Flashback
— Какие мы грозные, — рассмеялся Рейх. — А ну слазь с дерева, и я тебе покажу, насколько я грозный! — возмущённо завопил СССР, стоявший под деревом. — Вот уж нет, мне и тут уютно, — показал язык другу немец. — А вот мне без моей шапки неуютно! Верни мне её и хоть живи там! — С трудом сдерживая смех, потребовал его собеседник. — Нет! Мне интересно, как долго ты без своей шапки протянешь! — вредный парнишка помахал чужой собственностью. — Ах так? — прищурившись, русский осмотрелся вокруг и, увидев валяющееся яблоко, подобрал его, — Лови! Дернувшись, Рейх выпустил шапку-ушанку из рук, чтобы поймать фрукт, но, не удержавшись, завалился назад, оставшись висеть на полусогнутых ногах в позе летучей мыши. Его любимая фуражка полетела вниз, следом за шапкой Союза. — Вот так-то, — издевательски захихикал русский и, подхватив обе шапки, натянул ушанку на голову, а с фуражкой в руках рванул в другую сторону. — Halt! Gib den Hut zurück! Dieb! (Стой! Верни шапку! Ворюга!) — от возмущения немец заговорил на родном языке и, спрыгнув с дерева, побежал за похитителем. — Посмотрим, сколько ты без своей шапки протянешь! — хохоча, ответил СССР, направляясь в лес. — Я убью тебя! — возмущённо вопил Рейх, — Как же ты меня бесишь! Бегавший несколько медленнее своего товарища, немец сильно отстал, и когда добежал до опушки леса, СССР уже скрылся где-то в зарослях. Бормоча под нос угрозы, подросток потопал в лес за своим сокровищем. — Herauskommen! (Выходи!) — в ответ — тишина. Нервно сглотнув, Рейх пошёл глубже в чащу. Ему не нравился этот лес. Тут всегда было слишком мрачно и тихо. Хотя, это ещё с какой стороны посмотреть. Птиц тут никогда не водилось, как и животных, но подозрительные шорохи и треск всегда были слышны. Словно там, за деревом, кто-то прячется и внимательно следит за тобой. Совсем рядом… Когда из-за дерева с криком выпрыгнул СССР, Рейх едва сдержался, чтобы не зарядить ему с ноги, как когда-то учил его отец. — Idiot! Bist du nicht mit deinem Kopf befreundet?! (Идиот! Совсем с головой не дружишь?!) — Зашипел немец. — А на русском можно? — весело поинтересовался Союз. Жестами Рейх показал ему всё, что думает о нём, примерно показал, куда его отправляет и что его ждёт, когда они вернутся. Выхватив у друга фуражку, он надел её и пошёл обратно к яблоне. — Ты ещё женись на ней, — засмеялся русский, — Эй, ты что, правда обиделся? Да ладно тебе, я же просто пошутил. — Тупые у тебя шутки, — буркнул в ответ немец. — Не без этого, — согласился СССР. А у яблони их уже ждали… — Отец! — улыбнулся Союз и, махнув другу на прощание, пошёл к нему. — Vater… (Отец…) — прошептал Рейх, медленно подходя к Германской Империи. Тот сверлил его недовольным взглядом. — Und das ist mein Erbe! Getragen durch den Wald, wie ein baumelnder mit diesem… Russischen. Wie oft habe ich dir gesagt, du sollst dich würdig Verhalten?! (И это мой наследник! Носится по лесу, как какой-то оборванец с этим… Русским. Сколько раз я тебе говорил вести себя достойно?!) — Косясь на русских, тихо, но угрожающе зашипел он. — Verzeih… (Прости…) — прошептал подросток. — Zu Hause reden, (Дома поговорим) — ледяным тоном отрезал мужчина и, развернувшись, пошёл в противоположную от сына сторону. Следом медленно пошёл и Рейх, глядя в пол, только под ноги, поникнув и сжавшись. Дома его ждёт скандал. Его провожал обеспокоенный взгляд…Flashback
— Эй, dummes Russisch (тупой русский), ты уснул? — мрачно позвал Рейх, щёлкнув пальцами перед носом Союза. Тот шарахнулся и перехватил руку немца, — Ну и что дальше? — глядя на зажатую, словно в тисках, конечность, недовольно поинтересовался фриц. — Никогда больше!.. — прорычал русский, выпуская руку нациста. — В следующий раз, когда ты решишь постоять десять минут, витая в облаках, я не буду дожидаться твоего возвращения, — растирая кисть, прошипел Рейх. Обругав себя за неосторожность, коммунист посмотрел на незапертую дверь и перевёл подозрительный взгляд на немца: — И почему же ты ещё здесь? — Потому что там твои дети гуляют и на весь дом зовут тебя уже чёрт знает сколько, — едко ответил тот, — В мои планы не входит показываться им на глаза. Пока что. О, передай им привет от меня с того света. Ведь мы в последний раз так повеселились, erinnerst du dich? (помнишь?) Русский взбешённо зарычал, вспоминая один из самых страшных моментов в жизни. Тело сработало раньше разума, поэтому Союз просто не успел понять, как замахнулся и отшвырнул немца от себя, впечатав в стену. — Ты бы о своём сыне побеспокоился. Ты хорошо испортил ему жизнь. — Что с моим сыном?! — потеряв всю свою язвительность, обеспокоенно спросил Рейх, сидя у стены, не в силах встать на ноги. — Ему сейчас нелегко, — поджав губы, сухо ответил коммунист, — После твоего поражения его сделали козлом отпущения. Ему не простят твоих ошибок. — Нет… — простонал нацист, — Только не это… Криво усмехнувшись, Союз пошёл на выход. Он и не заметил, как из кармана его пальто выпал коробок и с глухим хлопком упал около ног Рейха. Тот же сидел и смотрел в одну точку невидящим взглядом, беззвучно что-то бормоча. Воистину жуткое зрелище. Передёрнув плечами, СССР запер за собой дверь и пошёл наверх, где, в самом деле, раздавались такие родные голоса. — Бать, ты где был? — поинтересовался Россия при виде отца, но тот лишь отмахнулся. — Вы чего тут в такую рань делаете? — Всех на совет созвали, сказали, что твоё присутствие обязательно. А Белка за компанию пришла, — девушка улыбнулась и кивнула. — Ладно, раз обязательно — значит пойду. Всё равно собирался. Я готов, а ты?***
— Я считаю, что его нужно искать! — высокомерно, но несколько истерично заявил Великобритания. — Да он уже труп! Ему никто не поможет в здравом уме! — нахмурился Китай. — Вот и пусть найдут этот труп! — припечатал его собеседник. Этот спор повторялся уже по десятому кругу и был похож на детскую ссору. СССР и Россия уже битый час сидели за столом и слушали эту бессмысленную перепалку. Впрочем, кроме них ещё слушал только Германия, остальные же нашли занятие поинтереснее. Япония о чём-то вполголоса беседовала с Южной Кореей, Франция скучающе смотрел в окно, а США решил заняться наиболее полезным делом — доспать потерянные часы. — Да прекратите вы уже, — не выдержав, раздражённо перебил спорщиков Союз. — Милейший, это вы допустили побег Третьего Рейха. Вам бы проявить хоть каплю раскаяния!.. — резко ответил разгорячённый спором Великобританиия, но быстро умолк под испепеляющим взглядом коммуниста. — Спросите Германию! Кому, как не ему, знать, где его отец? — подал голос США. — Я вам уже говорил, что не знаю, где он! — зло чеканя каждое слово, ледяным тоном отрезал тот. — Естественно, он не сдаст отца! — громко сказал кто-то, а согласный гул был ему ответом. — Что он вообще тут делает? — Да, ему тут не место! — Фашист!.. — Совсем, как его отец… — Не стыдно так нагло нам в глаза врать?! Коммунист подобрался и прищурился. Так об этом ему говорил Россия? Судя по его поджатым губам и недовольно нахмуренным бровям — да, именно об этом. Германия же, съёжившись, загнанным зверем смотрел на окружающих, продолжающих выкрикивать беспочвенные обвинения. — Уважаемые!.. — тихо позвал СССР, но гул мгновенно стих, и все вопросительно уставились на него. Он же встал и, обведя всех ледяным взглядом, произнёс: — Уважаемые, вам не кажется, что мы не должны обвинять Германию в грехах его отца? У каждого есть предки с тёмным прошлым, — на этих словах он снова обвёл сникших присутствующих внимательным взглядом, — У каждого в истории есть тёмные пятна, будь то отец, дед, брат или сестра. Давайте не будем уподобляться животным и без причины измываться над невиновным? Германия — трудолюбивый малый, который лезет вон из кожи, чтобы его приняли. Вам не кажется, что он ничем не заслужил такого к себе отношения? — Я согласна с СССР! — подскочила с места Япония, — Он так старается, столько работает! Чтобы в нём увидели прежде всего его самого, а не его отца! Чем он заслужил эти обвинения?! — Но как же русская поговорка? Яблоко падает недалеко от яблони, — осведомился Великобритания. — В данном случае она не уместна. Германия не давал повода вспоминать её! — отрезал Союз. — Что ж, вы абсолютно правы. Приношу свои извинения за беспочвенные обвинения. Я не со зла, — спустя пару минут ровно произнёс Великобритания. Это стало словно спусковым рычагом: со всех сторон посыпались извинения. — Думаю, вопрос о поиске Третьего Рейха можно закрыть. Вы правы, он не мог выжить после полученных ранений. Я пошёл на поводу у своей паранойи, за что также приношу извинения, — продолжил он. — Рад, что мы достигли компромисса. До следующей встречи, — склонив голову набок, попрощался СССР. И они с Россией покинули помещение. — Знаешь, отец, ты меня удивил, — вдруг признался его сын, — Ты так защищал Германию… Это достойно уважения. — Ты не назвал меня «батей», ну надо же, — насмешливо ответил коммунист, — Мне жаль мальца. Отец у него оказался сволочью, но он был каким-никаким, но отцом. И парень лишился его. Более того, вместо поддержки он получил кучу беспочвенных обвинений и всеобщее презрение. Он этого не заслужил. Я знаю, какой Германия трудяга, он не раз выручал меня, когда я нуждался в этом. — Я рад, что ты не относишься к нему предвзято, — тихо произнёс Россия. А позади послышались стремительно приближающиеся шаги и русских остановил окрик: — Подождите, пожалуйста! — обернувшись, они увидели спешащего за ними Германию. Поравнявшись с ними, он отдышался и, глядя Союзу в глаза, произнёс: — Благодарю. За то, что не проигнорировали и за то, что… За то, что вступились. — Крепись, малец, — добродушно улыбнулся коммунист, — Тебе ещё долго будут припоминать ошибки твоего отца. Ведь ему тоже поэтому доставалось… Именно так мы и познакомились: его попытались избить из-за того, чьим он был сыном. А мимо я проходил. Вот так вот. — Да, он мне рассказывал, что вы были знакомы до войны, — неуверенно улыбнулся Германия, — Ещё раз спасибо! — Пожалуйста.***
— Тише, не разбуди её! — прошептал Россия, глядя на спящую сестру. — Сам понимаю, — тихо огрызнулся СССР. — Так, сейчас, я с Украиной и Казахстаном поговорю и вернусь за ней. Минут через двадцать. — Хорошо. Пока сын ушёл, коммунист быстро рванул на кухню, там схватил первые попавшиеся под руку продукты, налил воды в стакан и пошёл в подвал. Всё же этот фашист там загнётся без воды. Уже спускаясь, он почувствовал неладное — руки мелко затряслись, а вокруг резко похолодало. Прибавив скорости, он почти залетел к пленнику, заставив того подпрыгнуть на месте. — Was zum Teufel?! (Что за чёрт?!) За тобой там погоня?! — удивлённо воскликнул он. Ничего ему не ответив, русский почти швырнул на пол свою ношу и начал шарить по карманам. С каждой секундой ему становилось всё хуже: дыхание участилось, перед глазами заплясали тёмные пятна, трясло неимоверно. Но… Нужное лекарство так и не нашлось… Начиная задыхаться, коммунист развернулся к двери и, сделав шаг, рухнул на колени. Мир вокруг завертелся. В глазах потемнело. — Du hier krepieren?! (Ты подыхаешь?!) Подскочив к русскому, немец удивлённо застыл, увидев в глазах того ужас. Когда он закрыл глаза и повалился на бок, нацист даже растерялся. Никогда он не видел СССР в таком состоянии. Но… По его губам зазмеилась мерзкая ухмылка. Русский сам виноват. Нужно было быть более внимательным, когда терял своё драгоценное лекарство, припрятанное Рейхом под матрасом. Обойдя бессознательного коммуниста, он пошёл на выход. Это произошло даже раньше, чем немец ожидал. Прикрыв за собой дверь, он пошёл вверх по лестнице, как раздалось крайне неожиданное: — Бать, ты где?