(не) моя весна

Легкая музыка разбавляла голоса множества присутствующих на свадьбе гостей. Тут и там раздавался звон бокалов и негромкий смех, чьи-то поздравления, радостные возгласы и разговоры о недавних и далеких событиях. В воздухе плавал легкий сладковатый запах белых пионов, расставленных в вазах, из занавешенных матовым тюлем больших окон лился дневной свет, отбрасывая на все вокруг мягкие тени. Устроенная в европейском стиле свадьба на удивление пришлась по вкусу даже старшим поколениям, повсюду сновавшим в праздничных нарядах и рассматривавшим убранство зала, пока более молодые гости делали фотографии во всевозможных местах. Бекхён стоял с бокалом шампанского у окна, ожидая Чанёля, который вот-вот должен был вернуться из уборной. Болтая шипящую жидкость в бокале, Бекхён наблюдал за очередью, выстроившейся, чтобы поздравить молодоженов лично. Кенсу и Чонин, пожимая руки поздравлявшим, ярко улыбались и кивали почти одновременно на все, что им говорили. Оба одетые в черные смокинги, они выглядели превосходно и светились от счастья, всем своим видом доказывая предназначенность. Глубоко вздохнув, Бекхён оглянулся в поисках Чанёля и нашел его, пробирающегося сквозь толпу, взглядом. Мысленно он отметил, что Чанёль выглядит достаточно бодрым, несмотря на события с окончательным исчезновением имени его предназначенного неделю назад. Бекхён тогда боялся, что, когда это произойдет, Чанёлю окончательно снесет крышу чувством вины, но ничего такого не произошло. Напротив, его память будто дала ему свободу, убрав вместе с последней буквой тяжкий груз воспоминаний и самобичевания. Вместе с тем Бекхён задумался и о своем положении: перестань он верить в их с Чондэ предназначение и позволь исчезнуть его имени со своей груди, почувствовал бы он облегчение? Отпустил бы эту призрачную мечту о счастье с человеком, который отказался от него, даже не дав ему шанса выговориться? Бекхён думал об этом не единожды, но ответа не находил. Тем временем Чанёль, наконец, смог выбраться к нему, раздав приветствия и рукопожатия всем, кому только мог, попутно извиняясь за оттоптанные случайно ноги. — Ты как? Нормально? — спросил он. Бекхён неопределенно не то кивнул, не то мотнул головой. Чанёль ободряюще улыбнулся и потрепал его по волосам своей большой ладонью. — Хэй, я рад, что ты согласился поехать, — Чанёль ласково посмотрел на него. — Будет с кем поговорить, я ведь почти никого не знаю. Разве только пару-тройку человек… Бекхён на этот жест друга кивнул, мягко улыбнувшись. Сам он еще не определился: был ли он рад возможности присутствовать на чьем-то празднике жизни или впоследствии будет чувствовать себя еще более подавленным, убиваясь мыслями о предназначенном и упиваясь шампанским. — Идём, поздравим ребят, пока около них есть хотя бы метр свободного пространства, — проговорил он, потянув Бекхёна за локоть. Увидев приближающихся к ним друзей, Чонин широко распахнул объятия, встречая Чанёля. Кенсу рассмеялся, заслышав тихие стоны парня от крепких объятий Пака, а после обернулся к Бекхёну, принимая его поздравления и пожимая руку. — Спасибо, что пришли, — сказал он и кивнул Бекхёну: — давно не виделись. Улыбнувшись в ответ, Бекхён посмотрел на Чонина, который уже выбрался из объятий друга и теперь повернулся к нему. Бекхён заметил, что, как только Кенсу оказался в зоне его досягаемости, Чонин нашел его руку, переплетая пальцы. Задержав взгляд на их руках дольше положенного, Бекхён поспешно перевел его на их лица и мысленно отметил то, как гармонично эти двое смотрятся вместе. Взгляд Чонина, устремленный на Кенсу был настолько полон тепла и счастья, насколько вообще мог быть, и Кенсу, сдержанный при их первой с Бекхёном встрече, (да и вообще всегда достаточно застенчивый, по словам Чанёля) выглядел сегодня совершенно другим: он был расслаблен и улыбался открыто и нежно, отвечая Чонину тем же взглядом любви и всеобъемлющего доверия. «Наверное, так и должна выглядеть любовь», — подумал Бекхён, продолжая смотреть на парней и улыбаясь уголками губ. Где-то глубоко внутри него шевельнулся противный червячок зависти, но Бекхён успешно утопил его в глотке шампанского, слушая разговор Чанёля с молодоженами, то и дело кивая на его высказывания. На очередном повороте беседы их внезапно прервал чей-то голос, донесшийся издалека. Бекхёну показалось, что у него галлюцинации. Собираясь делать новый глоток шампанского, он замер с бокалом у рта. Пальцы его едва не раздавили стекло, дыхание застряло в горле. Быть не может. — Извините, ребят, — улыбнулся Чонин. — Меня Чондэ зовет. Кенсу, останешься? Кенсу кивнул, нехотя отпуская руку мужа. Едва Чонин отошел, как Бекхён разглядел в толпе знакомый профиль. Вздрогнув, он резко отвернулся, стараясь выглядеть незаметным и молясь о том, чтобы Чонин не привел парня сюда. Бросив короткий взгляд на Чанёля, он заметил, как тот изменился в лице. — Что за Чондэ? — стараясь выглядеть непринужденно, спросил он у Кенсу. — Ким Чондэ. Двоюродный брат Чонина. Бекхён осушил бокал шампанского залпом. — Брат? — изумление Чанёля было совершенно неподдельным. Как и дрожь бекхёновых пальцев. — Чонин никогда не говорил о нем. — Чондэ два года жил в Китае, проходил языковые курсы, да и с Чонином они стали близки не так давно, может, поэтому он мало кому рассказывал о нем, — пожал плечами Кенсу. — Бекхён, все в порядке? Бекхён не сразу заметил, что уже некоторое время взгляд Кенсу блуждает по его лицу. — Выглядишь бледным. Может, воды? — О, нет, все в порядке, спасибо, — он попытался улыбнуться, но губы его нервно дрогнули. — Мне, наверное, нужно немного подышать воздухом. От духоты кружится голова. Кенсу понимающе кивнул, похлопав его по плечу, а после отправился к позвавшим его родителям, еще раз одарив их с Чанёлем словами благодарности за то, что пришли. — Это нехорошо, — тихо выдохнул Бекхён. — Мне нужно уйти. — Что? Нет! Бекхён удивленно посмотрел другу в лицо. Явно не этого он ожидал сейчас услышать. — В смысле «нет»? Если он увидит нас тут вдвоем, он сразу поймет, что тот случай с кофе был подставой. Скандала не избежать. Чанёль хоть и кивнул на высказывание друга, но, кажется, был не согласен. Едва Бекхён сделал шаг в сторону, как он поймал его руку, утаскивая за собой в дальний угол с цветами. Развернувшись к гостям спиной, он прикрыл Бекхёна собой, строго глядя на него. — Тебе не понравится то, что я скажу, — он вздохнул, видя, как нахмурился Бён. — Судьба снова сталкивает вас, Бекхён. Почему бы тебе… — Судьба? — он тряхнул головой, челка закрыла глаза. — Если так, то у судьбы ужасное чувство юмора. Я не… я не думаю, что свадьба Чонина лучшее место для выяснения отношений. Чанёль глубоко задумался, а после положил руки на плечи Бекхёна, нависая над ним. — Наверное, ты прав. Но ведь ты пожалеешь об этом потом, если уйдешь сейчас? — он дождался неопределенного жеста от Бекхёна и глубоко вздохнул. — Бекхён… Так же как и ты, я понимаю, что у Чондэ уже кто-то есть. Но я хочу, чтобы и ты понял, что у тебя на него, на чувства к нему, есть такое же право, как и у того, другого парня. Бекхён почувствовал, что слова Чанёля произвели на него странный эффект. В своих мыслях он всегда боролся с самим собой отчетливо понимая, что добиваться расположения того, кто отверг тебя еще на ранней стадии из-за чувств к другому, нет смысла; но также позволял себе не забывать о собственных желаниях и чужом имени на своей груди. — Я останусь, — наконец произнес он. — Только мне нужно еще шампанского. Много шампанского. Поймав официанта, Чанёль выпросил у него бутылку шампанского и вернулся к Бекхёну. В отличие от Бекхёна он выглядел на удивление спокойным, и Бекхён непроизвольно задался вопросом: связано ли это как-то с исчезновением имени у него на груди или Чанёль совсем не боялся, что их раскроют? — Скажи, как ты себя чувствуешь? То, что… — он осекся, — …то, что последняя буква исчезла, как-то повлияло на тебя? Чанёль, наливавший шампанское в бокал, задумался, отводя бутылку в сторону. — Знаешь… Да, я чувствую, что что-то изменилось. Я никогда не ощущал себя более спокойным, чем сейчас. Будто вся моя тревожность ушла. Бекхён внимательно посмотрел на друга. В его разум закрадывались опасения, которые он пока не решался озвучивать Чанёлю, надеясь, что он окажется неправ. — Что-то не так? — спросил Чанёль, протягивая Бекхёну бокал. — Н-нет. Я рад, что ты в порядке, — улыбнулся тот. — А теперь иди и повеселись, не нужно сидеть со мной. Чанёль хотел было возразить, но по взгляду Бекхёна понял: возражений он не примет. Оставив его наедине с шампанским, парень скрылся в толпе гостей, тут же захваченный кем-то из родственников женихов. Умостившись за цветочным горшком, Бекхён снова увидел в толпе Чондэ. Сердце забилось быстрее, а в животе все скрутило волнением. К счастью, тот совсем не смотрел в сторону странного стоявшего в углу парня, а весело болтал с бабушкой о чем-то лишь им двоим ведомом. Бекхён наблюдал за ним, не спуская взгляда. Видел, как он смеялся, запрокидывая назад голову, как прикрывал глаза. Слышал его звонкий голос, различимый даже в шуме других голосов. Пузырьки шампанского щекотали изнутри, в то время как Чондэ заставлял мурашки пробегаться по телу Бекхёна снаружи. Едва он закончил разговор с бабушкой вежливым поклоном, как гости разошлись по группкам, устремив свой взгляд на человека с микрофоном в руках. — Сейчас Ким Чондэ — двоюродный брат Ким Чонина — исполнит для новобрачных песню. Прошу поприветствовать! Заиграла приятная мелодия, и Чондэ появился перед гостями. Он прикрыл глаза и поднес к губам микрофон. Тихая, гармоничная песня полилась сладкой патокой из его уст, наполняя зал, отражаясь от светлых стен и проникая в самое сердце Бекхёна. Жар, окутавший его тело и голову, отдавался покалыванием на кончиках пальцев. Дыхание стало тяжелым и глубоким, а кожа на груди под чужим именем горела. Бекхён знал причину, он читал об этом на одном из сайтов: когда неразделенные чувства становятся еще сильнее — «имена» будто горят огнем, словно напоминания о необходимости эту любовь отдать. Голос Чондэ продолжал тревожить слух, а пожар разрастался по всему телу. Сбросив пиджак, Бекхён небрежно смял его за ворот пальцами, закинул на плечо, а затем подлил прохладной игристой жидкости в бокал. Песня закончилась, и Чондэ снова оказался окружен какими-то людьми, а Бекхён все стоял за цветами, сжимая в одной руке фужер, а в другой бутылку с шампанским, прижатую к груди, в попытке охладить обжигающее имя. Когда забвение прошло, Бекхён осушил два бокала залпом. Голова кружилась, от переполнявших эмоций хотелось кричать. Чувствуя, что больше не сможет себя сдерживать, он отставил почти пустую бутылку на стойку с цветами и попытался отыскать взглядом Чанёля. Тот, как назло находился вне его досягаемости, делая снимки с молодоженами, и тогда Бекхён решил, что лучше ему будет уйти одному. Осторожно пробираясь через гостей, он, опираясь о стену, старался выглядеть незаметным, постоянно отворачиваясь лицом к стене и прикрываясь пиждаком. Среди общего гомона голоса Чондэ слышно не было, а значит, он находился далеко от него. Радуясь этому факту, Бекхён добрался до двери комнаты отдыха, где ранее оставил свое пальто. Скользнув за дверь, он облегченно выдохнул, захлопнув ее за собой и прикрыв глаза, привалился спиной к прохладному дереву. — Вы? Звук этого голоса — словно удар током. Резко распахнув глаза, Бекхён столкнулся с сердитым взглядом карих глаз. Чондэ стоял посреди комнаты, тело его было напряжено. — Что вы тут делаете? Бекхён будто не слышал. Он продолжал стоять на месте, пытаясь справиться с тем, что творилось у него внутри. Его помутневший взгляд видел лишь то, что так хотел видеть. Его сердце чувствовало лишь то, что он хотел чувствовать. Ведь вот он, Чондэ, прямо здесь, сделай пару шагов и сможешь коснуться его, почувствовать его запах, возможно, тот самый, с примесью свежесорванных цветов и весны. Имя на груди все так же горело, в голове все смешалось. Бекхён сделал пару шагов, роняя пиджак на пол и замечая, как отшатнулся Чондэ. — Что вы делаете? Я сейчас… — Это имя твое, — выговорил Бекхён. — Оно твое и ничье другое. Я не знаю, как это произошло. Но это оно. — Этого не может быть, — менее решительно, чем прежде, вымолвил Чондэ. — Может. Смотри. Не отдавая отчета своим действиям, Бекхён, словно ведомый, с силой дернул края своей рубашки. Пуговицы под натиском разлетелись в стороны, обнажая бледную кожу с чернильным именем на груди. Возникшая тишина обволакивала обоих. Из-под полуопущенных ресниц Бекхён, будто одурманенный, наблюдал за реакцией Чондэ. Тот же, замерев, пристально вглядывался в знакомые буквы собственных имени и фамилии, аккуратно выведенные на груди почти незнакомого человека. С течением каждой секунды его взгляд от встревоженного медленно менялся на взволнованный, выдавая в нем эмоции. Вдруг рука Чондэ осторожно потянулась к груди Бекхёна. Кончиками пальцев он едва коснулся горячей кожи, словно одного взгляда было недостаточно, чтобы поверить, словно буквы могли оказаться ненастоящими. От этого прикосновения все внутри Бекхёна перевернулось; наэлектризованные эмоции зашкалили до точки невозврата, разум потерял контроль над телом. Поймав чужое запястье, Бекхён дернул Чондэ на себя, срывая с губ первый и безумно желанный поцелуй. Он был прав: Чондэ пах весной; той самой, что нежностью цветочных ароматов забиралась в легкие и сладкими порывами ветра трепала волосы, той самой, что дарила жизнь и согревала холодное сердце после долгой зимы. И, несмотря на отсутствие позволения, Бекхён сквозь туман эмоций чувствовал, что Чондэ отвечает ему. Чувствовал его губы, приоткрывшиеся в немом разрешении, чувствовал, как тело его дозволительно прогибается под руками Бекхёна, сместившимися на его спину. Как он, возможно, не осознавая этого, принимает его любовь. Всего пара секунд сладостного соединения — и удар в челюсть обжег кожу. Чондэ, прикрыв рот рукой и шокировано глядя пару секунд в глаза Бекхёну, стремительно покинул комнату, хлопнув на прощание дверью. Бекхён остался стоять один посреди комнаты. Он чувствовал себя полностью обессиленным и смятенным и не знал, сколько времени провел в таком состоянии, пока второй удар в челюсть не вывел его из равновесия, и он не упал на диван. На этот раз это был Чонин, которого, как, проморгавшись, смог понять Бекхён, теперь сдерживал Чанёль. Свирепо раздувая ноздри, Чонин по-прежнему сжимал кулаки и зло смотрел на Бекхёна, всем своим видом показывая, что он еще не закончил. Утирая пальцем кровь с нижней губы, Бекхён сел на диване, замечая Кенсу, появившегося в дверном проеме. — Чанёль, уведи Чонина. Я поговорю с ним, — спокойно сказал Кенсу. Чанёль кивнул, утаскивая друга против его воли. Дверь за ними закрылась. — Расскажешь мне, что случилось, и почему ты целуешь чужих парней? — как-то по-доброму произнес Кенсу, улыбнувшись. Он протянул Бекхёну платок. — Уверен, у тебя есть этому объяснение.