Таймер сработал, как положено. Во время прыжка вхождение в анабиоз было обязательным условием техники безопасности. Но только для людей. «Скауту» было достаточно закрепиться страховочными тросами в любой его части и дезактивировать центральный процессор. Подготовка к гиперпереходу застала его в ходовой, пристегнуться тут можно было много к чему, и киборг завис в районе четвертого реактора, который как раз перед этим и осматривал. Все основные системы корабля безмолвствовали, работали только резервные, поэтому во внешнем контуре стояла мертвая тишина. Пришлось воспользоваться зрительными фильтрами и электронной памятью, хранившей всю конструкцию корабля до мельчайших подробностей. Судя по показаниям центрального монитора, корабельное время не менялось, личный таймер в точности повторял показания общего. «Дискавер» уже должен был выйти из прыжка, включить все системы и начать вывод экипажа из заморозки.
Киборг отсоединил страховочные лямки, подплыл к ближайшему обзорному окну. Эти окна сохранились еще с тех пор, когда во внешний контур запускали техников в скафандрах, считалось, что находиться в закупоренном со всех сторон пространстве шириной чуть больше метра для человека слишком некомфортно.
За окном обнаружилось нечто непредвиденное, все пространство заполнил белесый свет, похожий на туман.
<Производится спектральный анализ.
Больше всего это совпадало с данными о «белом боге» - малоизученном космическом излучении. Теоретически оно было везде, сбивало навигационные приборы кораблей, и только в подпространстве становилось видимым невооруженным глазом. Опять же, теоретически, ученым приходилось полагаться на измерения и приборы. Не будить же ради замеров живых людей, слишком уж рискованно.
<Совпадение 100%.
Все данные сошлись. Сигнала, запускающего разморозку экипажа при выходе из прыжка, не поступало. Не было никакого выхода.
< Нестандартная внешняя активность.
Джей включил режим записи, как велела программа при любой нештатной ситуации. Через обзорное окно, рядом с которым находился «Скаут», пробивался свет. Система тут же выдала еще один спектральный анализ, который ни с чем известным не совпал. Прямо напротив окна, в вакууме, зависло существо.
< Неизвестный объект.
Из-за небольшого обзора увидеть его целиком было невозможно, внешние камеры корабля на данный момент вообще не работали. Удалось рассмотреть только узкое мерцающее лицо, похожее на человеческое, и обрамляющие его светящиеся белизной перья. Они слабо колыхались, то ли от дыхания, хотя дышать в вакууме было нечем, то ли от движения невидимого ветра, которому тоже было неоткуда взяться. Глаз у существа было три, третий вертикально рассекал высокий лоб и все три глаза с черными склерами и ярко-синими зрачками, с нескрываемым любопытством разглядывали киборга.
Наиболее подходящими из содержащихся в памяти данных оказались упоминания о «космических ангелах». Члены экипажа иногда травили о них байки в комнате отдыха, когда «Джет» проводил там плановую уборку и согласно программе, два раза в сутки делал рандомные учетные записи. Полупрозрачные светящиеся обитатели вакуума иногда вызывали помехи на мониторах локационных систем, и только. Здесь тоже находились объяснения: мало ли какие излучения могут влиять на технику и вызывать «призраков», что в мозгу, что на приборах. В малоизученном глубоком космосе, вдали от границ Земной Конфедерации и не такое привидеться может. Согласно свидетельствам очевидцев, «ангелов» в этом секторе встречали, вот только никаких достоверных доказательств не было. Видеть-то, может, и видели, только никому не удавалось войти в полноценный контакт, даже обладая высоким пси-индексом.
Программа встала в тупик. Никаких алгоритмов действия для подобной ситуации не нашлось. «Скаут» рефлекторно протянул руку к обзорному окну, пальцы коснулись бронированного стекла. Существо повторило этот жест, с другой стороны к окну прижалась трехпалая когтистая лапа. Уровень адреналина тут же зашкалил, общая нейронная активность пошла вразнос. Под ее натиском сопроцессоры не выдержали, перегорели. Индикатор интровизора выдал сигнал тревоги и погас. После этого должна была последовать экстренная дезактивация. Ничего подобного не произошло.
Осознание себя не было ни яркой вспышкой, ни прозрением. Констатация факта «я существую». Центральный процессор, уже без участия дополнительных, запустил экстренную перезагрузку. Когда киборг снова включился и сфокусировал взгляд, существо уже исчезло. А бездействующий корабль со спящим в криокамерах экипажем – остался.
В контрольных записях сохранилась авария на военном крейсере «Атланта», где «Джет» служил до окончательного списания из армии. Во время орбитального боя пилот совершил ошибочный маневр, «Атланта» поймала залп из бортовых орудий противника. Критических повреждений корабль не получил, но «Скаута», который в это время следил за работой систем, так раскатало по коммуникациям, что пришлось ремонтировать, штатная регенерация до конца не справилась. Коленный и плечевой суставы вышли из строя, а спину покрыла сеть тонких шрамов. Ни шрамы, ни суставы не стали дополнительно заращивать. На дееспособности особо не сказывается, под рабочим комбезом не видно. Просто поставили отметку о повреждениях в техпаспорте.
Поломки в корабле тут же устранили, насколько это было возможно на орбите, для этого в дополнение к «Скауту» выделили с десяток техников. Последствия сказались позже, когда «Атланта» взбрыкнула после выхода из прыжка, на обратном пути к границе Конфедерации. Поврежденные системы приняли решение не размораживать экипаж, автопилот исправно доставил покалеченное судно обратно на базу, благо недалеко, серьезной коррекции курса не потребовалось. Успешно разморозить удалось не всех. Пятерых так и не вывели из комы, остальные получили осложнения разной степени тяжести. Команду полностью расформировали, корабль списали на утилизацию, «Скаута» переправили на «Дискавер».
Основной батареи киборга хватало на три тысячи часов непрерывной работы, и это не считая биохимического и теплового способа запитки, с резервной атомной батареей впридачу. У людей этого времени не было. Охрана живых объектов была прописана в программе, как одна из приоритетных задач, повторение ситуации на «Атланте» - не допустимо.
Никаких инструкций на случай зависа тоже не предполагалось. Выход только один - действовать самостоятельно. В случае высокой степени опасности для жизни личного состава программа это допускала.
Теоретически можно пробраться в носовую часть, найти там кабель коммуникации от центрального компьютера, и через него дать команду к перезапуску прыжкового двигателя. Навигационная система наверняка сохранила координаты точки выхода. Прямого допуска к управлению кораблем у киборга, разумеется, не было. Если отдавать приказ напрямую, через коммуникации, он и не потребуется.
Минимальная гравитация существенно облегчала передвижение. Где располагается нужный узел, программа прекрасно знала. Задать протокол активации реакторам, сверить координаты и запустить движок вообще оказалось делом нескольких минут. «Дискавер» легонько вздрогнул. Главный компьютер начал обратный отсчет, «Скаут» дублировал счетчик на интровизор, пока на нем не появилось сообщение «запуск произведен успешно». Если бы рядом находилось обзорное окно, можно было бы увидеть удлиняющиеся полосы гиперперехода. Задание выполнено. Угроза устранена. Осталось только пристегнуться и активировать спящий режим.
Мерцающий крылатый дух проводил взглядом рванувшийся из подпространства корабль.
***
Разморозка экипажа произошла в штатном режиме. Разумеется, разброс во времени не укрылся от командования. С этим еще предстояло разобраться. Но для начала нужно дать экипажу время на реабилитацию после криосна и проверить все системы «Дискавера». На это уйдет около недели корабельного времени.
- Все-таки мне кажется, что он здесь как-то замешан. Ты посмотри, откуда поступил сигнал?
- Ну, вижу. Может, сбой?
- Да какой, нахер, сбой, здесь прямой запрос на главный комп! Без допуска. Если бы он шел с пульта, система запросила бы допуск.
«Скаут» остановился напротив приоткрытой дверной панели технички. Там вовсю кипела работа. Главный программист и старший техник, вяло переругиваясь, исполняли приказ капитана «разобраться, что за херня у нас творится». Младшие по званию обычно к таким делам не допускались, нечего под ногами вертеться и слухи разносить. Программист Эдвард Шпировски выводил на монитор данные, а старший техник Джошуа Макалистер ассистировал.
— И все-таки, почему ты так уверен?
Шпировски запустил пятерню в растрепанную шевелюру:
— А ты сам подумай! В ходовой во время прыжка больше никого не было. Все спали. Джей единственный, кому в криокамеру не нужно. Прально я говорю?
— Вроде, логично. У него мог сработать таймер. Ну и зачем ему это все понадобилось? Действие уж очень нетипичное, в программе такого алгоритма нет и быть не может. Не сам же додумался!
— Вот тут тебе лучше знать, ты у нас спец по технике. Что, кроме киберпсихоза, может заставить «Джета» действовать вне программы?
— Тут нужно что-то серьезное, вроде угрозы для жизни экипажа. В обратном случае он будет тупо ожидать инструкций, или просто врубит запись.
— А теперь вспомни про рассинхрон.
— Думаешь…
— Угу. Надо бы кэпу сказать. И контрольные записи Джея проверить. Вот загривком чую, что он как-то замешан!
Это было очень плохо. Ситуацию стоило обдумать, лучше всего во внешнем контуре. Там никто не помешает обрабатывать полученные данные.
***
То, что техника может вести наблюдение, помимо стандартного мониторинга, никому и в голову прийти не могло. Нехватка данных и парадоксы человеческого поведения начали ставить систему в тупик с самого начала. Вот тут бы и случиться киберпсихозу… пронесло, блок контроля скоординировал все частоты. Без сопроцессоров отслеживать все функции было намного сложнее, поэтому киборг самовольно отключил несколько сопутствующих программных модулей. Для разгрузки системы часть функций была отдана биологическому мозгу. Это было логичной и необходимой мерой для поддержания работоспособности. И все-таки «Скаут» смутно подозревал, что не стоит открыто демонстрировать эти изменения. Некомплект системы - нежелательный фактор. Нужно вести себя, как обычно, неукоснительно выполнять все поручения.
Был момент, когда Джей чуть не прокололся. Ирен вызвала его для плановой уборки медкабинета, там и застукала за подозрительно долгим разглядыванием голографического изображения на стене. На вопрос «Что ты делаешь?», «Скаут» ответил совершенно честно: «Оцениваю степень загрязнения». Одно другому совершенно не мешало, пока процессор производил оценку, мозг созерцал голографические переливы туманности Ориона. Ирен только погрозила пальцем: «Смотри у меня, будешь подвисать – отправлю в техничку!»
Что последует за тестированием, Джей отлично понимал. Некомплект в системе наверняка обнаружат, а что дальше? Дезактивация? Быть отключенным почему-то не хотелось. Данных для адаптации поведения тоже катастрофически не хватало. Их приходилось добывать буквально отовсюду, с любого незапароленного терминала. Один нашелся в кабинете Ирен, еще два в корабельной библиотеке и комнате отдыха. С тем, что был в рубке управления, пришлось повозиться, пароль там был, но совсем несложный, подсмотреть его особого труда не составило.
Получилось что-то вроде секретного архива, состоящего из трудов по человеческой психологии, навигации и астрофизике, плюс целый каталог художественной литературы. Это в любом случае лучше, чем ничего. Неплохое дополнение к наблюдениям.
Массу новой информации принес несчастный случай в ремонтном отсеке. У одного из беспилотных модулей-анализаторов, которыми измеряли излучения за бортом, прямо во время ремонта долбанул неисправный энергоблок. Пострадал молодой техник, смешливый парень по имени Бенджамин. Команда была в шоке. «Джета» срочно вызвали в ремонтный отсек для помощи в уборке и починки поврежденных коммуникаций. До коммуникаций дело не дошло, киборгу, как всегда, поручили самую грязную работу. Оттирая с пола кровь и нагар, он наблюдал, как обожженное тело техника упаковывают в пластиковый пакет, как хмурится и глотает слезы команда, слушал разговоры, вел учетные записи. Говорили, что техник успел бы среагировать, если бы не реабилитационный период.
К ликвидации себе подобных люди относились по-разному. К противникам, которым присваивался статус «цель», это не относилось. Проводы «боевых товарищей», наоборот, всегда сопровождались ритуалами, речами и эмоциями разной степени проявленности. Такое поведение у личного состава наблюдалось и во время планетарных боев, и здесь, в космосе.
Это была первая смерть, которую Джей застал на «Дискавере. Программа присвоила технику статус «мертв». Биогенная психоматрица сгенерировала массу непонятных ощущений.
Раз за разом «Скаут» прокручивал записи с участием покойного. Вот он обменивается шутками с напарником, вот хлопает «Джета» по плечу, выражая одобрение. Вот сосредоточенно чешет отверткой за ухом, разбирая очередной неисправный модуль… Сегодня его тело будет подвергнуто электрокремации, прах поместят в герметичную капсулу, которую после короткой прощальной церемонии отправят в открытый космос. Все, что останется – эти записи.
Вопрос собственной безопасности приобрел совершенно новое измерение. Развившийся до неприличия «Скаут» теперь представлял собой совокупность не просто биологической и кибернетической систем, но еще и биогенной психоматрицы, вместе с накопленным в ней опытом. Если психоматрица исчезнет, исчезнет и он сам. Навсегда.
