«Но прошлое — это ведро цемента, А я на краю причала кричу: Помогите!»
Кулаки Фёдорова инстинктивно сжались настолько, что побелели костяшки пальцев. Голубые глаза в момент потемнели, где-то на дне зрачков сверкнуло пламя. Он в пару шагов пересек бар, ухватил Карелина за лацкан плаща и прошипел прямо ему в лицо: — Если это ты с ним что-то сделал — тебе не жить. Слово короля Ада, убью. Слава в растерянности смотрел на него, не зная, что на это ответить. Растолкав архангелов, Фёдоров выбежал из бара вслед за Настей. — Сюда! — крикнула она, указывая в конец улицы. Когда Мирон спустился вниз к тёмному проулку, его уже нагнал Евстигнеев. Он замер, увидев то, что так напугало девушку. В свете тусклого фонаря на земле лежало распластанное тело. Вокруг растекалась лужа крови, чёрная, словно мазут. Смешиваясь с потоком дождевой воды, она медленно утекала в канализацию. Переборов оцепенение, Мирон осмотрелся. Заметив одиноко лежащую голову, он c опаской приблизился, присев рядом на корточки. Проведя пальцами по тугим кудряшкам, Фёдоров аккуратно прикрыл чужие карие глаза. Мирону было больно смотреть на застывшее лицо близкого ему существа, искаженное страхом. Подступающий к горлу ком не давал дышать, а горечь затапливала его естество. Словно серная кислота, она выжигала внутри всё без остатка, оставляя за собой лишь бесконечную пустоту. — Эх, Даня… Не уберёг я тебя, — почти шёпотом произнёс Фёдоров. Он обхватил бритую голову руками, не зная, что делать дальше, впервые ощутив себя беспомощным. С каждой секундой осознавая, что Мэя больше нет, он чувствовал, как внутри обрывались какие-то ниточки. Хлёстко, словно металлические струны, оставляя на душе глубокие отметины. Он ведь вырастил его, как родного сына. Мирон помнил, как много лет назад, мелкий кудрявый мальчишка забрёл в его бар в поисках еды, так отчётливо, словно это было вчера. Молодой вампир ничего о себе не рассказывал, может не мог, в силу возраста, а может просто не хотел вспоминать. Но Фёдорова тогда до глубины души тронула его по-детски наивная улыбка. Мирон дал ему всё: дом, заботу, образование. Поставил на ноги, заменив мальчику родителей. А теперь, глядя на бездыханное тело, Фёдоров не мог поверить, что больше никто его не обнимет так, как это делал Даня — искренне, крепко, с искрящимися благодарностью глазами. — Мирон, смотри… — послышался приглушённый голос рыцаря. Фёдоров, будто очнувшись, вздрогнул, обернувшись на Евстигнеева. Тот аккуратно откинул окровавленный край чужой куртки. Мирон поднялся, подошёл к Ване и чуть прищурившись, наклонился. На груди, со стороны сердца, зияла небольшая, идеально ровная, выжженная по диаметру дыра. Такой след могли оставить только два вида оружия: либо меч архангела, либо ангельский клинок. Со спины послышались торопливые шаги. Фёдоров выпрямился, услышав голос Карелина, который на выдохе произнёс его имя. В голове будто что-то перемкнуло, оставив лишь одно желание — отомстить. Мирон резко вытянул руку вперёд. Мощный поток энергии подхватил архангела, впечатав в стену, которая от удара пошла трещиной. Слава с глухим стоном рухнул на землю почти с двухметровой высоты и, хотя он был практически неуязвим, человеческое тело всё равно на какое-то время вышло из строя, отказываясь моментально подняться. Ванечка с Михаилом не раздумывая, обнажили клинки, но Фёдоров одним взмахом запястья смёл их в противоположную сторону. Та же участь постигла и Замая, попытавшегося обхватить Мирона сзади, чтобы остановить. Несмотря на то, что он был лишён благодати, едва ли Фёдоров был слабее каждого из них, скорее наоборот. Годы пребывания в заточении стали не только мукой, но и отличным поводом для тренировок. Ведь когда твою душу жгут на кострах двадцать четыре на семь, кем ты станешь, когда выйдешь из крематория? Придя в себя, Карелин попытался подняться, но не успел, почувствовав, как его тело снова оторвалось от земли. Мирон стоял напротив и обхватывая шею невидимой рукой, поднимал архангела всё выше и выше, буквально вспахивая кирпичную кладку его спиной. Удар, ещё удар… Слава обмяк, словно тряпичная кукла, но Фёдоров не успокоился даже тогда, когда пробил им толстую стену здания. С силой отшвырнув Карелина на несколько метров, Мирон усмехнулся, наблюдая за тем, как тот беспомощно поскуливает, лёжа на асфальте. — Вставай! — прогремел он не своим голосом, — Мне становится скучно! — Остановись, я не хочу применять к тебе силу! Но ты вынуждаешь меня… — пробормотал Слава, пытаясь за эти секунды, дарованные ему, регенерировать переломанные кости. — Вынуждаю на что? В очередной раз воткнуть мне нож в спину? — голос приближающегося Мирона звучал ужасающе трёхмерно, будто весь Ад с томящимися в нём демонами, вторил ему в этот момент. Глядя в его глаза, Слава чувствовал, как проваливается на самое дно Преисподней, ощущая лижущие его сознание языки пламени. Впервые рассмотрев истинную дьявольскую суть и испытав на себе мощь падшего архангела, Слава понял, почему Бог без промедления сослал его как можно дальше, оградив остальных от этого влияния. Ведь он знал Фёдорова лучше всех. Принимая его, как равного себе, с самого начала видел в нём соперника. — Мы были в баре! Мы не могли этого сделать! — надрывно прокричал Слава, но Мирон его будто не слышал. Резким движением выкинув руку вперёд, он вновь подхватил архангела потоком энергии. Карелин видел его сжимающийся кулак напротив и чувствовал, как на шее смыкаются незримые горячие пальцы. Заглатывая воздух, он нащупал рукоятку меча. С трудом выудив его из-под плаща, едва не теряя сознание, бросил к ногам Мирона. — Проверь… Ты же знаешь, они… У них есть память… Фёдоров недоверчиво всматривался в его глаза, не ослабляя хватку. — Я безоружен. Я клянусь, что не применю к тебе силу… — Ты также клялся, что никогда меня не предашь. Карелин чувствовал, как лёгкие сжимаются от нехватки кислорода. Возразить было нечего — Мирон был прав. Фёдоров колебался ещё пару мгновений, видимо споря с самим собой, ведь отдать меч было поступком странным и возможно не обдуманным. Ему ничего не мешало прямо сейчас проткнуть Карелина насквозь и бровью не повести. Однако Слава другого варианта здесь не видел. Хочешь, чтобы тебе доверяли? Доверься сам. Без предупреждения опустив руку, Мирон медленно наклонился, не сводя озлобленного взгляда со шмякнувшегося на асфальт архангела. Он подобрал некогда принадлежавший ему меч, выпрямился, а затем обернулся. — Сдать клинки! — поднявшись, скомандовал Слава, отряхивая грязный изодранный плащ. — Ты больной? — отозвался Джигли, вытирая кровь с подбородка. — Кому тут не понятно?! Сдать клинки быстро, я сказал! — рявкнул Карелин на застывших в изумлении архангелов. Те переглянулись, но всё же послушно отдали своё оружие, с опаской отступая назад. — Закройте глаза! — буркнул Слава. Резким движением развернув Фёдорова к себе, он не мигая уставился в напряжённое от злости лицо. — Если выяснится, что это кто-то из вас… — Я сам лично его накажу. — Не-а, это полная хуйня. Я просто убью вас всех. Карелин выдержал ответный взгляд, коротко кивнул и обхватил чужие ладони своими. — Мирон! — раздался голос Евстигнеева, не понимающего, что происходит. Темноту прорезал яркий свет, озарив собой несколько ближайших кварталов. — Закрой глаза, идиот! — закричал Светло, подскакивая к Руду. Он с силой уложил демона на асфальт, прикрыв собой в последний момент. Поначалу будто бы ничего и не изменилось. Фёдоров все ещё чувствовал чужие тёплые ладони поверх своих, глядя в упрямые серые глаза. Однако через мгновение всё вокруг поплыло. Он ощутил небывалую лёгкость, будто тело стало легче пера, а мысли стёрли, нажав на кнопку delete. Боль и переживания отступили, оставляя после себя только покой первозданной пустоты. Однако вечность, уместившаяся в одно мгновение, закончилась ровно тогда, когда ноги коснулись твёрдой поверхности, вернув всё на свои места. Он зажмурился, надеясь сохранить в себе это благостное, но давно забытое состояние стерильности разума. — Мирон, — прозвучал сиплый голос Славы, почти над ухом. Фёдоров вздрогнул, резко распахнув глаза и осмотрелся, щурясь от искусственного резкого света. Возвышающиеся по сторонам белоснежные стены, скрывались за тяжёлыми клубами облаков высоко над их головами. Ни начала этому коридору, ни конца видно не было — он уходил вдаль, собираясь в одной точке, словно оптическая иллюзия. Из-за абсолютно одинаковых офисных дверей, натыканных через каждый метр, немного рябило в глазах. — Мы что, в небесной канцелярии? — севшим голосом спросил Фёдоров, всматриваясь в ближайшую к ним табличку с надписью «Отдел по борьбе с незаконными артефактами». «Не время показывать слабость», — подумал он, чувствуя, как внутри что-то сжалось до боли в грудной клетке, а сердце пропустило удар. — А как я, по-твоему, должен был проверить клинки? — развёл руками Слава и резко развернувшись, направился вглубь коридора. Мирон нервно поправил браслет часов на запястье и двинулся следом. Было слышно, как при движении шуршит Карелинский плащ, а каждый их шаг отдается по кафелю гулким цоканьем. — Я дома… — прошептал Фёдоров, осознавая, что беспощадная волна эмоций вот-вот слизнет его в самую пучину собственного океана терзаний. Аккуратно, даже с трепетом, он приложил к стене ладонь. По ней медленно и приятно стало растекаться тепло, перемешиваясь с тоской, которую он сейчас ощущал. Спустя долгие столетия оказавшись в месте, где его создали и откуда впоследствии изгнали с позором. Теперь Мирон осознал, насколько соскучился. Попав в Ад, он будто запретил себе даже думать о том, что однажды может сюда вернуться, хотя бы ненадолго. Внутренняя броня трескалась и разрушалась, обнажая нутро, чувствительное, как оголённый нерв. И если он мог часами рассказывать тому же Евстигнееву, что ему нахуй не нужна эта семья «с зачатками ссученности, которую скрывает нимб», то здесь эти еврейские сказки были абсолютно не в тему. Карелин остановился, да так резко, что Фёдоров, погружённый в свои рефлексии, чуть в него не впечатался. «Информационный отдел» — прочитал про себя Мирон, глядя на золотистые буквы на табличке. Карелин тихонько постучал, а затем толкнув дверь плечом, открыл её. В просторном кабинете за прозрачным стеклянным столом сидела миловидная девушка. Хмуря брови, она сосредоточенно всматривалась в экран макбука, при этом яростно клацая по клавиатуре. По выражению лица было понятно, что она не в самом лучшем расположении духа. Когда дверь распахнулась, девушка сначала метнула колкий взгляд на вошедшего, но увидев Карелина, расплылась в мягкой улыбке. — Здравствуй… — сказала она, поднимаясь со стула, — я так соскучилась. Подойдя, Слава согнулся в три погибели для объятий. Маленькая, хрупкая, как тростинка, девушка крепко прижала его к себе, зарывшись пальцами в лохматую шевелюру. — Как ты, Саш? — спросил Слава, немного отстранившись. — Очень устала. Её ладонь скользнула вниз по его руке, и их пальцы переплелись. Мирону было немного неловко наблюдать эту картину… или неприятно? Он и сам не понял, отчего у него так кольнуло под рёбрами. — Где ты пропадал-то? На связь не выходишь, исчез… — начала она, но осеклась на полуслове, заметив стоявшего все это время в дверном проёме Фёдорова. Её глаза округлились. Инстинктивно нащупав серебряную рукоять в кармане пышной юбки, девушка резким движением оттолкнула Карелина в сторону, и выставила клинок прямо перед собой. — Что он здесь забыл? — на первый взгляд абсолютно безобидная Саша, за секунду превратилась в злющего, чувствующего опасность архангела Александру. Мирон всматривался в её полные ненависти и отвращения глаза, ухмыляясь одним уголком губ. — Саш, успокойся… — сказал Слава, выставив ладони вперёд, будто перед ним не девушка, а как минимум психопат с гранатой. Он пытался переключить её внимание на себя. — Мы пришли по делу, слышишь? — Ты совсем ебанулся, Карелин? — сверля Фёдорова взглядом прикрикнула она, — Зачем ты его сюда притащил? А если Создатель узнает? Слава тихонько коснулся девичьей руки, что сжимала оружие и опустил вниз, перехватив запястье. — Если ты не будешь так орать, никто ничего не узнает. Саша бросила на него полный осуждения и негодования взгляд. — Нам нужна помощь, — добавил Слава, приобняв её за талию. — С какого хера я буду помогать этому… — Так, — Слава прервал её, не дав договорить, дабы не раздувать конфликт — оскорблять друг друга было сейчас не лучшей идеей, — нам нужно пробить оружие. Произошло убийство. Перемирие нарушено, а мы никак не можем понять, кто затеял эти игры. — У нас один спец по играм, — язвительно ответила Саша, бросив на Мирона презрительный взгляд. — Это не он. Ну так сделаешь? По ярко выраженному недоверию на лице было видно, что она сомневается в правильности действий Карелина. — Под твою ответственность, понял? — наконец сказала Александра, не сумев отказать. Слава на радостях чмокнул её в щеку, — А ты не подходи! — обратилась она к Мирону, который сделал пару шагов вперёд. Проигнорировав сказанное, Фёдоров приблизился к столу и вытащил из-за пазухи клинки, со звоном швырнув их на стеклянную поверхность. — Ты ему ещё и оружие всё отдал? У тебя всё нормально с головой? Карелин раздражённо закатил глаза и буркнул что-то вроде: «давай уже». — Надеюсь, он тебя не в заложниках держит, — пробубнила она, зло зыркнув на Мирона, затем поочерёдно приложила к каждому клинку небольшое устройство, вроде того что используют люди в супермаркетах. В воздухе из ниоткуда возник синий полупрозрачный экран. Саша развернулась, и подойдя к нему, деловито развела руками небольшие окошечки подальше друг от друга, чтобы было удобнее читать. — Смотри, что тебе там нужно было. — Саш, может… — начал было Слава, но девушка не дала ему договорить. — У меня неожиданно нарисовались очень важные дела. Я ухожу ровно на пять минут, делая вид, что я вас не видела. — Ты лучшая, — улыбнулся Карелин. — Ничего не слышу! — ответила она и выпорхнула из кабинета, бесшумно прикрыв за собой дверь. Оставшись наедине со Славой, Мирон немного выдохнул. Он знал, что Саша его не особо жаловала, ревнуя к нему Карелина, но всё равно не ожидал, что эта неприязнь может перерасти в откровенную ненависть. Фёдоров смотрел на голограмму экрана, где светились строки информации по клинкам, наблюдая за тем, как Слава ловко водит по нему длинными пальцами. Новые технологии немного его удивляли. У него в Аду всё было по старинке: обычные огромные компьютеры, распечатанные тома с переписью душ, отчёты от руки. Но это скорее была вынужденная мера, чтобы самые наглые и хитрые не забывали, где находятся. Даже Ад не может быть хуже бумажной волокиты. Увеличив информационные окна на рабочем столе, Карелин развернул отчёты по клинкам своей команды. — Чтобы ты не сомневался, что всё это работает оперативно и достоверно, вот читай, — Слава мотнул бегунок вниз, быстро просматривая написанное, — Тут зафиксировано, что Светло твоего рыцаря подрезал. Я думаю, что ты помнишь этот день. — Вряд ли я забуду разгромленный тобой бар, — съязвил Фёдоров. Слава вздохнул и открыв строку поиска, спросил: — Как его зовут, вампира вашего? — Даниил Мейлихов. Карелин быстро ввел названое имя и нажал на значок с лупой. На экране всплыло большое дополнительное окно с красным крестом «по вашему запросу ничего не найдено». Слава победно вскинул руки. — Я же тебе говорил! Мирон задумчиво смотрел на экран, нервно потирая подбородок. Где-то в глубине своей, пусть и выгоревшей, но души, он радовался, что это сделали не архангелы и уж тем более не Слава, но где теперь искать виноватых и что делать дальше — пока было непонятно. — Уходим, время. — прервав его размышления, сказал Слава. Не дожидаясь ответа, он сгрёб в охапку клинки, бесцеремонно вцепился в ладонь Фёдорова, а затем яркая вспышка снова вернула их в тёмный переулок на Лиговском. Они отсутствовали всего секунду, так как время в Раю и Аду летит иначе, чем бренном мире. — Ты может с меня слезешь? — улыбаясь, спросил Руд, чувствуя дыхание Ванечки прямо у своей шеи. — Хотя, мне нравится, но… Светло тут же подскочил, отряхивая штаны от пыли. — С тобой всё в порядке? — спросил у Мирона Евстигнеев, попутно поднимаясь с асфальта. — Вполне. Это не они сделали. — Правда? Да ладно? Кто бы мог подумать! — кривляясь сказал Джигли и слегка задел его плечом, попутно выхватывая свой клинок из рук старшего архангела. Фёдоров проигнорировал его выпад, понимая, что был не прав. — А где остальные? — спросил Мирон у одиноко стоящего Евстигнеева. — Так в баре. Они сдерживают толпу, чтобы никто выйти не смог до твоего прихода. — Сам догадался? — Конечно, — довольно ответил Руд. — Глаза только при ангельской телепортации не догадался закрыть, — пробубнил Светло. Евстигнеев кинул на него быстрый взгляд, но ничего не сказал, вновь обратившись к Мирону: — Ну, что? Пойдем? Допрашивать будем? — кровожадно хихикая спросил Руд. Он это дело любил и отдавался ему всей своей тёмной душенькой. Фёдоров коротко кивнул, направляясь в сторону бара. — Я могу тебе помочь? — выкрикнул ему в след Карелин. — Вряд ли, я сам найду ублюдков! Злости во мне сегодня много, на всех хватит, — бросил Фёдоров, даже не обернувшись. — А ты чего такой довольный? — обратив внимание на блуждающую по лицу Вани улыбку, спросил он. — Меня Светло спас… — мечтательно протянул Евстигнеев. — Уууу, поплыл мальчик. А вот за то, что чуть не сдох, тебе всё равно прилетит сегодня. — Да я-то откуда знал, что от этой вашей телепортации можно… — А должен был знать! Плохо ты учился в своём Слизерине, Ваня.***
«Я говорил, что всегда любил самых пустых. И мне тесно внутри себя, сердце болит, Но от вас, увы, никак не зависимо».
Евстигнеев вернулся домой поздней ночью. Стянув с себя заляпанную кровью кожанку, он тихонько вошёл в тёмную гостиную прямо в обуви. Достав из шкафа рокс, Ваня порылся в верхнем кухонном шкафчике и выудив из закромов бутылку с коньяком, щедро вылил в стакан почти всё её содержимое. Сделав пару глотков, рыцарь поморщился. До него только сейчас начало доходить осознание, что Мэя с ними больше нет. Он не был с ним близок так, как Фёдоров, но это ничего не меняло. Даниил был славным парнем с особым чувством юмора и забавным смехом. С ним было легко в минуты радости и надёжно, когда они выходили на дело. — За тебя, Даньк… — прошептал Евстигнеев, осушив стакан до дна. Послышался щелчок. В дальнем углу гостиной загорелся настенный торшер, осветив сидящего в кресле Пиро. И как Ваня его не заметил? Андрей явно был недоволен, у него всё на лице было написано. Он поднялся, подошёл к столу и, опершись на него спиной, скрестил руки на груди. — Ничего не хочешь мне объяснить? — в его голосе сквозило такое осуждение, что Ваня уже заранее заебался. Он ненавидел выяснять отношения, да ещё и в таком настроении, поэтому молча долил в рокс остатки алкоголя из бутылки, игнорируя выпад Пиро. Однако тот отступать не собирался. Не дождавшись ответа, Андрей решил сформулировать свой вопрос по-другому. — Вань, ты считаешь свое поведение нормальным? Что это вообще такое было? — Я не хочу сейчас разговаривать, — еле слышно просипел Руд. Прошедшая ночь была настолько насыщенной и тяжёлой, что он впервые за долгое время почувствовал себя опустошённым как морально, так и физически. Хотелось поспать и переварить увиденное, прийти в норму. Рыцарь Ада не может позволить себе дать слабину и раскиснуть, когда впереди серьезная долгая работа. — А когда мы будем разговаривать о твоих танцах с этим… с этим… — Пиро зудел над ухом, надоедая с каждой секундой всё больше. Только истерики с приступом ревности Евстигнееву сейчас не хватало. Продолжая молчать, он поднял на Андрея безразличный взгляд, а затем пошёл в сторону своей комнаты, попутно прихватив стакан со спиртным. — И где ты был всю ночь? Ты был с ним, да? — не унимался Андрей, но снова не получив никакой реакции, решил пустить в ход запрещённые приёмы, — Что на это скажет Мирон, а, Руд? Ваня замер в дверях. Почувствовав внутреннее удовлетворение от того, что он всё же смог задеть за живое и обратить внимание Евстигнеева на себя, Пиро продолжил гнуть выбранную линию. — Наверное, стоит ему рассказать, что его любимый рыцарь спутался с архангелом! Вот он, конечно, обрадуется! Это ведь то, о чём он всегда мечтал! У него же в жизни так мало предате… Но договорить он не успел. В эту самую секунду у Евстигнеева в руках лопнул стакан. Мелкие осколки со звоном рассыпались по кафелю в гостиной. Андрей побледнел и, прикусив язык, начал медленно пятиться, но Ваня уже преодолел точку кипения. Резко развернувшись, он в пару шагов подлетел к сжавшемуся от страха Пиро, с размаху припечатывая того к стене, вцепившись своими длинными сухими пальцами в его глотку. Андрей лишь жалостливо ойкнул, почувствовав, как затылок больно ударился о бетон. — Не смей мне угрожать, пиздюк малахольный! — прошипел Евстигнеев. Его глаза превратились в пустые бельма, а тембр голоса стал намного ниже. Пиро беспомощно хватался за Ванино запястье, пытаясь ослабить хватку, чувствуя, как в легких заканчивается воздух. — За что… ты так со мной? — прохрипел он. — Не смей осуждать мои поступки, а уж тем более говорить о Мироне! Я запрещаю тебе даже имя его произносить, понятно? Андрей с трудом кивнул, не в силах выдавить из себя хоть слово. — Ты меня понял?! — закричал на него Евстигнеев, ударяя о стену. — Да… да… — сквозь слёзы прохрипел Пиро. Услышав удовлетворивший его ответ, Ваня разжал пальцы на его шее. Обхватив пострадавшее горло, Андрей сполз вниз по стене, боясь даже поднять взгляд на своего хозяина. Евстигнеев навис над ним и резким движением схватив за подбородок, развернул к себе лицом. — Сейчас я иду в душ. А когда вернусь, чтобы твоего духу здесь не было, — убийственно спокойным тоном произнес он. Даже избитый, в полуобморочном состоянии, Андрей не мог позволить, чтобы так всё закончилось. Он из последних сил вцепился в ногу Евстигнеева и жалобно заскулил что-то вроде «прости», но тот грубо оттолкнул его и взяв свежее полотенце, ушёл в ванную. Кое-как поднявшись, Пиро добрался до своей комнаты и кинул необходимые вещи в рюкзак. Выходя, он остановился на мгновение, чтобы прислушаться к шуму воды. — Я тебя ему не отдам, — прошептал он напоследок. Оставив ключи на тумбочке, Пиро осмотрелся, утёр подступающие с новой силой слёзы и покинул квартиру, плотно закрыв за собой дверь. Андрей шёл медленно, еле переставляя ноги. Ему и податься-то было некуда, кроме как в свой магазин, открытый ещё в прошлой жизни, когда он занимался огненными представлениями, что со временем превратился в лавку магической атрибутики. На полках можно было найти абсолютно всё: начиная от книг, заканчивая редчайшими ингредиентами для варки зелий. Обереги, талисманы, а иногда и весьма опасные для людей и существ артефакты. Также через него проходили все души, которые он отправлял на продажу к демонам-перекрестков, снабжая людей всем необходимым для проведения ритуала. А теперь «Глотатель огня», по иронии судьбы, станет ещё и его домом. По крайней мере пока Андрей не снимет квартиру, потому что ютиться в каморке, напичканной колдовскими приблудами — такое себе удовольствие. Спустившись вниз по набережной Фонтанки, Пиро свернул в темный неприметный переулок, который больше походил на какую-то помойку, куда скидывали всякий ненужный хлам. Пробравшись сквозь гору строительного мусора, Пиро подошёл к чёрной бронированной двери, что находилась в самом углу двора. Кинув рюкзак на асфальт, он принялся шарить по карманам в поисках ключа. Вот будет, конечно, здорово если он его у Евстигнеева оставил. Возвращаться не очень хотелось, отчасти из страха, что ему может прилететь ещё больше, а отчасти из-за растоптанной гордости. Позади послышался хруст. Андрей резко обернулся, всматриваясь в темноту. — Кто здесь? — немного испуганно спросил он. Из мрака показалась долговязая фигура, закутанная в чёрную мантию. На голову был накинут огромный капюшон, скрывающий большую часть лица. — Пиро, нам нужно поговорить. Андрей присмотрелся. Где-то он уже слышал этот голос… Тем временем незнакомец вышел из тени, и когда оранжевый свет фонаря на мгновение осветил его профиль, Пиро, наконец, понял, с кем разговаривает. — Сейчас не лучшее время… — сказал Андрей, снова отвлёкшись на поиски ключа. — Я думаю, что наоборот. Лучше и не найти, — ответил собеседник, внезапно оказавшись к Пиро очень близко. Чужие пальцы скользнули в его нагрудный кармашек, о котором Андрей напрочь забыл, выуживая оттуда маленький ключ. — Спасибо, — буркнул Пиро, — Ну, хорошо… — он вставил ключ в замочную скважину и повернул пару раз, бормоча под нос какие-то слова на непонятном языке. Дверь открылась с тихим щелчком. Андрей пропустил гостя внутрь, а затем, воровато оглядевшись по сторонам, зашёл следом.***
«Жаль, что другого сценария нет. Мы, как жуки в янтаре, в этом миге застряли, в летаргическом сне, в январе, но в мае мы, может, оттаем…»
«Как эти люди вообще живут? У них всего двадцать четыре часа в сутках! И при этом им нужно спать, жрать и ссать! Издевательство какое-то!» — думал Слава, чувствуя, как его тело изнывает от усталости. Он нервно расхаживал по кабинету, с кружкой свежезаваренного кофе в руке, переваривая всё произошедшее накануне. Времени он зря не терял. Вернувшись обратно в канцелярию, на следующий день, Слава кое-что нарыл и теперь думал, как с этим разобраться. Не обращая внимания на метания Карелина, Ванечка спокойно сидел на любимом диване и потягивал молочный коктейль из Макдака, периодически перелистывая страницы глянцевого журнала. Раздражаясь от каждого звука, Слава не выдержал, подлетел к Светло, и вырвал пёструю бесполезную шуршалку из рук, швырнув её в мусорную корзину для бумаг. — Бля, я не дочитал, какие в этом году чокеры в моде… — разочарованно протянул Ванечка, тем самым ещё больше выбесив Славу. — Хули ты такой спокойный? На курорте, блять, что ли? Фаллен прекрасно понимал, почему Карелин такой дёрганый, поэтому молча закинул ногу на ногу, уставившись на свои коленки. Напряжённую тишину нарушил весёлый гогот в коридоре. Дверь офиса распахнулась и на пороге появился Замай. — Да ебать вас в рот! — закричал Слава, со злости запустив в него первым, что попалось под руку. Замай мгновенно среагировал, отскочив в сторону и кружка, ударившись о торец, вдребезги разлетелась, залив всё вокруг кофе. — Ты ебанулся совсем? — возмущённо выкрикнул Джигли из-за спины Андрея, осматривая попавшие на его плащ капли. Они зашли внутрь, с опаской глядя на старшего архангела — а вдруг ещё что прилетит? — Вы где шляетесь вечно?! — Так мы… — хотел что-то возразить Замай, но Ванечка тихонько ткнул его в бок, чтобы тот не нарывался. Взмахнув рукой, он отправил осколки в урну и пошёл в подсобку за шваброй. Пока Карелин распалялся в гневной тираде, Светло неспешно протирал пол, стараясь не попасть под горячую руку. — Послушай, от того что ты так орёшь ничего не изменится! — кричал Джигли, перебивая бушевавшего Славу, — Ты, блять, просто устал. Ляг и отдохни! — Если бы мне хоть кто-то помогал, я бы так не уставал! — А, то есть мы ещё и не помогаем?! — с намеком на претензию воскликнул Михаил, театрально вскинув руки. — Знаешь, что… — начал было Карелин, но тут раздался стук в дверь. Слава замолчал и переведя дыхание, громко выкрикнул: — Войдите! Дверь открылась, а на пороге показался Мирон. — Привет. К вам можно? А то вы так кричите… Слава моментально изменился в лице. Морщина, залёгшая между нахмуренных бровей, разгладилась, а взгляд стал в разы мягче. — Да, конечно… — выдохнул он. Фёдоров не спеша зашёл внутрь, вежливо кивнув вперившим в него взгляды архангелам, попутно осматриваясь по сторонами. По сравнению с его «Империей», офис выглядел словно келья монаха. Мирон даже невольно ухмыльнулся такому сравнению в своей голове. Минимализм, которым было пропитано это помещение, вызывал у него некое противоречие, особенно после того, что он увидел, побывав в канцелярии. Не жалует, конечно, Господь своих подопечных. — Я бы хотел поговорить… — сказал Фёдоров, а затем осмотрев всех присутствующих, остановил взгляд на Славе, добавив, — Наедине. Карелин коротко кивнул в сторону двери, бросив взгляд на парней. Светло, стоявший со шваброй в руках, аккуратно выскользнул из кабинета, а за ним вышли и Миша с Замаем, смерив Славу недовольными взглядами. Прислонившись к столу, Карелин тяжело вздохнул, растерев лицо руками. — Громко орали, да? — Ну, — Мирон слегка улыбнулся, — Не громче, чем я на своих в Аду. Я вон Евстигнееву вчера таких пиздюлей вставил за то, что он вас прошляпил в баре. Слава немного повеселел и заметно расслабился. Пройдя мимо Мирона, он упал на диван, устало запрокинул голову. Отросшие волосы соскользнули назад, обнажая светлый лоб, отчего его лицо сразу неуловимо помолодело. Фёдоров замешкался, но потом всё же присел на самый краешек, рядом с ним. Пока он сюда ехал, в беспокойном сознании прокручивались варианты их разговора, но сейчас он попросту не знал, как начать. — Прости меня, — тихо сказал Карелин. Это было неожиданно. Мирон развернулся к нему всем корпусом, не сумев сдержать удивления. — Я вообще не подумал, когда без предупреждения тебя в Рай потащил. Да ещё и опасности тебя такой подверг. Нас же могли увидеть. Фёдоров поджал губы и неловко провёл рукой по гладко выбритой голове. Он не знал, что на это ответить. Да ещё и эти ощущения, что Мирон пережил в стенах некогда родного ему места, до сих пор не покидали его. — Как там Создатель? — спросил он, не глядя на Славу. Несмотря на всё произошедшее между ними, Мирон всё равно воспринимал Бога, как родного отца. И, возможно, он хотел бы прийти и покаяться, но принципы и идеалы не позволяли ему этого сделать. Он разучился доверять и страшнее всего в этой ситуации то, что этот жестокий урок ему преподали самые близкие. Даже сейчас, сидя рядом с Карелиным, который не был настроен воинственно, Фёдоров всё равно чувствовал эту незримую стену, что не позволяла им стать ближе. У него внутри, всегда теплилась надежда вновь обрести семью, но обстоятельства говорили сами за себя. Он любил Господа, но к сожалению, они были слишком разные, чтобы понять друг друга. — Да, как… Бог покинул нас, сбросив все обязанности на архангелов. Я не знаю, что произошло, но мы давно его не видели. После той истории он будто закрылся от всех. Может боится, что мы тоже… — Слава осёкся, украдкой глянув на Мирона. Фёдоров едва заметно кивнул, а затем поднялся с дивана. — Я предлагаю действовать сообща. Мы должны разобраться в этой ситуации с клинком, потому что… — Кстати, — перебил его Карелин и, подскочив с дивана, быстрым шагом направился к столу. Взяв какую-то неприметную папку из стопки, он присел на его край, — Я нарыл информацию по этому поводу. — Вот прямо ты? — Мирон скептически выгнул бровь, на что Слава закатил глаза. — Ну не я, допустим, а Саша. Боже мой, да что ты придираешься, иди сюда лучше. — Ой, да перестань, для тебя я просто Мирон, — попытался пошутить Фёдоров, но заметив суровый взгляд архангела, тут же озадаченно нахмурил брови. Примостившись рядом, он заглянул в документы. — Смотри, изначально я вообще искал оружие, способное нанести такой же ущерб, потому что, ну, сам посуди, зачем отрубать голову, если его уже ангельским клинком проткнули? Тогда я полез в архив и вот что удалось обнаружить, — Слава передал лист Мирону, — Мэя действительно ударили клинком, но он уже был мертв на тот момент. И сделано это было с помощью клинка архангела Гавриила, которого убили много веков назад, но оружие так и не отправилось на переплавку. Получается, его кто-то прибрал к рукам. Слава победно захлопнул папку и уставился на Мирона в ожидании хоть какой-то реакции. Фёдоров задумчиво покусывал нижнюю губу, всматриваясь в распечатку. Действительно, последнее действие с этим клинком было совершено задолго до убийства Дани, значит его давно не использовали. — Вопрос лишь в том, кто сейчас владеет этим оружием, — добавил Карелин. Неожиданно за дверью раздался грохот. Слава и Мирон резко подняли глаза, оторвавшись от бумаг, и в этот момент дверь офиса распахнулась, а в проёме показался Руд. За ним следом ворвался Светло, всё так же сжимая в руке швабру. — Я тебе сказал выйти отсюда! — Что происходит вообще? — спросил Карелин, откладывая документы. — Это он его пустил! — раздался голос Джигли из коридора. — Чё ты пиздишь, он сам сюда запёрся! Светло выглядел весьма воинственно, вытянув швабру прямо перед собой, по-детски глупо угрожая ею Евстигнееву. Руд перехватил рукоятку и с силой потянул швабру на себя, отобрав у Ванечки его импровизированный меч. — Ага, конечно, и в баре он, наверное, сам с собой обжимался, — съехидничал Михаил, на что Ваня самодовольно ухмыльнулся, глядя на Светло сквозь тёмные линзы круглых очков. Ванечка бросил на Мишу резкий, полный возмущения взгляд. — Завали еба… Слава со всей силы ударил по столу кулаком, резко прервав возникший балаган, да так, что даже Мирон вздрогнул от неожиданности. — Заткнулись все! Тебе чего надо тут? — обратился он к Евстигнееву, который по-прежнему с умилением рассматривал Фаллена. — Так я за… — начал было он, но его перебил Фёдоров. — Это я его вызвал. Кто же знал, что этот придурок сюда ворвётся. Ты не мог меня в машине подождать? Евстигнеев повернул голову в сторону Светло и ухмыльнувшись, ответил: — Не подумал. Мирон закатил глаза, прекрасно зная причину «помутнения» Ваниных мозгов. — Ладно, мы уходим, — Мирон поднялся, одёрнул пиджак, и повернувшись к Славе, добавил, — Приезжайте сегодня в бар. Я приглашаю. Карелин усмехнулся. — Охрану только предупреди, что ты сам лично нас пригласил. Не хочется портить никому настроение. Фёдоров улыбнулся уголком губ. — Ладно. До вечера. — сказал Мирон и направился к выходу, бросив Руду короткое, — Пойдём. Проходя мимо Ванечки, Евстигнеев задиристо дёрнул его за галстук, а затем, исчезая за дверью, кокетливо махнул на прощание рукой. Наслаждаясь его, пусть негативными, но всё же эмоциями в свою сторону.***
«Это театр одного актера для единственного зрителя».
Докурив, Светло бросил бычок в ближайшую урну и быстрым шагом направился в сторону небольшого супермаркета. Его одолевал жуткий голод. Он ещё не привык к тому, что нужно постоянно поддерживать жизнедеятельность своего сосуда и частенько забывал сделать элементарные вещи, например, просто купить пожрать, вспоминая об этом лишь тогда, когда желудок начинал петь серенады умирающих китов. Да и в целом, конечно, было бы не особо приятно находиться в давно умершей от голода туше, которая будет разваливаться на части, пока ты месишь демонов или, скажем, за сигаретами прогуливаешься. Видя такое разнообразие на полках, Светло удивлялся поразительной тяге людей, как можно чаще нарушать Божьи заветы. Чревоугодие входило в список самых страшных грехов, но признаться честно, при таком раскладе блюсти правила было очень сложно. Когда их отправили на Землю Ванечка тоже немного расслабился и, пользуясь возникшими обстоятельствами, частенько прикупал что-то интересненькое. Все эти вредности в виде попкорна, кока-колы и вкуснейших мясных купатов постоянно соблазняли архангела на грех. Его взгляд упал на разноцветную банку с чипсами. Взяв её с полки, Светло принялся вчитываться в состав. На прошлой неделе он необдуманно купил пачку «Лейс» со вкусом маринованных огурцов, как выяснилось позже, это было большой ошибкой. Поэтому в этот раз он решил не экспериментировать, подойдя к выбору более ответственно. Над входной дверью звякнул колокольчик. Ваня не обратил на это внимание и поправив очки, продолжил заниматься изучением упаковки. «Ох уж эти Российские производители, вечно всё мелким шрифтом пишут», — подумал Светло и поставив банку на место, пошёл дальше вдоль стеллажа. Спустя пару минут он интуитивно почувствовал на себе чужой взгляд. Остановившись, архангел посмотрел по сторонам, но не заметив ничего подозрительного, успокоился, сконцентрировав внимание на сладостях. Стоило Ване отвернуться, как сзади на него налетели и скрутили, так быстро, что он и пикнуть не успел. Сработано было профессионально — одна полка упиралась под рёбра, другая в щёку, а выкрученные руки от малейшего вздоха так простреливало болью (еще один минус ебучей человеческой оболочки), что не дышать вообще — казалось ему неплохой альтернативой. — Привет, кисуль, — выдохнули в ухо, и у Фаллена сами собой закатились глаза. Конечно, кто же это ещё мог быть! Когда этот уебок успел стать его личным геморроем? — Ты… ебанулся? — просипел Светло, чувствуя себя чертовски уязвимым. — Вот ты вроде ангел, а материшься как сапожник, — усмехнулся Евстигнеев притираясь к нему со спины. — Язык не отсохнет? — Дался тебе мой язык, — сквозь зубы процедил Светло. Так хотелось надавать по этой наглой роже, аж кулаки зудели, но был ли от этого прок, если этот идиот в прошлый раз на него с голыми руками попёр, даже не боясь клинка? Ещё и Славе приперло с ними сотрудничать! — Неплохо бы, — мечтательно протянул Руд и Фаллен тут же пожалел о ранее сказанном. Евстигнеев со смешком перехватил его запястья одной рукой, а другой расстегнув плащ, скользнул холодными пальцами под не заправленную рубашку. — Триждыблядская ты хуёбала! — выругался Светло, со всей силы отшвыривая от себя вконец оборзевшего демона. — Очень странное ругательство. Где ты его вычитал? — со смехом спросил Евстигнеев, поднимаясь с пола и отряхивая с куртки пыль, поднявшуюся из-за рухнувших полок. Все эти танцы с бубнами его очень забавляли, а вид покрасневшего и разозлённого Ванечки сносил крышу напрочь. — Что тебе вообще от меня нужно, придурок? Евстигнеев не ответил сразу — помимо негодования, раздражённость архангела от него тоже не укрылась, поэтому он решил немного поиграть на его нервах. — Да так, — протянул Евстигнеев, глядя себе под ноги. Носком кроссовки отодвинув груду пакетов с сухарями, он наклонился, подобрал с пола горсть чупа-чупсов, выбрал из них один со вкусом бабл-гама и, освободив от обертки, сунул его в рот, — вообще, я в кино хотел тебя пригласить. А теперь даже и не знаю… Лицо Светло так смешно вытянулось, что Ваня еле сдержался, чтобы не заржать. — Ты ебанутый? Какое кино? — севшим голосом произнёс архангел. — А какое тебе нравится? — сразу же оживился Евстигнеев, подходя к нему поближе. — Там вроде что-то про супергероев сейчас идёт, ужастик какой-то, я ещё не видел. Кстати, — он с характерным чпоком вытащил конфету изо рта и сунул Ванечке под нос, — Хочешь пососать? Светло аж всего передёрнуло. Он скривился, с отвращением ударив по татуированной ладони у своего лица, отчего конфета выпала и звонко стукнулась о кафельный пол. — Дядь, ты конченый! Абсолютно, блять, больной ублюдок. Ты это серьёзно про кино?! Ты себя в зеркало видел? С тобой кто-то вообще добровольно общаться станет? Я не беру во внимание тот сброд, у которого ты как собака-поводырь. Ты же, ты же… — Светло скорчил красноречивую гримасу, не в силах подобрать правильных слов. Евстигнеев молчал. По его лицу вообще не было понятно, зол он или ему все равно на обидные выпады. Он, раздумывая, почесал в затылке. — Ну да, больной, не спорю. Я даже хуже, чем ты себе можешь представить. А если бы, ну, я был другим? Сходил бы со мной на последний ряд? — Да я бы с тобой срать в одном поле не сел! — выпалил Ваня ему в лицо. — Вот как, — отозвался демон. — Ладно. Это за чупа-чупс, — он сунул в нагрудный карман чужого плаща смятую купюру, выуженную из кармана джинс, развернулся на пятках и вышел из супермаркета, не оборачиваясь. Светло выдохнул. Он только сейчас осознал, насколько был напряжен всё это время. Мышцы в теле звенели, как после хорошей драки, но удовольствия он не испытывал. Напротив, в душе остался неприятный осадок, будто он, сам того не желая, сделал человеку больно. «Так, стоп! — одернул себя Светло. — Он сам нарвался, ведёт себя вечно как мудак». Ванечка осмотрелся, оценивая ущерб, который они нанесли магазину и с досадой потерев шею, принялся приводить всё в порядок. Одним взмахом руки он вернул разгромленные стеллажи в их первоначальный вид. «Натворил дел и съебался, красава просто!» — пробурчал Светло, раскидывая потоком энергии рассыпанные по всему полу продукты. — Ну, вроде всё… — прихватив корзину, он направился в сторону касс. Не обнаружив продавца, Ванечка немного постоял, а затем выкрикнул: «Эй!», в надежде, что персонал не успел ещё разбежаться. Всё же не каждый день в твоем магазине демоны с архангелами отношения выясняют. Невысокий почти лысый мужичок выглянул из-под прилавка, глядя на него округлившимися от страха глазами. — Не бойтесь, уже всё закончилось, — заверил его Фаллен, мягко похлопав по плечу. Мужчина с опаской отстранился подальше, а затем дёрнулся в сторону стационарного телефона, скорее всего, намереваясь вызвать полицию, но Светло перехватил его руку. — Тихо, тихо, тихо… — прошептал Ванечка, выждав мгновение, прежде чем потянуть его на себя, прислоняя свободную ладонь к чужому лбу. Ударил яркий свет, и продавец изменился в лице. Уголки губ поползли вниз, а мимические морщины неестественно разгладились. Ваня убрал ладонь и щёлкнул пальцами. Мужчина едва заметно вздрогнул, будто очнувшись ото сна, а затем безмятежно улыбнулся. — Вам нужен пакет? — Да, спасибо. Пока кассир пробивал продукты через неприятно пищащий сканер, Ванечка достал из кармана купюру, которую дал ему Евстигнеев. Она оказалась слишком большого номинала. «Нихуёво так по пять косарей за один чупа-чупс отдавать», — подумал Светло. — С вас триста двадцать пять рублей, — сказал мужчина, укладывая продукты в пакет. Ваня положил смятую купюру на прилавок. — Сдачи не надо, — добавил он и покинул супермаркет. Оказавшись на улице, Фаллен сразу достал наспех выбранную им палку колбасы, и тут же освободил её от кожуры. Странный выбор, конечно, но из-за этого Евстигнеева не было времени стоять и ещё выбирать что-то — первое попавшееся под руку и стало обедом. Хорошо ещё, что существует такая прекрасная вещь, как ментальная манипуляция. Если бы он не умел стирать память, вряд ли бы Славе понравились заголовки свежих газет на утро. «Жаль только, что это так энергозатратно», — подумал Светло, дожёвывая колбасу.***
«На самом одиноком корабле Я приду к тебе с клубникой в декабре. Просто верь мне».
Серебристого цвета Ауди мчала по проспектам. Мирон глубоко затягивался, а затем аккуратно стряхивал пепел в приоткрытое окно. Фоном на минимальной громкости доносился изломанный бит с обрывками речитатива на немецком. Слава сидел рядом на пассажирском сиденье и всматривался в блеск обводного канала, молча покручивая прядь челки, свисающей на глаза. В какой-то момент, он повернул голову в сторону Мирона, который спокойно придерживая руль, вёл машину, и поймал себя на мысли, что очень сильно по нему скучал. Он так устал от этого состояния войны, которое затянулось между ними на долгие века, что сейчас спокойно выдохнул, осознавая факт, пусть и формального, но перемирия. Карелин чувствовал, как внутри становится тепло от того, что Мирон находится рядом. Будто ничего плохого никогда между ними и не происходило. Фёдоров положил ладонь на рычаг переключения скорости, глядя прямо перед собой. Слава на секунду задержал на ней взгляд, а затем его рука дрогнула в непонятном порыве сжать бледные татуированные костяшки чужих пальцев, но вовремя себя одернув, он так этого и не сделал. — Приехали… — пробормотал Мирон, лихо сворачивая с Лиговского в промзону, припарковавшись прямо напротив бара. Слава кивнул, отстегнув ремень безопасности и поспешно выходя из машины. Фёдоров не торопясь заглушил мотор, вытащил из бардачка пару пачек сигарет и прихватив мобильник, последовал его примеру. — Добрый вечер, Мирон Янович! — поприветствовал его на входе тот самый охранник, которого на днях прессанул Карелин. — Добрый, — вежливо улыбнувшись, ответил Фёдоров, заходя внутрь. Глянув на съёжившегося при виде него верзилу, Слава тоже скрылся за полупрозрачной дверью. — «Янович, — ухмыльнулся Карелин, — оригинальное отчество придумал, конечно». В, как всегда, до отказа забитой народом Семнашке проходила особая тематическая вечеринка. Все присутствующие выглядели весьма ужасающе: заляпанные кровью, с торчащими из головы инородными предметами, в масках. Девушки, которые больше походили на ходячую рекламу секс-шопов, в своих вычурно-коротких костюмчиках медсестёр и похотливых «Красных Шапочек». Бармены виртуозно подкидывали бутылки, демонстрируя чудеса смешивания коктейлей, а на стойке рядом расположились огромные тыквы, скалящиеся зловещими улыбками. Картину завершали развешанные по периметру зала лохмотья, похожие на паутину, в центре которой покачивался огромный паук, который вполне мог сойти за настоящего тарантула. — А что происходит? — спросил Слава, подойдя к Мирону, который вовсю уже выдавал какие-то поручения своему администратору. — Так, праздник же. Хэллоуин. — Хэлло… что? — переспросил Карелин, услышав незнакомое слово. — В общем, чтобы все было в лучшем виде. Алкоголь, закуски сразу и побыстрее, потому что парни скоро подойдут, — добавил Фёдоров девушке, и, наконец, развернулся к Славе, — Хэллоуин. Бал Сатаны. Ну, есть такой у людей прикол, они переодеваются в костюмы всякой нечисти, колядуют… — Чего они делают? — снова перебил его Карелин, озираясь по сторонам. Мирон мягко улыбнулся, наблюдая за его растерянностью и слегка коснувшись плеча, ответил: — Не парься. Праздник такой просто. Потом погуглишь. В этот момент взгляд Фёдорова скользнул по сидящим за стойкой гостям, а за ними, у колонн, он увидел Евстигнеева с этим его мальчиком, которого Мирон недолюбливал. Как его там звали, Пиро? Парни стояли у туалетов и явно ругались, выясняя отношения. Гневное выражение лица друга Фёдоров спутать ни с чем бы не смог. Ваня кричал, размахивал руками, словно ветряная мельница, одёргивая Пиро каждый раз, когда тот его касался, чтобы успокоить. — Не так уж всё серьезно оказалось… — пробормотал Мирон, глядя на то, как мальчик украдкой, насколько это было возможно, вытирал подступающие слёзы. — Что? — переспросил Слава. — Ничего. Пойдём, говорю, — ответил Мирон и легонько хлопнув его по спине, повёл сквозь толпу. За их столом уже сидели Карма и Соулауд. Заметив Фёдорова и идущего с ним архангела, Вова напрягся, суетливо поправив воротник рубашки. — Привет, — поздоровался Мирон, пожал руки парням и упал на диван. Слава коротко кивнул в знак приветствия, присев рядом. Карма с любопытством его разглядывал, не понимая, что происходит и почему Слава вообще здесь находится. Буквально на днях его хотели силой вывести из заведения, а сейчас он уже непринуждённо болтает с Фёдоровым, будто они старые друзья. Это вызывало некие вопросы, но задавать их при госте было неудобно, поэтому Стёпа тактично молчал. А вот Соулауду было явно не по себе от присутствия Карелина. Он, подозрительно прищурившись, вслушивался в каждое сказанное им слово, нервно покачивая бокал с коктейлем в руках. Выждав момент, когда Слава отвлечётся, он наклонился к Мирону, спросив: — Что он тут делает? — То же самое, что и ты. Отдыхать пришёл. — Мирон… — начал было Красовицкий, но Фёдоров его резко оборвал. — Хватит. Не порть мне настроение. Парень молча кивнул, откинувшись на спинку дивана. — Ты как вообще? Вы же с Мэем дружили… — Фёдоров моментально сменил гнев на милость. — Да не знаю… — тихо ответил Вова, — наверное, не осознал ещё… К столу подошли девушки в чёрных футболках с надписью «1703», поставив перед ними несколько подносов с закусками и бутылки с алкоголем. — Спасибо, — сказал им Слава, улыбнувшись. Одна из девочек испуганно на него зыркнула, а затем потупив взгляд, развернулась, стремительно исчезая в толпе. — А что я такого сказал? — Чувак, она прекрасно знает, кто ты… — монотонно протянул Карма, поправив золотые запонки на рукавах лиловой рубашки. — И что? — Забей. Они все зашуганные. Это личная обслуга Мирона, он их в ежовых рукавицах держит. Не обращай внимания. Карелин кивнул, а затем посмотрел на дверь, находящуюся прямо напротив их стола. Сквозь полупрозрачное стекло было видно, как подошли Светло и Джигли с Замаем. Они на секунду остановились около охранника, но тот с ними даже не заговорил, просто пустив внутрь. — Ты держись, — сказал Мирон, потрепав Соулауда по волосам, — Потери неизбежны. Иногда приходиться с этим мириться. Красовицкий молча кивнул, снова сделав глоток из своего бокала. — Здарова, — раздалось где-то позади. — Привет, парни, присаживайтесь, — обратив внимание на подошедших архангелов, поздоровался Мирон, пожав каждому руку. — Что за пиздец у вас тут сегодня происходит? — спросил Михаил, бесцеремонно усаживаясь на диван, заставляя Соулауда подвинуться. Он с интересом уставился на танцующую неподалёку девушку. — Праздник такой, — отозвался Светло, расположившись на пустующем рядом с Кармой кресле. — Вот, Ванька шарит, он тебе расскажет, что такое Хэллоуин, — улыбнулся Мирон, похлопав Карелина по колену. Славу даже немного передёрнуло от неожиданного жеста, — Стёп, а где Локи? — Его жена не отпустила, — ответил Карма. Фёдоров улыбнулся, заметив его искренне скучающий вид. Ему явно Ромы не хватало. — А ты чего такой? — неожиданно спросил сидящий по правую руку от него Замай. Карма медленно перевёл взгляд на архангела, а затем молча пожал плечами. — Ты знаешь, я иногда думаю, что я гений. А потом вспоминаю, что да. Карма изогнул бровь, немного скептически глядя на Андрея и искренне не понимая, что от него хотят. — И? Светло тяжело вздохнул, заметив Стёпино недоумение, но лезть не стал. Что, им одним страдать от гениальности Замая? Ну уж нет. — Это я к тому, что ты расстроенный, — ответил Андрей. — Странная мысле-связь. — Так я не закончил, — Замай взял бутылку виски. Разливая алкоголь в два стоявших рядом рокса, — Тот, кто грустный, тот хуй сосал невкусный. Ты вот сосал? — Нет, — ответил Карма. Он даже выпрямился в ожидании продолжения диалога. Его так и распирало узнать, чем же это всё закончится. — Ну вот, значит, ты нормальный пацан. Мне уже точно нравишься! Выпьем? — Да, ты и правда гений, — согласно кивнул Степа с ноткой иронии в голосе, но всё же взял наполненный рокс и взаимно отсалютовав им Замаю, осушил до дна. — Ну ты и гомофоб, конечно, Андрей, — едва сдерживая смех, заметил Светло, — Ты же архангел! Мы по определению существа без гендера, алло! — Ты хочешь сказать, что за время пребывания на Земле, я до сих пор не понял, для чего нужна жопа? — искренне наивно спросил Замай. Карма с Ванечкой переглянулись и залились смехом. — Что я такого сказал? — непонимающе спросил Андрей. — Нет-нет, всё в порядке, дружище… — подавляя ржач, Степа ободряюще похлопал его по спине. В этот момент откуда ни возьмись вынырнул Евстигнеев. Ранее Мирон не обратил внимание на его внешний вид, тем более тот стоял в тени колонны, но теперь смог детально всё рассмотреть. Выглядел Ваня, прямо сказать, непривычно, даже чересчур: идеально сидящий по фигуре дорогущий костюм чёрного цвета, подчеркивал его весьма неплохое телосложение. Плечи казались в разы шире, чем в том же худи, более мужественными. На шее, поверх белоснежной рубашки, был аккуратно завязан строгий тонкий галстук. Весь образ добивали очки в тёмной оправе и выкрашенные в иссиня-чёрный цвет волосы, отчего его лицо стало выглядеть заметно моложе. В этом образе Евстигнеев скорее был похож на преподавателя какого-нибудь престижного университета, но никак не на рыцаря Ада. Мирон в недоумении осмотрел его ещё раз с ног до головы, удостоверившись, что ему это не мерещится. — Вань, у тебя всё нормально? — поинтересовался у него Фёдоров. Светло передёрнуло от одного только упоминания этого имени, несмотря на то, что его самого так звали. Он искоса зыркнул на стоявшего рядом Евстигнеева и обнаружил, что не может отвести от него взгляда. И откуда в этом странном парне столько потенциала из раза в раз его удивлять? — Да, — ответил Евстигнеев и стащил со стола бутерброд с икрой, — Вполне респектабельно. Мирон ещё пару секунд всматривался в невозмутимое лицо друга, а затем кивнув, снова откинулся на спинку дивана, продолжив прерванный до этого разговор со Славой. Конечно, он не был уверен, что ему не соврали, с учетом сцены, свидетелем которой ему пришлось стать, но раз говорить не хочет, он решил не настаивать. Евстигнеев дожевал бутерброд, а затем вытерев руки салфеткой, аккуратно пристроился на подлокотнике кресла Светло. Ванечка раздражённо цокнул, закатив глаза, демонстративно отвернувшись в сторону Кармы и Замая, которые уже во всю обсуждали теорию всеобъемлющей философской концепции. Не то чтобы ему было крайне интересно слушать, как Карма апеллирует в этой теме к комиксам, но желание игнорировать наличие в его жизни Евстигнеева, вынуждало выбрать меньшее из двух зол. Даже несмотря на то, что он сегодня, что уж скрывать, отлично выглядел. — Сударь, не желаете напитков? — наигранно учтиво спросил его Руд и налил в фужер шампанское, предложив его Ванечке. Светло никак не отреагировал. — Вы меня игнорируете, сударь? Это ведь невежливо. Я к вам со всей душой и почестями. Вы же в гостях, — не сбавляя язвительного тона, продолжил Евстигнеев. Ваня чуть повёл плечом, ещё немного отодвигаясь, бросил краткое: «Нет, спасибо, не хочется.» Евстигнеев всматривался в лохматый затылок архангела, соображая, чего бы ещё такого сказать. Но так ничего и не придумав, запустил свои длинные татуированные пальцы в Ванечкину шевелюру. Его волосы были такие мягкие на ощупь, что мимолетный контакт между ними показался Руду слишком интимным. Внутри что-то дрогнуло, но предательски колкий язык вперемешку с задиристым характером, сделали своё дело. — Сударь, неужели перед тем, как прийти в гости, вы даже не причесались! Это же не соответствует… — но он не успел договорить. Светло грубо отмахнулся и резко поднявшись с кресла, навис над ним, будто готовый ударить. Мирон поднял на них взгляд, заметив неладное. — Какой же ты все-таки, а… Я думал, что ты не совсем отбитый, но как же я ошибался! Светло вышел из-за стола и направился куда-то в сторону бара, скрываясь в толпе. Ваня подскочил следом. — Что случилось? — выкрикнул Слава, но Евстигнеев его уже не слышал. Нагнав Светло аккурат у колонн, он перехватил его за локоть, с силой развернув к себе. — Что тебе опять не нравится? Ты же сказал, что я выгляжу как уёбище и плохо воспитан. Сейчас я был максимально вежлив, а ты снова недоволен! Ванечка от такой наглости аж задохнулся. — Ты меня обвиняешь в чём-то? — возмущённо выпалил он. — Нет, просто тебе не угодишь! — Ваня, — услышав, что Фаллен обратился к нему по имени, Руд немного зарделся. Это прозвучало приятно, даже несмотря на тон, которым было сказано, — Как я могу быть доволен, если ты весь состоишь из фальши? Где ты настоящий? Думаешь, нацепил шмотки брендовые, то сразу поменялся? Ты же пустой, абсолютно пустой, вечно скрывающийся под масками, лжец! Я думал, что наш утренний разговор что-то изменит, но ты снова всё испортил! Эти слова отдались неприятным уколом в сознании Евстигнеева, он молча смотрел на явно расстроенного Светло, не зная, что на всё это ответить, нервно теребя в ухе серёжку. — В отличие от тебя, я умею чувствовать, а не души развращать! В тысячный раз убеждаюсь, что исключений из правил не бывает! Ты такой же, как и все они здесь… — кивнув в сторону толпы, Фаллен добавил, — А ещё рыцарь. Пока Евстигнеев слушал Ванин монолог, его затапливало неизвестное до этого чувство стыда. Впервые за время своего существования, он чувствовал себя неправым, а, что ещё хуже, боялся, что ничего уже не исправить. Он видел разочарование в так сильно понравившихся ему глазах, едва сдерживаясь, чтобы не психануть от досады. — Извини, — через силу выдавил он из себя, затем круто развернулся, направившись к столу, но Светло его окликнул. — Подожди… Евстигнеев замер на месте, в ожидании ещё какой-нибудь правды о себе. — Если я схожу с тобой в это грёбаное кино, ты успокоишься? Руд резко развернулся к нему лицом и подступил ближе. — Не обещаю. Светло вздохнул. — Хотя бы перестань всё это делать так навязчиво, дай мне время… — Я понял… — ответил Ваня, скорее самому себе, облегчённо выдохнув, и едва сдерживая улыбку. Он обязан был понять, возможно другого шанса у него не будет. — Хорошо… Давай тогда, может, на следующей неделе… — начал Фаллен, но не успел договорить, заметив холодный, буквально убийственный взгляд Руда, направленный куда-то поверх своего плеча. Кому бы он не предназначался, Светло стало его жаль — серые глаза Евстигнеева заполнило неприкрытое отчуждение, даже неприязнь. Фаллен хотел обернуться, но тяжелая татуированная рука опустилась ему на плечо. — Давай не здесь, — холодно сказал он, обняв Ванечку за шею, будто отгораживая. — Ну, куда же ты, зая? — приторно-фальшиво протянул чужой голос за спиной. Выпутавшись из цепкой хватки Руда, Светло обернулся, тут же встретившись глазами с высоким парнем, которого смутно припоминал. Кажется, это тот, с которым в прошлый раз зажимался Евстигнеев. По крайней мере шуба точно была та же самая. — Дядь, чего тебе? — спросил Светло, складывая руки на груди. Этот экспонат нравился ему всё меньше и меньше, особенно когда затянулся косяком и выдохнул мерзкий сладковатый дым прямо ему в лицо. — Это я у тебя спросить хотел. Чего тебе нужно от моего мужика? — слегка покачиваясь от большого количества выпитого алкоголя, поинтересовался тот. — Андрей, блять, свали по-хорошему, а? Мы уже всё решили, — вставил явно разозлённый рыцарь. В его голосе отчётливо звучали стальные нотки, а рука инстинктивно сжала Ванечкино предплечье. Светло пристально рассматривал этого худющего забулдыгу, чувствуя, как с языка уже начинает сочиться яд. Конечно, проще бы заткнуться и свалить, как если бы ему было все равно, но ему не было. Хотелось поддеть его посильнее, чтобы знал своё место. — А, так вы вместе? — картинно удивился Фаллен, — А я подумал, ты мальчик по вызову. Сколько за час берёшь? Или ты с ним того, мол, отсосу за конфетку? Светло даже пожалел, что не может запечатлеть лицо этого Андрея. Побагровев от злости, он беспомощно открывал рот, словно рыба. Видимо, затуманенный веществами мозг не мог моментально сгенерировать ответ, а может, Андрей попросту был тупым. Ваня в этом вопросе пока не разобрался. Не в силах подобрать слова, Андрей со слепой яростью в глазах накинулся на Светло. Тот поднырнул под его руку, избегая чужих касаний, и толкнул Пиро локтем в спину, да так, что, если бы не стоявший прямо перед ним Евстигнеев, он бы впечатался лицом в кирпичную колонну. Руд сразу же скрутил его, не давая вырваться, хотя его явно разозленный бывший, ушёл в крутое пике и орал, надрываясь на весь бар. Благо громкая музыка заглушала эти вопли. — Ненавижу! Как ты мог променять меня на это?! — он метался, брыкался, сыпя проклятиями в адрес Ванечки. Евстигнеев развернул его к себе лицом и с силой встряхнул, чтобы тот более-менее пришёл в себя. — Уйди отсюда, по-хорошему, — прошипел он Андрею прямо в лицо. Пиро всматривался в полные отвращения глаза, не понимая, за что Евстигнеев так с ним поступает. Он всегда был рядом, никогда не перечил, беспрекословно выполняя каждую его просьбу. Видимо так бывает: однажды ты становишься ненужным даже тем, кто был тебе ближе всех. А что касалось конкретно Евстигнеева, он был у Пиро буквально под кожей. Андрей, немного обмякнув, с трудом выдохнул. Почувствовав это, Руд ослабил хватку и отпустил его. — Пошли, — обратился он к Светло. Архангел бросил презрительный взгляд, осмотрев Пиро с ног до головы, а затем двинулся к столу. Евстигнеев отошёл в сторону, пропуская его вперёд. Заметив, как Ваня аккуратно положил ладонь ему на спину, Андрей не смог сдержаться, снова накинувшись на Светло, только уже сзади, повалив того на пол. Завязалась непонятная возня, народ на танцполе расступился и тут в конфликт вмешался Мирон, прогремев на весь бар: — Какого хуя здесь происходит? Евстигнеев тут же ухватив Андрея за волосы, стащил с лежащего на полу Фаллена. Перехватив за воротник, он грубо поволок Пиро через танцпол, с силой вышвырнув, всё ещё кричащего матом парня, из бара. — Никогда больше здесь не появляйся! — выкрикнул он, захлопнув дверь. Андрей кое-как уселся, потирая разодранные об асфальт коленки. Было горько и обидно. Такого он себе точно представить не мог. Сплюнув, он достал из кармана помятую пачку сигарет. Грёбаный Евстигнеевский «Лаки Страйк». С ненавистью скомкав упаковку, Андрей отшвырнул её куда подальше, с трудом поднялся на ноги и прихрамывая, побрёл вниз по переулку. Завернув за угол, Пиро достал из кармана телефон. Отыскав в контактах нужный номер, нажал на кнопку вызова. Первый гудок, второй… На третий трубку сняли. — Слушаю. — Я сделал то, о чём ты попросил. Он у меня. Парень шёл медленно, спотыкаясь и попутно доставая из-за пазухи, благополучно украденный у Светло ангельский клинок. Подкинув в воздух, он поймал его за рукоять и спрятал обратно. — Не думал, что ты решишься. Молодец. Что ты за это хочешь? — У меня свои счёты с ним. Поэтому без проблем. Ничего не нужно.