I don't feel so good. Imagines

      — Ох чёрт, — выдыхаешь ты. — Как же страшно.       — Это же была твоя идея, — напоминает Рэй, поправляя очки. Ты точно знаешь, что он волнуется. Быть может, даже сильнее чем ты сама. Но он, как обычно, не подавал вида. Его спокойствие и непоколебимость уравновешивают взбалмошность и эмоциональность, которые были свойственны тебе. Хоть ты и не можешь понять, как можно быть таким непрошибаемым, не сидя при этом на определённых препаратах. А Рэя же наоборот, чаще всего, забавляет твоё сумасбродство. Вы как бы дополняете друг друга.       — А у тебя что, есть получше?       — Я дам этому подонку Флэтчеру то, что он просит, заберём у него фотки и спалим их у меня на заднем дворе.       — А потом он снова подловит нас где-нибудь и выставит ещё более сумасшедший счёт.       — Можем разбежаться.       — Что? — не веришь своим ушам ты.       — На время. Можешь погостить у бабушки в Америке, а когда всё уляжется, вернёшься и мы…       — Я вот сейчас даже не знаю, чего мне хочется больше — ударить тебя или ударить.       — Это всего лишь один из вариантов, Т/и. Чего ты сразу кипятишься?       — Если хочешь бросить меня, то так и скажи.       — Да не хочу я тебя бросать.       — Тогда к чему этот идиотский план? Разбежаться? Уехать к бабушке? А потом вернуться и узнать, что ты «сбежался» с какой-нибудь долбанной обдолбанной аристократкой? А знаешь, что? Пошёл ты, Рэймонд!       Ты дёргаешь ручку, в попытке открыть дверь, но она не поддаётся. Тебе нужно срочно выйти на воздух, иначе ты наговоришь лишнего. Или сделаешь что-то, о чём потом пожалеешь. Ты дёргаешь снова и снова. Безрезультатно.       — Т/и.       Ты игнорируешь Рэя.       — Т/и, оставь машину в покое. Мы ещё не договорили.       — Что, ещё один офигительный план придумал? Надёжный, как швейцарские часы?       — Всё сказала?       — Нет, но я проявлю милосердие и дам тебе шанс оправдаться, — ты откидываешься на спинку пассажирского сиденья, скрещиваешь руки на груди и выжидающе смотришь на Рэймонда. — Давай, начинай.       Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом, передумав, закрывает. Вздыхает. Поправляет очки. Отворачивается. Смотрит в окно, избегая твоего взгляда.       — Иногда с тобой бывает… тяжело, Т/и. По-настоящему тяжело. Ты прекрасная девушка, просто потрясающая. И я очень… очень сильно тебя люблю. Но иногда у меня возникает чувство будто я хожу по минному полю. Ты взрываешься из-за какой-то ерунды, начинаешь кричать, размахивать руками и убегать. А я не знаю, как себя вести в такие моменты. Я просто… не знаю.       Твоё сердце болезненно сжимается, когда ты слышишь такие слова от Смита. Ты осторожно опускаешь ладонь на его предплечье.       — Рэй.       Он молчит.       — Рэй, — уткнувшись лбом в его плечо, шепчешь ты. — Впредь я постараюсь не вести себя как избалованная сука, идёт?       Вместо ответа Рэймонд приобнимает тебя, притягивая к себе.       — Мне стоит расценивать это как показатель того, что у нас всё хорошо? — спрашиваешь ты.       — Нууу… — тянет он. — Не знаю. Но я проявлю милосердие и дам тебе шанс…       Ты отстраняешься и с раскрытым от удивления ртом смотришь на него. А потом до тебя доходит. Он тебя дразнит!       — Ах ты! — ты раздосадовано хлопаешь его по колену. Рэй сохраняющий до этого абсолютно непроницаемое выражение на лице, вдруг начинает хохотать.       — Видела бы ты своё лицо Т/и!       — Прекрати, — ворчишь ты, с трудом сдерживая улыбку. — Ты случайно не забыл, что мы с тобой в полной жопе вообще-то?       — Кстати об этом, мы идём сдаваться Майклу или всё-таки рассмотрим другие варианты?       — Другие варианты отметаются.       — Это почему?       — Потому что папуля уже стоит на крыльце и машет нам рукой. Так что, Рэймонд, улыбаемся и машем ему в ответ, заходим в дом и выкладываем всё, как есть. Пути назад нет.

***

      — Рэй.       — Босс.       Мужчины пожимают друг другу руки. Когда Рэймонд отходит, отец выжидающе смотрит на тебя.       — Привет, пап, — ты широко улыбаешься и заключаешь Микки в крепкие объятья.       — Ну привет, — он легонько похлопывает тебя по спине, потом отстраняется, внимательно вглядываясь в твоё лицо. — Что-то случилось? У тебя проблемы? Тебе снова угрожали?       — Нет, пап. С чего ты взял?       — Ты приехала с Рэем. Каждый раз, когда происходит какое-то дерьмо, которое ты пытаешься сохранить от меня в секрете, вы двое оказываетесь вместе.       Рэймонд за твоей спиной закашливается.       — Ну, вообще-то, кое-что действительно произошло, — сдаёшься ты.       — Кому-то грозит смертельная опасность?       Ты думаешь, что да — тебе. И Рэю. Но решаешь не озвучивать свои соображения и не подкидывать папеньке идею.       — Нет.       — Тогда этот разговор может подождать ещё десять минут. Мы с Розалинд собирались выпить чая на террасе. Присоединитесь?       Тебе не очень хочется говорить на такую личную тему при мачехе, но выбора у тебя нет. И Рэймонд, прекрасно понимая причину твоих сомнений, отвечает за вас обоих.       — С удовольствием, — говорит он.       — Да, — киваешь ты.       — Отлично, — хлопает в ладоши отец. — Я распоряжусь. А вы пока идите руки помойте с дороги. Ждём вас на террасе.

***

      — Ты не обратил внимания, у него была с собой пушка? — спрашиваешь ты, прислонившись спиной к двери уборной, пока Рэй моет руки.       — Что?       — Пушка у него была с собой? Потому что если нет, то мы вполне можем успеть свалить, пока он будет бежать за ней до кабинета.       Рэй выключает воду и разворачивается к тебе.       — Т/и…       — Мне так страшно не было никогда в жизни. Боже, да я сейчас сознание потеряю.       — Так, дыши. Всё в порядке. Всё хорошо. С чего ты вообще взяла, что он отреагирует… негативно?       — Помнишь Джоуи?       — Это того, который с чёлкой?       — Нет, с чёлкой был Томас. Джоуи в широких красных штанах.       — Аааа, он же ещё запутался в них, убегая от Майкла, когда тот вышел на балкон с дробовиком.       — Отец ненавидел всех моих парней.       — Но, Т/и, они и правда, были теми ещё придурками.       — Всего лишь неформалами. А как думаешь он отнесётся к правой руке наркобарона?       — Нет, ну если так посмотреть…       — Рэй, скажи, ты уедешь со мной?       — Что?       — Если он не… если он не сможет это принять. Ты уедешь в Америку вместе со мной? Там мы сможем начать новую жизнь. Моя бабушка… она поможет нам.       — Т/и…       — Да, я понимаю, что тут вся твоя жизнь, связи, дом, в конце концов. Я понимаю, что не имею права просить тебя бросить всё это и сбежать со мной в неизвестность, но…       Ты шмыгаешь носом. По щекам уже давно бегут слёзы. Рэймонд молча смотрит на тебя и его молчание тебя убивает. Нет, зря ты вообще об этом заговорила. Не нужно задавать вопрос, если боишься услышать на него ответ.       Наконец Рэй подходит ближе и осторожно приобнимает тебя. Ты вцепляешься в его пальто как в спасательный круг, прижимаешься к мужчине так сильно, будто боишься, что если отпустишь, то потеряешь его навсегда.       — Т/и, почему ты никак не поймёшь? — он успокаивающе поглаживает тебя по спине. — Ты — вся моя жизнь. И за тобой я хоть на луну готов улететь.       — Я так тебя люблю, — шепчешь ты, прежде чем поцеловать его.

***

      Рэй отправился к твоему отцу и Розалинд, а ты осталась в уборной, чтобы привести себя в порядок. Дорогущая водостойкая тушь не выдержала накала страстей и теперь на твоих щеках красуются чёрные полосы. Ты умываешься, вытираешь лицо и отмечаешь на нём предательский румянец. Подкрашиваешь губы и улыбаешься своему отражению. Теперь ты знаешь, что как бы всё сегодня ни обернулось, вы с Рэем будете вместе.       — Извините, мне нужно было припудрить носик, но вот, я здесь, — говоришь ты, занимая за столом место между Рэем и мачехой. — Добрый вечер, Розалинд.       — Добрый вечер, дорогая, — улыбается она. — Ты не предупреждала, что заглянешь. Мы сегодня не ждали гостей. Ни тебя, ни Рэймонда.       — Разве мне нужно предупреждать собственного отца и любимую мачеху, что я хочу их навестить?       — Вообще-то, согласно этикету…       — Брось, Розалинд, — отмахивается отец. — У них с Рэем снова от меня секретики и мне интересно знать, какие на этот раз. Ну, кто начнёт?       Вы с Рэймондом переглядываетесь. Тот вздыхает, принимая тот факт, что начнёт он.       — Флэтчер объявился, — говорит он, отпивая из фарфоровой чашки эрл грей. — Снова.       — Это тот мерзкий журналюга? Разве он ещё не на дне Темзы?       — Нет, — качает головой Рэй. — К сожалению, нет.       — И как этот Флэтчер связан с моей дочерью?       — Он сделал… некоторые снимки.       — Компрометирующие, — добавляешь ты. — И теперь требует очень много денег, чтобы они не были опубликованы.       Отец давится чаем и закашливается. Розалинд заботливо похлопывает его по спине.       — Ты на них голая? — спрашивает Майкл, ошарашенно глядя на тебя.       — Что? Нет! — возмущаешься ты. — Как тебе в голову такое могло прийти?       — Сейчас многие отправляют своим партнёрам интимные фото, — пожимает плечами Розалинд и потом, поймав на себе странный взгляд Майкла, добавляет. — Но мы, конечно же, так не делаем.       — Да не отсылала я никому никаких таких фото!       — Тогда что на тех снимках? — спрашивает отец.       — Я… — отвечаешь ты. — И мой… и мой парень.       — Твой парень? — переспрашивает он. — У тебя есть парень?       — Есть.       — И давно?       — Больше года.       — И почему я не в курсе? Кто он? Рэй, ты знал об этом? Чёрт, конечно же ты знал и покрывал её!       Рэй смотрит на твоего отца, будто перебирая в голове миллионы вариантов ответа, чтобы выбрать наименее травмирующий, потом отставляет чашку с недопитым чаем в сторону.       — Да, Майкл, я знал.       — И кто он? Снова какой-нибудь наркоман или, того хуже, поехавший эко-активист?       — Это я.       Впервые с начала этого безумного «чаепития» за столом повисает мёртвая тишина. Шокированный Пирсон переводит взгляд с тебя на Рэймонда. И обратно. Ты же смотришь только на Рэя. Выражение его лица непроницаемо, но ты чувствуешь, что прямо сейчас в вас обоих что-то переменилось. На душе стало так легко, как не было, кажется, никогда.       — Так значит вы двое… ну… это… — отец не может подобрать слов.       — Да, — киваешь ты. — И это тоже.       Вдруг Розалинд поднимается с места, похлопывает твоего отца по плечу, легонько чмокает в макушку и уходит.       — Я только что проспорил ей тысячу баксов, — отвечает на твой немой вопрос отец.