С точностью до наоборот

      Будучи вынужден подчиниться желанию своей королевы, Даркен Рал ни с чем возвращался в Народный дворец. Теперь он никуда не торопился, напротив, ему хотелось ехать как можно медленнее, ибо он знал, что там, дома, он будет один. Наедине со своей болью.       Да, именно боль станет отныне его постоянной спутницей, до тех пор, пока он не найдёт способ оправдаться перед женой. Боль разочарования, потери, несбывшихся надежд… И винить ему некого, кроме себя. У него ещё есть время взять себя в руки и вернуться в Народный дворец прежним Лордом Ралом - равнодушным и спокойным, как скала. Именно таким его знает народ, верный советник Эгримонт, преданные слуги и льстивые придворные, Морд-сит. Таким он и останется.       А пока… пока Даркен Рал медленно, по кусочкам собирал себя воедино — свою истерзанную душу и разбитое вдребезги сердце. Кто бы мог подумать, что тот, кого все люди Срединных земель считали кровожадным и бессердечным монстром, хуже всех шадринов и гаров вместе взятых, способен страдать от несчастной любви? Когда боль становилась совсем уж невыносимой, он непроизвольно сжимал рукоять меча, ощущая одно желание — убить кого-нибудь, изрубить в капусту, выплеснуть свою ярость, пока она не помутила его рассудок.       Как раз во время такого приступа гнева, под горячую руку Магистра попалась ведьма Шота. Была глухая ночь, воины корпуса Дракона отдыхали после целого дня непрерывной скачки, и лишь король не сомкнул глаз, сражаясь со своими внутренними демонами. Ведьма явилась как всегда неожиданно, но как раз вовремя, чтобы вызвать на себя пламя его ярости. Увидев её, Даркен Рал мгновенно выхватил меч из ножен и схватил Шоту, приставив острое, как бритва, лезвие к её горлу.       — А вот и ты, старая ведьма! — злорадно процедил он. — Сама явилась на свою погибель, хвала Создателю!       — Ты совсем обезумел?! — Шота явно не ожидала такого «приёма», однако боялась, что не успеет исчезнуть достаточно быстро, чтобы избежать смертоносного меча Рала. — Не хочешь объяснить, что я такого тебе сделала?        — Ты рассказала Искателю об этом проклятом пророчестве! — выпалил король. — Из-за тебя ему удалось убедить мою жену в том, что я хочу убить наше дитя!       — Я не говорила ему об этом! — возмутилась Шота. — Это сделала Адриана. Глупая девчонка оказалась, к тому же, слишком мягкотелой, совсем, как её слабовольный отец. Она отказалась становиться твоей женой, сбежала от меня и направилась к Матери-Исповеднице, где и рассказала всё о наших с тобой планах.       — У нас с тобой не было никаких планов! — сердито встряхнул ведьму Магистр. — Я лишь обещал подумать.       — Мы без труда сможем переубедить Адриану вдвоём! — заверила Шота. — А после того, как тебе удалось так виртуозно заставить эту деревенскую девчонку влюбиться, ты легко произведёшь нужное впечатление на мою дочь. Кстати, она очень красива, да ещё и обладает мощным магическим даром от рождения. Лучшая партия для тебя!       — Неужели ты думаешь, что я глупее тебя, великая Шота? — подозрительно тихо спросил Рал. — Я и в прошлый раз прекрасно понял смысл твоих слов, но также услышал и то, что ты не договорила.       — О чём это ты? — подозрительно спросила ведьма.       — Ты хотела обмануть меня! — усмехнулся Магистр. — Думала, я куплюсь на твои посулы о невиданном могуществе нашего с твоей дочерью ребёнка? Да, этот ребёнок действительно мог бы стать самым могущественным магом, когда-либо рождённым в Новом мире. НО!.. он стал бы для меня не пропуском к неограниченной власти, а скорой погибелью! Неужели ты думала, что я не догадаюсь о твоих истинных намерениях?       — Ты несёшь бред, Магистр! — испуганно воскликнула Шота, почувствовав, как холодное лезвие теснее прижимается к её шее.       — О, нет! — злорадно рассмеялся Рал. — Я понял сразу, что после рождения этого ребёнка ты просто избавишься от меня. Я стану не нужен тебе, у тебя будет могущественный внук, через которого ты будешь править всем Новым миром.       — Ты путаешь меня с собой! — запальчиво возразила ведьма. — Я лишь хотела устроить судьбу своей дочери и выдать её замуж за самого сильного правителя и мага в Срединных землях. Адриана достойна этого.       — Ну, конечно! — ухмыльнулся Магистр. — Ты — сама невинность! Думаешь, я не знаю, что это именно ты вбила в голову Фирену Кельтонскому, что у него получится стать новым Императором? Именно ты стояла за ним, управляя его разумом с помощью магии! Ты задумала стать единоличной повелительницей всех трёх территорий Нового мира, не так ли? Не получилось с ним, и ты вдруг вспомнила обо мне, быстро измыслив новый план. Я должен был стать лишь ступенькой на пути к твоему могуществу. Жаль тебя разочаровывать, но твой план с треском провалился!       — О, ты прав, я кое-чего не предусмотрела! — презрительно сощурилась Шота. — Я не думала, что ты настолько потеряешь голову от своей маленькой королевы, что размякнешь, как сухарь в похлёбке!       — Это тебя совершенно не касается! — злобно огрызнулся Магистр, приближая лезвие меча ещё ближе к горлу пленницы. — На твоём месте я бы уже готовился к встрече с Хранителем, ибо я собираюсь перерезать тебе горло за твои подлые интриги!       — Если сделаешь это, тебе никогда не удастся расшифровать древние свитки и воссоздать своё тело из праха! — холодно заявила ведьма, с удовлетворением заметив, как хватка Магистра тут же ослабла, а через пару мгновений меч и вовсе медленно опустился.       — Не думал, что ты настолько пристально следишь за мной, — заметил Рал, с ненавистью глядя на Шоту. — Так чего же ты хочешь?       — Пару минут назад я хотела тебя образумить! — сердито ответила ведьма. — Я думала, что ты окажешься умнее и примешь моё предложение, тогда мы вместе смогли бы похитить твою жену у Искателя и спокойно дождаться родов, а после воплотить наш план в жизнь. Но ты уже передумал, насколько я понимаю.       — Я не собирался убивать своего ребёнка! — сквозь зубы процедил Рал, которому уже изрядно надоело повторять эту фразу в последнее время.       — В таком случае, мы с тобой квиты, Магистр! — злорадно усмехнулась Шота. — Ты прав, я проиграла — моя собственная дочь предала меня. Но меня успокаивает лишь то, что и ты поплатился за то, что не принял моего предложения. Жена сбежала от тебя, словно от чумы и едва ли захочет возвращаться когда-нибудь. Ты снова один, Даркен Рал, и потерял последнюю надежду на обретение «уз»!        — Как бы не так! — воинственно возразил Магистр. — Я сделаю всё, чтобы вернуть её, и рано или поздно мне это удастся.       — Ты ведь задумал восстановить собственное тело, не так ли? — мстительно рассмеялась Шота. — Да, подобную самоуверенность можно наблюдать только у Даркена Рала! Ты вдруг возомнил себя Создателем? Лишь ей одной под силу совершить подобное!       — Если тебе что-то известно о той магии, которую я ищу, ты скажешь мне об этом, великая Шота! — пригрозил Магистр. — Или я убью тебя!       Но на сей раз реакция ведьмы оказалась быстрее и Шота не замедлила исчезнуть, мелькнув в ночи яркой вспышкой света. Рык ярости Магистра перебудил стражу и заставил схватиться за мечи.       — Я всё равно докопаюсь до истины, проклятая ведьма! — прохрипел Даркен Рал, сжимая рукоять меча. — Я переверну небо и землю, но заставлю тебя сказать мне то, что тебе известно!

***

      Дни пролетали быстро, складываясь в недели, а Ева всё также находилась в Эйдиндриле, под присмотром своих друзей. Мирная жизнь в столице Срединных земель повлияла на девушку благотворно: теперь она чувствовала себя лучше, спокойнее, по крайней мере настолько, насколько это вообще было возможно в её положении.       По настоятельной просьбе Евы, Мать-Исповедница отправила гонца к её родителям, и они, вместе с Дэвидом, навестили свою дочь в Эйдиндриле. Девушка была безумно рада видеть своих родных, но у них была своя жизнь, которую они не могли оставить. Пробыв с дочерью месяц, они вернулись в родную деревню.       Несмотря на радостную встречу с родителями и братом, Ева не могла не почувствовать, что они никак не могут смириться с тем, что она стала женой Даркена Рала. Они могли бы ещё понять, что к браку её принудили, но принять тот факт, что их дочь, которая так сильно ненавидела зло и несправедливость в принципе, вдруг умудрилась полюбить кровавого тирана, они не могли. Это был ещё один удар по и без того натянутым нервам юной королевы. Если бы не присутствие и поддержка друзей, ей бы пришлось совсем трудно.       Довольно скоро Еве удалось подружиться с Карой и немного наладить отношения с Тиной. Кара и Тина часто проводили время вместе, помогая Кэлен и Ричарду в повседневных делах. Ева тоже старалась быть полезной по мере своих сил. Ежедневно во дворец Исповедниц приходило много людей, которые прибывали сюда со всех концов Срединных земель. Кэлен выслушивала их жалобы, помогала разрешать конфликты, словом, вершила правосудие, как и положено Матери-Исповеднице. Ева иногда присутствовала на таких беседах, ибо, слушая о чужих бедах, она невольно отвлекалась от своих.       Каждый день девушка изо всех сил пыталась загрузить себя какими-нибудь делами — неважно, чем именно, лишь бы не сидеть сложа руки. Она вместе с Кэлен посещала городской приют для вдов и сирот, помогая раздавать детям сладости и игрушки, помогала Делии, которая теперь стала помощницей придворного лекаря, ходила вместе с Карой и Тиной на занятия в школу для девочек, где бывшие Морд-сит учили детей наиболее простым способам владения оружием.       Ева обожала возиться с Эйприл и иногда подменяла няньку, развлекая маленькую принцессу. Часто она пыталась представить себе, каким будет её дитя, и прежде всего, мальчик родится или девочка? На кого будет похож её ребёнок? Удастся ли ей вырастить его добрым и чистым, не проявится ли в нём тьма? Эти вопросы тревожили будущую мать, ибо ответов на них не было.       Да, сейчас молодая королева жила в спокойствии, но это не значило, что она действительно успокоилась и смирилась со своей участью. По мере того, как шли недели, и ребёнок в её животе подрастал, её тревоги возрастали в той же мере. Очень часто девушка чувствовала себя одинокой и покинутой, что не могло не вызывать слёз, которые она старалась тщательно скрывать. Ева всегда ненавидела рыдать без толку.       Она ежедневно наблюдала, как счастливы её друзья. Ричард и Кэлен смотрели друг на друга, как новобрачные, они то и дело норовили лишний раз дотронуться, поцеловаться, улыбнуться друг другу. Это выглядело очень мило, но лишний раз напоминало Еве, что она одна… Она носит под сердцем дитя, но вынуждена проживать этот непростой период своей жизни в одиночестве.       Тина и Майкл обручились и вели себя соответственно статусу жениха и невесты: бегали на свидания с горящими глазами, а потом ещё и рассказывали об этом своим друзьям, в число которых входила и Ева. Она, конечно, улыбалась, выслушивая их обоих, но сердце снова тоскливо сжимало ощущение пустоты и одиночества.       Кара тоже не отставала от своей старой подруги и обзавелась поклонником из числа придворных военачальников Эйдиндрила. Он, правда, был старше Кары на добрых пятнадцать лет, но выглядел вполне привлекательным, к тому же был действительно хорошим человеком. Его звали Себастьян и он поистине боготворил Кару.       Словом, все друзья Евы были счастливы, кроме неё. Девушка очень сильно старалась сделать так, чтобы никто не догадался, насколько ей непросто приходится, но её вымученная улыбка вряд ли могла обмануть кого-то.       Если днём Еве удавалось загрузить себя делами настолько, чтобы не думать больше ни о чём, то ночь всегда была против неё. Стоило девушке провалиться в сон, как она видела во сне свою прошлую жизнь в Народном дворце, видела своего короля, снова переживала все самые счастливые моменты с ним. Он снова брал её за руку, улыбался ей, она слышала его глубокий, волнующий голос, глядела в серо-голубые глаза, целовала его губы, обнимала… И неизменно просыпалась в слезах.       Несмотря на то, что Ева знала о двуличности мужа, о том, что он планировал убийство собственного ребёнка, она так и не смогла истребить в своём сердце любовь к нему. Да, она по-прежнему любила его и надеялась на то, что он вернётся в Эйдиндрил и докажет всем, что любит её и их малыша, что он действительно не собирается причинять им вред. Но, время шло, а вестей всё не было и каждый день приносил Еве боль разочарования и новые обманутые надежды.       Очень часто, скрепя сердце, Делия слышала сдавленные рыдания в подушку из комнаты своей молодой госпожи. Доброй служанке хотелось бы утешить её, но она знала, что осушить слёзы Евы может лишь один человек — Даркен Рал.       Когда малыш впервые шевельнулся у неё в животе, юная королева тихо расплакалась от счастья. Только теперь она в полной мере ощутила, что в её теле есть новая, крохотная жизнь. О, как она хотела бы разделить эту радость с ним… тем, кто подарил ей этого ребёнка. С его отцом… Но вестей от Магистра не было никаких, с того самого дня, когда он добровольно покинул Эйдиндрил, подчинившись воле своей жены. А время шло, неумолимо отсчитывая дни, недели, месяцы…

***

      Её время пришло на рассвете. Днём ранее выпал первый снег, такой ослепительно-белый, мягкий и пушистый, он укрыл всё вокруг, превращая унылый осенний пейзаж в волшебную сказку. Вчера Ева наблюдала через окно, как снег медленно укрывает землю, точно одеяло, и вид падающих крупных хлопьев вызывал в её душе радость. Она всегда любила зиму больше, чем лето.       Играть в снежки и резвиться в снегу было так весело! Вспоминая своё счастливое детство, Ева думала о том, какой матерью она станет, что сможет дать своему ребенку, как ей воспитать его хорошим и честным человеком. Это всё так сложно, а она теперь одна… Да, конечно, с ней Ричард и Кэлен, Зедд и Делия, даже Кара и Тина постоянно помогают ей.       Особенно в последние недели, когда Еву периодически охватывали приступы страха перед приближающимися родами, Кэлен часто подолгу просиживала в её комнате, беседуя с подругой, рассказывая о своих родах, пытаясь подбодрить. Буквально вчера вечером они вместе сидели у окна и вязали приданое для малыша. Мать-Исповедница, оказывается, управлялась с вязальными спицами ничуть не хуже, чем с мечом, и Ева признала, что до Кэлен в этом плане ей очень далеко.       Следующим утром она вдруг проснулась от резкой тянущей боли. Ева испуганно вскочила на кровати и хотела было броситься в соседнюю комнату, где спала Делия, как боль вдруг скрутила её буквально пополам. От неожиданности она не смогла сдержать крик, даже и не пыталась. Буквально сразу же в дверь влетела Делия, одетая в одну лишь ночную сорочку и чепец. Увидев Еву, которая скорчилась у постели, в ужасе схватившись за живот, служанка мгновенно всё поняла. Она сразу бросилась к госпоже и осторожно помогла ей встать на ноги.       — Тише, моя девочка, тише, — попробовала успокоить её горничная, — давай, я помогу тебе прилечь. Всё хорошо, не бойся, это пока только схватки.       — Значит, я рожаю? — испуганно пролепетала Ева, хватаясь дрожащими руками за Делию.       — Да, моя голубка, но ты не бойся, я буду рядом, — ласково сказала Делия, укладывая девушку обратно в постель. — Сейчас я сообщу Матери-Исповеднице, а потом пошлю за повитухой.       — Не уходи! — Ева испуганно вцепилась в рукав Делии обеими руками. — Без тебя я этого не выдержу!       — Я вернусь через пару минут, обещаю! — заверила её служанка. — За это время с тобой ничего не случится, схватки — дело долгое.       — О, ну почему обязательно должно быть так больно? — всхлипнула Ева, скривившись от нового приступа.       — Такова природа, моя девочка, ничего не поделаешь, — Делия взяла госпожу за руку. — Потерпи, я сейчас вернусь. И с этими словами служанка бегом скрылась из комнаты.       Потерпеть? О, как легко это сказать и как непросто сделать! В памяти мгновенно всплыли роды, что ей довелось наблюдать здесь, в крепости во время осады. Вспоминая, как кричала молодая роженица, Ева снова почувствовала тот же ужас, что испытала тогда, только теперь её страх усугубился собственными страданиями.       Еве казалось, что изнутри её разрывает в клочки. Новый приступ боли подступил внезапно и заставил её снова вскрикнуть и зажать себе рот руками. Не хватало ещё перебудить весь дворец! Когда боль отступила, королева вспомнила слова Делии, что схватки будут длиться долго. Если боль будет такой сильной, долго она не выдержит.       Через несколько минут в её комнате уже начали собираться люди: первой вбежала обеспокоенная, наспех одевшаяся Кэлен, которая тут же заняла место у её изголовья, затем пришли Кара и Тина, и наконец, с важным видом в спальне роженицы появилась повитуха, за которой поспешно следовала Делия, неся в руках её лекарский сундучок.       Как ни странно, во всём Эйдиндриле была только одна повитуха: это была немолодая уже женщина внушительных размеров, с гордым, даже надменным взглядом и немного грубоватыми манерами. Все называли её «госпожа Лотта» и разговаривали исключительно вежливо, от чего, собственно, её самомнение только возрастало. Впрочем, она была действительно мастером своего дела, так что небольшая звёздная болезнь ей прощалась. Годом раньше она принимала роды у самой Матери-Исповедницы, о чём Кэлен до сих пор вспоминала с содроганием, но, слава Создателю, не стала сообщать об этом напуганной Еве.       — Согрейте воду и принесите чистые полотенца! — суровым голосом приказала госпожа Лотта, прежде чем подойти к роженице.        Тщательно вымыв руки, она приблизилась к ложу напуганной королевы и, подняв её рубашку, осторожно ощупала большой живот.       — Так-так… всё хорошо, — успокаивающе начала она, — волноваться рано, госпожа. Схватки у вас пока слабые, но они будут усиливаться с каждым часом. Вам сейчас нужно только правильно дышать и отдыхать между схватками, иначе быстро выдохнетесь.       — Это называется «слабые»? — Ева широко распахнула глаза.       Ей казалось, что ещё немного и наступит предел её терпению, а оказывается, будет ещё хуже?       — Ох, уж эти мне первородки… — недовольно пробормотала повитуха, возвращаясь обратно к тазу, чтобы снова вымыть руки. — Вы слишком напуганы, госпожа! Всё будет хорошо, ребёнок лежит правильно, а значит, родится до конца дня, уверяю вас.       До конца дня… Прошёл от силы час с начала схваток, а Еве уже казалось, что её муки длятся вечность. В присутствии стольких людей она стыдилась кричать, лишь протяжно стонала, мечась по подушке и яростно кусала губы, которые вскоре искусала в кровь.       — Ева, тебе не нужно стыдиться нас, — сказала Кэлен. — Я сама пережила роды, да и Кара тоже, так что не сдерживай крик. Так будет намного легче перенести боль.       — У вас тоже была такая же боль? — выдохнула Ева, глядя на Кару и Кэлен. — Или это мне одной так повезло?       Кэлен намочила чистую тряпку в прохладной воде и протерла лоб Евы.       — Разумеется, дорогая, однако, мы выжили, как видишь, — сказала она. — Самое болезненное в родах — это схватки. Но ради того, чтобы привести в мир своё дитя, ты должна постараться и потерпеть.       — Почему мир устроен так несправедливо? — вдруг сердито выкрикнула Ева. — Почему страдать должна только женщина? А мужчинам всё по боку — получили удовольствие и в кусты, а ты тут мучайся…       Девушки дружно рассмеялись, услышав такую отповедь в адрес мужчин.       — Когда я рожала, у меня тоже были подобные претензии по отношению к Ричарду, — смеясь, сказала Кэлен. — И я высказала ему их прямо в лицо. До сих пор помню его обескураженный взгляд!       — Он был с тобой? — удивилась Ева, хватаясь за руку Кэлен и чувствуя, что схватка снова подступает.       — Да, он был рядом, — поспешно ответила Кэлен, слишком поздно поняв свою оплошность.       Не стоило сейчас направлять мысли Евы к её мужу. Она и без того думала о нём постоянно, хоть и не желала сознаваться в этом. Кара села с другой стороны от Евы и тоже взяла её за руку.       — Хватайся за мою руку, — строго скомандовала она. — Если будет очень больно — кричи. Сюда никто не войдёт и кроме нас никто тебя не услышит.        — О, как же я его ненавижу! — вырвалось у Евы против воли.       Кого именно, можно было не уточнять, все и без того поняли, что она говорит о Рале.       — Не думай о нём, — сказала Кэлен, снова протирая лоб подруги прохладным платком. — Думай о своём малыше.       Но Ева не могла не думать о Даркене. Она думала о том, как ей хотелось бы, чтобы сейчас она сжимала его руку, слышала его успокаивающий голос, ощущала присутствие. Он ведь тоже имеет отношение к их ребенку, будь он рядом, она наверняка страдала бы не так сильно. Муж не оставил бы её одну во время родов, она верила в это.       А может и нет? Вдруг он пришёл бы лишь для того, чтобы сразу забрать малыша и убить его? Зрелище, не раз представшее её глазам в бесчисленных ночных кошмарах, совпало с новым приступом боли и Ева, наконец, закричала, не сдерживаясь.       Схватки усиливались и часы стали казаться Еве годами, боль приходила всё чаще, становилась всё резче, временами ей стало казаться, что она умирает. Силы покидали её стремительно, девушка ослабла и впала в полузабытье, что всерьёз напугало Кэлен, Кару и Делию. Невозмутимой оставалась лишь повитуха, которая спокойно перебирала какие-то пузырьки и склянки в своём сундуке, периодически осматривая свою пациентку.       Когда солнце село за горизонт, Ева была уже очень слаба. Она то приходила в себя, то снова отключалась, находясь на грани сознания и забытья. Именно тогда, в коротких перерывах между схватками, она начала звать мужа. Впервые услышав это, все присутствующие вздрогнули и переглянулись.       — Бедняжка… — прошептала Кэлен, снова меняя холодный компресс на лбу Евы. — Даже сейчас она не забыла о нём.       — Она любит его, — глухо отозвалась Кара. — Немыслимо… после всего, что ей известно!       — Они оба страдают, — вдруг тихо сказала Кэлен, вспоминая последний душераздирающий разговор Евы и Рала. — Меня уже много месяцев терзает одна и та же мысль: а что, если он сказал тогда правду? Вдруг мы зря разлучили их?       — Хочешь сказать, что он действительно её любит? — хмыкнула Кара. — Я никогда в это не поверю. Думаю, что Тина разделяет моё мнение.       — Я согласна с Кэлен, — внезапно ответила Тина, не обращая внимания на округлившиеся глаза Кары. — Он сильно изменился с появлением Евы в его жизни. Если это не любовь, то что?       — Это простое следование к заветной цели! — воскликнула Кара. — Да что это с вами? Неужели вам мало того, что вы знаете о Рале, чтобы сейчас поверить, что он вдруг обернулся невинным ягнёнком?        — Поговорим об этом после, — поспешно понизила голос Кэлен, увидев, как Ева снова приходит в себя и сжимает её руку в новом приступе жестокой боли.       — Кэлен… — прошептала Ева, с трудом открывая глаза.       — Я здесь! — тут же отозвалась Мать-Исповедница. — Всё хорошо, Ева, скоро всё закончится. Потерпи ещё немного.       — Если я умру, обещай, что моё дитя останется здесь… — испуганно пробормотала девушка.       — Хватит истерик, моя госпожа! — вдруг вмешалась повитуха. — Ещё немного и ребёнок родится. Кто вам сказал, что вы умираете? Вздор, я не позволю такому случиться!       — Ева, всё будет хорошо! — горячо поддержала госпожу Лотту Кэлен. — Держись, дорогая.       Дальнейшее Ева помнила смутно. Боль накатывала так часто, что стала просто постоянной, изматывающей мукой, и измученная девушка беспомощно утыкалась лицом в подушку, глуша в ней крики. Когда госпожа Лотта сурово приказала ей тужиться, у Евы уже не было сил, как ей тогда казалось. Но сердитый голос повитухи, а также довольно бесцеремонное похлопывание по щекам, быстро вернули её в сознание. Дальше всё было проще и намного быстрее: ей хватило нескольких хороших усилий, чтобы родить на свет своего долгожданного малыша.       Услышав громкий крик младенца, Ева тут же обмякла, ощущая громадное облегчение. Она отключилась и уже не ощущала, как её обтёрли влажной губкой и переодели в чистую сорочку, не видела, как ребёнка вымыли и завернули в белоснежные пелёнки и покрывала. Она уснула блаженным сном и проснулась только через несколько часов от жуткой жажды.        В комнате было тихо и темно, видимо до рассвета ещё было далеко. Тишину нарушал лишь треск дров в камине и мерное посапывание Делии в соседней комнате, куда вела приоткрытая дверь.        — Делия! — севшим голосом позвала служанку Ева. — Дай мне воды, пожалуйста!       Сопение прекратилось и Делия, спотыкаясь в полутьме, подбежала к постели своей госпожи.       — Сейчас, моя хорошая! — заторопилась горничная, наполняя стакан прохладной водой. — Держи!       Она помогла Еве приподняться и придержала стакан, пока девушка жадно пила воду.       — Ох, какая же ты бледная! — вздохнула Делия. – Роды были тяжелыми, но ничего, всё пройдёт очень быстро.       — Делия, где мой ребёнок? — вдруг встревоженно спросила Ева. — Почему его здесь нет?       — Не его, а её! — улыбнулась служанка. — Ты родила чудесную, здоровенькую девочку, просто красавицу!       — Девочка? — изумлённо ахнула Ева. — Но… я думала, что рожу мальчика… наследника трона. Что же теперь будет?       — Не думай сейчас ни о чём! — посоветовала Делия. — Тебе нужно выспаться и восстановить силы. Ребёнок сейчас с кормилицей, пока у тебя не появится молоко. Утром тебе её принесут, не волнуйся. Кстати, ты уже решила, какое имя дашь своей дочери?       — Я назову её Мелиндой, — улыбнулась Ева. — Мне давно нравится это имя.       — Мелинда Рал, принцесса Д‘Хары… — пробормотала Делия. — Звучит красиво!       — Нет! — вдруг гневно сверкнула глазами Ева. — Мелинда Дэйл! Я больше не считаю себя его женой! Он в очередной раз обманул меня, все его обещания о том, что он докажет свою невиновность, оказались ложью, как всегда. Моё дитя принадлежит лишь мне… она никогда не узнает, кто её отец!