Ave Omnissiah!

– Опять эти чёртовы кнедлики, – сержант бухнул перед собой тарелку с кашей и овощными котлетами, – да сколько можно. – Завались, – ответила ему сослуживица из его взвода, что сидела рядом, – скажи спасибо что это есть, забыл вкус протеиновых батончиков? Сержант смерил её недовольным взглядом – мол, и ты туда же. – Она права, – поддержал её рядовой, покрытый шрамами мужчина, ковырявший овощные котлеты вилкой, – это гвардия, разносолов здесь не бывает. – Хочу мяса, – буркнул сержант недовольно. – Проигрался в карты и срываешься на нас? – женщина поморщилась, – не надо было играть, говорили же, что у этого поганца карты краплёные. – Проверяли уже, вроде нет, – сержант грустно вздохнул, – тридцать тронов вчера проиграл. Всё что было – теперь до получки ничего нет. На голодном пайке. – С голоду не помрёшь, – ответил ему сослуживец, – а впредь наука будет. Кстати, когда выплатят то? – Я слышала, что нескоро, – ответила женщина. Ей было лет за тридцать, мускулистая, с шрамом поперёк лица и ожёгом на щеке, так что писаной красавицей её назвать сложно, да и вообще… Нам ведь чёрта-с-два выдадут деньги сразу на руки, как только высадимся. Понятное дело – если все сразу пойдут по кабакам да борделям, то комиссар перестреляет всех к чёртовой матери. – Ну, ты на комиссара нашего не гони, – возмутился сержант, – он мужик хороший. Ученик Каина, как-никак. – Слышала об этом легендарном комиссаре, – улыбнулась девушка, – таких небылиц порассказывают… В пятьсот девяносто седьмом вальхальском полку гвардии из тех, кто служил ещё в те почти мифические и легендарные времена, когда полк возглавляла ныне леди-генерал Кастин, комиссаром был ныне лорд-комиссар Каин, а штатным техножрецом – легендарный Крейц, осталось не так много – две-три сотни солдат, попросивших остаться в полку после того, как они получили официально возможность покинуть гвардию. И это были люди, которых уважали больше, чем строевых офицеров – понятное дело, одно дело какой-то строевой лейтенантик, а совсем другое – матёрый, аугметированный ветеран гвардии, служивший с легендарными личностями и прошедший с полком не менее легендарный путь, высаживавшийся в самом оке ужаса и штурмовавший ад. Положение этих ветеранов было очень высоко, но никто из нашей троицы к ним не относился. Если они трое и все, кто был в столовой, за редким исключением – служили в легендарном пятьсот девяносто седьмом, то ветераны и были тем самым легендарным полком. Поэтому их берегли, хотя они и были самой главной силой полка. После исчезновения Крейца, от него остался корабль – Молот Омниссии – флагман, линкор типа «Глориана», который так и остался в распоряжении Регины Кастин и её полка. И поскольку корабль относился к культу механикус, а не имперскому флоту, то и был избавлен от множества бюрократических процедур – неси он на себе символ имперского орла, а не омниссии, его бы отобрали у полка очень быстро, вышвырнув тех пинком под зад. Внутри корабля не было грязных трюмов, в которых служили почти рабы, не было мрачной тяжёлой атмосферы – один из самых совершенных кораблей галактики – это явно избыточно для полка гвардии. Инквизиция тоже не могла взять и отобрать «Молот Омниссии» – Крейц был инквизитором, и отбирать корабль, принадлежавший другому инквизитору… это зависит от полномочий и с кем можно связываться, а с кем нет. С Крейцем никто не хотел связываться по той простой причине – для большинства техножрецов он был религиозным символом, поэтому после такого святотатства пришлось бы столкнуться с бунтом своих собственных подчинённых-техножрецов. Так «Молот Омниссии» стал постоянным транспортом вальхальского полка – и одним из самых главных козырей лорда-генерала Живана, который не стеснялся использовать корабль во всех самых важных боевых операциях. Это был единственный космический корабль, которым он мог распоряжаться – даже его флагман принадлежал скорее имперскому флоту, а не ему. Это породило довольно интересную ситуацию – сначала Живан, а потом и Кастин, использовали боевой корабль для бомбардировки планет, а невообразимо огромные арсеналы Молота – для штурмовых операций. И титанов, и шагоходы, и множество боевой техники, целый полк истребительной авиации, артиллерийскую поддержку, и многое другое, вплоть до арсенала термоволкитных лазеров, коими были вооружены все ветераны полка. Корабль таких размеров – сам по себе нёс целую маленькую армию. Множество компаний, в которых пятьсот девяносто седьмой полк принимал участие, сопровождались появлением в небесах Молота Омниссии. И как нетрудно догадаться – об этом редко когда кто упоминал, как о факторе успеха 597го полка Валльхальских ледяных воинов. Для всего империума – это был полк-легенда, который прибывает на планету как батальон астартес и разносит в пух и прах секты и целые армии противника. Полк в какой-то мере разделил судьбу Каина, которого всегда сопровождал верный оруженосец, ароматный Юрген и его верная мельта. Но… никому не было до Юргена дела – традиции чинопочитания таковы, что подчинённые считаются чем-то вроде инструмента, оружия. – Смотрите, – один из ветеранов, седоволосый мужик с аугметированными руками, уставился во все глаза на дальний столик, – это же… это не… – Кишки императора, это же Комиссар, – воскликнул его сослуживец, тоже ветеран. Их слова привлекли внимание всех остальных. После того, как бывший комиссар полка стал свидетелем возрождения императора и лично уничтожил архиеретика Мортариона, репутация 597го взлетела до небес. Тем, что в их полку служил Каин, гордились, а полк был, пожалуй, одним из самых известных во всей гвардии. И раз за разом оправдывал свою репутацию вот уже восемь десятилетий. – Комиссар! – воскликнул один из старожилов, – Магос! Крейц сидел за столом и склонив голову набок, ковырял вилкой овощные котлеты, которые подавали на обед. Это было то ещё зрелище – Каин тоже не побрезговал, и в отличие от Крейца, уплетал за обе щеки. – А ничего так, – сказал он, – значительно лучше всего, что дают обычно в гвардии. Может они специально к нашему визиту постарались? – Окстись, о нашем визите никто не знал, – махнул рукой Крейц. На нём была красная жилетка, вопреки традиции носить священные покровы механикус. Только механодендриты, прижатые к спине, выдавали в нём механикуса. – Знаю я полковые сплетни – наверняка кто-то где-то и прознал. – Да нет, вряд ли, – Крейц усмехнулся, – ладно, с самогоном пойдёт, – и запил это рагу из стальной кружки с логотипом Омниссии. – Комиссар, – К ним подошла одна из ветеранов, – Вы вернулись! – Ох, Владевич, давно не виделись. – Поверить не могу, – сказал выглянувший из-за её широкого плеча сержант, – Комиссар, – он смотрел на комиссара с такой радостью и преданностью, что сидевший неподалёку комиссар, которого штаб послал проводить легендарного Каина, пожелавшего навестить свой прошлый полк, чуть не подавился вилкой и уставился круглыми глазами на то, как волна ликования прокатилась по столовой. Каина любили, даже очень любили. К нему тут же ринулись все, чуть не затоптав, чтобы выказать своё тёплое отношение к легендарному комиссару. Штабной комиссар чуть не лишился рассудка, видя как солдаты боготворят своего комиссара и готовы отдать за него жизнь без колебаний – Каин только улыбался, знакомился с новыми и поимённо вспоминал всех, с кем когда-то служил. Для новобранцев, которые сталкивались только с учениками Каина, это тоже было неожиданно и удивительно – в их представлении Каин был живой легендой, практически небожителем, приближённым к самому Императору. И в их понимании некто с таким высоким статусом не должен удостоить простых солдат даже взглядом. Каин же помнил поимённо всех, с кем служил, оживлённо жал им руки, похлопывал по плечу и даже делал очень скромные комплименты женщинам – большинство из них уже разменяло вторую сотню лет и только наличие магос биологис, которые служили на корабле, позволяло им выглядеть как бой-бабы средних лет. – Ох, хватит, – Каин рассмеялся, – я тоже рад видеть всех вас. Кстати, а где остальные ветераны? – Большинство ушло на повышение, в офицеры. В нашем полку почти все офицеры из ветеранов, которые начинали службу с вами, комиссар. – Приятно слышать. – И хоть бы кто поздоровался с тем, кто вас всех чинил столько лет, – хмыкнул Крейц. – Магос, мы рады вас видеть не меньше, – ответил ему солдат. – Надеюсь мои шестерёнки вас не обделяют? – Что вы, магос, – солдат вытянулся по стойке смирно, – наш полк практически в фаворе и у муниторума, и у механикус. Всегда лучшее снаряжение и снабжение. – Вот это хорошо, – Каин серьёзно кивнул, – я заглянул проверить, как у вас тут дела, а потом мы вынуждены будем вас покинуть. – Вынужден вас разочаровать, – сказал Сервий, – но по всем моим подсчётам, 597й снова будет брошен в бой в самую жопу галактики. Начинается новый великий крестовый поход, и наш полк будет осуществлять поддержку силам ауксилии механикум – боевого соединения шагоходов и титанов механикус. * * * * * Магос Сильф-649-S стоял на своём посту, руководя мануфакторумом Вал-914. Громадный комплекс производственных помещений был занял большую часть небольшой луны, за дверью шумно бесилась толпа, звуки раздававшиеся оттуда, заставляли всех рабочих на мануфакторуме ожидать худшего и терять потихоньку надежду на то, что удастся просто переждать. Перед высокими взрывобезопасными дверьми стояли четыре скитария, полсотни ополченцев и один воин астартес. Он спокойно стоял и ждал своего часа. Шум голосов за дверьми производственного комплекса усиливался. Технодесантник, стоявший тут, думал о том, насколько он далёк от этих странных людей, которые сейчас рвутся неизвестно зачем в производственный комплекс. После мятежа они обречены, да и весь мир-кузня обречён на тотальную зачистку. Двери в мануфакторум взорвались и брызнул металл – мельта-заряды пробили огромную брешь. Технодесантник увидел сотни людей, на лбу они несли клеймо преступника, осуждённого на пожизненную каторгу – убийцы, насильники, которые для империума не стоили вообще ничего. Мусор, который утилизировали с получением хоть какой-то пользы через пожизненную каторгу. Весь мир-станок был обречён на уничтожение – из более чем тысячи мануфакторумов Вал-914 оставался последним, в котором ещё сохранялось подобие порядка, благодаря мощным взрывобезопасным дверям. Но теперь не было и их – и толпа беснующихся уголовников бросилась громить и крушить всё на своём пути. Тысячи, если не десятки тысяч, в одной огромной толпе – и против них один астартес, четыре скитария и горстка ополченцев, которые молились императору и омниссии о спасении и помощи. В узкий проход забегали широким потоком – выстрелы скитариев и ополченцев были точны и первые бегущие рухнули под ноги тем, кто бежал следом, образовалась свалка из тел, по которым карабкались обречённые на смерть в катакомбах уголовники. Они ворвались, несмотря на огневой заслон, и начали громить из стабберного оружия производственное оборудование. Рабочие, работавшие на своём месте несмотря ни на что, даже на прорыв еретиков и бунтовщиков, падали замертво прямо на ленты конвейера, но Вал-914 не прекращал работу, продолжая производить продукцию. Космодесантник вступил в бой – он экономил болты своего болтера и поэтому взял силовой меч, которым ловко и с нечеловеческой скоростью рубил врагов императора – вокруг него образовались завалы из кусков тел вбегающих каторжников. Но этого мало, слишком мало – они пытались добраться до него с гранатами, но не смогли. Астартес превосходил их всех, уничтожая одного за другим, постепенно и методично, словно машина. Мануфакторум и раньше представлял из себя не слишком позитивное зрелище – чудовищное нагромождение труб, измученных тяжёлой работой людей, вот уже три сотни лет его оборудование не останавливалось ни на секунду, продолжая работать и выпускать продукцию. Солдат-ополченцев, защищавших мануфакторум, убили первыми, потом пришла очередь скитариев – и когда все четверо уже были тяжелоранены и практически отключились, ситуация резко переломилась в пользу защищающихся. Виной тому вспышка телепортации и появление полусотни солдат. Они были в силовой броне, но не астартес. Наплечники брони солдат украшал символ Омниссии и символ скитариев, раздался оглушительный рёв и топот чего-то огромного. Перед мануфакторумом, на большом бетонированном подъёме, оказались три имперских рыцаря модели «Голгофа». От обычных они отличались кардинально – это была чисто боевая машина, предназначенная исключительно для одной цели – уничтожение врага. Голгофа была более антропоморфна, чем другие рыцари, и они могли использовать тяжёлое ручной вооружение рыцарей – мечи, алебарды, силовый суперкувалды – громадные громовые молоты, размером с грузовик, и каждый из них был оснащён арсеналом встроенного вооружения. К несчастью для собравшихся каторжников, это были рыцари противопехотного типа – к правой руке каждого из них был жёстко прикреплён чуть уменьшенный мегаболтер «Вулкан». Орудие, встречающееся у титанов и имеющее чудовищное противопехотное воздействие – едва появившись на поле боя, три имперских рыцаря немедленно атаковали свои цели. К несчастью для целей, главным среди рыцарей была машина с огнемётом вместо болтера. Целый океан пламени излился на беснующуюся толпу. Пламя огнемёта «Инферно», на обогащённом прометии, накрыло солидное расстояние, и как в случае с любым огнемётом – имело скорее огибающее, чем проникающее воздействие, благодаря чему было особенно эффективно против толпы пехоты – море серых роб мгновенно превратились в громадный костёр, в воздух поднялось облако чёрного дыма от сгорающих тел, возбуждённые крики ярости – в одну секунду сменились криками боли и страха, паникой. К несчастью для всех бунтующих, каждый из рыцарей перекрывал им пути отступления. Оставалось одно – броситься в мануфакторум, надеясь что там внутри не будут их сжигать. Это было их последней ошибкой – солдаты, телепортировавшиеся прямо в мануфакторум, подключили хеллганы к реакторам собственной брони – это давало им ограниченный всего навсего десятью тысячами выстрелов, боезапас, более длинной очереди не выдержит оружие. Однако, этого должно было хватить – выстрел лазгана на средней мощности мог пробить дыру в пятимиллиметровом стальном листе. Выстрел хеллгана – прожигал два сантиметра стали, легко прожигая металл. Переведя хеллганы на среднюю мощность, сержант приказал тащить сюда турели «Скорпид». Эта разновидность «Тарантула» телепортировалась на поле боя сразу же, по приказу командира – две массивные турели, им понадобилось всего несколько секунд, чтобы развернуть лафет, заодно перевернувшись в боевую позицию, отстрелить защитные колпаки оптики, и развернуться в сторону пролома в двери. Два тяжёлых мультилазера на каждой турели открыли немедленный огонь в проход, снося всех вбегающих, но даже их было слишком мало, чтобы подавить толпу – и тогда огонь открыли бронированные воины. Треск хеллганов был более приглушённым, чем обычно – обычно из них стреляли только на высокой мощности – если уж это хеллган – то оружие против техники, а не пехоты. В ответ в них тоже полетели выстрелы – и самым страшным оружием в арсенале бунтовщиков оказались шахтёрские лазеры – не уступающие по мощности выстрела лазпушке, один из них легко пробил турель, которая тут же отключилась. Весь огонь сконцентрировали на его оружии, хеллганы после этого начали вести огонь гораздо активнее, уничтожая цели постоянным потоком. В проломе полыхнуло пламя и бегущие стали ещё активнее. Последней каплей в защите стала телепортация сюда новой турели – только на этот раз это была не автоматическая – турель представляла из себя стационарный лафет, керамитовый бронещит и шестиствольный болтер, один из солдат забрался на место стрелка, взял в руки рычаги управления и после разворачивания болтера, навёл его на пролом в дверях, открыв постоянный огонь. Длинная очередь бронебойных болтов не взорвалась в передних рядах, а пробив их, устремилась дальше, уничтожая по пять, а то и десять целей за выстрел, словно коса смерти. В него бросили гранату – но ту успешно сбил из болтера астартес, поняв, что союзников нужно защитить, а у них хватит огневой мощи подавить толпу. Тем временем поле перед входом в мануфакторум превратилось в крематорий – оно было сплошь завалено обгорелыми дымящимися трупами. Некоторые не обгорелые – на плечах двух ведомых Голгоф были установлены криогенные орудия. Криопушки использовались в ордене космических волков, уже довольно давно, являясь по сути – криоволкитом. Но их применение всегда было ограничено этим орденом – с недавних пор ситуация изменилась, СШК криопушки стало более доступным, и космические волки потеряли уникальность этого орудия – криоизлучатели были не менее опасны, чем огнемёты, но не имели того минуса, что процесс окисления не начинался. Зато самая твёрдая броня, охлаждённая до температуры, близкой к абсолютному нулю, теряла прочность, особенно металлическая броня разного рода дредноутов и прочей техники, будь то хаоситы, некроны, тау или даже эльдары с их психокостью. Ещё одним положительным моментом было то, что криоволкитное оружие имело рассеянный режим охлаждения – имелась вихревая камера из криостойкого материала, внутрь накачивался атмосферный воздух и под большим давлением благодаря турбовентилляторам, воздух дул перед имперским рыцерем. Ветер температурой минус две сотни градусов, одного вдоха было достаточно, чтобы человек был не жилец, одной секунды хватало, чтобы кожа и замёрзшее мясо затвердели, превратив человека в изваяние из плоти и замёрзшей крови… Перед имперскими рыцарями по бокам валялись сотни и даже тысячи тел замёрзших насмерть. Рокритовый плац перед ними покрылся инеем и источал туманную дымку холода, замёрзнув до глубоких минусовых температур на всю глубину, он даже местами потрескался от воздействия холода. Из огня да в полымя – когда последние мятежники поняли, что всё закончилось, криомашины остановили свою работу, да и огнемётная тоже не спешила – вместо этого в ход шло вспомогательное оружие – стабберный пулемёт, установленный на наплечнике сверху, вёл редкий, но точный огонь, уничтожая десятки последних бунтовщиков, и добивая обгорелых, но ещё живых мятежников. * * * * – Инквизитор Виктус, объяснитесь! Перед инквизитором Виктусом появилась фигура магоса Крейца и ещё нескольких людей – среди них немного известная среди всех инквизиторов Вейл, которая по причуде императора, отправилась вместе с магосом механикус в поход. – У вас нет права останавливать меня, – инквизитор не был доволен происходящим, но сохранял полнейшую уверенность в своей неуязвимости. – Тогда ты глупее, чем кажешься. Я даю тебе шанс объясниться, прежде чем решить твою судьбу. – Я ничего тебе не скажу, техножрец. – Тогда позволь, я для присутствующих здесь объясню, – Сервий заложил руки за спину и прошёлся вбок, вдоль вычурно украшенной стены, – ты подстрекал начало войны, которая и без того разорительна. Поддерживая силы хаоса, ты нанёс огромный ущерб миру-кузне. – Это всё на благо империума! – Поддержка еретиков? – Сервий выгнул бровь, – сомневаюсь. – У тебя нет права сомневаться в словах инквизиции. – Идиот, – вздохнул Крейц, – вот что с таким делать? – Предлагаю оттащить его к Императору. Всё-таки он начальство. – Нет, – Сервий покачал головой, – смотри, Эмберли, я возглавляю культ механикус – а это четыреста тысяч высокоразвитых индустриальных миров по всей галактике, и хрен знает сколько ещё сил. И если я буду тащить каждого инквизитора, который наносит вред культу к императору – перед Алуимом будет возвышаться гора из инквизиторов. Нет, это определённо недопустимо. Однако, и простить подобную диверсионную деятельность против культа я не могу. – Я инквизитор, – Виктус был уверен, что техножрец не посмеет ничего ему сделать. – Среди инквизиторов встречаются очень вольные трактовки пользы для империума, – ответила Эмберли, – в том числе и такие. – Да, к сожалению. Но большинство инквизиторов даже не представляют себе, что такое культ механикус… да и честно говоря, кроме высшего духовенства – немногие вообще это понимают. Коул достиг наибольшего понимания, но остальные… Мне плевать на то, что император дал тебе полномочия, – сказал Крейц Виктусу, – это мир механикус, а не имперского культа. Здесь Император – союзник, но не повелитель. И вести себя должен так как союзник, но не как хозяин. Мне плевать какие он дал полномочия инквизиции – если действия инквизиции не являются логически обоснованными и не идут на благо человечества – то тебя просто должны были пинком под зад вышвырнуть отсюда. Но я так посмотрю, запугал местное начальство… – Постой, ты же не собираешься его убивать? – Эмберли застыла. Казнить инквизиторов было нельзя. Даже впавшие в откровенную ересь – их ждал трибунал, лишение полномочий и только потом казнь. – Я? Нет, не думаю. Мальчики? При этом слове из воздуха появились две странного вида фигуры. Тёмные человекоподобные фигуры, с торчащими за спиной механодендритами, ржаво-чёрного цвета, в чёрных священных покровах. Прежде чем инквизитор Виктус сумел что-то сказать – эти существа телепортировались прямо к нему и в мгновение ока умертвили, совершенно бесшумно и с немыслимой скоростью. Они рассеялись словно дым и исчезли из поля зрения… Эмберли Вейл с отвращением посмотрела – голова инквизитора Виктуса была отделена от тела хирургически точным ударом. Ни следа крови не было, как ни странно. Крейц вздохнул с сожалением. – Жаль, он так и не понял, куда попал. – Сервий, это уже слишком, по-моему. – Нет, его действия – вот это слишком. Видишь ли, Эмберли, Механикус – это не забавные ребята, поклоняющиеся шестерёнкам. Это древняя и громадная структура, возможно сравнимая с империумом… и хранящая много мрачных и даже пугающих тайн. Возможно, более мрачных и опасных, чем тайны, хранящиеся в имперском культе и его организациях… скорее всего. Охотники Вечной Ночи – одни из самых опасных убийц в галактике – их орден древнее империума, с незапамятных времён они охотились на еретиков и предателей культа. Не размениваясь на мелочь – немногие падшие механикусы смогли избежать их гнева. – Что-то вроде имперских асассинов? – Ну… если взять самых продвинутых асассинов империума, то где-то сотня их может сравниться с охотником тени в эффективности. И то вряд ли. – Ты преувеличиваешь. – Отнюдь. На вооружении этих охотников стоят самые смертоносные технологии, они само совершенство аугметики и биомеханики. Их орден больше десяти тысяч лет собирает и хранит технологии, которыми не владеет остальной культ. У нас они выполняют роль и инквизиции, и ассасинов.