«Как ты дошла до жизни такой? Как так получилось что тебе удалось вляпаться в такое безумие и каждый раз вгонять себя в столь очевидные ловушки? Сколько количество тяжких грехов ты совершила? Пытки, убийства… во имя чего? Считаешь, что у тебя нет иного выбора? Считаешь что его у тебя никогда не было?»
— Прости…. Прости меня, Бэн… я… я не хотел.. — мозолистая и грубая рука норда прикоснулась к её нежной щеке. Бенерис подняла взгляд от его поросшими волосами ног, что она омывала. Она помнила, что ненавидела его всей душой, но сейчас… сейчас ненависти не было. В душе было холодно и пусто. Она его видела как на яву, но знала, что он был мертв. — Бес попутал… клянусь Бэн, я никогда… я никогда больше не подниму на тебя руку! Да пусть мне её отсекут! — не выдержав её взгляд он отвернулся морщась, подавляя свой стыд. Завороженно она наблюдала за ним замечая то, что не замечала тогда. Он продолжал. Он… Кто он? Как его зовут? Она уже не помнила его имени… — Я лишнего тогда выпил, ух лишнего. У меня же самого отец нас всех изводил! А теперь я словно копия егойная! Я… я же знаю на сколько тебе была важна эта книга. Знаешь… Знаешь, я могу съездить в Солитьюд. У них там Имперская торговая кампания. У них точно что-то такое есть! — он взял полотенце из её рук и сам вытер себе ноги и встал со скамьи, оставляя сидеть её на полу на коленях в сильном недоумении. — Завтра же выплываю туда! И плевать, что люди говорят! — расхаживал он по комнате жестикулируя. Бенерис хотела ответить, но словно забыла слова, она лишь встала на ноги, чтобы подойти к нему. Едкая гарь ударила в нос, заставляя кашлять. Воздуха не хватало. Дерево трещало, пламя обдавало жгучим жаром. Ничего толком нельзя было разглядеть. Открыв глаза, она спиной почувствовала холод. Но телу было тепло. Огромное пламя было перед ней, оглядевшись Бенерис увидела аргонианку, норда и редгардку. Учеников, с которыми она училась. Тех, кто вместе с ней решили похоронить убитого сокурсника, тело которого некоторые преподаватели, увлекающиеся запретными знаниями, решили использовать в своих целях. Еще тогда она решила, что Коллегия должна измениться. — Тебе не победить меня! — услышала она голос Анкано за спиной. Магический свет ока Магнуса ослепил её, заставив закрываться рукой. Светловолосый альтмер был советником Савоса Арена еще до начала Гражданской войны. Он был не похож сам на себя. — Ты обезумел! — сказала она то, что сказала ему тогда. — Молчать! Вы, люди, подобны животным! Из-за вас, из-за вашего бога наш народ эльфов потерял былое могущество! И теряет его каждый раз через отвратительные кровосмесительные союзы! Вы подобны насекомым, паразитам, что населили Нирн! Вас нужно прикончить… и я наконец нашел то, что приблизит эльфийскую расу к былому величию, то что станет началом возвращения меретической Эры! Ладони его заискрились, Око Магнуса насыщало его магией. Бенерис никогда не видела такой мощи. — Клянусь, я хотела по хорошему! — Выставив руку в перед она задержала мощный поток магической энергии магическим щитом и направила посох Магнуса в око, дестабилизировав его. Заклинание альтмера прервалось и это дало возможность Бенерис контратаковать. Он убил Мирабеллу и Савоса Арена. Она должна была отомстить и не дать ему уничтожить Винтерхолд. — FUS Ro Tah! — раздался в воздухе оглушительный крик. Бенерис стояла во дворе Коллегии, прислонившись спиной к колонне. Сердце бешено колотилось. Выглянув из-за колонны она увидела вооруженного мечом с щитом Рунольва, что босой, без рубахи, в одних лишь штанах и рогатом шлеме стоял перед морозным драконом. Напротив своей колонны она увидела Хиндила, который кажется был шокирован происходящим не меньше. Они встретились озадаченными взглядами и вновь обернувшись увидели, как Рунольв, сидя на голове дракона пронзил её своим железным мечом. Всполохи света закрутились вокруг него. Душа дракона, шептала драконьими словами, заставляя внутренности сжиматься. Рунольв подобно камню душ впитал её в себя… словно сошел из древних нордских легенд. Бенерис узнала в нем величественную статую Талоса. Он был подобен Ему. Бенерис перепрыгивала с одной каменной глыбы на другую. Она делала так всегда. Лукаво она обернулась на Хиндила, что с беспокойством смотрел на её «выкрутасы» — Знаешь какому заклинанию я хотела бы научиться больше всего? — она раскинула руки подобно птице — Левитации! Он снисходительно улыбнулся. Ухмыльнувшись, девушка сделала шаг назад, оставшись стоять на крепости на одних лишь носочках. Пятки нависали над пропастью. По телу приятно пробежали мурашки, и появилось легкое покалывание в ступнях. Сердце вдруг дрогнуло, она не успела податься вперед и последнее, что она увидела перед собой — это руку которую протягивал ей Хиндил. За которую она не успела ухватиться. Но кажется эта рука не была предназначена для того, чтобы спасать… она предназначалась для того чтобы столкнуть. И его лицо было холодным и злорадным. Среди уходящих ввысь горных вершин, над морем Призраков зазвенел саркастичный смех Нирии.***
Пробуждение было неожиданным. Словно неведомая сила заставила раскрыть глаза. Бенерис не чувствовала усталости. Она обнаружила себя сидящей за столом со связанными за спиной руками. Где-то рядом тускло горел свет масляной лампы. Темный силуэт фигуры на фоне холодного лунного света приближался к ней. Она была знакома. Походка, движения. Черное талморское одеяние. Скоро теплый свет проявил до боли знакомые черты лица, которые Бенерис больше никогда не желала встретить. Хиндил. Имя альтмера, которого она проклинала, который вызывал у нее бурю эмоций: смесь ярости и стыда за те чувства которые она к нему испытывала. И вот она сидит перед ним. — Теперь тебя ожидает смерть, Бенерис, — Хиндил стоял напротив неё в какой-то каменной мрачной комнате. — Если честно, никак не ожидал, что в этом мне помогут твои коллеги. Думал мне потребуется больше времени для закрытия этого дела. Интересно, чем ты им не угодила? Она не в силах была что-либо ему ответить. В горле словно встал ком. Вытаращив глаза она смотрела на него ошарашено. Собрав силы она тихо ответила срывающимся не поддающимся контролю голосом. — Зачем ты пришел? Решил поглумиться надо мной? Он усмехнулся, обходя стол перед ней и навис над ней. — Думал, ты будешь рада меня видеть. Желтые раскосые глаза прищурились. Ладонью он заправил за ухо волосы Бенерис. Она резко отвернулась, но кажется это его не задело. Выпрямившись Хиндил облокотился на стол, скрестив руки на груди. — Знаешь, а ведь бы могла избежать всего этого… Подумай только, если бы не твоя выходка в Талморском посольстве, все могло бы закончится совсем иначе. Ради чего ты это сделала? Зачем тебе понадобилось красть эти клятые документы? Это… очень странный поступок. Сердце продолжало колотиться в неуемном страхе. Бенерис держала голову прямо но смотрела в пол. Хотелось разрыдаться прямо сейчас, но она сдерживала себя. Старалась. Мысли неуемной бурей роились в её голове. — Нашла в итоге, что хотела? — усмехнулся он. — Досье на Ульфрика… Убитых клинков… — его лицо сделалось серьезным. — Документы о драконах? — Вопрошающе приподнял он бровь. Они строго смотрела ему в глаза и невольно вспомнила произошедшие события в талморском посольстве. В воздухе повисла пауза. — Тебя предали не так ли? Предал… Довакин. Сердце на пару мгновений замерло в груди. Воспоминания о встрече с Дельфиной промелькнули в сознании. Документы ничего ей не дали. Талмор не стоял за драконами. — Использовал тебя ради своих целей. Хм… Одержать победу над драконами? Бенерис нахмурилась и посмотрела на Хиндила с недоумением. Он вел себя как-то странно. Что за поток сознания он излагает? Как раз в этот момент альтмер обратил на неё внимание. Холодный строгий взгляд. Что-то не так с его лицом. — Не побоялась примкнуть к Ульфрику? Ты ведь взяла и его досье тоже… наверняка же знаешь его прошлое. — Он не талморская пешка. — огрызнулась она в ответ. — Да, иначе бы он сдал тебя с потрохами. И все же я удивлен, что он сохранил тебе жизнь… Видимо, ты его очаровала успешнее, чем меня. Бенерис вспыхнула стыдливым гневом. — Можешь насмехаться сколько угодно, да только я Ульфрику известно местонахождение вашего посольства. Ему известно все. Победа его близка и первым делом он уничтожит вас. Жители Скайрима уже натерпелись ваших бесчинств, а солдаты в его армии и подавно. — Я бы не угрожал на твоем бы месте… — вскинул бровь альтмер. — О, во имя Шора. Вы разве не собираетесь меня казнить? — расхохоталась Бенерис. Хиндил стоял напротив, скрестив руки на груди. Он был серьезен и молча наблюдал за хохочущей девушкой. Его тонкие губы начали расползаться в ехидной жуткой улыбке, что даже заставило Бенерис угомониться. — Вы, люди, такие… — подошел он к ней в задумчивости пытаясь продобрать слова. — Наивные… — он остановился в полуметре перед ней со сложенными за спиной руками. — Честно говоря, я думал что ты умнее… даже как-то разочарован. Странная неловкая пауза, вдруг взгляд Бенерис переменился. Она широко распахнула глаза, будто осознав что-то, и начала озираться. Девушка коротко оглядела себя — она посмотрела на руки. Они все это время были свободными? Она не ощущала теперь пут. Однако она не могла из рассмотреть внимательно, их будто заволокла дымка. Вновь посмотрела на талморца. Жуткое исполосованное шрамами лицо незнакомого ей альтмера смотрело на неё по-хозяйски. Сердце девушки сжалось. — — Значит, это все… — …твой сон? — продолжил фразу незнакомец. — Сон… — прошептала девушка. — А я плод твоего воображения, — продолжал озвучивать её мысли мужчина. — Я не читаю твоих мыслей, я и есть твои мысли. —Иллюзия... Бенерис смотрела будто сквозь альтмера, в голове у неё то и дело мелькали события минувших дней. Нет, уж она не станет скармливать ему свои воспоминания. Она в момент начала представлять двух прыгающих под барабан хоркеров. Бенерис усмехнулась, она почувствовала странное радостное возбуждение, что искренне удивило собеседника. — Не важно, плод ли ты моей фантазии. Но даже в моей голове ты мой враг, а с врагами я разговаривать не желаю. Бенерис попыталась сконцентрировать в руке заклинание огненного шара. Она почувствовала, как рука начала нагреваться, но видимого эффекта не последовало. За спиной талморца неожиданно зажглась очень яркая и резкая вспышка, он резко начал отдаляться от неё, девушку потянуло вперёд вслед за ним. Тёмный силуэт незнакомца исчез в ярком свете. Бенерис продолжала куда-то притягиваться, вдруг она осознала, что на самом деле куда-то падает. Неожиданно наступила тьма.***
— Она почти активировала заклинание огненного шара! Немедленно сделайте с ней что-нибудь! — Мы вкололи ей в вену зелье успокоения, она должна перестать. Бенерис лежала связанной по рукам и ногам на деревянной кушетке. Из её носа потекла кровь. Рядом с ней находились странные стеклянные сосуды, заполненные специальными зельями, от этих сосудов из кожи и кишок животных были мастерски сделаны трубки, заканчивающиеся иглами на конце — последние уходили девушке под кожу, в вены. Гилберт перестал использовать заклинание, его глаза и руки начали медленно затухать. — Слава богам! Господин Гилберт! С вами всё в порядке? — альтмеры, что были лекарями Талмора окружили его, сидевшего над головой Бенерис. — Да, — хриплым низким голосом ответил эмиссар. Он почувствовал нечто мокрое у себя под носом. Гилберт рефлекторно дотронулся до этого места рукой и обнаружил пальцы испачканными кровью. Тут же кто-то подал платок. Он запрокинул голову, чтобы остановить кровотечение. — Все выйдете… Эмиссар Рулиндил, останьтесь. — Вы действительно мастер этого заклинания, — с неким трепетом в голосе сказал Рулиндил. — Однако настолько длительное его применение крайне опасно. Гилберт остро зыркнул на Рулиндила. Тот побледнел. Это немудрено, ибо эмиссар первого ранга, только что закончивший использовать заклинание телепатии, был действительно страшен: и без того грубые черты данные ему от природы пронизывали мимические морщины, говорящие о жестоком и скверном характере альтмера. А многочисленные шрамы разного рода говорили о его долгом и тернистом жизненном пути. За этот путь Гилберт научился так пугающе «кривляться», что порой своей мимикой пугал даже короля Саммерсета. — Уж не думаете ли вы, что я не знаю, что делать? — строго спросил он, держа белый платок под носом. Тот уже окрасился в яркий алый цвет. Рулиндил замолчал и плотно сжал губы. Гилберт, выдержав паузу, ответил. — Вся информация, указанная в отчетах Ливена подтвердилась, как и его ответы на допросе. Запиши это. — Да, эмиссар — кивнул он. — И все же… Вам не кажется он подозрительным? Очень похоже на выгорание. — Я разберусь со своим подчиненным сам, без ваших советов, уважаемый эмиссар — оскалившись в подобие улыбки сказал Гилберт. — А пока угомони этого доктора с его экспериментальными зельями. Пленница нужна нам живой. Её ещё предстоит депортировать в Сиродил. — Господин Велариан профессионал своего дела... — Господину Велариану следует проводить свои эксперименты на менее ценных пленниках. Так ему и передайте. Вопросы есть? Нет? Отлично. Делайте свою работу.***
Ливена вызвали к эмиссару Гилберту. Войдя он обнаружил его сидящим с прозрачным стеклянным кубком вина и листающим какие-то отчеты. Гилберт никак не отреагировал на присутствие Ливена. Он закрыл дверь за собой и смиренно ждал момента, когда начальник заговорит. Гилберт очередной раз пригубил вино и вздохнул. — Вино из Сиродила… Пойло. Ужасное. Скучаю по Саммерсетскому белому. К сожалению, в Скайриме это лучшее вино, которое можно хотя бы пить. — Позвольте поинтересоваться в чем смысл тогда пить то, что не нравится? — решил Ливен поддержать беседу, с типично высокомерным выражением лица. Прожив некоторое время среди своих коллег он вернул прежние привычки… однако сложно было сказать, что он был искренен. Он вновь надел на себя маску, которую, кажется, носил всегда и осознал это только недавно, «вернувшись» из образа Хиндила. — Я не тот, кто будет отказываться от своих привычек, — Гилберт не удостаивал подчиненного взглядом, предпочитая заниматься своими делами. — Присаживайтесь. Когда Ливен присел, Гилберт спустя некоторое время отложил отчеты в сторону закрыв папку и откинувшись на стул подхватил кубок. — Видите ли Ливен… Верность — в нашем деле очень важна. И верность не только партии. Верность самому себе. Вся наша жизнь состоит из привычек, которые прививают нам с самого далекого детства. Вы ходите так, как привыкли ходить, говорите так, как привыкли говорить, относитесь к окружающим так, как привыкли относится… — он выдержал паузу посмотрев на Ливена со значением. — Мыслите так, как привыкли мыслить. Из этого соткан наш характер, из этого сотканы мы сами. Попытка изменить своим устоявшимся привычкам приводит к разрушению личности... Хаос. Разрушение. Падомай... Лорхан… Талос… — он выдержал паузу. — Люди. Понимаете к чему я клоню? Ливен нервно сглотнул, опустив взгляд в задумчивости. Гилберт никогда не затевал философские беседы просто так. Ему следовало быть осторожным в той ловушке которую Гилберт выстраивает вокруг него. — Порядок. Система.. Ану. Ануриэль. Эт'ада. Эльфы. — продолжил ассоциативный ряд Ливен. — Кажется вы поняли… Вы так долго носили чужую маску… изменяли ли вы своим привычкам? — Мне казалось вас удовлетворили мои результаты, — мрачно парировал Ливен, все еще не решаясь встретиться с Гилбертом взглядом. — Более чем. Но вы вернулись другой личностью. Это замечаю не только я. Как же Ливен устал. Он выполняет свою работу. Выполняет честно. Не предает, не подрывает авторитет. И все равно Гилберта что-то не устраивает. Талмору мало одной лишь работы. Нужна искренняя вера в дело. Как он мог так много времени потратить на служение столь фанатичной структуре? Это раздражение отразилось на его лице лишь на мгновение. Но кажется это мгновение уловили цепкие глаза Гилберта. Если честно ему не хотелось ничего отвечать, но молчание означало согласие. — Я никогда не предам Талмор. — его голос звучал уверенно. — Я буду верно служить ему до конца своих дней. — Чтож, в таком случае я хочу поговорить с нами о нашей арестантке. Ливен нахмурился пытаясь понять о ком именно и Гилберт поспешил напомнить — Архимаг. Он удивленно посмотрел на начальника и уже было открыл рот для расспросов, но закусил себе губу, не дав вдруг нахлынувшему волнению вырваться наружу. — Да, пока вы отдыхали выполняя свою непыльную работу, моей группе удалось её схватить её в Рифтене и доставить сюда. Все строго секретно. Рад, что не просочилось даже слухов. Так или иначе… я покопался у неё в голове. Подробности увиденного я опущу. У людей столько мыслей и эмоций в голове, что пришлось напрячься, чтобы выявить дельную информацию. — проговаривая это он пренебрежительно поморщился отодвигая бокал недопитого вина. — Эленвен надеялась использовать перемирие в свою пользу, поехав вместе с Туллием на переговоры с Довакином… Вы кажется были с ним знакомы. Я это видел. — Рунольв. Норд. — кивнул он подтверждая его слова. — Пугающая сила. Опасная сила. — Его и правда решили послушать Туллий и госпожа Эленвен? — недоумевал, и даже вполне искренне, Ливен. — Он едва умеет читать. — Его дар. Дар от покровителя людей. Дар от Бога Обманщика. Представляет интерес для Талмора. Он надеется остановить конец истории, победив дракона времени сына Ануриэля. — Вы говорите легендами, — попытался со скепсисом намекнуть Ливен. — В этой Коллегии была весьма любопытная коллекция книг. Так или иначе, когда легенды воплощаются в реальности, мы не можем оперировать ничем кроме них. Довакин призвал две стороны конфликта Гражданской войны в Скайриме к миру. Предводитель бородатых полуграмотных мужиков Ульфрик тоже будет там. И я, изучив воспоминания арестантки теперь сомневаюсь в том, что это скажется на нас положительным образом. — Не скажется. — помотал головой Ливен. — Рунольв ненавидит Талмор. Он как любой еретик верит в Талоса. И узнав о том, что Бенерис здесь… — Ливен. Вы кажется забываете кто я, — вкрадчиво произнёс Гилберт, что по спине пробежали мурашки. — Прошу прощения… я забылся. Я понимаю о чем вы. Секретность, — закивал он. — Наше отделение Талмора не ожидает ничего хорошего, если к власти придет Ульфрик. Есть все шансы, что Довакин встанет на сторону мятежников. Будет неплохо если Эленвен спасет ситуацию, но я бы уже начинал залегать на дно… Вы же понимаете о чем я? — Неужели всё на столько серьёзно?.. — К сожалению, в скором времени власть Империи существенно ослабнет, Ливен. И такая сила как Братья бури вместе с такими могущественными союзниками как Довакин быстро подомнут Скайрим под себя. Мы ничего не сможем сделать с этим, но можем спасти наши начинания. Вы немногий из тех, кому я могу доверять здесь. Мы обязаны захватить власть в Талморском посольстве. Я бы хотел обойтись без жертв. Но… Увы. Будут те, кто станет нам сопротивляться. Сейчас, в отсутствие Эленвен, нам важно залечь на дно ради Талмора. Именно сейчас вы можете доказать свою преданность партии. Прищуренный взгляд Гилберта словно пронзал душу. Становилось не по себе. И все же Ливен Кивнул. — Я выполню любой ваш приказ во имя Талмора.