Иудейка

Джек быстрыми шагами направлялся к “Ковчегу”, покрепче закутываясь в пальто и натянув шляпу - первая метель, пробирающая до костей своей холодной промозглостью. Он торопился, сжимая в кармане заветную коробочку - подарок Джейн на Рождество: после экзамена, он с однокурсниками отправился в какой-то паб, где он невольно подслушал разговор двух девушек, увлеченно обсуждавших аромат от Yardley, и Джек решил во что бы то ни стало его достать. Поэтому он задержался на пару дней в Лондоне. Поэтому сейчас буквально летел в “Ковчег” - Морган не предупредил, что матери нужна будет помощь, поэтому Энжел опаздывал уже на два часа. Он почти подошёл, выйдя на такую привычную площадь, как сквозь снежный поток увидел фигуру, которая решительным яростным шагом удалялась от ресторана. Знакомые кудри метало из стороны в сторону. Через секунду она уже скрылась за углом, а он, на мгновение замерев, рванул вслед за ней. Входная дверь приоткрыта - девушка даже не попыталась её запереть. Джек застыл в нерешительности, но, с тихим скрипом петель, вошёл в маленький тёмный коридорчик: перед ним валялись небрежно сброшенные ботинки, наверх шла лестница, а наверху справа - треугольник света с мелькающей тенью, движения которой сопровождались тихим топотом босых ног и судорожными всхлипами. Энжел не заметил, как взмыл по ступеням. - О, нет, Джейн! Нет, стой! - Джек бросился вперед. Джейн носилась по комнате, в середине на полу - два саквояжа с торчащей оттуда одеждой, закинутой кое-как: девушка остолбенела, уставившись распахнутыми глазами прямо в него, даже не поверх его тела, не на материальную оболочку, а прямо под кожу: в них переливалось отчаяние, а слёзы лились бурными потоками. Она плачет. Красное мокрое лицо так искажено болью, что сердце пропустило удар. - Джек, умоляю, не держи меня. - Нет, Джейн, ты не можешь уехать! Зачем... Что случилось? - она снова заметалась по комнате, кидая в саквояжи всё, что попадается под руку. - Я свободный человек со свободной волей, Джек, усилием которой я должна покинуть этот дом и этот город. И тебя тоже, - Энжел не стал больше ждать, скинул шляпу куда-то на пол, ловя тонкую трясущуюся руку в свою ладонь, с силой притянул девушку к себе. Чёрные ресницы слиплись от слёз, губы припухли от рыданий. Плачет. Изломанная, как будто упала с высокого утёса прямо на каменный берег. Столько слёз - как в ней уместилось? Джек не знал. Он видел её боль, видел, как она дрожит и всё её существо вместе с ней. Ощущал её горечь на кончике языка во рту. - Мы уедем вместе, ты и я. Не убегай, Джейн, пожалуйста, только не от меня. - Чтобы - что, Джек? Или я одна из твоих железяк, лишенная чувств? У меня есть душа и есть сердце, которое мало чем отличается от любой другой души и любого другого сердца. Мы не виделись несколько дней, ты даже не пришёл сегодня! - высокий голос как тонкая струна, которая неминуемо скоро порвётся - Джейн, послушай меня, - он обхватил её мокрое горячее лицо своими ладонями, наклоняясь к ней до одури близко, - Я умоляю тебя остаться со мной, и мы уедем так далеко, как только ты захочешь, на любой край этого чёртового света, только не уезжай сейчас. Никакая ты не машина и не железка, ты - неземное, неземное создание, и я встану перед тобой на колени, лишь бы ты была со мной рядом, потому что я так сильно люблю тебя, что ни одно известное людям слово не сможет выразить всё, что я чувствую. На разрыв аорты, наматывая всё нутро на кулак, выворачиваясь наизнанку. Оголяясь изнутри, как она сейчас - такая хрупко-призрачная, что вот-вот растает в его руках. Её глаза, всё еще полные слёз, льющихся непрекращаемо, смотрели прямо в его - потемневшие тёмно-зелёные, бегали по его лицу, и он чувствовал, словно она буквально взломала его грудную клетку перебирая весь этот хаос чувств, чтобы убедиться, что это всё чистая правда. - Ох, Джек... - судорожный вздох, как будто в лёгких громадная дыра и голодный поцелуй. Джейн обняла его шею ледяными пальцами, притягивая к себе, целуя с такой яростью, что град мурашек пустился вниз по спине и животу, собираясь под косыми мышцами и концентрируясь в паху; Джек выпустил её лицо, отвечая ей, проникая языком в маленький мятежный рот, вылизывая его изнутри, прикусывая пухлые солёные губы, ловя тихий полустон-полувсхлип. Одна рука впуталась в её густую кудрявую шевелюру, вторая - крепко сжимает талию, заставляя девушку выгнуться и прижаться к нему всем своим телом. Её ногти царапнули шею, и жаркое желание мокро лизнуло загривок, вызывая тихий рык в мягкие губы. Он напрочь забыл себя, не чувствовал пространства, времени, только этот рот - вышвыривающий за все грани. Такой требующий, манящий; он так давно этого хотел, что сейчас просто не представлял, как он жил до этого, без неё в сердце и в своих руках. Его руки подхватили Джейн под упругие ягодицы и развернули, усаживая прямо на деревянный комод; без разбора целуя солёное ещё влажное лицо: щеки, скулы, лоб, возвращаясь к приоткрытым губам, так жадно просящим его. Джек прижал её к стене всем своим корпусом, располагаясь между разведенных ног под длинной чёрной юбкой. Джейн скинула его пиджак, освобождая широкие плечи. Почти до крови прикусила его губу, расстегивая пуговицы его свежей рубашки как ненормальная, всасывая его язык как ненормальная. Прижимаясь как ненормальная, пока его руки вздергивали подол такой-чертовски-длинной юбки, проникали под ткань, касаясь горячей мягкой кожи ног. Вид чёрных чулок на простых черных подвязках выбил из него всю оставшуюся выдержку. Кажется, по полу покатились пуговицы её блузки - сквозь ошалелый грохот крови в ушах раздался тонкий короткий звук перламутра, отбившего мелкую дробь о деревянные половицы. Губы Джека спустились вниз по напряженной шее, так податливо изогнувшейся к его касаниям, тонкие пальцы нетерпеливо отбросили его рубашку вместе с блузой, снова прижимаясь своим голым телом. Энжел лизнул впадинку над ключицей, срывая с губ Джейн ещё один тихий стон, и она невольно потёрлась своей промежностью о твёрдую выпуклость паха. - Ч-чёрт, Джейн - Джек снова рычит ей в рот, справляясь со своей ширинкой. Она распахнута перед ним и для него, красивые стройные ноги разведены, и повторного приглашения не требуется. Мягкая ткань белья сползает вниз по, обтянутым чулками, ногам, и он рывком придвигает её к себе, такую черт-побери мокрую, такую живую со сбившимся дыханием, и входит в неё во всю длину, снова вжимая её в стену, подхватывая соскользнувшую руку и поднося к своим губам. Задушенный вскрик приходится ему в плечо вместе с тем, как сильно впиваются её короткие ногти в его спину, и он останавливается, пытаясь посмотреть в её лицо. - Н-нет, пожалуйста... Я хочу, - сбивчиво шепчет Джейн, и сама, господи милостивый, сама закидывает ноги ему на поясницу, насаживаясь ещё глубже, и он продолжает. Чувствуя, как темнеет в голове с тем, как узко и тесно ему внутри. Как жаркая влага обволакивает его, как её рот раскрывается, целует его шею, слизывая капли пота. Эта боль - она была ей нужна, чтобы чувствовать её физически, как ребёнок осознает ожог или удар, и высвободить всё то, что рвёт её изнутри. И Джек ей в этом помогал, ритмично двигаясь в ней, перемешивая эту саднящую болезненность с горячей лаской, когда его рука соскользнула с шеи, по ключицам к груди, оглаживая твёрдые горошины розовых сосков. Боль, отдающаяся по всему телу с тем, как толстая красная нить сшивает их между собой грубыми короткими стежками. Обезумевшие от страсти молодые люди, становящиеся одним единым целым. Её глаза - расплавленная сталь, сущий огонь, такой чистый и настоящий, закручивающий Энжела в бешеный вихрь, так что низ живота стягивает сладкой судорогой, и он, как дикое зверьё, запрокинул голову Джейн, слегка оттягивая её за волосы, и впился в красные губы, ускоряясь, сбиваясь в темпе, пока она что-то невнятно вышептывала в его рот - что-то, наверное, чертовски важное, но он не уловил, потому что она - его, потому что неистовый шум в голове и ни одной мысли - только чистая лёгкая пустота. Джек уткнулся в мокрый висок Джейн, поддерживая её ослабевшие ноги на пояснице. Вся длинная юбка с подолом собралась на талии Уотсон вместе с простым белым бюстгальтером. Она попыталась опереться спиной о стену, но непривычная боль внизу живота заставила её сесть обратно. - Мне надо принять ванну, Джек, - она тихо прошептала, прикрыв глаза в усталом смущении - пах Энжела был в её крови, темные разводы были заметны даже под неярким светом старой газовой лампы. Он посмотрел на неё: ресницы легко подрагивают, тяжёлое дыхание выравнивается, губы немного пересохли. Откровение. Ночь, когда он её узнал - человека с бурей в душе. Джек взял Джейн на руки и пронёс через коридор прямо в ванную комнату и включил кран. Помог развязать юбку на спине - Джейн инстинктивно прикрыла грудь руками, хотя Энжел был перед ней абсолютно голым и не испытывал ни капли смущения. - Ты со мной? - Думаю, эта разумная экономия воды обрадовала бы миссис Пинс, - усмехнулся Джек, помогая Джейн войти в ванну. Приятно горячая вода обволокла её щиколотки, заманивая погрузиться с головой. Они лежали в эмалевой ванне вдвоем: Джек и спиной к нему - Джейн, положив голову ему на грудь под плечо. Так безмятежно спокойно, что она даже зажмурилась в неверии, что всё это с ней происходит на самом деле. Его пальцы поглаживали её шею, ключицы, спускаясь к небольшой упругой груди. Энжел был убеждён, что люди намного красивей в одежде, а не без неё, но это никак не коснулось Джейн. Видимо, это и есть - любовь, когда ты смотришь на человека и любишь в нём абсолютно всё: бледную бархатистую кожу - настолько мягкую, что только у неё такая может быть и ни у кого другого, россыпь родинок на изящной спине и плоском животе, и одна из них - на полукружье груди, прямые стройные ноги с милыми розовыми пальчиками на стопах. Джек всегда отличался внимательностью к деталям, особенно разбирая машины и механизмы. И ему нравилось рассматривать Джейн, подмечая всякие мелочи: как она слегка щурится и поправляет круглые позолоченные очки, когда ответ на вопрос должен быть развернутым; как закусывает щеку, сосредоточенно подсчитывая выручку ресторана; как заражается смехом миссис Бьорн каждый раз, когда она пошутит про какого-нибудь посетителя. И вот Энжел лежит с ней в одной кровати, оказавшейся чуть больше, чем для одного человека, влажные волосы раскиданы на подушке, понемногу закручиваясь в колечки кудрей. Джейн лежала к нему спиной, подогнув ноги под себя и прижавшись к его телу. Живое тепло грело и немного дурманило. Она еще не уснула, когда, ворочаясь, развернулась к Джеку лицом, уткнувшись носом в его грудь. Он не смог удержаться и оставил лёгкий поцелуй на её щеке. - Ты такая красивая, Джейн, - он прошептал это тихо, видя, как розовые губы растянулись в полуулыбке. - Спи, Джек, - она прижалась к нему еще ближе, закинув на него ногу. Он тихо усмехнулся, улыбаясь сам себе, и его ладонь по-хозяйски легла на нежную кожу бедра. Вот что чистая магия - сила мысли. Как он фантазировал, сидя в своей опостылевшей комнате и рисуя портреты Джейн, что они в Ла Скале на “Травиате” идут под руку - мистер и миссис Энжел, или как он с утра собирается на работу, а на столе жареные гренки и Джейн, в накинутом наспех халате и с пушистой гривой. Его Любовь - сладкий запах на мягкой простыне.

***

Они не слышали заглушенный хлопок двери, когда взвинченная Марси вошла в дом, уже успев еще раз отметить, какая Уотсон дура и не закрыла дверь на ключ, как в расширяющимся дверном проеме она увидела до боли знакомый шарф, расположившийся шерстяной змейкой рядом с маленькими ботинками... Уотсон. Марси сделала шаг вперёд, оказываясь внутри дома, и в голову ударила кровь, горячо заливая лицо красным жаром. Тихие стоны и шумное дыхание на втором этаже прямо из комнаты. Можно не гадать, всё и так ясно. Марси выскочила из дома, умываясь ледяной снежной пургой. Горькая обида и злость с новой силой атаковали её, так что сдержать слезы казалось невозможным. Она не знала, куда ей бежать от Уотсон, от влажных звуков, предательски врезавшихся ей в память, от самой себя. Марси шла, не понимая куда и в каком направлении, свирепо стирая с лица слезы и снег. - Мисс Дулиттл? Что вы здесь делаете? Отец Морган возник перед ней мистически из ниоткуда. Его как будто не брал ни снег, ни ветер - стоял перед ней монументально невозмутимо. - Падре, я... - Мисс Дулиттл, вам нужно ко мне на исповедь. Кажется, вам есть, что рассказать. Священник вызывал у Марси блаженное благоговение, так что она даже перестала плакать, попадая под гипноз внимательных карих глаз, пронзительно смотрящих на неё из-под прямых полей шляпы. Его повелительный тон в момент отрезвил её чувства, и она была готова идти за ним куда угодно, заглядывая ему в рот. Религия всегда была её слабым местом, а в Бандоране - либо ходишь в церковь, либо спиваешься. И там, и там - прекрасный мир иллюзий. Волшебная дудочка в виде священнической рясы.

***

Звук шагов четко отбивался от мраморного пола, отправляя звонкое эхо вверх под самый свод, и мертвая тишина мгновенно проглатывала его, как маленькую рыбку, заплутавшую в тёмной глубине. Резная исповедальня и тёмно-красный занавес, а в решетчатом окошке - неподкупный святой отец, готовый выслушать и простить грехи верующей грешнице. Марси замялась, потупив взгляд в свои пальцы, ковыряющие заусенец. Исповедь никогда не даётся легко, ведь на то она и исповедь, призванная выжимать благодатные слёзы покаяния. - Господь да будет в сердце твоём, чтобы искренно исповедовать свои грехи от последней исповеди - Д-да, отче. Пустынный храм её пугал своей молчаливой, почти мёртвой, величественностью. - Отче, я согрешила непокорством, гордостью, унынием... Кхм завистью, злостью, ненавистью... - Мисс Дулиттл, вы должны рассказать Господу нашему, кого и за что вы ненавидели, - отец Морган сидел прямо, уставившись в одну точку, даже не смотря на Марси. Так невозмутимо, что пробивает до мелкой дрожи, до влажных ладоней. - Я ненавидела Джейн Уотсон, - во рту пересохло, - За то, что она была лучше меня. З-за то, что она всегда всем нравится и что ей все удаётся. От ненависти я желала ей смерти. Я понимаю, что я сама дала ей возможность уехать, потому что она боялась войны, боялась с чем-то столкнуться. Отец Морган, я уверена, она что-то скрывает, - она повернулась к нему, пытаясь получить от него хоть каплю поддержки, потому что в голове раздувается мысль - она делает ужасную вещь. - У вас есть основания так полагать? - Морган неожиданно повернулся, глядя прямо в глаза Марси. Ещё чуть-чуть и она заплачет. Он заметил её страх, и это значительно подстегнуло его напористость. - Она не англичанка, отче; Джейн вроде рассказывала, что она из Бельгии, н-но... Отец Морган, она напевала какую-то немецкую песенку, когда мы только познакомились, и она нарезала торт на свой день рождения. Я не знаю, может мне всё это показалось, и.… - девушка залепетала, испугавшись своих слов, абсолютно смутившись. - Не волнуйтесь, мисс Дулиттл, нас никто не слышит, и никто не узнает о том, что вы расскажете, - священник, бесспорно, обладал даром подчинять себе волю, и Марси, даже осознавая весь ужас ситуации, просто не могла смолчать. - ...И когда она увидела меня, она сразу замолчала, сразу занервничала так. Знаете, у неё есть манера убирать волосы з-за ухо, когда волнуется? - воображение, как старый добрый друг, без напоминания подкинуло Моргану эфемерную Джейн, которая, изящно крутанув прядь, определила её за маленькое ушко. Священник сморгнул, прогоняя мысли. - и Еще, - Марси снова затеребила волнующий её особенно сейчас заусенец, - Джейн пришлось как-то отлучиться с работы на несколько дней: она сказала, что умер её хороший друг, и вроде его звали Уве... Точно, Уве Вайсс! Она была так расстроена тогда. Говорила ещё, что он ей когда-то очень сильно помог н-начать новую жизнь. - От чего он умер? - отец Морган задал этот вопрос просто так: думал, что это даст ему какой-то очень важный ключ к печати по имени Джейн Уотсон. Глаза Марси забегали по узору на дверце исповедальни. - Джейн упоминала опиум, поэтому, наверно, от передозировки. Я тогда ещё подумала, что у неё совсем нет сердца - он был влюблён в неё, она так рассказывала, и она не ответила ему взаимностью, хотя он так ей помог... А вдруг он это из-за неё?!... - Это уже не ваш грех, мисс Дулиттл. Вы бы хотели ещё в чём-то исповедоваться? - Ещё, я ненавидела Джейн за то, что Джек Энжел её полюбил, - тихо проговорила девушка, и слёзы снова покатились по её щекам. Морган замер, - И перед тем, как мы с вами встретились, я слышала, к-как они... Они... - громкий всхлип заставил падре вздрогнуть. Ещё немного, и его зубы разлетелись бы в крошево - с такой силой он сжал челюсти. Он знал, что Марси не может сказать. “Я тоже согрешил ненавистью, мисс Дулиттл”. - Что-то ещё, мисс Дулиттл? - Марси покачала головой, пытаясь унять возобновившийся поток слёз. Боль обиды снова растеребила свежую рану, - Бог, Отец милосердия, смертью и воскресением Сына своего примиривший мир с Собою и ниспославший Духа Святого для отпущения грехов, посредством Церкви Своей пусть дарует тебе прощение и мир. И я отпускаю тебе грехи во имя Отца и Сына и Святого Духа. Господь простил тебя. Иди с миром. Сотворив крестное знамение, девушка поторопилась уйти. Сердце её бешено колотилось, норовя выскочить из груди. Ей не стало легче после исповеди, хотя её злость на Джейн не угасла ни на йоту, но ощущение того, что она выдала какую-то страшную тайну её не покидало. Однако, ей хотелось слепо верить, что Провидение накажет Уотсон за всё, что она сделала с ней - Марси, с бедным Уве Вайссом, до которого ей не было особого дела, с Джеком Энжелом, с которым, ох как она уверена в этом - Уотсон специально переспала. “Отельная шлюха!”

***

Сон к Моргану не шёл. Он сидел в своем кабинете, бесцельно уставившись в тонкую трещинку в стене напротив. В висках отбивала набатом мысль о том, что его младший брат, как бы не было ему противно от этого - меньшей правдой это не становится, снова прошел в обход, оставляя Стивена позади. Нанёс ещё одно личное оскорбление своей гордостью, поправ гордость священника. Метальная картинка двух слипшихся тел вертелась пошлым калейдоскопом, и Морган даже не пытался от неё избавиться, растравливая себя. Поджарьте до медиума и полейте кровью - он сожрёт своё сердце, даже не дрогнет. У него в руках - кончик нитки какого-то клубка, который он может вытянуть из скелетного шкафа Джейн, стоит только захотеть. Но, чего захотеть? Узнать? А может, рассказать? То, что Уотсон что-то скрывает - ясно, как белый день, но почему? Вот главный вопрос. Все люди скрывают грехи, суть лишь в тяжести оных. “Уважаемый инспектор Доджсон, Вынужден сообщить Вам о срочности и неотложности моего дела.” Вот оно - то, что ему нужно. Инспектор будет рад заняться подобным делом, учитывая их доверительные с Морганом отношения. “Ориентировка на мисс Джейн Уотсон, живущей по адресу Стейшен-роуд, семнадцать, корпус два, дробь один. Есть подозрения, что эта девушка скрывается от полиции по неизвестным мне причинам”. Еле слышный скрип пера оглушал Моргана, он мог бы быть взволнован, но рука слишком тверда, а внутри как будто что-то умерло от тотального обморожения. “Я уверен, что это может быть как-то связано с мистером Уве Вайссом, ныне покойным. По утверждению мисс Марси Дулиттл - ближайшей знакомой мисс Джейн Уотсон - он был близким её другом в Бельгии, откуда, по заявлению мисс Уотсон, была родом. Любезно прошу Вас заняться этим вопросом как можно скорее, учитывая от факт, что мисс Уотсон приехала из Лондона с целью работы в нашем городе. С искренним уважением, Стивен Морган.”