Иудейка

Джейн была искренне благодарна небесам в лице миссис Пинс, которая дала ей пару выходных дней, чтобы пообжиться и начать вести “быт, достойный такого прекрасного дома”. Эта женщина была буквально помешана на чистоте, и, с завидной педантичностью, тёрла каждое пятнышко, где только могла его найти. Уотсон начистила ковры, закупилась небольшим количеством продуктов в маленьком фермерском магазинчике в десяти минутах ходьбы - надо ли говорить, как быстро она старалась пройти эту дистанцию, чтобы не встретить Моргана и даже Джека. После той встречи на пляже ей хотелось спрятаться от их внимания, однако всё же в мыслях она очень хотела так ненароком столкнуться с Энжелом на какой-нибудь маленькой улочке, где нет ни души (ни слухов). О, как она ненавидела это слово “слухи” - верного спутника лжи и клеветы. И ещё она ненавидела, когда о слухах говорят люди, которые от своей природы выглядят надёжными и фундаментальными, которые не создают видимости лицемера и прохвоста. И она окончательно заплутала в своих подозрениях, потому что - что мистер Энжел, что мистер Морган выглядели более, чем надежно. Чтобы отвлечься, Джейн решила написать Марси письмо: она рассказывала, как хорошо, что дом такой уютный, что работа в пяти минутах пешком, что рядом такой красивый океан (… и Джек Энжел). Конечно, она этого не написала. Она вообще решила не писать Марси про Джека: почему-то ей казалось, что как корочку на заживающей ране не нужно ковырять, чтобы не остался шрам, так и здесь - не стоит теребить эти пустые чувства. Потом Джейн пару раз смотрела в окно, разложила свои вещи по шкафам и комодам, расставила свои драгоценные скляночки с шампунями, масками, глинами и прочими чудесами косметологии, которые ей повезло заполучать каждый раз, когда ей потребуется, буквально за бесценок - ещё один неоспоримый плюс её работы в отеле. Джейн довелось лично познакомиться с новаторами индустрии красоты: Мартой Харпер, Хацуко Эндо, Эленой Рубинштейн. Она как раз вышла из ванной, когда дверной колокол тихонько зазвонил: Уотсон стремглав понеслась вниз по лестнице, запахивая халат. Мысль о том, что это Джек упрямо жужжала у неё в голове. Вдохновленная, она распахнула дверь: никого. Только сильный косой ливень, заставивший серую пташку спрятаться под маленький козырёк крыльца и обустроиться на колоколе. Мелодично прочирикав что-то по-птичьи, она принялась чистить свои пёрышки. Джейн впервые за долгое время захотелось плакать; точнее, плакать так, как делают это все обычные девушки: со слезами, криками и обидой. Сколько воин пройдет, сколько судеб поломается, сколько слёз омоет покалеченное человеческое существование - а птицы будут петь.

***

Художники будут рисовать. Что-то трепыхнулось под ребрами Энжела когда он, наконец-то, снова увидел Джейн под жёлтым светом в витрине кафе. Ему казалось, что они не виделись целую вечность, и последние дни были для него сущим разочарованием. Он ходил по привычному пути через площадь, но к своему искреннему сожалению замечал только старуху миссис Пинс. Однажды, Энжел заметил её, идущую из магазина, обе руки заняты двумя бумажными пакетами, но шла она так быстро, иногда оглядываясь по сторонам, словно высматривая кого-то. Компания из пяти местных мясников отпустила пару непристойных шуточек, и Джеку очень захотелось начистить эти морды хотя бы из-за этих сальных взглядов, пожирающих каждое движение мисс Уотсон. Энжел следовал за ней до самого её дома, держа приличную дистанцию, видя только её спину. Как только она скрылась за дверью, Джек резко выдохнул, снял шляпу и по привычке взъерошил волосы. Быть её другом. Скорее, выдрессированным волчонком. Он помедлил с минуту, уставившись на камень себе под ноги. Затем, сунув руки в карманы пальто, в минуту преодолел всю небольшую площадь и вошел в кафе. Сладкий ненавязчивый аромат духов сразу заполнил лёгкие. Джейн не заметила присутствие гостя: - Молли, я его сейчас сломаю. - По-моему миссис Пинс всегда крутила его вправо. - Но он не крутится вправо! Может попробовать влево? - Вам помочь, дамы? - две женские головы сразу повернулись в его сторону. - Ох, Джек, как ты вовремя! - кухарка Молли зычно хохотнула, демонстрируя свою широкую улыбку со вставками из нескольких серебряных зубов, - Джейн, у этого юноши воистину золотые руки! - Миссис Бьорн, прошу вас не хвалить меня за те пустяки, - Джейн хотела было хмыкнуть, но искреннее смущение Энжела сразу заставило её воздержаться, - Мисс Уотсон, что у вас случилось? - Смотрите, мистер Энжел, - Уотсон раздраженно прокрутила ручку мойки, но кран только хрипло забулькал, не выдавая ни капли воды, - Миссис Пинс предупреждала, что такое случается, и поэтому в данной ситуации я должна была отвернуть этот чертов бесполезный вентиль вправо… Твою мать! «Нравственный ковчег», наверное, впервые за всю свою историю слышал в своих стенах такую отборную брань: Джейн и так была уже на взводе – это дурацкое старьё раздражало её также, как миссис Пинс, оказывая на неё тот же эффект. Объясняя Энжелу суть проблемы, она попыталась все же решить её самостоятельно, но вентиль внезапно сорвало, и струя ледяной воды высвободилась из-под давления, щедро орошая все кругом. Им обоим пришлось прилично намокнуть прежде, чем Джек смог перекрыть нескончаемый поток. Энжел, немного запыхавшийся от борьбы с трубой, перевёл взгляд на Джейн: она стояла прямо рядом с ним, уперев руки в бока, в одной из которых было махровое полотенце; волосы пришлось распустить, чтобы мокрые пряди просохли, а белая рубашка, заправленная в чёрные брюки с высокой талией, прилипла к небольшой груди. Взгляд задержался там буквально на несколько мгновений, но этого было вполне достаточно, чтобы воображение Энжела услужливо подкинуло ему пару образов девушки в белье. - Возьмите полотенце, Джек, - Джейн даже не смутилась, наверное, не заметив внимания Джека, хотя ему показалось, что от его мыслей воздух стал гуще, так что его можно даже потрогать, почувствовать влажный и немного душный запах его совсем не нравственных мечтаний, - У вас капля прямо на носу. Она склонилась над юношей и обтерла его лицо, откинув со лба его мокрую чёлку. - Джек, мы отойдём с мисс Уотсон немного обсохнуть, - добродушно оповестила Молли, - Мы будем в кухне, дорогой. Долорес оставила инструменты в нижнем правом ящике. Она по-матерински взъерошила его затылок, забирая под руку Джейн в свою скромную каморку. Здесь пахло сладким тестом и корицей. Молли усадила Джейн на скрипящий стул, направив на неё старенький вентилятор, чтобы хоть немного ускорить процесс высыхания. - Он такой золотой мальчик, - тихо проговорила миссис Бьорн, смотря на работающего Джека с какой-то печальной улыбкой, - Моему сыну могло быть сейчас тоже двадцать пять. Он погиб после бомбежки под завалами в метро; говорят, вода из труб затопила всё так быстро. Реджи с Джеком были хорошими друзьями. Джейн посмотрела на Молли: казалось, она была бы рада заплакать, но просто не могла. Она уже все выплакала дома, под свой безумный вой в подушку до раскусанных вкровь губ. Уотсон словно почувствовала лёгкий отголосок боли, той самой, что огромным камнем лежала на сердце у миссис Бьорн. - Они с Джеком учились вместе, - продолжила Молли, поправляя фартук, - Они оба были умницами, всегда что-то делали вместе, сооружали всякие машинки, моторчики, кучу всякой всячины, в которой я совершенно ничего не понимаю, - она засмеялась, - Даже когда заканчивали школу, вместе работали над чем-то, так Реджи попал в Кембридж. Один он вряд ли бы поступил, однажды даже чуть не вылетел оттуда, тогда он приехал на каникулы с синющим синяком под глазом – это они с Джеком подрались из-за его безалаберности. Так удивительна жизнь, Джейн: Реджи всегда был залюбленным ребёнком, никогда не знал нужды, но если бы не его дружба с Джеком, он бы так и не открыл в себе таланта. Джек почти всегда принадлежал сам себе: кроме Реджи он ни с кем особо не дружил. С братом, отцом Стивеном, они, мягко говоря, всегда были в натянутых отношениях. - Отцом Стивеном? – от неожиданности Джейн повысила тон, но в ту же секунду осеклась, - Молли, ты, случайно, не о Стивене Моргане? - Да, отец Стивен Морган – он священник в нашей церкви, с такими длинными проповедями, что каждый раз думаешь, как бы до второго пришествия закончил бы. Теперь Джейн стало многое понятно: почему он такой отстранённый, как не от мира сего, и почему на его лице постоянно эта форма гордого благочестия. - Никогда бы не подумала, что они братья – они такие разные… - протянула Уотсон, переводя взгляд на рыжий затылок Энжела: юноша что-то усердно закручивал, периодически проверяя кран. - Они сводные братья по матери – миссис Морган; отец падре погиб ещё в Первой Мировой, служил вроде в воздушных войсках. Элизабет вскоре познакомилась с мужчиной – Джонатаном Энжелом; она забеременела, но он так и не женился на ней и уехал во Францию. На сколько я знаю, он владелец нескольких выставочных залов в Париже, Барселоне, Мадриде, Копенгагене и ещё бог знает где, - Молли махнула рукой, - Отец Стивен с Джеком постоянно поколачивали друг друга, но нашей дорогой Элизабет не хватало времени, чтобы проводить его с мальчиками. Наверное, поэтому он для меня как второй сын – он постоянно проводил у нас время. Он даже чуть не погиб однажды: ему было три годика, когда он и отец Стивен пошли купаться на речку Брадодж. Они играли на мелководье, но Джека подхватило течение, а отец Морган, видимо, испугался – ему тогда было восемь, и убежал. Джека спас местный рыбак-пьяница, царствия ему небесного, подловил его в лодку. Сварливец был тот рыбак ужасный; в полиции говорил, что отец Стивен был на берегу, когда Джек тонул. Конечно, ему никто не поверил – под скамейкой в лодке бутылок была – тьма. Привиделось чего, по синей лавочке-то. Джейн слушала, почти не моргая. Она уверена на сто процентов, что он бы этого ей сам не рассказал. Отец Стивен Морган, Джек Энжел – такие запутанные нити, затерявшиеся в огромном клубке. - Мистер Энжел как-то сказал, что скоро уйдёт на службу, как только сдаст последний экзамен. - Да, Джейн, и я боюсь потерять своего второго сына, - Молли тяжело вздохнула, вставая со стула, - Он очень талантливый человек и инженер с большим потенциалом и будущим. Починил в этом городе всё, облегчил жизнь практически всем жителям… Он бы столько мог всего сделать для мира. Война крадет нашу жизнь, Джейн, нашу молодость, наших детей, и, если бы я могла уберечь его от этого, я бы сделала всё самое невозможное. Я просила его подумать, но он был бы не Джеком Энжелом, если бы согласился остаться. «Дело чести», как он сказал. - Я закончил, - рыжий юноша появился в дверном проёме и оперся плечом о деревянный косяк. Он открыто улыбнулся, обтирая руки – как тогда, в автосалоне. Высокая широкоплечая фигура заняла почти все место в проходе, и Джейн оставалось только подойти к нему, без возможности проскользнуть мимо, - Мисс Уотсон, у вас сильные руки. Пойдёмте, я покажу, как это теперь устроено. Джек легонько коснулся локтя девушки – она смущённо засмеялась и убрала волосы назад, закалывая простой металлической заколкой. Поправила очки, готовая слушать Энжела. Он не смог сдержать улыбки: такая серьёзная и забавная одновременно, ответственно относящаяся к делу. - Вам теперь нужно просто поднимать рычаг и немного оттягивать на себя – вот так, - они сидели на коленях прямо под мойкой, и Джек чувствовал, как дыхание Джейн легко щекочет его левую щёку: она, прищурившись, следила за его движениями. Густые брови немного нахмурены, такие правильные и аккуратные; пушистые ресницы подрагивали вместе с тем, как пристально серые глаза следили за его движениями. – Попробуйте, мисс Уотсон, только на этот раз без суперсилы. Джейн положила руку на рычаг. - А если я опять случайно его сломаю? - Мне придётся снова его починить. Джейн повернулась к Энжелу, смотря прямо ему в глаза; россыпь веснушек на его лице и эти лучики-морщинки от улыбки почему-то делали его моложе, так что он не походил на свой возраст. Его рот слегка приоткрыт, и губы казались ещё полнее. Она заметила, точнее захотела заметить, как пронзительный взгляд зелёных глаз тоже скользнул вниз – к её губам, уже немного влажным, потому что мгновение назад она не нарочно их облизнула. - Позвольте мне помочь, - Джек положил свою тёплую сухую ладонь поверх её, так и лежащей на рычаге. Наверное, она слишком рвано выдохнула, потому что Энжел опустил глаза, улыбаясь так, как будто понял какую-то загадку и уже готов выдать ответ, пока остальные ломают головы над решением, - Вверх и на себя, мисс Уотсон. Он мог поклясться чем угодно, что чувствовал, как под нежной кожей билась жилка, так сильно, что он мог распознать ритм её сердца. Оставался миллиметр, чтобы Джек мог зарыться лицом в её кудрявые волосы, пахнущие чем-то фруктово-сладким; мог почувствовать грудью тепло её ровной спины, увидеть, как прикрываются дрожащие веки, буквально один миг нужен был для этого. И для того, чтобы маленький колокольчик на входной двери оповестил о прибытии гостя. - Мисс Уотсон? Джек и Джейн одновременно выскочили из-под прилавка. - Отец Морган, доброе утро, - Джейн изменилась в одно мгновение: прохладный, но дружелюбный тон и вежливая улыбка на слегка порозовевшем лице. Стивен сначала даже не понял, что Уотсон впервые обратилась к нему иначе: ему казалось, что его одурачили, раз он видит этих двоих рядом и так близко. Смущение и раздражение подкатили к горлу одновременно, так что ему захотелось поправить колоратку. - Прошу прощения, мисс Уотсон, я не знал, что вы не одна, - отец Морган кинул неодобрительный взгляд в сторону Джека – тот лишь прятал снисходительную улыбку, собирая инструменты со столешницы рядом с мойкой. - Это очень странно, ведь я всё ещё работаю в кафе, куда могут зайти все желающие Бандорана, - Джейн сохраняла свою внешнюю любезность, но прохладная сталь зазвенела в её голосе. Отец Морган рискнул задеть её гордость несколько дней назад, и она не может так просто это оставить. - Я пришёл, чтобы предложить вам прийти сегодня на службу – у нас будет общая молитва о милости Божией и прекращении кровопролитий - Благодарю вас, отец Морган, но я не католичка. - Мы будем рады и протестантским прихожанам в такое время. - Боюсь, что здесь я тоже не смогу вам помочь. - Мисс Уотсон, вы буддистка, индуска, может быть иудейка или, может, вообще язычница? - Стивен начал понемногу выходить из себя. - Дорогой отец Морган, все мы не без изъянов; позвольте мне упростить вам вашу нелегкую задачу и посмею при вас сказать, что я не посещаю ни церкви, ни соборы, ни даже капища. - Вы хотите сказать, что вы ни во что не верите? – отец Морган, казалось, был обескуражен той идеей, что человек может существовать без Бога в душе. Взгляд Джейн стал немного пространнее, словно она подыскивала даже не слова, а смысл жизни. Ближайший, что под руку подвернётся. - Отец Морган, я верю в то, что не существует предела тому, на что способен человек, - Джек замер, видя, как девушка нервно сжала и разжала пальцы, - Мне довелось видеть, как люди отрекаются от религий и забывают своих богов, предают веру люди из церкви, сжигая молитвенники. Я надеюсь, что в этом мире мы живём не просто так, и что каждый человек ответит за все свои дела, но я бы не пошла за Богом в церковь. - Джейн, то, что вы говорите – богохульство. Церковь – это неотъемлемая часть жизни каждого христианина, как вы этого не понимаете? Сам Христос нарёк Церковь своей Невестой. - Тогда это скверная невеста, - задумчиво произнесла Уотсон, опуская взгляд на свои руки, сцепленные в замок на уровне груди, - Изменчивая и холодная, что стены внушают лишь мысли о смерти, чем о спасении. В церкви служат люди, отец Морган, и служат они тоже – людям. Где столько человеческого, откуда взяться месту для божественного? - Мисс Уотсон, я буду усердно молиться за вас, чтобы вы переменили своё мнение, и ваше сердце открылось для Бога, - падре с ледяной сдержанностью резким движением надел чёрную шляпу с прямыми полями, - Я должен идти, увидимся позже. - Хорошего дня, отче, - сдержанное прощанье, как будто собеседники окунулись в зимнюю прорубь самой северной части Северного океана. Как только входной колокольчик отзвонил исчезновение гостя, Джейн молча стояла еще с минуту, затем вышла из-за прилавка и села на стул прямо напротив Джека, смотревшего на неё через витрину. Она выглядела уставшей, как будто не спала ночь, - Мистер Энжел?… - Да, мисс Уотсон, - сразу же отозвался Джек. Серые глаза, такие большие и блестящие влагой, устремились на него, словно тонкими острыми иголками влезая под кожу. Он был бы готов вколоть этот морфий. Джейн открыла было рот, чтобы сказать что-то важное, наверное, но, словно встряхнувшись, улыбнулась ему, избавляясь от тени внезапной печали. - Хотела сказать вам большое спасибо за вашу помощь. Надеюсь, вы составите нам с Молли компанию в скромном чаепитии? - Думаю, Барри простит мне небольшое опоздание, - согласие Джека было непоколебимо. Появление брата его не удивило, скорее позабавило, но реакция Уотсон его поразила: так сдержанна, одним взглядом, немного вскинув брови, создаёт гигантскую пропасть между собой и священником. Потрясающая смена лиц. Джек понял, что в таком случае, он не знает истинную Джейн Уотсон. По сути, он не знает решительным образом, практически ничего. За столом запахло бергамотом. Энжел любил этот вкус, просто так, без каких-либо ассоциаций. По крайней мере, так было, пока Джейн не сказала, что тоже очень его любит. Причём с таким восторгом, как будто она всю свою жизнь искала себе единомышленника. Она была спокойна и улыбчива, и Джек ловил каждое движение и каждый взгляд, каждое мимическое действие, пытаясь собрать Джейн как кривую головоломку. - Через пару недель у нас будут танцы, Джек, - прямо и очень многозначительно заявила миссис Бьорн. - Так скоро? - Скоро? Они проходят каждую неделю в пятницу, только наш падре сказал, что сейчас не время, поэтому наш профсоюз все перенёс. Джейн, ты должна сходить – хотя бы развеяться немного. - Никогда не была на танцах, - Джейн глотнула чая из чашки, обняв её обеими ладонями. - Господь милосердный, мисс Уотсон, вам всего-то двадцать два, а уже напоминаете нашу миссис Пинс! – Молли рассмеялась, шутка ей показалась особенно смешной, но смех её был так заразителен, что молодые люди скорее поддержали настроение.