавался, может быть, для какого-то культа. — Может, тут ещё что-нибудь интересненькое найдётся? Давай внимательно обыщем. А фигурку лучше взять с собой. У нас в замке есть место для хранения всяких исторических ценностей. Вот так оставлять на откуп природе лучше не надо. — поделился дельной мыслью Эйрик, на что Хэддок согласился, убрав древнюю «Фрейю» в сумку.       В ходе тщательного обзора помимо той фигурки они нашли маленькую фигурку древней лошади и чуть побольше дракона. Всё в коллекцию. Видимо, последние фигуры были в качестве игрушек для детей, так как рядом с ними найдены мини копья и топорики. Взрослые таким вряд ли будут пользоваться, а вот детишкам надо учиться познавать орудия труда и работать с ними. Также на стенках пещеры были расписаны углём и охрой разные животные, а также отпечатки рук людей. Среди них можно было вычислить три пары мужских, одни женские, а также разных размеров детские. — Видимо здесь проживала какая-то семья, только не очень стандартная. На одну женщину три мужчины. — пояснил Иккинг увиденное, на что Эйрик засмеялся. — А что ты хочешь? Тяжёлые времена. Так трудно найти женщину с головой. Жил бы отец в те времена, он бы расстроился. Это же как так жить только с одной женщиной? Невозможно. — и они оба рассмеялись. Им двоим непостижимо желание Харальда женится столько раз одновременно. Тут и одного человека найти сложно. — Была бы тут Астрид, врезала за такие шутки. Тебе. — захихикал Хэддок. Хотя, будь бы он здесь с Астрид наедине, то она сама бы много иронизировала. Давненько он с ней в приключение не вырывался. — Ну я же несерьёзно. Да и её здесь нет, так что лицо целое. — так они и бродили по гроту, комментируя увиденное. Для чего-то выдумывали теории и объяснения, а для иного просто выдумывали шутки, так как было непонятно, что это вообще такое.       Чуть погодя они наткнулись на кучу костей. Их было просто завались. Какие-то были кости животных, но большая часть именно людей, даже детские. И они все были не цельные, а разобранные. Подняв плечевую кость, Иккинг заметил рубцы на ней, будто сделанные чем-то острым, как ножиком. Переведя внимание на другие кости, то у всех у них были такие рубцы, будто их всех разделывали? Он в ужасе отбросил кость в сторону, но были слишком поздно. Видение вновь на него нагрянуло.       Семья, состоящая из трёх кровных братьев, чей-то жены, а может и общей, и их совместные дети. Все они собрались в кругу у костра, поедая какую-то кору, орехи и корешки. Видимо местная живность куда-то пропала и им оставалось перебиваться тем, что природа даёт. Но они не унывали, веселясь с друг другом, активно жестикулируя и выговаривая какие-то звуки и слова, ни на что не похожие и мало чем понятные, только если интуитивно. Но они вроде как понимали друг друга, очень открыто и, Иккинг даже сказал бы, откровенно взаимодействуя с семьёй, выплёскивая все текущие позитивные чувства. А если учитывать их обнажённость, то Хэддок бы предпочёл и вовсе отвернутся, но не мог. В моменте что-то произошло. На эту семью напали другие древние люди и начали жестоко их убивать. Никогда прежде Иккинг не видел такую безжалостность. На лицах нападающих не было ни капли сострадания или сожаления. Были убиты даже дети. После этого началась совсем жуть. Они взяли нож и начали соскребать с трупов мясо. Причём скальпировали даже лица, хотя там точно нет ничего полезного. И никто не утруждал себя в приготовлении. Просто срезали по кусочкам и ели сырым, пачкаясь в крови, как дикие животные. Хэддок стойко ощущал аромат свежей плоти, отчего его начало подташнивать от этого зрелища. Те люди, когда закончили с мясом, обглодали кости и просто бросили их под ноги, не удосужившись хотя бы похоронить. Дикое зверство. Иккинг начал пятиться назад, будто боясь, что его тоже заметят и, споткнувшись об что-то, начал падать в бездну. — Иккинг? — смутно и будто бы издалека он услышал голос Эйрика. Раскрыв глаза, Хэддок мутно увидел взволнованное лицо друга, но постепенно всё становилось чётче. Осознав, что он буквально находится в руках Эйрика, Иккинг принял вертикальное положение, дабы не заставлять его держать так долго. И хоть это кошмарное видение прошло, но парень продолжал ощущать где-то в воздухе запах сырой плоти. — Боги, мы потомки грёбанных каннибалов, — эмоционально высказался Иккинг, чему удивился Эйрик, пытаясь того успокоить, — Их всех просто убили и съели, обглодав каждую кость! Всю эту семью… я не могу здесь больше находится. Пойдём наружу. Я до сих пор ощущаю этот запах. — Эйрик шокировано его выслушал, окинув последним взглядом эти кости, и с готовностью кивнул. Хэддок чуть ли не за руку того потащил куда подальше, только бы не быть здесь. Добежав до улицы, Иккинг глубоко вдыхал воздух, пытаясь придти в себя. — Ты сказал, что их съели каннибалы. И ты прям видел это? Как они просто взяли и ели других людей? — не только у Хэддока здесь был культурный шок. Отвращение на лице парня было видно за версту. — Да. Я это видел так чётко, как вижу тебя сейчас. И это буквально всё передо мной, а я даже отвернуться не мог, — он постепенно успокоился и вышел из этого первоначального ужаса, хотя такое забыть уже невозможно. — Видимо, в тот период был голод. Эта семья его решила путём поедания коры, орехов и другой растительности, а те решили съесть соседей. Тоже решили проблему с голодом на какое-то время. — Фу-фу-фу. Будь я хоть трижды голоден, но я бы никогда до такого не опустился. Это же жесть как ненормально, — Эйрика аж передёрнуло, когда он представил эту сцену, а Иккинг это всё видел воочию. — Всё, нагулялись. Пошли обратно, стресс снимать. Сюжеты для кошмаров мы уже набрали с лихвой.       К вечеру вернувшись в номер отеля, Иккинг устало опустился на кресло. Вроде в этот раз после видения плохо не было, только лишь лёгкое головокружение. Но вся энергия будто высосана подчистую, но спасибо на том, что ничего не болит. Откинув голову, он прикрыл глаза, концентрируясь на дыхании. Прозвучал скрежет двери, и в номер тихонько зашёл Вигго. Повесив сумку на вешалку, он зашёл в спальню и легонько коснулся плеча парня. — С тобой всё хорошо? Ничего не болит? — обеспокоенно спросил мужчина, внимательно вглядываясь в лицо Хэддока. — Всё хорошо. Просто устал, — улыбнулся ему Иккинг, раскрыв глаза. Он встал с кресла и крепко обнял Вигго, уткнувшись тому в плечо. Тот пах свежестью и морем. Вроде бы уже давно Гримборн перестал путешествовать на кораблях, но этот аромат от него не отстаёт, будто впитался за долгие годы. Да и сам Вигго как океан. Бескрайний и спокойный, но если не знать, как плыть по его просторам, то погибнешь при первой же возможности. Благо Хэддок в этом хоть чуть-чуть, но разбирался, — Я соскучился. — прошептал Иккинг и чувственно поцеловал мужчину в щёчку. Но Вигго предугадал его действие чуть заранее и вовремя повернулся к нему фронтально, от чего поцелуй получился вовсе не в щёку, а в губы. Ну а дальше с подачи мужчины поцелуй перешёл из случайного в целенаправленное состояние, можно сказать, что с толикой пылкости. Видимо не один Иккинг соскучился. Целый день не виделись, это вообще нонсенс. Но рано или поздно пришлось оторваться друг от друга, потому что дышать тоже необходимо, а во время сих манипуляций это как-то забывается. — Хотя, не особо-то и устал. Я чувствую возвращение бодрости, — отметил Хэддок, от чего они оба засмеялись. Иккинг снова сел в кресло, кокетливо сложив ногу на ногу. — Как прошёл твой день? Все раздражают или пока ещё терпимо? — Люди всегда раздражают. Такова их природа, — философски высказался Вигго, пока снимал верхнюю одежду, изредка оглядываясь на Иккинга в моменте движения, — Но у каждого правила есть свои исключения. Например, вон тот очаровательный молодой человек, который сидит напротив меня, вселяет в меня абсолютную любовь к жизни каждый день. Поразительно. Как же ему это так удаётся? — кажется, у кого-то хорошее настроение, судя по такому нежному тону. Хотя, оно зависит только от корреляции нахождения Иккинга в пространстве. Чем ближе, тем добрее Гримборн. — Понятия не имею. Может познакомишь меня с ним? — усмехнулся Хэддок, на что Вигго закатил глаза, вздохнув. Самоирония Иккинга порой сильно предсказуема, меняются только формулировки. Но и в этом есть своя прелесть и уникальность как личности. — Мог бы ради разнообразия принять комплимент. — насмешливо улыбнулся Гримборн, на что парень кивнул. — Мог бы, но это слишком просто. А как же самокритика? Я без неё не я, — Иккинг встал со своего места и подошёл к окну. Оттуда открывался вид на замок. В Тронхейме уже поздний вечер, и в окнах замка мерцают огни. Покой и тишина. — Ты так и не ответил на мой вопрос. — Кое-что пошло не по плану. Секретарь напутал со временем, и все спонсоры прибывали в разное время. И мне пришлось всё как-то состыковывать. Пару раз я был близок к тому, чтобы кое-кого треснуть, но сдержался. Некоторые люди порой такие глупые. Они вообще не осознают, что творят, но с ними приходится считаться, так как им повезло родиться в зажиточной или высокостатусной семье, — тяжёло вздохнул Вигго. Ему ещё тяжело смириться с тем, что иногда надо контактировать с людьми. — Я теперь понимаю, почему ты так любишь драконов. Они не бестолочи, а людей, видимо, надо бить, чтоб мозги на место встали. — Просто у нас к людям требований больше, чем к драконам или к каким-нибудь другим существам. И когда они не справляются, то нас это разочаровывает, — абстрактно ответил Хэддок, наблюдая за вечерним пейзажем и наслаждаясь свежим воздухом. — И хоть это было для тебя неприятно и раздражающе, но ты справился со всем достойно. Можешь собой гордится, а про этих недалёких забудь и спокойно отдыхай. — Может оно и так. Теперь я точно спокоен, — улыбнулся Гримборн, встав рядом с Иккингом, и взглянул на его лицо. — Ты так задумчив. Что-то случилось сегодня? Может беспокоит что-то? — Порой ты невыносимо проницателен, — усмехнулся Иккинг, посмотрев на мужчину. — Ничего такого не произошло. Мне посчастливилось стать свидетелем каннибализма среди людей, а так всё нормально. — Что, прости? — непонимающе посмотрел на него Вигго. То ли Хэддок серьёзно говорит, то ли просто шутит. Юмор-то у него частенько бывает чернушным, поэтому стоит уточнить. — Каннибализм? Ты серьёзно? — Наткнулись на грот, где давным-давно обитала древняя семья. И всё было у них прекрасно, пока их не съели другие люди. И я наблюдал за этим в видении. Весь этот процесс. Убили. Скоблили плоть ножом. Съели в сыром виде. Видимо, гурманы, понять только истинным ценителям. Теперь я пытаюсь осмыслить это воспоминание, которое я бы вовсе предпочёл забыть. — будничным тоном произнёс Иккинг, будто смирился, что такие вещи будут частью его повседневной жизни. — Да уж, неприятно, — отстраненно ответил Вигго, пытаясь хоть как-то представить себя на месте Иккинга, понять его и придумать способ утешить. — Древность — это время сложное, хаотичное. Люди только-только начали осознавать самих себя и в процессе этого могли делать ужасные и несправедливые вещи. Но сейчас же люди другие. И никто никого не ест, по крайней мере мы таких не видели. Значит, неактуально для большинства. Да и мерить тех людей стандартами нашего времени немного необъективно, не находишь? Я не оправдываю их. И то, что ты видел — это отвратительно, и я понимаю твои чувства. И остаётся понять, что мы сделать можем и не можем. Мы не можем изменить то, что уже произошло. Это факт. Но мы можем это принять, сделать определённые выводы и быть лучше, чем наши предки. Они, конечно, были разными, но нормы морали не с пустого места взялись. Они выстраивались постепенно методом проб и ошибок, которые влекли за собой определённые последствия. Так что стоит это признать и отпустить. — Да, ты прав. Я об этом думал. Но когда ты видишь такое прямо перед собой, будто это происходит вживую и прямо сейчас — это абсолютно другие чувства. Умом я понимаю, что это было очень давно, но чувственно для меня это происходило сегодня. — Иккинг замолк на время, стараясь абстрагироваться от этих эмоций и воспоминаний. — Видимо, мне просто нужно время, чтобы это принять. Ну, и крепкие объятия для эффекта и профилактики. — Для этого у нас вся ночь впереди, — засмеялся Вигго, улыбнувшись. — Столько объятий будет достаточно для забвения? — Не знаю, — немного кокетливо улыбнулся Хэддок. — На мой вкус маловато.       Наступили сумерки. Они легли спать пораньше, так как вымотались за день во всех смыслах этого слова. В последнее время Иккинг и Вигго перестали практиковать раздельный сон и перебрались к друг другу. Оказалось, что находится вместе, чуть-чуть касаться кожи друг друга, а порой просто обняться, прижавшись — это нечто большее, чем просто сон и отдых. Это даёт ощущение безопасности, надёжности и уюта. Да и конец, и начало дня всегда чувствуется очень трепетным и умиротворённым, будто независимо от любого события тебе всегда есть к кому обратиться и почувствовать себя дома. Ну и ещё стоит учесть один момент, что никто из них двоих не храпит и не дерётся. Правда, Иккинг пытается порой подёргаться, но как только Вигго быстро его прижмёт покрепче к себе, тот сразу успокаивается и спит мирно.       В какой-то момент Хэддок начал ворочаться, постепенно просыпаясь. Открыв глаза, он увидел перед собой комнату отеля в сумраке. Пока ещё ночь, значит, можно ещё поспать. Повернувшись набок, Иккинг ожидал увидеть Вигго. Дёрнувшись от лёгкого испуга, он увидел рядом лежащую Исгерд, которая оперевшись локтём об подушку, держала свою голову, а её длинные волнистые волосы ниспадали вниз. Она насмешливо улыбнулась, хихикнув над растерянным правнуком. — Бу. Испугался? — усмехнулась Исгерд с удобством расположившись на кровати. — Не волнуйся, ты всё ещё спишь. Давненько мы не виделись. Ещё я тут подумала, что если мы с тобой будем общаться в твоих естественных снах, то ты не будешь себя ощущать настолько вымотано. — Звучит неплохо. Просто это маленько для меня неожиданно, тем более настолько близко. — парню и правда было как-то неловко лежать рядом с женщиной в таком фривольном виде. — А что такого? Прабабушка и правнук вместе нежатся, а порой и дуркуют на кровати, обсуждают важные и интересные темы, перемывая всем кости, — засмеялась Исгерд, подмигнув Иккингу, — Я с мамой так часто проводила время, а мои дети всегда пытались меня подловить, чтобы вместе повалятся, — она задумалась на какое-то время, взглянув на правнука. — Хотя, ты рос сам по себе, а от этих мужчин редко когда можно добиться тактильного и эмоционального контакта. Поэтому тебе тяжёло принимать внимание и заботу от других. Благо хотя бы твоего возлюбленного мама в детстве научила быть чувственным по отношению к близким, иначе тебе совсем тяжко бы пришлось. — Может быть, — немного подавленно ответил Иккинг. Вновь дотронулись до той душевной травмы, которая вроде бы и заросла, но изредка болела. С ним и правда больше нужного не общались, только если в очень редких случаях. И тогда он решил для себя, что даже и не будет пытаться к кому-то привязываться, чтобы потом не было больно. Но жизнь внесла свои коррективы. Теперь Хэддок буквально боится сделать лишний шаг в сторону и дать себе слабину, боясь, что от него откажутся. Он понимал, что это иррациональные мысли и старался отгонять их, но всё же иногда он ощущал себя заложником этих концепций. — И как же я могу это в себе исправить? — Точного ответа нет, но думаю, что можно наверстать, — улыбнулась ему Исгерд, легонько хлопнув по местечку рядом с собой. Иккинг неловко и непонимающе на неё поглядел, — Иди сюда, не стесняйся. Понимаю, что я для тебя больше как незнакомка, чем родственница. Но я тебя знаю с самого раннего детства, приглядывала и как могла заботилась. Ты для меня как сын, — Хэддок на какое-то время замер, раздумывая над предложением. С одной стороны он уже взрослый и как-то не очень правильно обниматься с женщиной, которая хоть и является прабабушкой, но выглядит не как пожилая женщина. Да и поможет ли ему именно такое взаимодействие? Он пока что плохо знал Исгерд и не то чтобы прям не доверял, но всё же как-то всё сомнительно выглядело. А с другой стороны ему стало плевать, как это выглядит со стороны. И вообще он находится у себя во сне, а тут всё можно, так что, решившись, Иккинг потихоньку подкрался к прабабушке как дикий потерявшийся волчонок. Женщина не стала медлить и слегка приобняла парня, случайно по своей привычке запустив руку в волосы Иккинга, поглаживая тому голову, как она обычно делала своим детям. На удивление Хэддок не стал возмущаться, от чего Исгерд радостно улыбнулась. Давно она хотела пожамкать этого мальчишку, особенно когда он был таким маленьким и миленьким. — И хоть я знаю, что происходит в твоей жизни, но мне важно спросить, как ты себя эмоционально чувствуешь? Это тяжёлое для тебя время, столько всего произошло. Как ты держишься, мой милый? — Если быть прям очень честным, то я полностью опустошён по самоощущениям. Вроде как у меня всё хорошо. Провёл отличный отпуск вместе с близкими и физически восстановился. И я благодарен за эти дни, мне стало намного лучше, но будто бы с каждым месяцем я всё больше истощаюсь. Не знаю, что с этим мне сделать, и где найти в себе силы двигаться дальше. Дел, проектов и обязанностей изо дня в день становится всё больше и больше, а энергии нет. — наконец-то поделился о насущном Иккинг, так как эти мысли долго его тревожили. Он ожидает, что Исгерд его поймёт, так как примерно в похожем положении. — Поздравляю, ты повзрослел. Добро пожаловать в мир вечно уставших и грустных, — сыронизировала женщина, горько улыбнувшись. Она прекрасно его понимала. — Если бы я сама знала ответ. Есть, конечно, возможные способы, которые могут помочь, но не факт, что они тебе подойдут. Один из них таков: в повседневной рутине обязательно должен быть яркий акцент, ради которого хочется жить. Для каждого это может быть что-то своё, например, любимое дело или увлечение. Может, ты видишь смысл в исследовании мира или в любви, семье. А, может, всё разом, зачем мелочиться? — Так-то звучит всё предельно логично, но я бы не сказал, что всего перечисленного у меня нет. У меня всё есть: увлечения, любовь к приключениям, отношения и семья. Да, это всё делает мою жизнь наполненной и красочной, но проблема в том, что это больше забирает мои внутренние силы, чем отдаёт обратно. Что я делаю не так? — настало время вечного вопроса. — Я думаю, что твоя проблема в том, что ты стараешься сделать всё по образцу идеально. Во всех сферах. Проблема в том, что твоя планка недосягаема, так как ты постоянно её повышаешь для самого себя, а соответственно и для других. — в глубине души Хэддок знал, что Исгерд так скажет. Он и сам это чувствует, что его мировосприятие слишком оторванное от реальности. Ему тяжело мириться с несовершенством. — Я знаю. Пытаюсь что-то с этим делать и менять отношение, но это трудно. И кажется, будто совсем ничего не выходит, — грустно вздохнул Иккинг. — Может, это глупо надеяться, но мне бы хоть какую-то подсказку. Я понимаю, что никто за меня проблемы не решит, но хотя бы указать в каком направлении стоит двигаться. — Хм, дай минутку на размышление, — задумалась Исгерд, посмотрев куда-то в сторону, будто замерла в моменте. — Если рассудить, то чрезмерные требования к себе это следствие внутреннего недовольства. Но я не думаю, что это появилось у тебя по факту рождения. Скорее всего всё это сформировалось из внешнего окружения. Первые годы жизни самые важные и восприимчивые, поэтому постарайся вспомнить все случаи чужих претензий к тебе и разбери их с точки зрения объективности. Скорее всего они окажутся неправдивыми по отношению к тебе. И никогда не стоит вешать ярлыки на себя и позволять другим людям так с тобой поступать. Научись мыслить вне рамок плохого и хорошего. Каждое действие, мысль, поступок, да что угодно имеет свою ценность. И твои ошибки и неудачи могут оказаться полезнее и важнее в формировании тебя как личности, нежели везение или успех с первой попытки. Ибо просто успешность ничему не учит и не развивает. Это просто качественный результат, которым скучен сам по себе. Идеального не существует, а если бы оно и было, то не было бы развития, ибо совершенство не измерить и не классифицировать. Оно может быть разным и для каждого своё. И именно твои неудачи, промахи, просчёты, ошибки ведут к этому нечто потрясающему и уникальному. — Если на всё взглянуть с этой точки зрения, то это вполне справедливо. Мне и правда имеет смысл разобраться во всём. Я имею ввиду, как ошибки и успехи повлияли на меня, и что из них приобрело для меня большую значимость. Значит, каждая наша проблема и затруднение это своего рода урок на будущее? — Да, но даже не ожидай, что трудности когда-нибудь закончатся. Они бесконечны, даже после смерти, — после этих слов Иккинг как-то совсем разочаровался. В смысле не закончатся? Прям вообще? У него был такой несчастный взгляд, будто на него вывалили ведро с помоями и столкнули лицом в грязную лужу. — Ох, Иккинг, не смотри так меня. Я сейчас сама заплачу. — горько усмехнулась Исгерд, глядя на приунывшего парня. — Да, трудности будут всегда, но ты не обязан всё время бороться с жизнью. Всё равно проиграешь. Лучше сконцентрируйся на том, что тебя вдохновляет, и ради чего ты бы хотел стараться, учиться и работать. Ведь на одной силе воли не выкатишь. Хотя, признаю, она у тебя сильна, но этот ресурс черпается, а его надо восстанавливать. А для этого нам нужны причины для мотивации. Их может быть много. От самых глобальных до крошечных. Узнай всех их. Запиши и читай каждый день, чтобы заполнить свой разум приоритетными вещами. — Причины и мотивация это, конечно, отлично. Я с этим согласен. Но это не решает того, что я вновь буду к себе придираться из-за того, что я недостаточно хорошо тружусь ради этих причин. — Иккинг знает свои хитрые паттерны. И если есть возможность хоть за что-то зацепиться, чтобы себя раскритиковать, то он с мазохистским удовольствием это сделает, хлебом не корми. — В таком случае есть ещё один простой, но достаточно эффективный способ сконцентрировать твой разум на продуктивное мышление, а не саморазрушительное. Стоит попробовать ввести в свою ежедневную рефлексию практику благодарности. В конце каждого дня вспомни обо всём, что с тобой происходило, и чем ты занимался, чувствовал и ощущал. Упор делай именно на положительные и конкретные моменты, так как абстрактное и негативное ты и без осознанности сможешь найти. Не нужно насиловать себя и что-то придумывать. Просто пять положительных моментов. Они могут быть любыми, как глобальные, так и мелочные, но при этом очень конкретные, без обобщений. Только так ты сможешь убедить самого себя. И все эти моменты должны отвечать на три важных вопроса. За что я благодарен себе? За что благодарен окружающим? И за что благодарен жизни? Звучит просто, но первое время тебе придётся попотеть, так как к этому ты не привык. Но нельзя забрасывать, так как этот ритуал имеет накопительный эффект, и только спустя месяцы ты почувствуешь хороший результат. Такова жизнь. Не бывает такого, что мы получаем всё необходимое здесь и сейчас. Только если это краткосрочное и незначительное утешение, вроде алкоголя, азартной игры, адреналина от опасного приключения или, может, от взаимодействий с любимыми. Если ты хочешь эффективность, то нужно ставить ставку на систематичность, дисциплинированность и осознанность. И не нужно это делать только ради гипотетического результата. Тебя обязательно должен увлекать сам процесс, и это уже принесёт тебе покой. Жизнь — это не результат. Только процесс. Забудь про прошлое и будущее, ты туда не вернёшься и никогда не окажешься, ты только здесь. Люби то, чем ты занимаешься, иначе не будет никакого смысла жить. Я к своему стыду поняла это слишком поздно. — горько вздохнула Исгерд, отведя взгляд в сторону. — Поздно? Но тебя же убили. Тебе просто не дали шанса разобраться при жизни. Это так жестоко на самом деле. — Иккинг искренне сочувствовал бедной женщине. Сгореть заживо на костре — это невыносимая агония и достаточно медленная смерть. Такое даже врагу не пожелаешь, не то чтобы некогда любимой жене. — Это не убийство. Твой прадед никогда бы так сделал по собственному желанию, даже если был сильно зол. — Хэддок сначала не до конца понял её слова. Если это не убийство, то что тогда? В этот момент что-то щёлкнуло в голове, и к нему пришло озарение. В его глазах читался ужас и недоумение. — Стоп, ты его заставила сжечь себя?! Но зачем? — для Иккинга это всё звучало как абсурд. Это насколько нужно быть безумным, чтобы добровольно отправится на костёр. Хотя, не ему её осуждать, сам постоянно куда-то встревает. Но он хотя бы надеяться выжить, и эта вероятность присутствует, а там шансы выжить стремятся к нулю. — Все мои объяснения будут звучать как оправдания. Тебе правда это интересно? — вздохнула женщина, на что Хэддок с готовностью кивнул. Ему и правда было необходимо услышать доводы к этому поступку, — В жизни я моментами была очень импульсивной женщиной. Не сказать, чтобы я была вспыльчивая, но если меня довести, то пощады не жди. И я никогда не любила супруга, так как вышла замуж по принуждению. Да, я смирилась. Да, он не был ужасен и хорошо ко мне относился. Я больше к нему относилась, как к доброму другу, а он меня любил, не знаю почему. Прошли годы, появились дети, и всё стало обыденным и привычным. А я и не думала, что что-то изменится, но однажды я помогла одному мужчине. Это было связано с моими способностями, не суть. В общем, он мне очень понравился. Такой умный, элегантный и так был добр по отношению ко мне. Я понимала, что нельзя мне влюбляться, муж уж очень ревнивый, а я не желала возлюблённому ничего плохого. Но он прям ко мне пристал. Чувствовал, что я не равнодушна. Ну, я держалась как могла, ну и сдалась. Это моя первая и последняя любовь, да ещё и под тридцать. Так что на девичью ветреность и не спишешь, а хотелось. Это был самый лучший год в моей жизни, но последний, — Исгерд нервно улыбнулась. Вроде воспоминания приятные и красивые, а вот финал зажигательный и всё романтическое настроение подпортил. — Он узнал о моём возлюбленном. Я хотела того предупредить и спасти, отправив в плаванье подальше от Олуха, но эти мужчины… хм, порой такие бестолочи. Всякое самосохранение вообще отсутствует, особенно когда влюблены. Хотя, не мне осуждать. Я не лучше. Если коротко, то его убили у меня на глазах, и я так разозлилась. И эта злость нисколько не проходила, а будто всё больше и больше впитывалась в меня. На самом деле я думаю, что это дух острова меня напитал. Олух немного агрессивный в этом плане, так как наши предки не были душками. Сам знаешь. Сначала у меня была навязчивая мысль ему отомстить, убив его. Но потом я подумала. И что дальше? Это никакой пользы не принесёт, только смуту в племени. Да и особо страдать он не будет. Так не пойдёт. А потом я поняла, что причина в том, что он не сдержался в желании убийства. Чувство собственничества, ревности двигало им. Ну и давно разбитое эго, так как я никогда его не любила и говорила это напрямую, а тут я взяла и начала крутить роман с другим. И чтобы ему досадить прям поглубже — я решила убить себя. Ему будет плохо, а у меня покой. Идеальный вариант. Сначала я отгоняла эту мысль, так как мне было жаль мучить детей. Они ничем не заслужили таких ненормальных родителей. Но я каждый день просыпалась и засыпала с этой мыслью. Я начала буквально сходить с ума и единственное, что могло мне помочь — это только смерть. Такое ощущение, что в меня тоже вселился злобный дух, подобно тому химу, который был у Валки, но я была слишком взвинчена и безумна, чтобы это заметить. Да и никто бы не смог мне помочь, кроме меня самой. Ещё я хотела, чтобы он испытывал муки совести, которые съели бы его изнутри, поэтому я выбрала самый мучительный вариант и загипнотизировала его. Я потом тебя научу, когда ты станешь чуть более продвинутым в этом искусстве. Народ был в шоке, они не хотели меня сжигать. Даже саботаж объявили. Приятно, конечно, но мне пришлось снова применить способности. И тогда всё свершилось. Я не помню точно, но я как-будто даже не чувствовала боли от ожогов. Я просто безумно хохотала, пугая народ. Было так смешно. Не знала, что моя смерть будет такой позитивной, но так получилось. Когда умерла, то наваждение спало и я наконец стала мыслить здраво. Ну, что могу сказать. Дура последняя. Из-за всяких мужчин ещё и умирать. Делать мне было нечего, бестолочь. В общем, послушай бабулю, и никогда не убивайся из-за всяких мужчин, женщин и так далее. Себя надо любить. Да, я пожалела о том, что натворила. И когда смотрела на шокированные лица людей после того, как с них спал гипноз, в их глазах был ужас, раскаяние. Жестоко я поступила, не надо было так делать. Слишком поздно посыпать голову пеплом. Ну, посыпать можно, свой даже имеется. Но без толку. — Ну теперь понятно, в кого я такой. Это семейное — безумства вытворять на всякой почве, — кивнул Иккинг. В начале истории он был поражен, а по ходу повествования, когда Исгерд описывала свой характер и эмоции, то он её прекрасно понимал и не осуждал. Если бы с Вигго или Астрид что-то такое сотворили, Хэддок явно не был бы равнодушным. Скорее всё бы перевернул, а каким образом — это сюрприз, загадка даже для самого себя. У них в роду все такие темпераментные. Отец, когда узнал, что его жену похитил дракон, столько драконов зарубил на эмоциях — просто кровавая река текла. И после этого он их буквально ненавидел, будто в каждом бою мстил. — Но эта история удивительна. Хоть пьесу ставь. Я даже не знаю, что сказать. Очень тяжёлые и объёмные чувства. Сожалею, что так всё вышло. Но ты же смогла встретить своего возлюбленного после смерти? — хотя бы на чуточку положительный исход надеялся Иккинг, но на это Исгерд вздохнула, покачав головой. — Мы приходим в мир живых в одиночестве и уходим также. Наверняка ты спросишь, чем же тогда занимаются мертвецы всё время? — на это Хэддок кивнул, ему было очень интересно. — Это похоже на состояние сна, но не совсем оно. Представь, что ты заснул. А потом сразу открыл глаза, а уже другой день. Вот это состояние между засыпанием и пробуждением и есть наше типичное состояние. Я же лично не сплю, потому как за тобой приглядываю. Твоя наставница. Тем более наши души связаны на куда больший срок, чем ты думаешь. И я просто жду свою очередь, но она наступит намного позже. Мне всё равно некуда торопиться, вот я и с тобой. — Ничего не понял, но очень интересно. Видимо, подробности мне спрашивать нельзя? — на что Исгерд с усмешкой кивнула, — В таком случае не буду допытываться. И я учту твой жизненный опыт, все твои советы и рекомендации. Для меня это очень ценно и вдохновляюще. Ну, кроме костра. Это больше пугает. — и они оба засмеялись. Обыденная беседа с мёртвой прабабушкой о смерти. У всех же такое было, да? — Продуктивная беседа. Но я пришла к тебе, чтобы кое-чему научить, а ты меня заболтал, — нарочито недовольно пробурчала женщина, хихикнув. — Твой сон пока стабильный. У нас есть время. — Даже боюсь спросить, чему же ты хочешь меня научить? И я очень надеюсь, что от этого у меня не будет болеть голова. Пожалуйста, умоляю, скажи, что не будет. — понадеялся на чудо Иккинг, но он так до сих пор не может запомнить, что чудо у него всегда отрицательное. — С непривычки какое-то время будет болеть, но потом всё образуется. Это своего рода пассивный навык, но очень полезный. Тебе точно пригодится, учитывая твой дух авантюризма, — захихикала она, подмигнув правнуку. — Суть такова: ты абстрагируешься от всех чувств и выборочно концентрируешься на чём-то определённом. Например, тебе нужно услышать, как где-то вдалеке несётся стадо яков. Мысленно отстраняешься от своей реальности и пытаешься уловить нужный звук топота и ощущение вибрации земли. И теперь ты будешь знать, где и куда несётся это стадо. — Звучит как что-то головокружительное. И как же мне попасть в это состояние абстрагирования? — уточнил Хэддок. Что бы он не говорил и сколько бы не жаловался на головную боль, вот такой навык он точно не пропустит. Пригодится, да ещё мягко сказано. — Сложно объяснить. Легче показать. Приготовься, — и не успел Иккинг даже морально приготовиться, как Исгерд коснулась его виска, и комната вокруг слегка деформировалась, но при этом сильно высветлилась. Настолько, что он всё чётко видел, как днём. Помимо этого слышал и ощущал биение сердца и дыхание. Прежде всего собственное и чуть менее слышное дыхание и сердцебиение Вигго. В воздухе витал аромат свечей, духов, ветра из открытого окна, который приносил запах моря и цветов с соседних клумб. И как только женщина убрала руку, то всё это состояние мигом прекратилось. И наступила темнота, тишина, и ничем особо не пахло. — Ну, как ощущения? — Это так волнующе многообразно, будто мир открылся со всех сторон, — воодушевлённо и вдохновенно поделился впечатлениями Иккинг, чуть ли не активно жестикулируя, но он сдержался. — Как вообще войти в это состояние? Медитация? Воображение? Я даже не знаю, концентрация на что-то определённое? — Тебе поможет динамичная медитация. Это не та, которой ты обычно занимаешься. Здесь специфика в том, что ты должен разумом продолжать находиться в реальности и взаимодействовать с миром. Во-первых, нужно целенаправленно отделить собственное Я от окружающей тебя действительности. Будто ты не участник событий жизни, а лишь сторонний наблюдатель. Тут тебе поможет воображение. Мне помогает один приёмчик. Я представляю себя неживым предметом, вроде как камня, воздуха, ветра. И этот эффект срабатывает быстрее. И на этом этапе ты уже почувствуешь кучу всяких звуков, запахов, колебаний. Тут нужно быть осторожным. Там не только головная боль, но можно и безумцем стать. Мной, — хихикнула она, разрядив обстановку. Видимо, не только Иккинг любит насмехаться над своими травмами. — Тебе следует из этих ощущений выбрать то, что тебе необходимо или то, что нравится. Например, я хочу слушать пение птиц, но не хочу ощущать запах разложения, поэтому от последнего избавляемся путём мысленного уничтожения этого предполагаемого источника. Я усиленно себя убеждаю, что там нет никакого трупа и никогда не было. Для пущего эффекта могу представить, как тот труп просто исчезает или падает куда-то далеко под землю. А чтобы усилить нужные ощущения, то представь, будто ты к ним приближаешься всё ближе и ближе. Будто ты не телом двигаешься к этому объекту, а твой дух пододвигается всё ближе. Ощущение, будто ты присутствуешь в двух местах одновременно. С постоянной практикой всё будет легче получаться, вплоть до автоматизма. Думаю, тебе хватит упорства это развить. — Это звучит сложно, но очень любопытно. Прям-таки интересно попробовать. Я постараюсь быть последовательным и систематичным в этом плане. — Иккинг где-то в мыслях уже размечтался. Ведь это такое преимущество, такое поле для исследований. По сути он вновь откроет все старые места заново. — Ну и кстати. Это не то чтобы совет. Так, рекомендация. Когда уже будешь более стабильно владеть этим навыком, советую кое-что попробовать. По сути это же не только усиливает зрение, слух, обоняние, но и тактильность. Ты будешь получать больше ощущений, понял? — Исгерд поделилась этой информацией с таким видом, будто открыла ему какое-то суперсекретное знание. Но если честно, Иккинг не совсем понял, что она имеет ввиду. Ну да, тактильность и что дальше? — Каких ощущений? — не стал делать вид понимающего и сразу в лоб спросил Хэддок. Уж лучше честно потупить, чем потом тупить очень долго с видом умного. — Ребёнок ты, невинная душа, — засмеялась женщина, от чего Иккинг сразу немного засмущался. Он, кажется, начал понимать, о чём идёт речь. В голове-то щёлкнуло. — Рассказываю, когда два человека любят друг друга и они… — Всё-всё, понял. Не надо уточнять, — вовремя остановил её Иккинг. Слушать такое от родственников невыносимо. Да и в целом от кого угодно. — Я приму рекомендацию к сведению. Обязательно попробую, когда что-то такое возможно произойдёт. — Да ты кремень. Такой хорошенький мужчинка перед носом и держишься. Вот бы в моё время было такое самообладание у мужчин, может быть никто бы не помер. Да тут ещё поражает тот факт, что и он тоже держится. Прям договорённость без слов. Свадьбы ждёте? — захихикала Исгерд, маленько потешаясь над этими скромниками. Вроде бы оба такие самоуверенные и важные, а на деле лишний раз заговорить об этом не могут. — Вообще не ждём. Ничего не ждём, — признался Хэддок. Он вообще об этой стороне жизни не думает, так как сам полутрупом ходит. Тут уже не до каких-то романтических приключений, хотя бы с кровати встать утром. — Максимум я книжку прочитал. Любопытное чтиво. Хорошо развивает воображение и пространственное мышление. Но что-то такое предлагать неловко. А Вигго точно не предложит. Так что и согласиться не могу. Как намекнуть не знаю, мне неловко. Раньше, когда мы были врагами, с Вигго даже как-то легче было общаться. Теперь я переживаю о любой его реакции. — Ну, я не особо советчица. Меня никогда особо не спрашивали, а ставили перед фактом, — она на какое-то время задумалась. Совет должен быть деликатный, — Если напрямую ты спрашивать не хочешь, то нужно узнать косвенно. Заведи разговор по душам. Ты вот, например, знаешь, что привлекает Вигго в тебе? — Иккинг помотал головой. Он об этом как-то и не задумывался. Но раз Вигго с ним встречается, значит, что-то точно нравится, — Да уж, неинформативно. Да куда вам ещё до той книжки. Хотя бы просто друг друга узнайте в плане влечения, а там уже и поговорим, что делать дальше. — Резонно, согласен. — и Хэддок успокоился. Делать ничего не надо, просто поговорить. Это он умеет. Хоть что-то сдвинулось с мёртвой точки. — Ну ты прям молодец. Всю информацию из бабульки вытряхнул. Уважаю. Знания — это великая ценность. Пользуйся на здоровье, — и они оба засмеялись. Напоследок Исгерд крепко обняла Иккинга и, не удержавшись, потрепала того за щёчки, потому что он «такой милашка» с её слов. — Уже утро и твой организм усиленно хочет проснуться. Не буду ему мешать. Удачного тебе дня.       Всё вокруг размылось, и Хэддок почувствовал будто его поднимают куда-то далеко вверх. Первым делом он ощутил, что валяется на чём-то очень тёплом. Через какое-то время Иккинг осознал, что буквально половиной своего тела лежал на Вигго, уткнувшись лицом куда-то ему в ребро, а рука покоилась на его груди, да и нога наглым образом оказалась на ногах бедолаги. Да, они лежали на достаточно большой кровати, где при желании может поместиться и третий. Да, за Иккингом большая часть пространства абсолютно свободна, но он спит на стороне Вигго, отодвинув того к краю. Неловкая ситуация. Хэддок не хотел мешаться Гримборну, но получилось всё, как обычно. Но почему-то всегда Вигго был инициатором совместного сна. Вот это загадка вселенной. Поэтому Иккинг пошёл на эксперимент. Вигго в данный момент ещё спал, не выказывая какого-либо движения. Как он вообще может так спать, не шевелясь? Но не суть. Хэддок потихонечку убрал руки и ноги от мужчины и пододвинулся на свою сторону. Осталось только наблюдать.       Спустя какое-то время спокойного сна, Гримборн начал ворочаться, явно почувствовав какой-то подвох. Почему так свободно? Сначала он просто повернулся на бок лицом к Иккингу. И снова минуты спокойствия. Но, видимо, всё же было что-то не так. В какой-то момент он уже оказался по центру кровати. Случайно коснувшись руки парня, Вигго успокоился на неопределённое время. И в самый неожиданный момент, когда сам Хэддок залип на окно, пытаясь вызвать то самое состояние с абстрагированием, его обнимает Вигго, укладываясь рядом. Не то, чтобы прям очень крепко. В сознании он легко вырвется, а вот если бы спал, то вряд-ли. Тайна раскрыта. Не только Иккинг звезда кровати, которому обязательно нужна чья-то компания. Гримборн такой же, только более незаметный на фоне парня.       Иккинг умилился этим неосознанным объятиям. Так трогательно знать, что тебя любят даже во сне. Но куда более вдохновляюще — это лично ощущать внутри себя любовь и дарить её. И чем больше отдаёшь, тем больше нежных чувств возвращается. Хэддок слегка коснулся волос Вигго и поглаживал их, стараясь всё делать аккуратно и не разбудить. Он смотрел на мужчину и задумался над словами Исгерд. Хэддок понятия не имеет, чем конкретно он привлёк Гримборна. Больше хотелось подумать над тем, что сам он обожает в мужчине. Иккинг вгляделся в лицо Вигго, и в голову пришла мысль, что всё нравится. Но «всё» это слишком абстрактно. Надо подумать о чём-то конкретном. Например, шикарный интеллект, хорошее чувство юмора, элегантная манера поведения, надёжность, умение принимать ответственные решения. Пришли, откуда уходили. Всё, в общем, даже душнильство. Ну, оно по делу. А если внешность? Глаза очень выразительные и проницательные, брови интересной формы. Лицо пропорциональное с плавными изгибами, да и фигура прекрасная. Опять всё. Значит, нужно идти от противного. Что не нравится? И в голове пусто. Иккинг ощущал себя необъективным. Не может же быть такое, чтобы всё нравилось. Видимо, это сам Хэддок где-то слепой, а может просто потому, что недостатки не имеют для него значения, если сравнивать с достоинствами, вот и их будто бы нет.       Пока Иккинг мысленно выстраивал логические связи, пытаясь одно с другим связать, он так увлёкся, что не заметил, что Вигго уже давно проснулся. Тот даже ради эксперимента провёл рукой перед глазами парня, но тот ничего не заметил. Как смотрел в одну точку, так и продолжил дальше. И вполне успешно. В прочем, это Иккинг, чему тут удивляться. Этот человек всегда где-то в небесах. И неважно, в буквальном или переносном значении. А с учётом новых умений, то скучная реальность давно потеряла интерес для Хэддока. И всё же тот очнулся от раздумий, сделав свои выводы, и включился в жизнедеятельность. — Доброе утро, как спалось? — улыбнулся Иккинг. У парня было хорошее настроение, что довольно странно, учитывая вчерашнее видение с каннибализмом. Хотя, наверняка тот занял себя мыслями гораздо более интересными, чем какие-то там воспоминания со вчерашнего дня. — Как и всегда. Всё отлично. Только сон не запомнил. Хотя точно знаю, что что-то было, но это и неважно, — ответил Гримборн, подтягиваясь, разминая шею и плечи. Хэддок в моменте залип на этот процесс, как напрягаются и расслабляются мышцы в движении. Это выглядело эстетично, но что-то мысли и взоры не в ту сторону пошли. Наверняка во всём виноваты недавние мысли. Ещё бы чуть-чуть и он пропустил бы вопрос от Вигго. И вот тогда было бы неловко, но Иккинг сумел сконцентрироваться на разговоре. — А тебе что снилось? — Ничего. Я с прабабушкой общался по душам. Она мне дала кучу советов и пищу для размышлений, а также дала направление для развития кое-какого навыка. — ответил Хэддок как само собой разумеющееся. Он уже принял за норму общение с мертвецами во снах. Мгновенная адаптация это его невероятное преимущество. — Угу. Нестандартно, но для тебя, наверное, обыденно, — Вигго уже тоже с этим смирился, что парень на своей волне. — Даже во сне тебе не дают отдохнуть. Если не секрет, то о чём вы разговаривали, и чему Исгерд тебя научила? — Она научила меня… — Иккинг на мгновение задумался, о чём стоит говорить. — Кое-чему интересному. Но я пока не могу это сделать, так как мне нужно учиться этому с нуля. Когда получится, тогда и расскажу. А говорили мы о всяком разном. И я узнал, что творить безумства это у нас семейное. Так что рекомендую тебе жить долго и счастливо, иначе остальным будет плохо. — Не совсем понял, как это связано, но ладно. Я не против такого расклада, — по этим неохотным ответам Гримборн понял, что нет смысла спрашивать, и перевёл тему в другое русло. — У тебя сегодня первое занятие с королём. Волнуешься? — Ну, если только совсем чуть-чуть. Я больше в предвкушении. Наверняка он расскажет что-нибудь интересное и полезное. Да и не каждый день даёт уроки сам король. Не мне жаловаться, — Иккинг вновь перевёл тему, так как ему всё же любопытно выяснить ответ на вопрос Исгерд. — Меня тут одна тема внезапно заинтересовала. Вот мы с тобой в отношениях около года, и я бы, чисто ради интереса, хотел бы точно знать, что тебе во мне нравится. Это сугубо для рефлексии и личностного развития. — Неожиданно, — удивился Вигго такой резкой смене темы. Да и ему казалось, что Иккинг и так всё знает. Но раз тому хочется точности, то пожалуйста. Это не секрет, — У тебя масса достоинств, которые мне нравятся, но если выделять из этого наиболее для меня привлекательное, то это, конечно, твоя безусловная доброта, сострадательность, эмпатия, нестандартное мышление и разносторонняя эрудированность. И это только маленькая часть перечисленного. Если говорить про внешность, то мне глубоко симпатичны твои утончённые и изящные черты. И ты обладаешь невероятной способностью в любом месте и состоянии выглядеть достойно и эстетично. — Иккинг даже не ожидал такого длинного ответа, а он ещё сокращённый оказался. Так, неужели Вигго в такую же ловушку попал? Надо уточнить сей момент. — А что тебя раздражает во мне? Или хотя бы то, что не очень нравится? — достоинства — это, конечно, замечательно, но Хэддока больше интересовали недостатки. А то у него предлоги для самоистязания закончились. Всё одно и то же. Нужен свежий взгляд. — Мне не нравится наличие этого вопроса и твоя излишняя самокритичность. Да, рефлексия — это замечательный навык, но у тебя это перешло черту нормы. Но смысл в том, что это недостаток лишь для тебя, чем для окружающих. Людям удобно взваливать ответственность на других, а такие как ты — очень подходящая кандидатура. Поэтому я рекомендую обратить внимание на эту черту и чуточку скорректировать для твоего же благополучия. А что касаемо меня, то с моей точки зрения, если кого-то и любить, то полностью вместе со всеми чертами. И поэтому вопрос о том, что мне не нравится изначально бессмыслен. — Я знаю об излишней самокритичности. Ты не первый, кто мне об этом сказал и, видимо, не последний, — вздохнул Иккинг. Это так раздражало, но ничего не поделать, — Я стараюсь работать над этим. Правда, только не всё сразу. И кстати, — парень с лёгкой полуулыбкой посмотрел на Гримборна. — Мне нравится в тебе абсолютно всё без исключений.       В таком слегка мечтательном и лиричном настроении Хэддок добрался до замка, дабы, наконец, заняться чем-то полезным. Образованием. Давненько его никто не обучал прямо в рамках программы и системы. Чаще всего это были разовые консультации и очень много самообучения. Это всё, конечно, прекрасно, но порой присутствие наставников сокращало его мучения в несколько раз. Дойдя до кабинета короля, его пригласили внутрь. Харальда пока не было на месте, но его встретил Эйрик, обрадовавшись тому, что не будет слушать нудятину отца в одиночестве. — Может, хотя бы ты знаешь, чему мы здесь будем обучаться? — взмолился Эйрик, вздохнув. — Я ощущаю подвох. — Примерно предполагаю, но это не точно. Пусть будет сюрпризом, — Иккинг сел за стол рядом с другом, заодно сдвинул в сторонку развалившегося на весь стол Эйрика, а то совсем развальяжничался. — Ты лучше расскажи, поговорил ли ты с отцом вчера вечером? — Растолкал и информацию требуешь. Важный такой, — засмеялся Эйрик, тыкнув друга в бок, чтобы не выпендривался. — Дело сделано, сэр. Какие дальнейшие указания? — хихикал он, на что Иккинг вздохнул, закатив глаза, и легонько пнул того по ноге. На что Эйрик возмутился и пнул в отместку, но он не учёл одного нюанса, — Ай, больно, — нога-то железная. — Ставлю на то, что большая часть твоего веса — это левая нога. — Хм, этого я не уточнял, — засмеялся Хэддок, подмигнув другу. — Ну так что? Расскажешь или это секрет? — От тебя, красавчик, у меня нет секретов, — Эйрик как всегда в своём беззаботном и игривом репертуаре. — Признаюсь, ты был прав по поводу того, что я мало знал о своём отце. Косяк. Его косяк. А что? Я же его сын, а не он мой. Наши отношения сдвинулись в более положительную сторону спустя столько лет, но у меня за один вечер не закончился мой свиток с вопросами на тему " тысяча и одна придирка к его методам воспитания за все годы моей жизни». Пока этот список не закончится, я буду из него всю душу вытряхивать каждый день. — Занятно. Ты только не говори, что это я тебе насоветовал по поводу ваших вечерних разговоров. — а то мало ли влетит за непрошенные советы. — Обязательно скажу. Страна должна знать своего героя. А в даном случае страна — мой отец. Уверен, он непременно будет тебе благодарен за такую душнилу, как я. — и они оба засмеялись. — Смею заверить, что эту черту ты позаимствовал у меня, — в комнату вошёл Харальд со стопкой каких-то бумажек. Его вид выражал некое воодушевление и бодрость. Это хороший знак, значит, никто не будет казнён. Возможно. — Так что никаких претензий. Мне нравится, что мы становимся ближе. И ещё больше меня привлекает тот факт, что ты всё-таки умеешь слушать людей. Это хорошая новость. — Началось, — закатил глаза Эйрик и со вздохом упал на спинку стула, сложив руки. — Для справедливости над Иккингом тоже издевайся. А то что я всегда? — Иккинг не мой сын. У него для этого есть свой отец. И поверь, ему достаётся куда больше, чем тебе, — Хэддок на этом моменте тихо вздохнул. Это было не утверждение, а настоящая аксиома. — Итак, вернёмся к цели нашей встречи. Вы — будущее страны, — и Эйрик сразу же поднял руку. Созрел вопрос. — Я слушаю. — А почему будущее страны такое малочисленное и почему именно мы? Вдруг мы такое себе будущее, а так что-то такое между настоящим и будущим или, может быть, только в настоящем, как и все люди, например. — в принципе и Иккингу было интересно услышать ответ на этот вопрос. — Боги, я сказал только три слова и уже всё стопорится, — вздохнул Харальд, но его это больше смешило, чем раздражало. — Потому что это основано на моём субъективном мнении. Пойдёт? По крайней мере из всех молодых людей вы наиболее благонадёжные. И два человека — это уже везение. Обычно бывает ноль, — у Эйрика снова возник вопрос, но король его проигнорировал. — Если пропустить красивые речи, которые вы, очевидно, не хотите слушать, вы будете обучаться искусству управления обществом людей. Малых и больших коллективов в зависимости от их социального статуса, места жительства и так далее. Теперь можно задавать вопросы. — А для чего нам это надо? Посвятишь нас в твои планы? Ну, так, ради разнообразия. А то как-то не мотивирует учиться тому, что непонятно для чего нужно. А вот эти неизвестные перспективы уж какие-то слишком неизвестные, не находите? — Иккинг бы хотел согласиться, но пока просто молчал. Он предпочитает не лезть в чужие разговоры, особенно в королевские. Себе боком выйдет. — Я так понимаю, что пока вы не узнаете причину, то не угомонитесь? — «примерные» учащиеся одномоментно кивнули, — Я расскажу, если вы пообещаете меня слушать и прилежно учиться. — выкрутился Харальд, а то он знает этих юношей, уж слишком изворотливые. — Несправедливо! Как можно давать обещания, если не знаешь условия? — возмутился Эйрик, надув губы. Его бесила эта манера отца. Одно и то же каждый раз. — А жизнь вообще несправедлива изначально, — отметил Харальд, усмехнувшись. Вот с этим Иккинг охотно согласился. Он это знает на своей шкуре. — Будем считать, что вы согласны, раз сюда явились. — Добровольно-принудительно. — уточнил Эйрик, на что король кивнул, подтвердив, ни капли не скрывая хитрой улыбки. — Раз вы хотели знать, то довожу до сведения, что я не вечен, к сожалению или к счастью, с какой стороны посмотреть. И вы станете заменой. Кое-кто официально, а другой в более теневой сфере. Хотя, для всех всё равно будет это очевидно, если те «все» будут иметь мозги. — Эйрик и Иккинг переглянулись друг на друга. Они, конечно, предполагали такую подлянку, но они хотя бы надеялись, что Харальд скажет об этом несколько иначе, а не просто в лоб. Хэддок к этому морально чуть-чуть подготовился, ведь намёки короля и до этого момента были вполне ясны. Эйрик тоже в последнее время начал подозревать этот фокус. А то его частенько начали отправлять на всякие учёбы и с такой охраной, будто на него готовится напасть армия недругов. — А можно поменяться ролями? — уточнил Эйрик. Вдруг прокатит. На что Харальд покачал головой. — Я так и знал. Ну, я пытался. — Видимо, вы не шибко удивлены. Это хорошо. Значит, вы и сами догадались, так что я не ошибся в выборе, — Харальд взял кусок мела и написал на доске слово «риски». — Итак, начнём с самой важной темы. С этого момента для вас двоих все потенциальные риски становятся реальными, — он дописал слово «реальные». — Забудьте про такие явления как везение, стечение обстоятельств и неудача. Любое ваше решение должно быть продиктовано с холодным умом и без всяких «веру в лучшее». Вы должны быть готовы к худшему. А в идеале к катастрофе. Если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт не так. А ещё таким образом, о котором вы даже не задумывались. И да, людей, которые хотят вас убить намного больше, чем те, которые вас любят. Смиритесь. И неважно насколько вы добры, справедливы и умны. Этого всегда будет недостаточно. Всегда кто-то будет не доволен. Ваша задача держать это число недовольных подальше от себя и не давать им повода сомневаться в вашей силе. Эта часть понятна? — обратился он к ребятам, те совсем приуныли. Повезло же, блин, родиться в этих семьях. — Спасибо. Тебе нужно написать трактат «Как с помощью одной речи впасть в безысходное уныние». Во, тема, — сыронизировал Эйрик, вздохнув. — Понятно, нам трындец. Что дальше? — Это пока только начало. Ничего, привыкните, — усмехнулся Харальд, заодно о кое-чём вспомнив. — Кстати, сын мой, можешь считать, что у тебя нет больше родственников, кроме меня и мамы. Теперь все твои братья, сёстры, дальние родственники — враги и убийцы. — Я говорил тебе вчера, что возмущён таким большим количеством твоих детей? Теперь я просто негодую. Ну спасибо, — Эйрик старался оставаться спокойным, но по нему видно, что он напрягся. — А их нельзя куда-нибудь деть подальше от меня? — Этим ты только взбесишь дракона. Просто старайся не водить с ними дела или свести это к минимуму. Конечно, не все они будут тебя трогать или вредить, но мы же не знаем, кто не будет, а кто будет. Так что не доверяй никому. Для твоего же блага, — уточнил король и продолжил, — Если с родственниками всё понятно, то есть вторая опасность, — он написал на доске «слуги». — Итак, кто скажет, почему они для вас опасны? — Потому что они незаметные, тихие и находятся очень близко к телу и к быту? — предположил Иккинг, на что Харальд кивнул. — Ну, с этим у меня нет проблем. У меня их нет. — А вот это очень здравое решение. Идеальное я бы сказал, — король выразительно посмотрел на сына. — Пора отвыкать. Знаю, удобно, но жизнь превыше всего. Каюсь, сам грешен, есть у меня пару людей, но для меня они надёжны. И то это не гарант. Люди могут меняться со временем. Бери пример со своего друга, а не с меня. — А можно я перееду к Иккингу и буду брать пример прямо в идеальных условиях? — попытался уломать отца Эйрик, но получил отказ. — Ну, хотя бы на недельку. — Вот будешь вести себя примерно и я подумаю над этим. Учти, я говорю только про «подумать». — Эйрик на это страдальчески вздохнул. Опять обломали. — Третья опасность, — сказал Харальд и написал слово «ярлы». — Эти люди куда более могущественнее, чем две предыдущих категории. Они могут влиять и на членов королевской семьи, и подкупать слуг. Думаю, вы понимаете. — Пап, — тихо подозвал его Эйрик. — Ты в курсе, что мы находимся рядом с одним из их представителей? Так себе конспирация, если честно, — он шуточно отодвинулся от Иккинга подальше. — Если не двигаться, нас не заметят. — Хэддок закатил глаза, вздохнув. — Я тебя тоже слышу, — усмехнулся Иккинг, — Бойся меня, я знаю все твои секретики. — Эйрик состроил театральную гримасу страдания, схватившись за сердце. — Успокойтесь. Не нужно всех грести под одну гребёнку. Все ярлы разные. Кто-то хитрый манипулятор, а кто-то противник объединения всех регионов Скандинавии. А есть надёжные союзники, которые заинтересованы в мире и в усилении могущества страны. Это возможно только благодаря объединению всех. А король — это гарант мира. Самое важное — знать кто есть кто и не перепутать союзников с врагами. — Харальд взглянул на Хэддока серьёзным взглядом. — И тут, Иккинг, требуется твоя помощь. Твоя задача знать всё про всех не только в теории и по слухам, а непосредственно видеться, общаться, договариваться и конечно же переманивать на свою сторону. Быть своего рода миротворцем. Думаю, в этом ты проявишь себя.       Иккинг кивнул, тяжело вздохнув, и облокотил голову об руку. Голова мигом стала тяжёлая. Ну за что ему всё это? Мало ему этого Олуха, тут вдобавок вся Скандинавия. Хотя, Эйрику в этом плане тяжелее. Хэддок мысленно представил, что было бы, если бы он родился в простой семье без всяких привилегий и обязанностей. Тишина, покой и Хэддок никому не нужен от слова «вообще». Хотя, зная свой характер, он всё равно куда-то бы вляпался, но по крайней мере не настолько масштабно. И вообще, с чего все решили, что он прям такой умный и ответственный? Он категорически с этим не согласен. Иккинг старается вести себя ответственно и дисциплинированно только потому, что он не хочет зависеть от других и чтоб никто ему ничего не указывал. Но это не значит, что он рвётся к власти. Неужели желание контролировать свою жизнь вышло таким боком? Ну а если на всё посмотреть с другой стороны, то большая власть — это не только двойная головная боль (или тройная?), но и огромное поле возможностей для формирования общества, науки, искусства и вообще всего, чего захочешь. Эта мысль, хоть и дельная, но лучше от этого не стало. Хотелось страдать, жаловаться и плакать. Потому что всё сложно. Это нужно быть в постоянном напряжении каждый день. Крыша поедет раньше, чем он доживёт до тридцати. — Эйрик, как ты думаешь, зачем я подобрал Иккинга к тебе в помощники? — задал уж очень важный вопрос Харальд, ответ на который Хэддок уж прям хотел узнать. Прям вообще без него не обойтись? Без вариантов? — Хм, — задумался светловолосый парнишка, нахмурившись. Ему было также хреново, как и Иккингу от этого осознания. И он тоже помечтал о семье из народа. — Наверняка потому, что один я с чем-то накосячу. А так накосячим вдвоём и уже не так страшно. — Дело в том, что ты в будущем будешь стоять над всеми. И это не очень хорошо для твоей личности. Первые года ты, конечно, будешь держать себя в рамках разумного, но власть над всеми развращает умы людей довольно быстро и бесповоротно. И это плохо не только для тебя, как личности, но и для всего народа. Терпеть авторитарные замашки это такое себе. Никому не нравится, — парни согласились с этим утверждением. И правда, абсолютно не нравится. Отпустите их пожалуйста, Харальд, не будьте таким. — Поэтому тебе нужен кто-то равный по положению. Так что я умышленно сделаю вас равнозначными, но об этом будем знать только мы. Официально королём будешь только ты. А неформально Иккинг сможет тебя вразумить и влепить хорошую затрещину за беспредел. Да и всякие бывают ситуации в жизни. Болезни, экстренные случаи. Надо же на кого-то положиться в трудную минуту, чтобы всё не пропало. Так что вы теперь команда. Как братья. Между вами не должно быть никаких секретов. Доверие — это основа грамотного управления в тандеме. — Ну так что, — Эйрик оглянулся на Иккинга, устало и чуточку нервозно улыбнувшись, пытаясь разрядить обстановку, — Чуть позже пооткровенничаем в свободной обстановке? Слышал? Никаких секретов, — Хэддок усмехнулся с этого, но его пессимизм никуда не ушёл. Даже при наличии Эйрика, Вигго и прочих умных людей — всё сложно. — Возвращаясь к теме безопасности, — Харальд вновь привлёк на себя внимание, — Всегда лучше перестраховываться. Слышали фразу «доверяй, но проверяй»? — те кивнули. — Теперь это ваше очередное жизненное кредо. Проверяйте друг друга, меня, близких и всех-всех. Иной раз люди, которые не желают ничего вам плохого, могут попасть в заблуждение и вам навредить. В такие случаи нельзя вестись на поводу эмоций и обижаться, мстить и такое прочее. Сначала нужно разобраться, остыть, посмотреть на всё с разных точек зрения и принять решение. И не забываем про запасные варианты этих решений. Всякое бывает. Кроме людей проверяйте все места, где вы находитесь. Не ленитесь и обходите каждый закуток и прочее. Для своего же спокойствия. Пока вы тут сидели, я несколько раз прошёлся вокруг и удостоверился, что нас никто не слышит. Возьмите на заметку. И к слову, — король выразительно посмотрел на парней, — Старайтесь избегать места, где возможные риски превышают минимум. Да, бывают ситуации, когда вы обязаны это делать. Но просто так судьбу испытывать не стоит. Угомоните свой суетливый разум, пока не поздно. — парни совсем приуныли. Всё запретили и ничего нельзя. Да что же это такое. Не жизнь, а тюрьма, только роскошная, но от этого не легче. Нужна ли вообще такая сытая жизнь без свободы? Есть над чем подумать. — Так, видимо, я погорячился и совсем вас запугал, — понял свою ошибку Харальд и поспешил исправить оплошность. — Всё не так ужасно. Да, звучит страшно, непонятно, сложно и даже непосильно. Но это так кажется только на первый взгляд. Никто вас не будет без знаний пихать воду, чтобы учить плавать. При мне будете учиться и практиковаться. Так что всё должно быть комфортно. Я не сторонник той идеи, когда трон наследуется после смерти короля. Мне надо удостовериться, что вы адаптированы и не испытываете непосильных трудностей. И то, что я объяснил, вы будете нарабатывать постепенно. День за днём по чуть-чуть. Я буду подробно обучать не только сегодня и эту неделю, но и в течение всей моей последующей жизни. Вы привыкните и всё станет обыденно. Обещаю вам. Даже особо ограничиваться не придётся, если вы будете уметь рассуждать, анализировать и искать обходные пути решения проблем. — стоит отдать должное, после этого пояснения стало чуточку легче. Но молодым людям нужно время, чтобы вылезть из этого снежного кома или скорее лавины. Но по крайней мере их не оставят на произвол судьбы и на этом спасибо.       Далее Харальд огласил наиболее важные темы, которые они будут обсуждать на уроках. И принялись разбирать первую тему, связанную с психологией людей. А точнее градация мышления человека в зависимости от его социальной категории. Также затронули так называемый эффект толпы, и как он оскотинивает людей на уровень когнитивных способностей овечек. Дело в том, что даже образованный и морально развитый человек под влиянием огромной толпы склонен делать то, что не ожидает от самого себя. И толпы бывают разные, и их поведение тоже варьируется от социальной обусловленности. В общем, целая наука. Ребята в конец подивились всему, что только что услышали. Оказывается, человек как индивид не такой уж совершенный и осознанный, а так — баловство.       Всё это время король сподвигал учеников включаться в обсуждения, заставляя думать, анализировать, выводить причинно-следственные связи. Просто информация это всегда ни о чём. Как услышали, так и забыли благополучно. Харальд же хотел, чтобы они сами пришли к нужным выводам, задействуя свой ум и напрочь уловили всю суть дела, в будущем используя на практике. В ходе дискуссии между Эйриком и Иккингом образовался спор. Но не такой агрессивно-бытовой, скорее научный с аргументациями и доводами. А речь шла о том, способен ли сформированный консервативный человек поменяться в противоположную сторону. Иккинг уверял, что может, а Эйрик говорил, что нет. Оба приводили грамотную аргументацию, с которой можно согласиться. — Спокойно, давайте остановимся и подумаем. Я знаю, хочется оказаться правым, — понимающе улыбнулся Харальд, взглянув на уже излишне возбуждённых молодых людей, — Но цель не в том, чтобы быть правым. Это вообще неважно. По своему опыту хочется сказать, что больше приятно быть неправым. Это даёт возможность для новых размышлений и выявления иных истин. — он выдержал паузу, давая ребятам обдумать эти слова. — А что касаемо вашего спора, вы оба не правы и правы одновременно. Живые существа это всегда непредсказуемость. Иной раз можно выявить закономерность, но не факт, что она будет каждый раз подтверждаться одинаково, а в иной при абсолютно идеальных условиях даже не сработать. В природе нет точности. Мы все похожи и не похожи одновременно. Вроде вы оба похожи, но при этом разные. Так что консерватор может измениться, а может и не измениться. Он может измениться, если ему помочь, а может и без вашей помощи поменять своё мнение. Ещё дело в жизненном опыте. Почему у вас разные точки зрения на этот вопрос? Иккинг видел, как люди менялись. А ты, Эйрик видел, как люди, наоборот, как бараны оставались на своём. И всё верно, всё доказуемо. Всегда слушайте разные точки зрения и серьёзно её воспринимайте, как свою собственную. Не нужно строить из себя мудрецов. Никто не может знать абсолютно всё. Мир многообразен, а мы ограничены. Только познаём всё фрагментарно, и у каждого этот фрагмент разный. И порой их нужно состыковать с другими людьми. Слушайте всех людей. Даже если они кажутся вам неинтересными, неприятными, но у них может быть полезная для вас информация, их опыт, который расширит картину вашего миропонимания, — Харальд взглянул на вымотанных и уставших парней и решил над ними сжалиться. И так слишком много впечатлений за один день. — Думаю, на сегодня достаточно. Чем меньше информации, тем лучше её усвоите. Отдыхайте.       Иккинг и Эйрик молча покинули кабинет короля, кивнув друг другу, и отправились, кто куда. С кем-то говорить совершенно не хотелось. В голове стучало от напряжения и усталости, даже стало жарковато и чуть-чуть подташнивало. Хотелось на свежий воздух. Хэддок как можно быстрее выскочил из замка, по пути даже пару-тройку в раз об что-то врезавшись, так как голова вообще ничего не воспринимала. Благо никто его не видел, иначе было бы стыдно. Хотя, плевать, не надо ему указывать куда врезаться или не врезаться. Сам разберётся. Таким образом он забрёл в город и шёл, куда глаза глядят. Он даже не воспринимал окружение и людей вокруг. Ну ходят всякие стаффажи как фон к его невероятно безумной жизни и пусть ходят. Ему-то какое дело? Особенно когда так тоскливо и тревожно. В какой-то момент Хэддок ушёл куда-то далеко, что вообще не понял, куда забрёл. Потерялся. Просто блеск. Мобилизовав все последние мозги в кучу, он попытался разобраться, куда идти, осматривая окружение и всякие указатели. Но отвлёкся, вчитываясь в очередные вывески, и нечаянно врезался в какого-то человека. — Прошу прощения, это чистая случайность. — на автомате пробубнил Иккинг, даже не рассматривая прохожего, уже намереваясь пойти дальше. — Иккинг, ты чего такой растерянный? — подозвал его мужчина, поймав того за руку. Хэддок рефлекторно напрягся и обернулся на сбитого прохожего. Голос очень знакомый. — Винсент? Прости, я не рассматривал. — Иккинг был рад встретиться с дядей. Давно не виделись. Однако сейчас не было особого настроения вести разговоры. — Я не понял, хочешь сказать, что за такой короткий срок я постарел настолько, что ты меня не узнаёшь теперь? — засмеялся Винсент, обняв племяшку, потрепав того по голове. — Что ты, совсем наоборот. Ты будто мой ровесник, вот и не узнал, — хихикнул Хэддок. По сути он не соврал. Иккинг чувствовал себя на сорок с лишним, как и Винсент. Он просто не уточнил, кто кому ровесник и в какой возрастной категории. Зато дяде приятно. — Какими судьбами в Тронхейме? — К сожалению не ради отпуска, а зря. Прилетел решать вопросики по моему острову. А ты тут по делу или отдыхаешь? Хотя, зная тебя, ты бы отдыхал в месте менее людном. Примерно там, где ноль человек на один регион, — усмехнулся Винсент, на что Иккинг утвердительно закивал, — Что-то ты совсем в печали. Случилось что? Какое горе, чем могу помочь? — Винсент сразу заметил вымотанное и подавленное настроение племянника, и это его не обрадовало от слова совсем. Тому и так постоянно от жизни достаётся. — Да всё в порядке. Просто устал. Утомился от учёбы, бывает, — не будет же он говорить, что каким-то образом самолично придавил себя насмерть каменной плитой под названием «ответственность и груз ожиданий». — А так всё тихо, мирно. Иногда и события интригующие бывают, но без особых последствий. — А у тебя нет никаких планов после Тронхейма? Давненько я не видел тебя и твою маму. Сестрица совсем отморозилась ото всех, я переживаю. Может как-нибудь наведаетесь в гости? В любое время просто так. С собой можешь брать кого хочешь, только маму не забудь. У меня к ней вопросики личные. — Почему бы и нет? Я с удовольствием. Мне нравится на Сиггриде, так уютно, — согласился с предложением Иккинг, мысленно дополнив свои ближайшие планы, — У мамы были кое-какие проблемы, но теперь всё хорошо. Думаю, она охотно согласится со всеми увидеться. — не будет же он говорить, что матушка чуть с ума не сошла от хима, который пожирал ей душу. Винсент слишком эмоционально реагирует на такие вещи, как бы в обморок не грохнулся. А Хэддоку хотя бы себя самого в чувства привести. — Что ж, приятно слышать, — обрадовался дядя, потрепав Иккинга по волосам, — Буду вас ждать. Ну тогда я пойду. Дела ждут. — мужчина собрался пойти в свою сторону, но Хэддок его остановил. — Подожди. Выведи меня, пожалуйста, отсюда. Я совсем тут растерялся, в этом городе. Хотя бы улицы сформировали что ли, а то сплошные лабиринты. Так всё стихийно понастроили и загородились. — пожаловался он на халтурную урбанистику, на что Винсент рассмеялся, понимающе улыбнувшись. — Ну конечно выведу, не оставлю же я такого несчастного котёнка среди грязных улиц. Тем более скоро дождь начнётся. Совсем всё будет печально, — они оба захихикали над этой комичной и абсолютно правдивой картиной. Винсент приобнял племянника за плечи и они побрели в нужную сторону, по пути обсуждая светские новости и какие-то забавные случаи.