Непроходимый тупица

Если катилось всё гуару под хвост, то обязательно в одно время. На последний сердечный камень была надежда и исчезла, рассыпалась горсткой пепла по полу. Сам камешек превратился в обычный блёклый булыжник, и Нелот таращился на него, неясно на что надеясь. — Всё, сила Лорхана иссякла, — пробормотал он. — Ну где может носить это ничтожество столько времени? Это был последний, а он… Он не идёт! Нелот обхватил руками голову. Ворчи, не ворчи — никто не вызовется помочь. Не тот же, кто молча шуршал метлой. Зато пепел убрал до каждой песчинки. Мозги алитовы, но в нехитром деле они не нужны. — Может, чая? — Дровас Релви смёл пепел на совок и выпрямился. Лучше бы промолчал. — Чая?! — Нелот сделал шаг к нему. Ну что за день? Ещё и суставы разнылись к непогоде и в горле пересохло. Чай как раз таки пришёлся бы в самый раз, но хороший, а не это… — То есть опять попытаешься напоить меня гуарьей мочой. Так? — Релви часто заморгал. — То есть опять заваришь так, что сам же плеваться и блевать будешь. Так?! Ничему дурака-управителя жизнь не научила. В первый раз он выплюнул то, что сам заварил, во второй Нелот заставил его выпить. И получил в конечном итоге облёванную мантию. Счастье этого Дроваса Релви, что стирать действительно умел, не солгал. Ни дыры, ни потёртости, а яркий цвет сохраняло заклинание. — Попытаюсь… — последовал несмелый ответ. Это невыносимо. Это терпеть невозможно. Неужели во всей Вороньей скале не нашлось никого более расторопного? Не остров, а убежище для бездарей. Нелот вздохнул и потёр виски, борясь с желанием сесть и вытянуть нывшие ноги с отёкшими лодыжками. Но не выставлять же безобразные голени напоказ. Варона их видела, но она давно служила, а этот-то новенький! — Опять то же самое. Сколько можно повторять: не пытайся, а делай! — Нелот вгляделся в простецкое лицо, сам не зная, чего ожидая увидеть. Страх? Но Релви не побоялся отправиться сюда. Как вообще его занесло к «старому, выжившему из ума пердуну»? — Хорошо, сделаю. Скоро принесу, только мусор вынесу, — пообещал он и скрылся вместе с метлой и совком. Нелот, оставшись в одиночестве, сел и приподнял подол. Так и думал: лодыжки отекли. Треклятый артрит ничто не могло исцелить до конца — ни зелья, ни заклинания. Мазь и умелые руки — вот что помогало… Только где их отыскать, руки-то? Вароны больше нет, а Релви даже чай не способен заварить. Уж кому, а ему собственное тело не доверить. Пока Нелот размышлял, появился управитель. Приглушил шаги? Иначе не объяснить, как ухитрился подойти так тихо. Нелот понял, что не один, когда увидел ноги, затянутые в серые холщовые штаны. Он натянул мантию на лодыжки, разгладил складки. Релви в это время сгрёб посуду на поднос… Ну вот, осталось всего ничего — дождаться мерзкого пойла, потому что дурак-управитель постоянно допускал одну и ту же ошибку. Где именно, ещё предстояло разгадать и ткнуть в неё мордой, чтобы выучил раз и навсегда, как надо заваривать чай из собачьего корня. — Стой! — От отклика Релви вздрогнул, благо посуду не разбил, хотя мог, ничтожество. — Неси сюда воду и сухой корень. Потому что, кроме меня, некому за всем уследить. Не знаю, зачем вас, бездарей, тут держу! — Потому что одному тяжело со всем управиться, — хотя Релви пробормотал тихо, однако удалось разобрать каждое слово. — Что? — Нелот сделал вид, будто не расслышал. — Сейчас всё принесу. Ещё и увильнул, забоялся гнева. Раз такой трусливый, шёл бы назад в Воронью скалу. Работал-то, кажется, в местной таверне, уж точно не голодал. Если полагал, что Нелот заплатит больше, чем получал раньше, то… Думать надо было головой и прислушиваться к сплетням, что волшебник Телванни не только «выживший из ума старый пердун», но и скряга. — Хотя как знать? Спрятался, например, — догадался Нелот. У него были слуги. Иные просто уходили, кто-то из смельчаков-дураков осмеливался бросить в лицо, дескать, лучше спать под открытым небом и голодать, чем терпеть самодурство. Нелот никого не держал. Ему как никому было известно: если слуга не уйдёт, так помрёт рано или поздно, в любом случае придётся поискать замену. Варона надолго задержалась, но и она погибла. Теперь возись с неумёхой, понукай. Поймёт, как всё надо делать, тот нескоро, если не сбежит. Нелот был уверен — не сбежит. Многовековому чутью он доверял. Жизненный опыт прибавил уверенности, что Дровас Релви просто-напросто спрятался в Тель-Митрине от кого-то или чего-то. Ну и пусть, все с душком. Главное, чтобы проблем не навлёк. «Если навлечёт, оставлю их решать ему», — утешился Нелот, уверенный, что только слабоумный потягается с волшебником Телванни. Поняв, что отвлёкся, даже увлёкся мыслями об управителе, он поднялся. Талваса Фатриона не видно, иначе бы отправил его поглядеть, чем Релви занят. Сбежал, иначе не объяснить, почему медлил. Дровас Релви оказался лёгок на помине. Он появился с небольшим котелком в одной руке и подносом с чисто вымытой посудой в другом. — Забыл кресало и трут, — отчитался. Дурак, что ли? Нелот фыркнул, посмотрел на собственную ладонь и протянул её управителю. Между пальцами появилась искорка, сорвалась и погасла. — Простите, не подумал об этом. — Потому что думать не умеешь, — огрызнулся Нелот и сложил руки на груди. Некуда деться, придётся понаблюдать, пока время позволяло, пока прихвостень с драконьей кровью в жилах бегал за сердечными камнями. Если Релви поймёт, где ошибался, Нелот будет пить в меру крепкий ароматный чай из собачьего корня. Если нет, то гнать придётся отсюда в три шеи. Разжечь очаг — легко, тем более никому не пришлось мозолить руки: заклинание потребляло мало силы, вызывалось легко. Нелот давно позабыл, что некогда оно давалось с усилиями. Теперь пользовался им, чтобы вскипятить воду. — Пока отмерь нужное… Мало, ещё добавь, — приказал он засыпать корень в глиняный, потемневший от постоянного заваривания чайник. — Куда столько?! — Дровас Релви не знал меры, как выяснилось. Нелот вздохнул. Всё самому придётся делать. — Если себе так отмеряешь, то это не значит, что я должен пить горькую дрянь! — Я никогда не заваривал такой чай, — оправдался Релви, — потому что не выношу запах собачьего корня. Ещё и вкус отсутствовал начисто. Привык пить отвратительное пойло. — Но это не значит, что я должен отказаться от того, что люблю, потому что у управителя кривые руки, — огрызнулся Нелот и вгляделся в уставшее, довольно непривлекательное лицо. — Что вытаращился? За водой надо следить. Пузырьки появились? Релви подпрыгнул и резво подскочил к очагу. — Нет, — отозвался он. Нелот ему не поверил. За всем ему нужно проследить — и это с больными ногами-то! Так и вышло: управитель ещё и слепец. — Как это — нет? Глаза где — на лице или… — Крохотный пузырёк сорвался с металлического дна. — Пузырьки станут крупнее. Когда в котелке зашумит, как ветер в тиброловых деревьях, снимай с огня. Самому придётся отмерить и ссыпать в чайник ровно столько заварки, чтобы получился хотя бы сносный чай. Нелот подошёл к столу, взял мешочек и вдохнул горьковатый запах. Чтобы такой не любить, нужно совсем потерять и вкус, и нюх. — И всегда сливай, когда завариваешь в первый раз. Второй пролив — самый крепкий и вкусный. — Ещё один вдох. Скоро вода согреется, к запаху зелий добавится ещё и аромат дивного чая. — Никогда бы не подумал. Моя бабушка умерла, когда я был юн и не вникал в тонкости чаепития, — оправдался Релви. — А родители что? Неумёхи? — Нелот ссыпал заварку в чайник. — Погибли рано. Нелот, переживший собственных детей и даже внуков, только хмыкнул. Он вообще позабыл, что когда-то у него были родители. А уж чтобы бабушку с теплотой вспоминать, надо... «Хотя бы любить, тогда бы помнил», — додумал он. Релви свою любил, чувствовалось по грусти в голосе. Нелот никогда не считал себя сентиментальным. Сейчас и вовсе убедился, что жить воспоминаниями о близких нельзя, это мешает не только работе, но и чаем насладиться. Ведь приказал же — следить в оба за котелком. Но Дровас задумчиво стоял и таращился в стену, ещё и выражение лица глупое. Вода забурлила, из котелка повалило облако пара. Если бы Нелот не выругался, управитель ночью бы только очнулся, а то и когда всё сгорело бы к даэдровой матери. — Простите, господин Нелот, — залепетал Релви и снял крючком котелок с кипятком. — Она ведь немного остудится, правда? Нелот покачал головой. Надежда когда-нибудь попить хорошего чая испарилась. Всё же его управитель — непроходимый тупица. — Ты на самом деле такой дурак? — выругался Нелот. — Пошёл вон! — Релви с котелком попятился. Если обожжётся, поделом. Будет следить за водой в следующий раз, а не витать в облаках вместе с бабушкой. — И без свежей воды не возвращайся. Остудить он собрался! Гнев немного улёгся, когда управитель убрался прочь с глаз. Нелот взял чайник, снял крышечку и понюхал пока ещё сухую заварку. Хмыкнув, отставил посуду и задумался. Пинаниями и тычками, но горе-управитель научится заваривать чай ровно так, как надо. Сегодня изысков вряд ли стоило ожидать, а вот в другой раз — возможно. Терпение надо на всё, даже на мелочи. Управился Релви быстро. Огонь ещё не погас, как он вернулся со свежей холодной водой. Подвесив котелок над очагом, добавил: — Я мёд принёс. — Зачем? — Нелот погладил бороду. — Чтобы слаще было. — Это не лезло ни в какие ворота. — Не надо? Всё обещало закончиться неплохо, но нет же, мёдом решил испортить чай. Нелот устал от горе-управителя за короткое время. Даже ворчать не осталось сил, поэтому он только негромко сказал: — Ничему тебя не научить. Как был непроходимым тупицей, так и останешься навсегда.