Непроходимый тупица

Чай получился неплохим, но хорошим не назвать. Посредственно — так вышло. Можно пить и не кривиться, но Нелот отодвинул пиалу и, отвернувшись, произнёс: — Дрянь. Релви, обиженный, только вздохнул. — Я научусь его заваривать правильно, если дадите время набить руку, — спокойно произнёс он и тоже отставил пиалу. — Не научишься! — Нелот махнул рукой. — Хочешь знать, почему не научишься? Он пристально вгляделся в уставшее лицо. Ни боязливого моргания, ни вины — ничего во взгляде. Известно, что Дровас Релви работал в таверне в Вороньей скале. И это более чем странно: не в шахте киркой махал. Сомнительно, что бездельничал (лентяев видно издалека), но не голодал. Вряд ли бывший хозяин более строг, чем Нелот, которого обзывали скрягой каких поискать. Нет, Дровас сам захотел бросить всё и прийти работать в Тель-Митрин, если сосунок с драконьей кровью не солгал. — Хочу. — И учиться готов. И мантии выстирал. Наверное, и суставы разотрёт, если доверить ему собственные ноги. Неужели работа здесь почётнее и прибыльнее, чем в таверне? Крайне сомнительно. — Потому что никчёмный! — Нелоту отчаянно хотелось хорошего чая, и то, что заварить попросту некому, злило его. Вздох в ответ. Релви прилизал волосы, затем поднялся, оправил рубашку… — Куда?! — Я же никчёмный, — последовал ответ. — Зачем я вам? Пусть на моё место придёт более… «кчёмный». Ещё и безграмотный в придачу. Варона-то не то что выражалась — писала без ошибок, а этот… Нелот встрепенулся. Что? Подчинённый посмел его ослушаться?! Если Релви уйдёт, заваривать чай станет вообще некому. Подобных Вароне Нелот не скоро отыщет, на Солстейме об этом и мечтать не стоило, а вернётся на Вварденфелл нескоро. — Я не позволял уходить. И что ты за управитель, раз не учитываешь пожелания хозяина? — Нелот так взмахнул руками, что пиала опрокинулась и тёмно-бурая жидкость потекла по столешнице, заляпала мантию… Со стиркой Релви прекрасно управлялся. Похоже, это единственное, с чем он управлялся. И прыток — настолько, что осталось позавидовать крепости его суставов. В один прыжок оказался рядом и принялся промокать красную ткань невесть откуда взявшейся тряпкой. В иллюзионисты бы ему. Чай остыл, судя по неприятному ощущению прилипшей к ногам одежды. Коленные суставы и без того с завидной регулярностью воспалялись, теперь из-за одного косорукого придётся страдать. Нелот, осознав, что косорукий он сам, отлепил подол от кожи и потряс. — Выстираешь, — коротко приказал, — а пока приготовь другую. — Какую? — Релви выпрямился и вытаращил алые глаза. Соображал он явно туго. — Сухую! — пришлось рявкнуть, иначе управитель притащит ту, что просохнуть не успела после стирки. Когда тот удалился, Нелот откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Чай и тот не выпить, потому что остыл… Плохо без толкового управителя. Разумеется, Варона далеко не всегда всё делала безупречно, но исправлялась, когда — если — это было возможно. А чай у неё какой получался!.. Нелот не сразу делал глоток, после прижимал язык к нёбу, чтобы прочувствовать палитру вкуса. Те, у кого терпения хватало выдержать горечь, позднее ощущали сладковатые нотки. Никакого мёда не требовалось. За контрастность Нелот так сильно полюбил этот чай, а ещё за заветное тепло в грудной клетке. Кашель — нередкий спутник тех, кто часто стоял у алхимического стола и дышал испарениями — ненадолго переставал донимать. Теперь Нелот надолго лишился удовольствия насладиться простым, но любимым, правильно заваренным чаем из собачьего корня. И это разозлило — настолько сильно, что он упрекнул появившегося перед его носом управителя: — Тебя что, в Воронью скалу носило?! Релви, державший мантию так, чтобы не помялась, испуганно захлопал глазами. — Я… Я же быстро, — осмелился перечить, наглец. — «Быстро»! — передразнил Нелот и встряхнул испачканный чаем, точнее, жалким подобием чая подол. — Так быстро, что тут… — он указал на чайник, — ничего, кроме горечи, не осталось. — Он с немалым трудом — проклятый артрит! — поднялся и вырвал одежду так, что тонкая ткань затрещала, благо не порвалась. — Вам помочь переодеться? — сменил тему Релви — да так, что своим вопросом загнал в ступор. Нелот уставился на него. — Мне, конечно, лет гораздо больше, чем тебе, но я не беспомощный, гадящий под себя старик, — огрызнулся он и медленно, потому что идти больно, направился в свои покои. Не хватало, чтобы управитель таращился на уродливые голени, да и… Никому лучше не знать, что Нелот не носил нижнее бельё. Мантия закрывала всё, что нужно, а возиться лишний раз с завязками, одновременно придерживая подол, крайне неудобно. Хотя Релви бестолков, но внимателен, иначе бы не заговорил: — Я когда-то насыпал в оловянный таз песок, подогревал, а моя бабуля окунала в него ноги. Удивитесь, но «ванночка» помогала: суставы становились не такими опухшими, ей было гораздо легче двигаться. — Следил, наглец, не за тем, за чем надо, но таращился на ноги хозяина. — Она ещё говорила, что для этой цели хорош именно морской песок. — Судя по звяканью, Релви собирал посуду. — Здесь его много, а метод простой. Если хотите… Это не лезло ни в какие ворота. Управитель посмел дать совет тому, кого должен слушаться, волшебнику Телванни к тому же! Внутри заклокотало, и Нелот, не обернувшись, осадил его: — Чай бы научился заваривать, а не предлагал всякую ерунду! Займись этим: принеси воды, нагрей, как я учил, и… — Как хотите, — буркнул Релви и замолчал. Наконец-то тишина, а то рот не закрывал. Нелот, вздохнув, через боль сделал ещё один шаг. Чем дольше он не пил горький, волшебно — не заклинаниями, но собственными свойствами — становившийся сладковатым чай, тем сильнее его обуревала злость. Потому что Дровас Релви опять заварит не так, как должно. Получится пойло, только отдалённо напоминающее чай из собачьего корня. А ещё он раздражал своим проклятым сочувствием, ведь любил бабушку, по голосу слышно. Знал, какую боль та испытывала, поэтому представил, каково Нелоту. Но дикий метод ни к чему. Осмелился предложить песок волшебнику Телванни, тогда как тот не искал простых путей. Когда Нелот вошёл в свои покои, заперся, чтобы никто не таращился на голое тело, на обезображенные артритом суставы. Релви оказался ещё и глуп, потому что не учёл, что дверь пропускала звук. — Помню, ты, бабуля, тоже становилась очень вредной, когда артрит обострялся, — пробурчал он, прежде чем раздались удалявшиеся шаги. — Всё же каков наглец!.. — Нелот усмехнулся и, повесив чистую мантию на спинку стула, взялся за пояс. — Не управитель, а бездарь! Он стиснул зубы, когда неудачно переступил с ноги на ногу. Бездарь или нет, но свежая мантия не просто чисто выстирана, от неё приятно пахло горчинкой — не той, какой отдавал чай, но другой. Нелот не хотел знать, в каком растворе замачивалась одежда, потому что ответ вряд ли порадует: Релви искал простые пути вроде ванночки с нагретым морским песком. Такой управитель вряд ли проникнется в тонкости заваривания чая, даже если научится подогревать воду так, как нужно, отмерять заварки ровно столько, сколько нужно. Потому что вряд ли проникнется вкусом горечи, плавно переходящей в сладость.