Любовь для тела или для души...?

Работа, работа, перейди на Федота, с Федота на Якова, с этого на всякого... Не судьба, верно? Ну что ж... Значит, иди работать, Кристин. И Кристин шла. Снова этот шест (Спайдер и Нелли стали бояться за девушку и пока ставили только танцевать), снова разносить выпивку. Вот уж повысили, так повысили. Но Кристин не жаловалась. Да и грех жаловаться. Её убрали от работы, где она пострадала, и, если бы не Хайд, не допусти Боже, умерла бы. Поэтому Кристин тихо довольствовалась тем, что имела. Нет, конечно, была и крупица недовольства. Ничего необычного, девушка уже привыкла. Недовольна она была тем, что Хайд снова ушёл. Опять... опять и опять, да что ж такое? И тем, что он до сих пор не навестил её. Ноль новостей. Вообще каких-либо. В добавок ко всему, Кристин было запрещено выходить с территории паба (а она не такая уж и большая: дом ночных бабочек и паб) позже, чем в 9 вечера. Как ребёнку. Возвращаться домой тоже надо было к этому времени. Спайдер очень четко следил за соблюдением его же правил. И Кристин пока соблюдала. Ну как чётко? Всего пять дней прошло, почему бы и нет. Эмма заходила проведать... Возмущалась, а потом резко опустила руки и расплакалась. Считала, что её друг хороший, а вот, как оказалось на самом деле. Кристин вообще не хотела вспоминать произошедшего, но, ради подруги, вспомнила (естественно, упустив значительные подробности, но Эмме хватило). А в остальном было скучно. Никто не приходил, самой выходить смысла не было, да и дела с неё все сняли в качестве компенсации за страдания. Вот и сиди у себя в комнате, пинай стенку от скуки. -- Леди Баркшер?! Леди Баркшер!- Кристин залилась яркой краской. Детский голосок раздался за дверью,в коридоре жилища таких как она. Видимо,это мальчик-посыльный. Его кто-то послал,сказав где и на каком этаже живёт девушка,но вот дверь подсказать забыл. Кристин рывком поднялась из-за столика,где она сидела,и распахнула дверь. Из остальных комнат тоже выглянули девушки,чтобы посмотреть,кто же пришел к "леди Баркшер",на их лицах сверкали у кого добродушные,а у кого ироничные улыбки. У лестницы стоял мальчишка в картузике,лет 10. Он с любопытством оглядывался и шмыгал носом. Кристин махнула ему рукой. Паренёк почти вприпрыжку подскочил к ней. — Это Вы леди Баркшер? Кристин сдержала саркастический смешок. Это ребенок, он ещё не знает: — Я. — Меня зовут Джек. Меня к Вам прислали Кристин, кивнув, распахнула перед ним дверь в свою комнату. — Заходи скорей. Мальчик нерешительно зашёл, девушка последовала следом. За дверью послышались смешки, а после и открытый хохот. Кристин чуть прикрыла глаза, с этим придётся разбираться. Один, два, три... Поехали. — Кто тебя прислал? Мальчишка перестал таращиться на странное зеркало с кучей флакончиков и обернулся к девушке. — Меня прислал мой дедушка. Кристин усмехнулась: — Малыш, я не знаю, кто твой дедушка. Мальчик гордо выпрямился, показав, что его уязвили: — Мой дедушка — мистер Пул. Он служит у господина Джекилла, — обиженно заявил он. До Кристин начала доходить ситуация. — Что он передавал? Мальчишка тряхнул чернявыми волосиками, словно стараясь вспомнить что же ему велели передать, а потом, приосанившись, выдал: — Дедушка велел передать, что господин Джекилл вернулся домой. Какое-то время до Кристин доходила полученная информация, затем она резко вскинулась: — Эх, Джек. Что же ты тянул то столько времени!? — девушка схватила пальто и начала спешно запихивать руки в рукава, — Как жаль, что тебя дедушка не предупредил, что это дело не терпит и не ждёт. Паренёк пожал плечами: — Господин Джекилл вернулся вчера. Дедушка как только узнал об этом, сразу к Вам послал. — Пул не сразу узнал, что хозяин дома? — Кристин оделась до конца. — Да. Господин Джекилл зашёл через черный ход и заперся у себя в комнате. Дедушка шёл мимо его комнаты, услышал шум, спросил: "Доктор Джекилл,это Вы?" Послышался хохот, а потом согласие. Дальше дедушка послал меня сюда. Кристин кивнула и выпустила мальчонку за дверь: — Спасибо, Джек. Сможешь рассказать то же леди Кэрью? Мальчик потёр затылок: — Это мисс Эмме? — Да. Именно ей, — Кристин закрыла дверь — Смогу. А что мне за это будет? Кошмар. Куда катится молодежь? Кристин вытащила из кармана небольшую купюру и протянула мальчику. Паренёк критично оглядел деньги: — Всего то? — протянул он. Кристин вложила ему в руку деньги. — А ты ещё не сбегал к мисс Эмме. Мальчик качнул головой, принимая условие. Вместе с пареньком Кристин сбежала вниз по лестнице и выскочила на улицу, где мальчик почему-то понёсся в другую сторону. Кристин это было в общем то на руку. Запахнув пальто, она быстрым шагом, почти бегом, шла к дому Джекилла. Прошло уже слишком много времени, Генри мог предпринять что угодно. От этой мысли что-то внутри леденело и кололо слева. Генри ведь не станет предпринимать ничего ужасного. Он ведь не в таком отчаянии? Или в таком. При любом раскладе нужно было спешить. И Кристин спешила. Торопливо цокали каблучки по каменной кладке тротуара. Тихо шептал о странной одинокой женщине ветер на ухо распахнутым ставням. Над городом густели тучи. Двери перед девушкой распахнулись. Седовласый Пул, дворецкий Джекилла чуть подслеповато прищурился на гостью. — Мисс Баркшер, вы? Девушка торопливо скинула пальто, дворецкий принял его. — Да, да, Пул, я. Доктор Джекилл дома? Дворецкий повесил пальто девушки на крючок. — Дома, мисс. Только вот заперся у себя, никого не хочет принимать. Звуки оттуда... —пожилой мужчина вздрогнул, — Не самые приятные. Кристин одобряюще сжала его сухие морщинистые руки: — Не волнуйтесь, мы все уладим. Малыш Джек ещё не вернулся от леди Кэрью? Дворецкий покачал головой: — Нет, мисс. Он должен был ещё оповестить м'сье Аттерсона на случай, если Вам понадобится помощь. Как раз сейчас мальчонка должен бежать к мисс Эмме от мистера Джона. Кристин захотелось расцеловать старика - Бог мой, спасибо Вам, Пул, — девушка действительно поцеловала дворецкого в щеку, а затем поспешила в коридор, чтобы попробовать проникнуть в комнату бедного Джекилла. Конечно, дверь была заперта. Кристин пару раз стукнула по ней, но ответом послужила тишина. — Генри!? Я знаю, что ты там. Прошу, открой. Прямо за дверью послышался судорожный вздох, потом скрежет ногтей по двери. Кристин отшатнулась от внезапной близости звука. — Уходи. Убирайся прочь, Кристин, — словно из под земли прозвучал голос Джекилла. У Кристин на голове зашевелились волосы от ужаса. Что с ним творится? — Генри, пожалуйста, — она снова дернула ручку. В ответ раздался рык, ручка дернулась, затем по ушам ударил душераздирающий крик, из-за двери послышался грохот и звук раздираемого дерева. Потом резко стало тихо, и до Кристин долетел едва слышимый горький выдох. Душа обливалась кровью. Что творилось за дверью было известно лишь Богу да Дьяволу, ведь именно они сейчас боролись в той комнате. А полем боя был несчастный учёный, неизвестно до чего себя доведший. В бессилии Кристин провела рукой по косяку, закусив губу. Боже, спаси нас. В коридоре послышались торопливые шаги. Кристин подобрала растекшееся подобие себя из расстройства и апатии и оглянулась. К двери приближался мужчина лет 30. У него были тёмные волосы, аккуратные усы и костюм по размеру. Достаточно крепкая фигура мужчины, чем-то напоминала фигуру Хайда: широкие плечи и достаточно длинные ноги. Серо-голубые глаза тревожно смотрели на девушку. Кристин догадалась, что это и есть Джон Аттерсон. — Мисс Баркшер, я полагаю? — рука потянулась к голове, видно, в попытке приподнять шляпу, но таковой на нём не оказалось на месте, и рука вернулась на место, а лицо мужчины, ранее бледное от волнения, приобрело лёгкий румянец. — Просто Кристин для Вас. Джон, верно? Мужчина кивнул и сразу перешёл к делу: — Что там происходит? Он отвечает? Кристин горько усмехнулась: — Отвечает... Велит оставить его, а после за дверью слышны крики. Джон поджал губы: — Господь ему помощник. — О нет, боюсь Господь здесь помочь не сможет, — Кристин замотала головой, — Генри нужна наша помощь. Джон, — ей стало стыдно за свою просьбу заранее, — Вы можете выбить дверь? Кристин понимала, что Джон может как просто удивиться её просьбе, так и отказаться от выполнения. Истинный джентльмен, каким явно являлся мистер Аттерсон, никогда не станет выламывать дверь, даже в таких ситуациях. Но Джон быстро понял, что именно хочет сделать Кристин. Немного неловко он взял её за плечи и отстранил. Девушка смяла в кулаке юбку, страстно желая, чтобы дверь поддалась. Джон чуть приблизился к двери, выдохнул и навылет треснул по ней ногой. Лёгкая щеколда, отлично сдерживающая людей, издав жалобный звон, вылетела из двери, которая резко распахнулась. Аттерсон буквально вбежал в комнату, следом в нее влетела Кристин, едва не врезавшись в широкую спину Джона. Мужчина придержал её и поставил на ноги, впрочем, не особо обращая на неё внимания. Комната выглядела ужасно. Из целой, более менее, мебели осталась лишь кровать, но и на ней был частично оборван балдахин. На незастеленной постели грудой валялись какие-то бумаги, брошенные туда, видимо, в попытках уборки. На полу валялись обломки деревянного стола, буквально издробленного на мелкие щепки. Торшеры, а с ними и лампочки превратились в крошечную стеклянную пыль, хрустевшую под ногами. Часть этой крошки была окровавлена, хозяин ходил босым. Обломки гардероба были свалены в кучу чуть левее окна, находившегося прямо напротив двери. Они были отодвинуты от стены, туда вел кровавый след. Послышался звук взводимого курка. Кристин подалась вперед, но Джон её остановил, слегка покачав головой. Мужчина медленно двинулся к обломкам. Тишину в комнате можно было резать ножом. — Генри, — негромко позвал Джон. Раздался выстрел, курок моментально возвели обратно. Пуля врезалась в стену напротив, задев плечо Аттерсона. Джон отпрянул, даже не обратив внимания на боль. Кристин рванулась вперёд, на этот раз Джон не успел её остановить. Да и смысла останавливать не было. Кристин выскочила в зону поражения, но никто не стрелял. Генри Джекилл сидел на полу, забившись в угол. Его одежда была изодрана, волосы неопрятными прядями висели вокруг изможденного бледного лица, больше похожего на лицо умирающего. Ноги мужчины, как и следовало ожидать по кровавым следам, были босыми и оставляли красные отпечатки. Одна рука держалась за стену, также проводя за собой кровавую дорожку. Вторая рука прижимала к виску пистолет. В глазах бедного Джекилла не отображалось ни одной эмоции, они застыли, словно стеклянные. По молчаливому согласию Джон и Кристин осторожно подходили к нему ближе. Девушка боялась дышать. Все что угодно могло сподвигнуть забившегося в угол нажать курок, но ,кроме него самого, никому это нужно не было. Словно прочитав мысли девушки, Джекилл чуть кивнул головой, в стеклянных глазах на мгновение мелькнули страх и всепоглощающая горечь. Чисто инстинктивно Кристин бросилась вперёд и дернула дуло. Раздался второй выстрел. Пуля ушла глубоко в стену, едва не пробив её насквозь. Джекилл уронил голову на грудь. Джон, подскочив, выдрал из его руки пистолет и бегом вылетел из комнаты. Генри начало трясти. Кристин не сразу поняла причину. Мужчина плакал. Он обхватил себя руками и сжал изо всех сил, уже даже не пытаясь сдерживаться. Генри рыдал без слёз. Кристин аккуратно стала отводить руки, вцепившиеся в самого себя мертвой хваткой. — Генри, не нужно. Джекилл откинул голову в стене и воззрился на неё. Ранее девушка не знала, что у человека может быть такой взгляд. Глаза подпухли, их уголки опустились. Каких только цветов не было видно. Больше всего было красного, но так же было достаточно серого, жёлтого, а где-то у самого края и иссиня-чёрного. Кристин снова посетила мысль, что перед ней умирающий. Но как бы не так, она не допустит. — Я не смог, — надрывным шёпотом выцедил Джекилл, — Я думал, что справлюсь, но даже этого не смог, — его кадык мученически дернулся, девушка лихорадочно думала, как помочь, — Я даже курок нажать не способен, — лицо мужчины остановилось маской горечи, — Я ведь всё спланировал. Всё. Без малейшей возможности провала. И я провалился! — Успокойся, пожалуйста. Не трать силы, они ещё пригодятся тебе. Джекилл посмотрел ей в глаза: — Зачем? — с хрипом и надрывом выдавил он, — Тебе то это зачем, ты на Его стороне. Тебе не выгодно моё... — он замолчал, скорчившись от боли. Стараясь хоть как-то приглушить внезапный приступ, Джекилл заерзал, из-за чего потерял опору. Не имея сил держать равновесие, Генри повалился, и ,если бы Кристин не подхватила, свалился бы всем телом на стеклянные осколки. Было бы прекрасно, если бы Кристин смогла удержать его сразу. Но откуда у слабой девушки силы, чтобы удержать рослого, пусть и истощенного мужчину? Кристин не дала осколкам впиться в несчастного, но и от пола он был не очень далеко. Джекилл сглотнул с трудом и продолжил: — Тебе... не выгодно мое существование. Ты бы предпочла, чтобы я исчез, а он остался. Ты ведь его любишь, — обличающе шептал Генри. Кристин перехватила его повыше. — Ты не прав, — негромким от натуги голосом выдала девушка, — Если бы я не думала о твоих проблемах, стала бы я беспокоится о вас двоих, когда ты увёл и себя, и его? Я хочу помочь, как и все мы. Джекилл дернулся. — Кто мы? — полными горечи глазами он взглянул на неё, —Кто? Мужчина захлебнулся и закашлялся. Кристин приподняла его. Джекилл закрыл рот рукой и, когда приступ прошел, отдёрнул руку, с которой стекла кровавая капля. Мужчина устало обмяк на руках у девушки. — Кто мы? — хриплый шепот резал уши. Кристин молилась, чтобы Джон поскорее вернулся, чтобы пришла Эмма. Одной ей, увы, ничего не сделать. — Эмма, Джон, я. Мы все хотим помочь, мы все всё знаем и считаем, что незачем стыдиться просить помощи. Джекилл занервничал: — Не пускай сюда Эмму, — он резко схватил девушку за руку, отчего у него самого помутилось в глазах, — Прошу тебя, не пускай. Она не должна этого видеть. Не должна, — мужчина поверхностно и часто дышал, Кристин поспешила его успокоить. — Не волнуйся, я всё сделаю. Всё будет хорошо, Генри, правда. Не беспокойся. Джекилл мутными глазами смотрел на Кристин. Девушка слегка кивнула, здесь слова были уже не нужны. По телу Генри снова пробежала судорога, его взгляд стал ещё менее разумным. Боль сковывала его движения, кричать не было сил, хотелось хоть как-то выплеснуть страдания наружу. Мужчина сжал кулак. Оказалось, что рука его была совсем рядом со складкой от платья девушки, и, сжимая кулак, он захватил ткань. Инстинктивно, как в раннем детстве, когда ткань платья, тёплый запах и забота ассоциировались с матерью, воспаленный разум человека выдал команду, какую бы дал ране. Мужчина уткнул лицо в девушку, отчего стало немного легче. Казалось, что это мама. Запах, исходивший от Кристин, женский: толика доброты и нежности, чуть кислинки, таки никто не идеален, и тревога за близкого, такой же, или похожий запах, исходил от Эммы. Эмма всегда помогала, всегда помогла снять дурное настроение. Эмма... Где она сейчас? Кристин все же ощутила влагу слёз, промочившую насквозь ткань платья. Её сердце сжалось от жалости к этому человеку. Бедный Джекилл. Он ведь и не подозревал какие мучения выпадут на его долю, он лишь старался создать панацею от злобы и тьмы. Вместо неё он получил проклятие в виде Эдварда Хайда, и не важно, что Кристин любила Хайда больше жизни, для Генри он был паразитом. Джекиллу он сломал жизнь:уничтожил карьеру, разорвал связи с друзьями и невестой. Сам Хайд, получив второй шанс, жил сполна, но за всё нужно платить. И разменной монетой оказалась жизнь Генри Джекилла. Кристин почувствовала, как отяжелело тело мужчины. Она с ужасом отстранила свою грудь от его лица и обнаружила, что Джекилл потерял сознание. В один момент девушка прокляла себя бесчисленное число раз, понимая, что совсем не образована и никак не сможет помочь. Запрокинув голову, она в полном отчаянии воззвала к спасению — Джон! — раздался по всему дому полный паники голос. Где-то наверху послышались торопливые шаги, потом они гулко зазвучали по лестнице. Вскоре в дверях показалась черноволосая голова мужчины. Быстро осознав, что к чему, Аттерсон свалил бумаги с постели и поспешил помочь. Кое-как вдвоем Кристин и Джон перенесли бесчувственного Джекилла на кровать.

***

Любовь есть ваша сущность. Взгляните на человека, которого любите, это вы и есть. Внутренний вы. Быть может вам начнет казаться, что это не так, что он слишком агрессивен, или, быть может, он наоборот намного вас мягче, но присмотритесь. В этом человеке вас радует все: от формы ногтя до искорки в глазах, когда он злится. Вы никогда не замечали, но вы ведёте себя похоже. Ходят слухи, что притягиваются противоположности. Рассматривая с научной точки зрения, конечно, бесспорно. Но посмотрите на людей, которые любят друг друга. Они единое целое. Две половины одной мечты, которая слилась воедино и светится не хуже звёзд. Любовь не физика. И не химия. Любовь — чувство. И у каждого оно своё. Кто-то действительно сравнит с химией, кто-то, быть может, только ею и объяснит. Но никому не понятно, почему от его слов в животе порхают бабочки, а от его предательства в груди щемит и болит. Гормоны? Или быть может что-то более сложное? Любовь не хочется объяснять. Её хочется чувствовать, испытывать и множить, как множатся клетки. Этому подвержен каждый. В своей жизни, пусть она была, или есть, пусть большая часть её прожита, быть может, или наоборот жизнь только началась, но с самого рождения все живое тянется к чувству и любви. Самый закалённый, прошедший через ад человек жаждет ласки. Внутри мы все одни и те же, а потому и тянет нас какое-то время ко всем подряд. Рано или поздно, находится человек, который имеет такую же сущность, можете назвать её натурой, душой, если хотите. Суть не меняется. Ваш человек поймет всё, он думает так же. Просто нужно дождаться.

***

— Как думаешь, он скоро придет в себя? Кристин пожала плечами: — Я не уверена что именно лучше для него. Без сознания он не испытывает боли, если он очнётся, она вернётся и как знать, быть может вдвое сильнее. Кристин посмотрела на Эмму. Молодая невеста выглядела не лучше своего жениха — под глазами у неё были круги, плечи поникли. Уже целых два дня бедняга врач не приходил в сознание. Конечно, Кристин впустила Эмму, она не могла поступить иначе. Эмма прибежала спустя некоторое время после произошедшего в разрушенной спальне. Она не могла позволить себе этого раньше — отец удерживал девушку, не давал бежать к возлюбленному, и после того, как отец ушел на очередной приём, Эмма Кэрью тенью выскользнула из дома и буквально через десять минут она, опасаясь каждого шороха, постучала в дверь дома жениха. Увидев его, Эмма мужественно сдержала все эмоции, рвавшие её душу. Лишь рваный выдох сорвался с её губ. Теперь же Эмма выглядела хуже всех. Джон, пусть и с серым от усталости и нервов лицом, напряжённо сидел у Джекилла в гостиной. Кристин, сложив руки на груди, стояла у окна в той же комнате. Эмма сидела напротив Джона, пыталась следовать примеру тех, с кем она находилась, но её моральные силы были на исходе. Часы молчания. Говорить было не о чем. Каждый с трепетом прислушивался к едва слышному дыханию из соседней комнаты. Каждый боялся, что оно остановится. Эмма сорвалась первая: — Боже, давайте вызовем врача! Мы не можем помочь ему, сам себе он, конечно, тоже не может. Нужно что-то делать! Мы просто сидим и ждём конца! — она вскочила на ноги. Джон посмотрел на неё снизу вверх: — Что ты скажешь врачу? Вот он придёт и спросит:" Что случилось?" Что ты ответишь? Мол, так и так, раздвоение личности, вторая личность сильнее первой, он бушует и теряет сознание на долгое время. Да тебя вместе с Генри увезут туда, где бедняга работает, только в качестве пациентов. — Приходится ждать, Эмма. Все что могли мы сделали:не дали ему покончить с собой. Теперь мы можем только ждать, я надеюсь, что скоро это прекратится, — поддержала Джона Кристин. Эмма рухнула обратно на диван и взялась за голову: — Я не могу просто сидеть. Ему плохо, а что будет если... — она смолкла, но все поняли, что она имела в виду. Минута молчания. Глубокий вздох. — Этого не случится. Все будет хорошо. Я обещала ему, — Кристин снова уперлась взглядом в холодное стекло. На улице шёл снег. Не первый, но свежий, пророчащий белизну и чистоту улиц. В доме тоже холодало, Пул собирался топить. Джон потёр ноющее плечо. Пулю вытащили уже давно, рану зашили, но на бинтах всё равно появлялась кровь. Всё это жутко давило на нервы. Несчастье сближало, троица чувствовала друг друга, чувствовала и напряжение в комнате. Но все молчали. Да и нечего было сказать. Мысли сходились, сходились и страхи. Джон встал, широким шагом подошёл к бару, встроенному в шкаф Джекилла, вытащил оттуда бутылку виски и плеснул золотистую жидкость в стакан. Вспомнив приличия, он обвёл девушек взглядом — Дамы? — он сделал приглашающий жест. Эмма кивнула, не поднимая глаз, Кристин же покачала головой. Джон наполнил второй стакан и передал его Эмме. — Ты бы выпила, Кристин. У всех нас измотаны нервы, кто знает, что будет дальше. Нужно хоть где-то подстелить соломки. Девушка невесело хмыкнула: — Называть спиртное соломкой. Гениально, Джон, — она покачала головой снова, — Нет. Я не хочу, спасибо. Я думаю... — внезапно она напряглась. Джон опрокинул виски себе в рот. Эмма уже опустошила стакан и пыталась хоть как-то соединиться с волной этого мира (слишком уж девушку горе хватало). — Спиртное... — Чш! — перебила Джона Кристин. Он поднял бровь: — Я все поним.... — Чшш! Замолчи! — воцарилась тишина, — Слушайте. Мужчина и девушки вслушивались. Тикали часы, на улице кто-то шагал по слякоти, где-то в комнатах тихо копошился Пул. — Вы слышите? Или мне уже кажется? — Кристин большими глазами оглядела присутствующих. Джон вопросительно посмотрел на неё. — Идут явно не к нам, если ты об этом. Но девушка лишь отмахнулась: — Да нет же, Генри, — она вновь оглядела молодых людей, — Он не дышит! Секундная заминка, чтобы осознать весь ужас сказанного, и троица сорвалась с места. Джон бежал быстрее , но только потому, что девушкам в платьях было значительно тяжелее управляться с юбками и не упасть на первом же повороте. Удивительно, что они вообще способны были бежать, но ни Кристин, ни Эмма в обморок не грохнулись, а с таким же паническим выражением лица мчались за мужчиной. Двери в комнату Джекилла можно было уже не запирать, да и не вышло бы — молодые люди вынесли их напрочь, после атаки Джона дверь уже успели кое-как починить, но повторить это теперь было мало шансов. Кристин ворвалась в комнату последней. Картина, открывшаяся ей, потрясала разум. Джон и Эмма застыли как вкопанные около кровати, на которой пытался вдохнуть или хотя бы выдохнуть бедный доктор Джекилл. Мужчина царапал грудь руками, налитые кровью глаза судорожно вращались, и всё это происходило в гробовой тишине. В голове Кристин лихорадочно носились мысли:как можно заставить дышать человека? Среди её "сотрудниц" была некая Жюли (мода на Шекспира была весьма распространена в борделях),у которой случались похожие приступы. Жюли от них и погибла: клиент не смог помочь, да и не хотел. Были слухи, что именно из-за него приступ и начался, что в который раз доказывает жестокость мужчин по отношению к девушкам из притонов. Девушке помогала ванна для ног с теплой водой и пары йода с содой, но сейчас этого не добыть. Иногда Спайдер применял крайнюю меру, и Жюли отпускало. Кристин схватила Джона за руку, выводя его из ступора. — Удар в грудь! Срочно! Джон в непонимании уставился на девушку. Кристин уже приподнимала багровеющего Джекилла. — Ну же, Джон! Реакцию мужчины замедлял шок. Кристин в отчаянии скрежетнула зубами и, держа Джекилла за спину, изо всех сил ударила по груди мужчины. Джекилл судорожно вдохнул, но на выдох его снова не хватило. Он поднял на девушку полный ужаса взгляд. Глаза Кристин метались из стороны в сторону. Жюли помогало, когда её ударяли по груди, но с Генри номер не прошел. Кристин взяла себя в руки, помня, что в таких случаях нельзя паниковать ни подверженному приступу, ни тому, кто помогает. Генри рассчитывал на неё, значит она должна была оправдать ожидания. — Джон, открывай окно, — снова ноль реакции. Кристин повернулась к нему со спокойным и твердым лицом, — Ты слышишь? Мужчина наконец вышел из ступора и кинулся к окну. — Эмма, таз и горячую воду. Бегом! Эмма последовала примеру мужчины и понеслась выполнять указание. Кристин обратилась к Джекиллу. На неё смотрела пара испуганных глаз. — Сейчас. Не волнуйся. Пул уже нагрел воду, значит Эмма успеет скорее. Да и воздух тебе не помешает. Ты не видел, кстати, там выпал снег. Джекилл схватил её за руку, показывая, что, собственно, плевать он хотел на снег, он дышать не может. — Чшш, спокойно. Отвлеклись. Ты сможешь выдохнуть. Джекилл замотал головой и издал хрип. — Генри. Мужчину трясло от паники. — Генри! — ноль эмоций, Кристин выругалась. — Ну извиняй, — предупредила она и с размаху залепила ему пощечину. Генри вдохнул полной грудью от неожиданности и схватился за горящую щеку. Кристин потрясла рукой, всё же удар вышел серьёзный. — Отпустило? Джекилл потрясённо таращился на неё. Чуть отойдя от шока, он кивнул и попытался снова лечь, но Кристин остановила его: — Погоди немного. Вдруг повторится. Генри издал хрип, видимо означающий согласие, и стал ждать. Кристин держала его за плечо. Минуту все отходили от произошедшего. Затем Генри поднял на нее насмешливый взгляд. — Какая ты, оказывается, молодец. Ещё и немного и мне бы кранты. Кристин подняла бровь и посмотрела на Джекилла. — Ещё раз, - мужчина хрипло рассмеялся Думай, Кристин, думай. Рассуждай. Девушка нахмурилась. Генри бы не стал так говорить.... Значит... — Эдвард? Мужчина одобрительно кивнул: — Гениально, малышка. Я знал, что ты не глупа. Кристин озадаченно смотрела на него: — Но во время приступа здесь был Джекилл. — Во время приступа, да. А теперь тут я, здорово, да? Ты ведь рада? — он оскалился. Вдруг по его телу пробежала судорога, он поморщился и чуть качнулся. Кристин удержала его за плечо, а затем села рядом и дала опереться на себя. Хайд откинул голову ей на плечо, заглянул в глаза и виновато улыбнулся своей кривой улыбкой: — Прости, милая, я немного не в форме. Черт его знает, что докторишка опять учудил, но нам с ним как-то не шоколадно. Кристин ободряюще погладила его по руке. Вдруг она вспомнила, что в комнате находится Джон. Она повернула к нему голову. — Останови, пожалуйста, Эмму. Я думаю, горячая вода больше не понадобится. Джон не очень добро взглянул на Хайда, кивнул и вышел. Кристин вздохнула. — Кажется, твой дружок не очень жалует меня. — Они видят в тебе паразита и никак не хотят увидеть человека, — Кристин горестно опустила глаза. Хайд приподнял её голову за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Во мне никогда не видели человека, малышка. Я всегда был чудовищем для окружающих. Ты — приятное исключение из правил, — он криво улыбнулся. Губы Кристин тронула ответная улыбка. — И всё же интересно, что натворил Джекилл, что теперь так отвратно. Тревога внутри девушки росла: — Скажи, в чем дело, может я смогу помочь? Хайд хрипло рассмеялся: — Я не смогу сказать. Кристин непонимающе посмотрела на него. Мужчина вздохнул: — Как бы тебе... Мда... Ну слушай. Ты наверняка слышала всю эту муру про Господа-Бога, рай, геену огненную? Кристин медленно кивнула. Она начала опасаться за умственное здоровье Хайда. — Так и вот. Не знаю, что там с небесами, а вот ад существует. И Люцифер, и черти и все тому прочее. И, конечно, я там побывал. За свою жизнь, как мне рассказывали в отчётах, я добро вроде как только однажды совершил, а потом либо не имел вообще окраски в действиях, либо являлся знатной скотиной, — он гоготнул от самого себя, — Я можно сказать легендой был в аду. Меня переводили с круга на круг, если считать Данте за составителя путеводителя по аду, и переводили не раз. Суммарно я находился там... — он чуть прищурился, прикидывая, — около десяти тысяч лет, — у девушки перехватило дыхание, — В общем и целом я прошел каждую муку не по одному разу, ну, за одним исключением. Я не чревоугодствовал. Но это ждёт. Так вот. Спустя десять тысяч лет, малышка, болевой порог притупляется. Я шагал по раскаленной пустыне, горел в огне, был живым мертвецом под грудой таких же ,как и я, и купался в кипящей смоле. За все время моего путешествия по огненным подземельям я просто привык к боли и страданиям. Я не помню каково это, не ощущать боли, она всегда со мной. В этом плане мне всё же жаль беднягу Джекилла. Где бы я ни был, снаружи ли, внутри ли, моя боль передается ему, и при переходе он чувствует некоторую долю. Вот и кричит, несчастный. Но видать, чтобы нам обоим с ним было одинаково, кто-то сверху нас смешал. Переход от меня к нему происходит буквально моментально, не как было раньше, наши чувства соединены. Я чувствую его, а он чувствует меня, и от этого лишь хуже. Нежный доктор не привык к страданиям, уготованным в аду, а я ощущаю его боль. Замкнутый круг, причиняющий ещё большие муки, чем в аду. Из огня да в полымя, милая, — он усмехнулся, — Так что суди сама, смогу ли я ответить тебе что именно не так, если не так всё. Кристин с жалостью смотрела на Хайда. Поначалу он не видел этого, но потом перехватил её взгляд. — Считаешь меня безумным? Или просто жалеешь? — Не знаю, не могу понять, — Кристин чуть смутилась, — Ты не станешь врать мне, но так трудно поверить в сказанное. — Ну да, — Хайд саркастически хмыкнул, — Люди обычно называют безумием то, во что не могут поверить. Не можешь, не надо. Но и не жалей меня. Я знатно повеселился у чертей на рогах, — он осклабился. Кристин покачала головой — Я то поверю, а вот ты не храбрись. Здесь никого нет, кроме меня, и надевать маску высокомерия нет нужды. Сотня декад, проведенная в преисподней, я не верю, что грешник не выл, пылая в адовом огне. — А ты бы хотела, чтобы я выл? — Хайд странно посмотрел на неё, — Бесчувственная крошка. Девушка замотала головой: — Не в этом смысле. Я... я имела в виду, что не может быть такого, что ты не отчаивался там. Ты делаешь вид, что прекрасно провел время, но..ад на то и ад, чтобы мучаться и ломать людей. Ты не мог остаться целым. Хайд уставился ей в глаза, его глаза уже успели побагроветь и издал клокочущий рык. — Милая, я многое тебе позволяю, но не смей говорить такие вещи. Радуйся, что я тебе единственной не вру, но не зазнавайся, — он собрал силы и лёг в постель. Кристин пыталась его удержать, но не смогла. — Выйди вон, девочка, — голос Хайда утратил окраску. Кристин ощутила груз вины: — Эдвард... — Если я сказал выйди, значит, выйди, — приказал он. Кристин подчинилась. Она поднялась и понуро двинулась к двери. Хайд не смотрел на неё. Он готовился. Кристин вышла из его зоны видимости и остановилась. И когда это она так легко подчинялась? Девушка не хотела оставлять его одного. Около пяти минут они находились в полной тишине. Затем начался кошмар. Хайд весь задрожал, у него из его горла вырвался полустон - полухрип. Затем он зло рассмеялся. Натужным от муки голосом он начал диалог в пустой комнате. — Ты смешон. Думал я отступлю так просто? Неужели ты думаешь, что я вообще когда-нибудь покину тебя? Жалкий глупец, я тебя расстрою. Ты от меня. Никогда. Не. Избавишься, — он хрипло рассмеялся клокочущим смехом. Кровь в жилах замедлила бег. Послышался стон и рычание. Голос говорящего изменился: — Замолчи. Я смогу тебя одолеть. Ты просто отражение. Если закрыть глаза, ты исчезнешь, нужно просто постараться. Я очень, очень скоро закончу этот кошмар. Последовал крик боли. На него прибежали Эмма и Джон, но Кристин остановила их. С кровати снова сыпались ругательства. — Я — отражение тебя! — простуженно выдавил Хайд. Но даже сквозь муку его голос был доминирующим, Джекилл же был подобием живого, тенью, отголоском. — Посмотришь в зеркало, а увидишь мои глаза. Пока ты жив, буду жив и я! — Тебе придёт конец, — простонал Джекилл, — Скоро все закончится, я знаю. Как дурной сон, я скоро проснусь. — Так ты считаешь это сном? — Хайд захохотал, — Забавный мальчишка. И снова дурная новость для тебя, это реальность. Для тебя — ужасная и мучительная. Для меня — сладостная и чудесная. И для меня всё так и останется, потому что уходить я не собираюсь. Я столько лет жаждал свободы, я её обрёл и я останусь здесь. Навсегда. Для тебя кошмар не кончится вовек, и плевать я хотел на твои попытки избавиться от меня. Джекилл снова вырвался, в его словах звенело отчаяние: — Ты скоро умрёшь! Снова погрузишься во тьму, откуда ты пришел. А я забуду всё, что произошло и вернусь к своей, правильной и спокойной жизни. Ты не контролируешь ситуацию, ты не сможешь мне помешать! — А, так её у нас, оказывается, ты контролируешь? — Хайд воистину забавлялся, — Генри, открой глаза, я сильнее, и я неподвластен тебе. Сколько бы ты не старался вывести меня, как пятно с рубашки, я буду жить глубоко внутри тебя. Я буду пожирать твою бессмертную душу. Буду цвести, буду пахнуть, буду нежится на солнышке... За твой счет, — язвительно добавил он. — Ты не нужен мне для выживания, а вот я тебе нужен. И если тебя не станет, я только вздохну с облегчением. Да я с наслаждением буду наблюдать тебя на смертельном одре. Твой последний вздох станет для меня лучшей музыкой, — с мечтательной ненавистью выпалил Джекилл. Хайд в ответ снова расхохотался: — Мечтай, мечтай, докторишка. Я буду жить в тебе вечно! — Нет! — выкрикивал Джекилл, но Хайд не слушал. — Знаешь, я был в аду. Я стану твоим личным демоном. Стану Дьяволом, и сам Сатана уступит мне престол Преисподней, а сам лишь попросит место советника. — Нееет, — стонал Джекилл — А знаешь, что я ещё думаю? Нас никто. Никогда. Не сможет разделить. Потому что мы единое целое. Джекилл. И Хайд. Отныне и навсегда. Несчастный Джекилл не мог сдерживать слёз, и картина стала поистине ужасающей. — Как же ты не понимаешь?! Всё кончено! Пора умереть! — рыдал Генри. Хайд брезгливо отер влагу со щёк и неприхотливо бросил: — Ну не мне же. Тебе. Умирай. — Я умру, и ты умрёшь! — слёзы ливнем катились из из глаз. — И это твой план на спасение? — Хайд хохотнул, — Интересно. Не выйдет. — Отпусти меня! — Джекилл взмолился, — Ты! Чудовище! Дай мне прожить свою жизнь! Ты уже существовал! — Сдаешь позиции, Генри. Плохая тактика, просто отвратная. Назад нельзя. Только вперёд. Как и у нас с тобой. Назад пути нет. Ты никогда не останешься более один. Почему-то ты отказываешься замечать, что ты сам становишься мной. Ты — это я. — Нет! Перестань! — Джекилл сорвался на крик. Эмма рванулась к нему, но Кристин удержала её. Рано. — Ты умираешь, Генри. А я остаюсь. Джекилл пропал, жив лишь Хайд. Джекилл рыдал. — Я — это ты. А ты — это я. Ты сам и есть Хайд! — Никогда! Ни за что! — выкрикнул Джекилл, — Никогда я не стану таким, как ты! Ты чудовище! — Это я уже слышал, — бесцветно отсек заявление Хайд, — Выбора у тебя нет. Да. Да. И ещё раз да. Оба мужчины выбились из сил. Недуг забирал их вдвойне. Джекилл перешёл на душераздирающий шепот, слабеющий с каждым мгновением. — Будь ты проклят, Хайд. Забирай всё, что посчитаешь нужным и убирайся откуда пришёл! В Ад! Хайд вымученно рассмеялся: — О, теперь я там буду не один. С тобой. Увидимся там, Джекилл. Генри сжал простыню рукой, и дальше было неясно, где действия Хайда, а где Джекилла. Тело мужчины выгнулось в дугу, глаза широко распахнулись, их цвет было невозможно различить. Буро-зелёные, из них текли слёзы, но они сверкали гневом и злобой. Крик, смех и рычание слились воедино. Кристин и Эмма обмерли. На них оставил весомый отпечаток тот разговор, а теперь в мужчине будто бы сидел бес. Девушки, застыв на одном месте, не могли пошевелиться. Стон, рык, слёзы громом отдавались в их ушах, ножом резали их души. Мужчина на кровати схватился за голову, сдавил её руками. — Перестань сопротивляться! — по голосу уже трудно было определить, кто именно кричал. Грубость и хрипотца Хайда, но словно вторым слоем в голосе звучали плавные и ясные отзвуки Джекилла, — Ты делаешь лишь хуже! Посмотри, что происходит!? Кристин замешкалась, Эмма тоже стала шевелиться. Мужчина в постели сжал зубы и издал душераздирающий вопль. Джон, вбежав в дверной проём, едва не врезался в девушек. — Что вы стоите? Успокойте его, иначе он покалечится! Но шокированные леди лишь растерянно хлопали глазами. Джон чертыхнулся, широким шагом достиг кровати и, перехватив руки мужчины, лежавшего там, прижал их к постели. Затем он обратил взгляд на дам: — Одна одну руку, вторая вторую. Живее. Получив указание, девушки ожили. Негласно разделив чья рука кому досталась, они перехватили дергающиеся конечности у Джона. Кристин держала левую руку. Кожа мужчины обжигала, жилы гудели. Напряжение было невероятным. — Джон, его надо остудить. Он весь горит. Мужчина чуть помедлил, затем кивнул и бегом вылетел из комнаты. Хайд, или Джекилл, или проще уже было говорить Эдвард Джекилл и Генри Хайд, чувствуя несильную хватку, попытался расслабиться, но мука от того стала только сильнее. Чтобы девушки не видели страданий, мужчина закрыл глаза. Он быстро и прерывисто дышал, иногда его выдохи сопровождались неконтролируемым стоном. Держать больше не было смысла. Девушки отпустили руки. Они настороженно смотрели на лежащего. Эмма, поддавшись порыву, отвела от горячечного лба мокрую прядь. Мужская рука моментально перехватила её. Эмма взяла руку Генри, как она считала, в свои руки и прижала её к губам. С губ мужчины сорвался выдох, с одной стороны, выдох облегчения, но с другой, выдох неприязни. Глаза распахнулись. Голова повернулась в сторону Кристин. Алые, с тоненькими зелёными жилками, глаза смотрели на девушку. Между ними произошел безмолвный диалог. Короткий, но Кристин поняла, что происходит с мужчиной. Девушка сбегала навстречу Джону и принесла марлю, смоченную холодной водой. Эмма забрала марлю из рук Кристин. — Иди отдохни. Мы справимся с Джоном. Я чувствую, что самое страшное позади. Кристин в неверии взглянула на Хайда. Тот едва заметно кивнул, позволяя девушке выйти из комнаты. И Кристин вышла. Сев в гостиной, где прежде провела тягостные часы ожидания, она уставилась в окно. Через стены должно было быть слышно каждый шорох, исходящий из комнаты Джекилла, но Кристин уже не слышала ничего. Напряжение и волнение сделали своё дело — девушка откинулась на спинку, смежив глаза, и сознание предпочло отойти от дел. В прямом смысле.