B.P.

—1— Когда Майкл вернулся от бабушки, он неожиданно застал дома еще и отца. Если Шерлок и разговаривал с ним, то отец вида не подал. Майкл боролся с желанием высказаться немедленно, но голосок в голове твердил: «А, может, не надо? Может, подождать, пока Шерлок выполнит обещание? Или папа сам заведет разговор?» Кроме того, Майки рассудил, что скауты шли под грифом «важно», а у них за столом не говорили о делах. Поэтому мальчик, очень рискуя выдать себя, спросил отца о мустанге, и Майкрофт ответил, что он в лошадях не специалист, но может узнать у знакомого, который их разводит. Мирное завершение семейного ужина убедило Майки, что пока паниковать рано, но он совершил большую стратегическую ошибку: ушел к себе. Ему очень хотелось остаться с отцом — он соскучился, но боялся проговориться, а дальше вообще ждала неизвестность: как отец отреагирует? Что он скажет? Вдруг рассердится? В сеть он выходить не стал, а залег на постели с учебником истории, который читал уже далеко вперед, записывая себе в блокнот те события, про которые хотел бы узнать что-то еще. В дверь постучали, и вошел отец. — Пап, почему ты всегда стучишь, когда входишь ко мне? У меня и дверь до конца не закрыта. — Потому что ты, например, можешь разговаривать в скайпе с Патрицией. Да мало ли… Это твоя территория. Ты же стучишь, когда входишь к нам в спальню. — Майкрофт присел на кровать. — Мы, конечно, поедем в лес, но объясни: почему ты не поговорил сразу со мной? — Ты сердишься? — жалобно спросил Майкл. — Я просто хотел, чтобы ты точно согласился, понимаешь? Бабуля меня уже отругала, ну то есть она сказала, что я ставлю Шерлока в неловкое положение. Ты же не рассердился на него? Бабуля, конечно, выразилась иначе — «в дурацкое положение», но Майки решил выбрать слово поприличнее. — Я не сержусь, а слегка в недоумении, — ответил Майкрофт, разглядывая страницу учебника. — Во-первых, потому что я полагал, что ты мне доверяешь в некоторых вопросах. Во-вторых, я не совсем понимаю, почему ты решил, что Шерлок — лучший кандидат на то, чтобы меня в чем-то убедить? — Я доверяю, что ты! При чем тут это? Ну... я хотел... я не знаю, как объяснить... я хотел быть, как ты. Ну, ты же вот всегда можешь всех убедить? Я хотел посмотреть, смогу ли я уговорить Шерлока упросить тебя. И, конечно, он лучший кандидат, а кто же еще? А мне очень надо в лес... я там... пообещал сдуру. Я не хотел тебе говорить... но я сам виноват, что так все вышло. — Майкл, скажи мне, пожалуйста, обязательно устраивать такие манипуляции с членами семьи? — спросил Майкрофт, почувствовав себя почему-то каким-то домашним тираном. — Что это за эксперименты? Мне очень это не нравится. — Я хотел походить на вас, потому что вы все можете. — Майкл, ты не понял. Такие манипуляции — это вообще не способ существования в семье. И потом, если уж ты по какой-то причине не решался поговорить, то тебе бы стоило обратиться к Грегори. — Ну, он бы сделал так, как хочешь ты, — я что, не знаю, что ли? — сказал Майки, но сообразил, что тон выбрал неверный, и тут же затараторил — не хуже дяди: — Пап, ну тебя же никто не сможет переспорить, кроме Шерлока, даже, наверняка, Ее Величество. — На лице Майкрофта все-таки промелькнула улыбка, и Майки воспрянул духом. — Вот смотри: я бы тебе рассказал, почему мне надо ехать. Ты бы нашел причины, почему не надо. Или, например, я бы сказал Грегу, чтобы он попросил тебя... он бы велел мне самому с тобой поговорить. А если бы вдруг и согласился, ты бы его все равно переспорил. Ты же на самом деле не хочешь в лес, я понимаю. А Шерлок и сам не хочет, так для него это — дело принципа, тебя убедить в том, чего самому не нужно... я так подумал. Я не прав? Майкрофт с недоумением смотрел на сына. Он, конечно, уловил за его сбивчивыми объяснениями, что тот сначала похвалился, а потом только задумался, правильно ли он поступил, но все же это казалось вполне обычным для ребенка делом — никто бы дома за это ругать не стал, и Майки прекрасно знал это. — Майкл... — вздохнул он. — Мы бы сели втроем и все обсудили. Нам всем приходится иногда делать то, что не хочется, но необходимо. Да, я совсем не уверен, что эта блажь со скаутами у тебя не закончится так же внезапно, как и началась. Но кто ж знает? Желание вполне невинное и даже в чем-то полезное. Почему же я должен тебе отказать? — Да потому что... ой, ну ладно. В общем, понимаешь: дело не только в том, что я хочу в лес. Я хотел, чтобы ты мной гордился. Шерлок же, наверное, в детстве не совершал ничего такого... и ты его любишь... а я... а если ты не будешь мной гордиться, как им, тогда я... ну, в общем вот. Почти открытым текстом сказано, но Майкрофту просто не верилось в то, что он слышал. — Шерлок в детстве регулярно что-то взрывал и ломал, был очень сложным ребенком, порой совершенно невыносимым, но это не мешало мне его любить, — сказал он. — Майкл, я вовсе не хочу делать из тебя свою копию — упаси боже, хватит в семье одного такого зануды. И заниматься в жизни ты будешь тем, чем захочешь. Если уж тебе так важно дать мне повод для гордости, мне хватит того, что ты вырастешь хорошим человеком. — Ну вот, я и говорю — если бы я был хорошим. А я плохо поступил, потому и хотел скрыть... это тоже плохо, еще хуже, я знаю. Я просто боюсь, что ты меня разлюбишь, я не хочу, чтобы ты меня разлюбил. — Милый мой, разве я могу тебя разлюбить? Никогда! — Майкрофт потрясенно уставился на сына. — Совсем-совсем никогда? А почему? Меня ведь не за что любить вообще-то. — Отец и сын смотрели друг на друга, пожалуй, с одинаковым ужасом, но вызванным разными причинами. — А еще я трус. Я столько всего боюсь. И из ванной тогда выйти побоялся... если бы вышел, может спас бы... а еще самое плохое ты про меня не знаешь. Я все время думаю, если бы я тогда не побоялся, и если бы вмешался, и мама осталась жива, я бы к вам не попал... а мне у вас хорошо... и получается, что мне хорошо, потому что мама умерла. А умерла, потому что я трус... — Майки долго крепился, и все-таки заревел. — Иди ко мне, — прошептал Майкрофт, обнимая Майки и пытаясь вернуть голосу нормальное звучание. — Не плачь, ты ни в чем не виноват. Ты не мог знать, чем там все обернется, и ты знаешь, что это правда. И ты не виноват в отношениях матери и отчима. В жизни некоторые вещи происходят не только потому, что мы что-то сделали или не сделали. Иногда мы просто не в силах ничего изменить. Ты не трус, Майки — не говори о себе так. И я люблю тебя не за что-то. Это ценить и уважать человека можно за что-то. — А Шерлока ты уважаешь? — Майки громко шмыгнул. — Шерлока? Да, конечно. Помимо того, что я его люблю, — Майкрофт погладил сына по голове. — И тебя уважаю — попробую предугадать твой следующий вопрос. — Меня не за что, но я буду стараться, чтобы было за что. Ладно? Буду стараться стать как ты… Пап, как ты думаешь, мне надо сказать им, что я не буду пытаться стать скаутом? Или все равно попытаться? Нечестно же начинать с хвастовства, да? Я даже на дерево боюсь залезть... Майкрофт уже открыл рот, чтобы возразить на первую половину речи, но вспомнил слова Шерлока: «Он получил в подарок лучшего отца в мире и хочет соответствовать» — и промолчал. — Скауты... Попробуй. На дереве там свет клином не сошелся. Можно проявить себя и в чем-то другом. — Там много всего надо. Сперва все жеребьевку проходят, кто первый выбирает напарника. Я вот боюсь, что меня выберут, а я подведу... Потом там всякие испытания: надо быстрее всех разжечь костер, потом сварить на нем суп или кашу, собрать палатку, переправиться через речку на тросе, на дерево влезть. «Господи, говорит ведь — один в один. Та же манера», — подумал Майкрофт. — А главное, надо спрятать свой флаг, — торопился донести до отца ценную информацию Майки, — чтобы его не нашли, и пароль составить и спрятать, и там честно указать, где твой флаг, но так, чтобы соперники не поняли. А в самом конце все тайно пишут, с кем бы они хотели быть напарниками, — уже после всего — и кидают в мешок. Чем больше людей тебя выбрало, тем ты более высокое место занял, так что надо во всем себя проявить, тогда примут в скауты и станут уважать в классе. — Скаутами не рождаются — ими становятся, — прозвучало слишком наставительно, но что поделать. — И каким-то вещам вас потом научат — на испытаниях смотрят ваши общие навыки и физическую подготовку. Так что насчет речки я сомневаюсь: никто не станет требовать от семей, чтобы они покупали профессиональное снаряжение ради одной поездки в лес. А вот костры, палатки, даже деревья — это семьям доступно. На дерево я вряд ли влезу, с палатками мы разберемся общими силами, и со всем остальным тоже. Майки озабоченно посмотрел на отца. — Нет, на дерево не надо. Ты уже не очень молодой... — Тут он заметил, что у отца краснеет шея, и спохватился. — Ой, в смысле, ты лучше научишь меня придумывать пароль, чтобы никто не понял, а написана была правда? А как ты думаешь, Грегори умеет ставить палатку? Еще я вспомнил: там надо отличать съедобные растения от несъедобных. И бинтовать всякое сломанное, но это меня Джон уже начал учить... и еще что-то только что помнил, но у меня чего-то мысли путаются... я завтра вспомню и расскажу, да? — Лучше всего прятать на виду у всех — классический закон. Значит, я уже не очень молодой? Ну-ну. За это — быстро в ванную, чистить зубы, мыться и спать. А я спрошу у бесповоротно пожилого Грегори — умеет ли он ставить палатку. — Да, сэр! — Майки вскочил на ноги. — Я зайду попозже, пожелать тебе спокойной ночи. Давай, Майки, укладывайся, а старичок пока пошел к другому старичку, — усмехнулся Майкрофт, не заметив, что назвал сына уменьшительным именем. Грег дремал лежа на кровати — уже под одеялом, на животе его мерцал экраном раскрытый ноутбук. Майкрофт осторожно забрал его, и Грег проснулся. — Переговоры прошли успешно? — пробормотал он, протирая глаза. — Мы должны сменить мальчику психоаналитика, — заявил Майкрофт, присаживаясь на постель. — А что случилось? — встревожился Грег, окончательно просыпаясь. — Вроде бы кошмары у Майки прошли… — Ночные прошли, а днем ребенок считает, что виноват в смерти матери, и при этом рад ее смерти, потому что не умри она, он бы не попал к нам. Заодно считает себя трусом, и хочет вступить в скауты, чтобы не быть им. И никак не может выбрать, с кого ему брать пример: то ли с Шерлока, чтобы его любили, то ли с меня, чтобы его уважали. Он боится, что мы его разлюбим. И все это прошло мимо психолога. Во всяком случае, я от мистера Либермана не слышал ничего похожего, кроме как о трусости — в самом начале. — Может, для начала поговорить с ним? — засомневался Грег. — Ты и поговори, и скажи, что мы в его услугах больше не нуждаемся. Мне лучше с ним не встречаться — боюсь, он долго не проживет. — У тебя есть какая-то альтернатива ему? — спросил Лестрейд. — Ты что не ложишься, кстати? — Обещал Майклу зайти и пожелать спокойной ночи. «А халат накинуть и так зайти к сыну — это уже моветон?» — усмехнулся про себя Грег. Если Шерлок иногда призывал окружающих не думать слишком громко и не отвлекать его, то Майкрофт так же точно улавливал вроде бы не выказанные настроения Лестрейда. — Ты прав, — сказал он. — И душ мне сейчас не помешает. Майкрофт скрылся за дверью, Лестрейд вскоре услышал шум воды из их ванной, вылез из постели, накинул халат и пошел к Майклу. — Уже лег? — спросил он, заглядывая в комнату сына. — Пока отец в душе, я решил к тебе заглянуть. Все нормально? — Не знаю… — Да ладно. Все хорошо, не переживай, малыш. — Грег подошел к постели, наклонился и поцеловал Майкла в щеку. — Спокойной ночи. — Ага. И тебе, — Майки улыбнулся. — Грег? — Что? — Я попросил Шерлока, но ты не думай… я тебя люблю. — Я знаю, — кивнул Лестрейд. — Я тебя тоже. Выйдя в коридор, он покосился на дверь ванной. В другое время он бы обязательно зашел, тем более вода еще шумела, — забрался бы в кабинку, или шлепнул бы супруга по любимой заднице, или хотя бы просто поглазел, но ребенок пока не спал, да и Майкрофт расстроился — значит, не до шалостей. Чтобы не заснуть, он ушел на кухню, открыл окно и высунулся туда, закурив. Этаж последний, сверху никто не станет предъявлять претензии к табачному дыму. Пепельницу только не уронить бы в полудреме кому-нибудь на голову. Улица шумела, но Грег улавливал малейшие звуки в квартире за спиной. Отдаленный шум воды затих — шагов отсюда уже не слышно. Грег затушил сигарету, закрыл окно и пошел в ванную — почистить зубы. Он столкнулся с Майкрофтом при входе в спальню. — Курил? — Одну, — виновато насупился Лестрейд. В постели Майкрофт улегся на бок, спиной к нему. Такая поза Грега не смущала — все равно развернется, когда они поговорят. У каждого свои слабости — Майкрофт вот не любил демонстрировать выражение лица и глаз, когда переживал. Лестрейд устроился на своей половине, подвинулся поближе, обнимая Майкрофта за торс, и напомнил: — Ты говорил об альтернативе… — Да, доктор Леон Эртон. Услышав фамилию, Грег тихо присвистнул. — Ничего себе. Какие у тебя… хотя про твои связи можно и не заикаться. — Это не просто связи. Я хорошо знаю Леона уже много лет, как и он меня. — Извини, что спрашиваю: ты сам когда-нибудь обращался к нему? — Да, уже давно, когда у Шерлока были проблемы с наркотиками. Мне тогда… в общем, Леон помог мне решить кое-какие проблемы. — Понятно. Что ж, это прекрасно для мальчика — такой специалист. Майкрофт кивнул. — Я тут подумал, — начал Грег, — по поводу его рассуждений о любви… Это пройдет. Просто в его жизни появилось вдруг много любви и заботы, и он растерян. Если уж у меня, взрослого мужчины, появлялись такие мысли в начале наших отношений… Майкрофт повернулся на спину и посмотрел на Грега. — А чему ты удивляешься? Любовь случилась так быстро, и оказалась такой чудесной — я ждал, что все внезапно закончится. Но то, что человек привыкает к хорошему, — в этом даже есть плюс. Не оказывается избалован хорошим, а успокаивается на нем, утешается им. — Понимаю… — ответил Майкрофт. Грег любил такой его взгляд, но, если уж разговор зашел о мальчике, то он хотел высказаться. — Я бы мог поговорить с Майки по-житейски, если ты позволишь… — Тебе не надо спрашивать разрешения. Это неправильно — ты такой же отец, как и я. — Хорошо, я не так выразился. Я просто хочу поставить тебя в известность. Если уж Майкл стал открыто говорить о своих чувствах и озвучивать мысли… Но все же, сначала я бы хотел узнать мнение твоего знакомого по этому вопросу. Так что, да здравствует Леон. — О чем ты хотел поговорить с Майклом? — спросил Майкрофт, закрывая глаза. Лестрейд устроился удобнее, подвинув свою подушку ближе. — Мне кажется, то есть мой опыт подсказывает мне, что в его ситуации любой человек будет воспринимать случившееся, как какую-то уникальную личную катастрофу, которую ничем нельзя объяснить, и себя он будет судить слишком сурово. Я не знаю, можно ли говорить Майклу о возможных вариантах тех событий, что он бы вряд ли смог помочь матери — скорее бы там оказалось два трупа. Его ведь тогда спасло лишь то, что Дайсон в своей ярости на жену забыл о нем. Нет-нет, я вовсе не собираюсь все это говорить мальчику… Майкрофт кивнул. — Дайсону потребовалось дважды пройти мимо ванной комнаты, — сказал он. — Молоток лежал в кладовке. Если бы Майкл вышел в коридор, он бы попался отчиму на глаза. Конечно, они оба не один раз побывали в той квартире, когда забирали оставшиеся вещи Майкла. Майкрофт заглядывал в ванную, невольно представляя себе сына, сидящего на полу — скорее всего между душевой кабиной и корзиной для белья, — сжавшегося в комок и, возможно, зажавшего ладонями уши, как часто делают напуганные шумом дети. — Устал? — Грег погладил его по щеке. — Ужасно. — Тебе нужно поехать в лес. Пусть даже ты просто посидишь у костра, поспишь в палатке — ну, придумаешь там какой-нибудь пароль… Майкл поймет — он ведь отзывчивый мальчик. Просто он не хочет с тобой расставаться — даже на пару дней. Я его в этом понимаю. — Он сказал, что я уже совсем не молодой, — улыбнулся Майкрофт. — Забавно. Дети часто такое говорят. Я как-то брякнул лет в шесть, что отец у меня молодой, а мама уже пожилая, и схлопотал от нее полотенцем по заднице — потому и запомнил, — усмехнулся Лестрейд. — Тебя били полотенцем? — пробормотал Майкрофт в полусне. — В очень редких случаях. Это было давно — и уже неправда. Спи. Хватит разглагольствовать, старичок ты мой. — 2— Немного остыв после разговоров с сыном, Холмс все же должен был признать, что мистер Либерман — не столь уж плох, как специалист, но в его семейной ситуации стоило сразу выбрать Леона. Майкрофта останавливала загруженность психоаналитика, а, возможно, и то, что тот слишком хорошо его знал. Леон выделил Майкрофту час в своем плотном графике — правда, через два дня, и в назначенное время тот уже прибыл в Вестминстер и пожимал доку руку в его кабинете. — Добрый день. Леон, не спрашиваю, как у вас дела: вижу, что прекрасно. А вы видите, что у меня не очень хорошо. Я хотел бы посоветоваться с вами по поводу сына. Лысина Леона сияла в лучах послеполуденного солнца, как биллиардный шар, но у иного из его клиентов, возможно, возникла бы ассоциация с нимбом. — Сына? — переспросил психоаналитик приятным звучным голосом, действующим на многих клиентов гипнотически, и пригласил Холмса занять место напротив себя. — Я давно вас не видел, мой дорогой, наверное, с самой вашей свадьбы. Вы усыновили мальчика? Майкрофт сел в предложенное кресло. — Приятно, когда еще не все в курсе твоей семейной жизни, — улыбнулся он. — Нет, я не усыновил мальчика — фактически, а восстановился в правах отцовства. Это мой родной сын. Кейтлин… вы помните о ней, конечно. О ребенке я не знал. Мать Майкла была убита своим мужем прошлой осенью. — Действительно, мы не виделись давно, что в этой ситуации кажется мне немного странным. Почему вы не обратились ко мне осенью? Как можно было ждать полгода? — Должен признать, что с моей стороны — это большое упущение, — кивнул Майкрофт, — но мне порекомендовали мистера Либермана как специалиста по работе с детьми, пережившими такого рода травму. К сожалению, если и есть улучшение, то только в том, что Майкл перестал видеть кошмары и просыпаться по ночам. Но позавчера сын заговорил о таких вещах, которые меня очень встревожили. — Майкрофт, — перебил доктор, — я знаю вас... сколько? Во всяком случае, я помню вас совсем молодым человеком. Надо было сразу обращаться ко мне, а не искать каких-то непонятных мистеров. Впрочем, я про Либермана слышал — он действительно неплохой специалист. Но все равно надо было обращаться ко мне. Рассказывайте, мой дорогой. — Наверное, толчком послужили альбом и кое-какие семейные реликвии, которые мы с Шерлоком привезли из Торонто. Мой дед со стороны отца когда-то состоял в скаутском движении — сохранились значки и нашивки. Сначала Майкл просто заинтересовался прадедом, потом скаутами. — Майкрофт пересказал Леону события последних четырех дней. — Майкл обвиняет себя в том, именно обвиняет, что он расхвастался перед одноклассниками, чтобы казаться себе самому не трусом, а потому понял, что отступать поздно, и решил воздействовать на меня через Шерлока. Но проблема даже не в этом, а в том, что он по-прежнему обвиняет себя в смерти матери, даже в большей степени. Поскольку ему хорошо с нами, он считает — это автоматически означает, что он рад ее смерти. Надеюсь, я понятно выразился. — Совершенно понятно. Что ж, обвинять себя в смерти матери он может еще долго — если не всегда. В его ситуации такие мысли, к сожалению, неизбежны — мы можем лишь попытаться сгладить их последствия. Как мальчик относится к своему дяде и к вашему супругу? — спросил док. Майкрофт внутренне приготовился к личным вопросам, и Леону он доверял, и все же чувствовал себя не в своей тарелке. Вопросы привык задавать он. — С Грегори он дружит. Шерлоком восхищается — пожалуй, слишком восхищается. Хочет быть на него похожим, тогда, как он думает, я никогда не разлюблю его. — Скажите, друг мой, что вас больше настораживает сейчас? Его попытка воздействовать не напрямую, а через вашего брата? То, что он не стал действовать через вашего супруга, а выбрал другой объект? Или что он вообще пошел таким сложным путем, а не поговорил прямо? Я помню, как трепетно вы относились всегда к Шерлоку. Вас смущает то, что ваш сын им восхищается? — Мне непонятно, почему Майкл решил заранее, что я ему откажу или постараюсь отговорить — мне казалось, что у нас с ним сложились доверительные отношения. Мне не совсем понятно, почему он решил, будто Шерлок имеет на меня такое влияние. Кстати, Леон, если уж мы заговорили — как на ваш взгляд? — я настолько потакаю младшему брату во всем, что даже мой сын это заметил? Меня не смущает то, что Майкл восхищается Шерлоком. Меня тревожит то, что он вдруг стал искать для себя объект для подражания, чтобы обезопасить себя на случай, если я, как ему кажется, перестану его любить. Он умный ребенок, и уже понял, что с братом у меня особые отношения. — Майкрофт, я не знаком пока с вашим сыном, но если он такой же Холмс, как вы и ваш брат, не вижу ничего удивительного, что он замечает мелочи и правильно оценивает отношение людей друг к другу, — Леон потер пальцами мочку уха. — И вы противоречите себе, мой дорогой. Он или стал искать объект для подражания, чтобы обезопасить себя, если вы перестанете его любить, или же хочет предотвратить это «если» заранее. И если это именно так, то, естественно, он выбрал объект, наиболее вызывающий вашу заботу. Я видел вашего супруга — он сам о ком угодно позаботится. Ваш же брат всегда был предметом ваших тревог, если я не ошибаюсь. Мальчик может надеяться именно на то, что окажись у него проблемы, как у дяди, то вы будете ими поглощены так же и не остынете в своей привязанности. Могу предположить, что ему не очень весело жилось в его прежней семье. Его обвинения в свой адрес — это серьезная проблема. Мне надо будет поработать с ним. Что до вас, мой дорогой, то вы все равно не изменитесь. Мне кажется или вы немного ревнуете вашего сына как бы от имени вашего супруга? Вам хотелось бы, чтобы именно он был образцом для мальчика? Последнее замечание Леона заставило Майкрофта усмехнуться. — То есть я настолько безнадежен? Попытки отвлечь дока обычно проваливались еще в зачатке — пришлось отвечать. — Как вы понимаете, Леон, меня тревожат оба варианта. Майкл, конечно, похож на дядю внешне, но я не настолько зациклен на брате, чтобы отождествлять их. Боюсь, если я и ревную Майкла, то от себя лично. Вы правы: в прежней семье у него были большие проблемы. Отчим постоянно попрекал его чужой кровью. Кризис там случился, когда он начал Майкла бить. Из того, что мальчик слышал, или что сумел выудить из материнского профиля в домашнем компьютере, он решил, что его отец — знаменитый сыщик-консультант. В первый момент, когда мы с ним познакомились, для него стало большим разочарованием узнать, что он всего лишь племянник. — Подождите, Майкрофт. У меня ощущение, что вы отождествляете его не с братом, а с собой. Это вы знаете, зациклены вы на чем-то или нет. Во всяком случае, обычно вы это знаете. Но мальчик смотрит со стороны. Скажите честно, вы хотели бы ехать в этот лес? Лично вы да или нет? Майкрофт — да или нет? — «Обычно» — хорошее замечание, — Майкрофт позволил себе улыбнуться. — Я бы поехал, пусть даже и не горел бы особым желанием. Да, собственно, мы уже туда собираемся. Но вы же знаете, что меня очень сложно вытащить отдыхать активно. Но Майкл не склонен к капризам, и уж если чем-то заинтересовывается, то у него это серьезно. — Майкрофт вы, несомненно, прекрасный дипломат, и не надо мне это доказывать. Просто ответьте на прямой вопрос. Я не спрашивал, поехали бы вы или нет. Я спрашивал, вы хотели бы туда? — Нет, не хотел бы. — Спасибо. Подумайте, друг мой, вот о чем. Вы признаете, что несколько ревнуете сына к брату. При этом ваш брат всегда был для вас очень дорог — я это знаю, и вы это знаете. Вы, стало быть, не совсем уверены в себе и, кроме того, вас настораживает ситуация, когда вы чувствуете эту ревность, ведь вы привыкли любить брата больше, чем себя. Вы чувствуете себя не совсем уверенно, и это передается мальчику. Мальчик в результате не уверен не в вас, он не уверен в себе. Скажите, если бы ваш брат просто попросил вас поехать в лес, потому что ему это нужно, вы ведь согласились бы? Вы не отказали бы вашему брату, несмотря на свое нежелание ехать в лес? Леон был очень деликатен. Он упомянул только Шерлока. — Если бы Шерлок просто попросил поехать с ним, не объяснив причины, я бы отказался. Во-первых, потому что мое свободное время принадлежит моей собственной семье в большей степени. Во-вторых, есть Джон Уотсон, которому иногда даже не нужна причина. — Майкрофт, простите, но у меня в таком случае создается впечатление, что вы ревнуете не только сына к брату, но и брата к его другу. Это непохоже на вас, и меня это настораживает. Впрочем, сейчас дело не только в этом. Я думаю, что вы немного лукавите, мой дорогой. У всех у нас есть люди, которых мы любим и которым доверяем. Я всегда считал, что ваш брат для вас именно такой человек. И вы хотите сказать, что если бы он просто сказал вам, что ему нужно ваше присутствие в лесу, вы бы ему отказали и попросили объяснить причины? Тогда чего вы ждете от мальчика, если уж он почувствовал, что вы бы отказали даже брату? Ваш сын не уверен в себе, и у него есть причины сомневаться в том, что вы согласились бы ради него, если он чувствует, что вы готовы отказать Шерлоку, которого вы любите и который у самого мальчика вызывает восхищение. — Поехал бы, конечно, — вздохнул Майкрофт. «Что называется, побежал бы», — подумал он, чувствуя, что его поймали. — Что касается Джона, — добавил он, — если бы его не существовало, его стоило бы выдумать. Я никогда не ревновал Шерлока к Джону. Глупо ревновать к спасательному жилету, когда сам едва плывешь. — Ну, так и не пытайтесь обманывать самого себя. Майкрофт, простите старика, но проблемы в вашей семье в первую очередь не у мальчика. Это ваши проблемы, мой дорогой. Вы знаете, что я отношусь к вам с большой симпатией и уважением, и я думаю, что это взаимно, поэтому я возьму на себя смелость дать вам совет. Вам не надо уговаривать себя, что ваша семья важнее, чем ваш брат, и не стоит думать, что Шерлок занимает какое-то слишком большое место в вашей жизни. И то и другое не соответствует действительности. Ваш брат в силу обстоятельств — для вас такой же ребенок, как ваш сын. Разве ваша матушка отдает предпочтение кому-то из своих детей? Не запрещайте себе любить обоих одинаково. Как только уверенность появится у вас, она передастся и мальчику. Вроде бы его не отчитывали, но Майкрофт чувствовал, что краснеет, как школьник. А еще ужасно хотелось курить. — Я знаю, насколько вы сильная личность, — продолжал Леон. — И я уверен, что мальчик видит в вас идеального отца. Но вы стремитесь отдавать, попробуйте чаще брать от других, принимать помощь, любовь, поддержку. Не только от супруга, но и от своих детей — от выросшего и от младшего. Это и им придаст уверенности. И я хотел бы поговорить с Майклом, прежде чем мы составим расписание консультаций. Тогда я смогу определить, какая интенсивность ему необходима. Я хотел бы также поговорить с вашим супругом и с вашим братом. Думаю, лучше всего это сделать после поездки в лес всей вашей семьи. Майкрофт подумал, что Грегори без всяких вопросов согласится встретиться с Леоном, но вот Шерлок? — Скажите, друг мой, — спросил он. — Как вы сами считаете: идеальный отец — это реальная фигура или мифическая? — Идеальный отец — это не сферический конь в вакууме, — улыбнулся док, — конечно же, это тот, которого сын считает таковым, не правда ли? В этом смысле вполне реально быть идеальным отцом для своего сына. Иногда, правда, дети осознают это, только вырастая. Выберите момент и спросите своего брата, были ли вы идеальным отцом для него — не постесняйтесь. Думаю, вам станет намного легче. — По сути, ответ Шерлока я уже слышал в Торонто, пусть и в других словах, — улыбнулся Майкрофт. — Мы с ним очень сблизились в последнее время. Спасибо вам, Леон. Огромное спасибо. И можете считать меня болваном, что я не обратился к вам сразу. Он распрощался с доком и решил не тратить время зря и сразу поехал к брату. Майкл сегодня навещал бабушку, кажется, постигая премудрости варки каши. У Джона — вечерний прием. Лучше шанса и не придумаешь, чтобы поговорить с Шерлоком с глазу на глаз. В машине он чуть не задремал. Хотя Леон — душа-человек, но откровения обычно выматывали Майкрофта. У дома Шерлока он отпустил шофера, сказав, что дойдет домой пешком. — Добрый день, миссис Хадсон, — поздоровался Майкрофт с хозяйкой, потом набрал номер Грега, уже поднимаясь по лестнице. — Опять я. Ты сможешь встретить Майкла? Да, я обо всем договорился… Здравствуй… Это я Шерлоку. Хорошо, тогда до вечера. Шерлок никого не ждал сегодня, и когда внизу раздался звонок, поморщился. Джон работал, клиенты были совсем некстати. Но это оказались не клиенты. Услышав голос брата, Шерлок встревожился. Майкл у бабушки — если брат вдруг перепутал, впору было бить тревогу. — Ты? Майкл же сегодня... Что случилось? — Да ничего. Просто решил заехать и поговорить с тобой сразу, тем более что время есть. Майкла встретит Грегори. — Майкрофт сел в кресло, вытянул ноги и закрыл глаза. — Я сегодня разговаривал с Леоном. Ты же помнишь его? — Помню. — Шерлок заметно напрягся. — Он тебя успокоил или напугал? — Пугать не в его стиле. У нас, к сожалению, было не так много времени. Так что он постарался вправить мне мозги, насколько у него хватило возможностей. Он согласился поработать с Майклом. И, кажется, со мной заодно. Шерлок редко думал почти междометиями — в совершенно исключительных, просто экстраординарных случаях. И сейчас только одна мысль промелькнула в голове: «Приехали». Он собрался с духом и произнес: — У меня в спальне. Около левой стены, в тридцати сантиметрах от угла. Приподнять дощечку, потом отодвинуть. Майкрофт побледнел раньше, чем открыл глаза. Он тяжело поднялся из кресла и медленно пошел в спальню. Сориентировавшись, про какой угол шла речь, опустился на колени и открыл тайник. Два пакетика с чистейшим порошком. Майкрофт сунул их в карман, поставил паркетину на место, но так и не встал на ноги, похожий на провинившегося ученика в старой приходской школе. Шерлок уже стоял в дверях спальни, когда брат достал наркотик. — Больше нет, клянусь. И эта заначка лежит уже очень давно. Уноси, можешь утопить в Темзе. Что тебе сказал Леон? Майкрофт был благодарен, что брат не кинулся помогать ему встать. Это уже из рук вон… Он пока еще не дошел до такого… Или уже дошел? — Много чего, — отозвался он, вставая. — Сейчас… К черту Темзу. Майкрофт просто пошел в ванную комнату и спустил кокаин в унитаз. И даже сполоснул оба пакетика, прежде чем выкинуть их корзину для мусора. — Если вкратце… Если о моих проблемах… — Он вернулся в гостиную и сел в кресло. — Леон сказал, что я, возможно, ревную Майкла к тебе. По поводу Джона я, кажется, сумел оправдаться… В общем, проблемы гиперответственной личности, не умеющей принимать ответную любовь. — Нет, чтобы порадовать рыб, теперь все достанется крысам-мутантам... ты будешь ходить к нему? — спросил Шерлок, садясь напротив. — На сеансы или как это там называется? — Лучше пусть крысы, чем барракуды в Темзе, — усмехнулся Майкрофт и кивнул. — Буду, конечно. Пока не стукнуло сорок, пора разгребать завалы. Леон хотел поговорить еще с Грегори и с тобой. — Хорошо. А что за оправдания по поводу Джона? Или меня, по его мнению, ты тоже ревнуешь? Майкрофт посмотрел на брата и кивнул. — Да, он так поначалу и решил. Но это неправда. Я никогда не ревновал тебя к Джону. — Я знаю. Я бы почувствовал... заметил. А вообще, кто-то мне говорил сто лет назад, что ревность непродуктивна, а брат занимает в жизни совершенно отдельное место и ревновать его или к нему — нелогично. — Шерлок, конечно, делал тогда вид, что ничего не осознавал в постнаркотическом бреду, но Майкрофт же должен был понимать, что он слышал. — Уверен, что Грегори не откажется побеседовать с Леоном. — Я не сомневаюсь,— ответил Майкрофт. — Можно попросить тебя еще кое о чем? — Я же сказал — хорошо, я к нему схожу. Пусть скажет — когда. И вообще — странный вопрос, после того, как я отдал тебе... рыбий корм. — Я не о том. Поедем с нами, Шерлок. — «Рыбий корм» стоил того, чтобы добавить. — Пожалуйста. — Лес. Ну конечно, я и забыл... — Шерлок бы сказал, что это запрещенный прием, но сам напросился. — Если я тебе нужен, куда я денусь. — Очень, — ответил Майкрофт, продолжая говорить как-то слишком односложно и с паузами. — Всегда. Спасибо тебе. «Рыбы, крысы, что еще такое сказать, пока меня не начало колотить так, что он заметит? — думал Шерлок. — Хотя, может, если он заметит, он, наоборот, возьмет себя в руки — он привык быть старше и сильнее меня». — Не всегда нужно говорить спасибо. Тоже ты меня учил когда-то, кажется? И кстати, у меня не будет напарника! Только не говори мне, что Майкл уговорил бабушку! Майкрофт заметил — и постарался успокоиться. — Уговорил. Это было несложно. Будем тянуть жребий — выигравший первым выберет себе напарника, потом следующий. — Эй! —воскликнул Шерлок. — Если мне достанется мамуля, обещай со мной поменяться! — Или мы с тобой правильно, — Майкрофт подчеркнул последнее слово, — вытянем жребий, или пропустим леди вперед. — Как же — вперед. Скауты не имеют пола. Майкл не даст тебе нарушить правила. Все разведчики равны. Но я с мамулей в палатку не полезу, так и знай. Это я тебе совершенно серьезно говорю. Буду ночевать на дереве, если что. Майкрофт усмехнулся. — Думаю, что ночевать мы переползем так, как нужно, а не как вышло по жребию. — Ты как себе это представляешь — на глазах у ребенка? — возмутился Шерлок так искренне, что старший на секунду поверил. — Или ты вот прямо на сто процентов уверен, что он «достанется» бабушке? Господи, мой брат — шулер? Всегда хотел спросить — ты умеешь передергивать в карты? Майкрофт не выдержал и повторил любимый жест Джона. Он уже давно так не смеялся. — Ну, а как ты думаешь? Умею или нет? — спросил он, когда смог говорить. — Если ты говоришь, что ночевать мы переползем не по жребию, а сына ты явно хочешь при этом подсунуть бабуле... ты что, собираешься заграбастать себе Джона? — Шерлок метнул на брата полный подозрения взгляд. — Эй, так не честно! И вообще — раз уж так вышло — будет соревнование! Посмотрим еще, кто кого! — Я только за! — Майкрофт поднял руки, но тут же полез в карман за телефоном, чтобы прочитать сообщение: «Мы идем домой. Через парк. Если хочешь — встречай нас у главного входа. Грег». «Заодно выкурю наконец-то сигарету», — подумал Майкрофт. — Это Грегори, — сказал он, вставая. — Встречу их у входа в парк. — Мог и тут покурить, мир бы не рухнул, — проворчал Шерлок. — На когда назначен выезд? Суббота завтра. — Палатки и все прочее уже на месте, — ответил Майкрофт. — Осталось собрать вещи. — Вещи? Чайник? Кастрюлю? Майкрофт, я не знаю, что надо брать с собой в лес, у меня даже плавок нет, по-моему. Там же надо будет купаться? — Одежду. Все остальное уже готово и складировано у егеря. — Майкрофт приподнял брови. — У тебя нет плавок? Но размер-то ты свой помнишь, надеюсь? — Размер... о господи... я не успею купить плавки до завтра! И вообще — сам купайся в июне! Я все равно тебя в воде не догоню... я зато на дерево влезу. Все, иди, тебя ждут. Не кури много. — Хорошо, — покладисто согласился Майкрофт и заторопился к выходу. Это, конечно, большая проблема, зайти в ближайший на улице магазин. Что ж… Ужас — он с пакетом у ворот Риджентс-парка. А куда деваться? — 3— После ухода Майкрофта, Шерлок минут пять сидел в кресле неподвижно, а потом бросился к книжным полкам, сунул руку за один из томов и достал оттуда старую записную книжку — она пополнялась постепенно. Некоторые адреса и номера телефонов Шерлок предпочитал записывать в нее, не полагаясь на память и не доверяя компьютеру. Имена и фамилии были зашифрованы. Найдя адрес Леона, Шерлок выбежал из дома, поймал такси и поехал в Вестминстер. В приемной еще сидела секретарша. — Мне нужен доктор. — Вам назначено, сэр? — спросила женщина средних лет. — Скажите ему, что пришел Шерлок Холмс. — Сожалею, сэр, но доктор Эртон принимает только по предварительной записи и только тех, кто… — Пойдите и скажите! — Очень хорошо, сэр, — секретарша слегка скривила губы, но встала и пошла к доктору. Шерлок стоял у стола и в нетерпении барабанил по нему пальцами. — Вы можете зайти, мистер Холмс. Стоило женщине сказать это, как Шерлок едва ли не бегом проскочил мимо нее в кабинет. Леон стоял у окна и поливал цветы — чудесное мирное занятие… Вот только… — Назовите мне хотя бы одну причину, по которой я должен подарить вам вечер пятницы, мистер Холмс? — спросил док. — Я оплачу прием. — Ответ не принимается. Вечер пятницы у меня стоит слишком больших денег — у вас столько нет. Еще варианты? — Вы знали, что я приду, — выпалил Шерлок. — И ждали меня. Вы здесь один и уже действительно вечер, прием у вас закончен давно, а если бы вы ждали кого-то другого — меня бы не впустили. И эти цветы сегодня уже поливали. — Этот ответ принимается, — Леон развернулся к посетителю всем своим внушительным корпусом. — Присаживайтесь в кресло, мистер Холмс-младший. — Вы еще меня на кушетку уложите, — не смог удержаться от сарказма Шерлок, но в кресло сел. — Зачем же? Вы пришли не лечиться, вы пришли спрашивать. Спрашивайте, — Леон достал сигареты и закурил. — Это обязательно? — Этот вопрос не принимается… но я отвечу. Это мой кабинет, и я делаю, что хочу. Дальше? — Вы издеваетесь? — Этот вопрос принимается. Да, я издеваюсь. Дальше? Повисла пауза. — Мой брат... что с ним? — спросил Шерлок, собрав всю волю в кулак, чтобы не слишком заметно раздувать ноздри. — Этот вопрос не принимается. — Черт! — Нет, — Док затушил сигарету. — Дело не во врачебной этике. Просто вы пока не задали нужный вопрос. Сформулируйте иначе. — Вы сами хотели видеть меня! Брат сказал об этом. — Леон не ответил. — Что вы молчите? — Вы не задали вопроса. Шерлок вскочил и заметался по кабинету. — Он болен? Что с ним? Как это связано с мальчиком? Почему вы хотели видеть меня? — Он продолжал сыпать вопросами, потому что док не удостаивал его ответом. — Что… что я могу сделать, чтобы ему помочь? — Сядьте, мистер Холмс. — Это прозвучало, как приказ, и Шерлок плюхнулся в кресло. — Этот вопрос я приму. Я знаю вашего брата много лет. И сейчас ему действительно нужна помощь. Когда четырнадцать лет назад… — Я знаю, что кругом виноват. В этом меня убеждать не надо, опустите. — … когда четырнадцать лет назад ваши отношения резко обрушились, он долго адаптировался к новому состоянию. Мы с ним много беседовали тогда. Один раз мы беседовали и с вами... — Я помню, — кивнул Шерлок. — Вы тогда не показались мне человеком, разлюбившим брата. Но в вас говорила сильная обида — и наркотики. Я понимал, что быстро вы не справитесь. А Майкрофт был нужен — очень нужен — работоспособным. Уже тогда на него возлагались большие надежды. И мы нашли выход: он принял отношения с вами такими, какими они были на тот момент. И сконцентрировался на помощи вам — в лечении, в адаптации… Ему помогло. Но за много лет он привык именно к этим отношениям. Потом что-то случилось, и лед между вами начал таять. Возможно, что-то в вашей жизни этому поспособствовало — я не следил за ней, возможно, большую роль сыграли перемены в его судьбе. У Майкрофта впервые появился близкий человек, он очень боялся, что вы станете протестовать, но этого не произошло. Тем не менее, заложенные когда-то установки действовали, и он уверил себя, что отношения с вами вошли в определенное русло и никогда не изменятся. Однако, как я понял, в последние полгода произошло множество событий. Сначала нашелся сын, потом… он сказал, что вы стали сближаться? — Да. Так вышло. — Конечно. Потом произошло что-то еще? Майкрофт упомянул отца… — Он умер. Совсем недавно. Оставил идиотское распоряжение, и нам пришлось лететь в Канаду и отключать его от аппаратов жизнеобеспечения после трехмесячной комы. — Он или вы? — Я. — Что ж… Ваш брат принял перемены в своей жизни — создание семьи, обретение сына, примирение с вами. Но этого оказалось слишком много — даже для такого человека, как он. Он так давно и сильно этого хотел, что получив — боится потерять. Он постоянно ждет катастрофы, и, думаю, когда умер ваш отец, а он был для Майкрофта значимой фигурой, насколько я знаю, в его подсознании укрепилось ожидание катастрофы. Но он даже подсознательно не хочет представить, что нечто плохое случится с вами — всеми, кого он любит. Поэтому его мозг сработал иначе — он стал ждать знакомого сценария, с которым, он знает, можно справиться: он ждет, что все окажется недолговечным, что нечто снова отнимет у него вас, супруга, ребенка. Он видит вашу привязанность к нему. Он знает, что она сильна, но подсознательно ждет беды. И заранее настроен все простить и любить дальше. — Леон стоял посреди кабинета и вещал, словно жрец, но вдруг сделал паузу и удрученно нахмурил густые брови. — К сожалению… к сожалению, я когда-то очень уж хорошо с ним поработал. И его страх передается мальчику, если я правильно понимаю ситуацию. Вы оба похожи на Майкрофта. Я имею в виду — это у вас семейное. Но похожи каждый по-своему. Вы — логик. Мальчик, вероятнее всего, эмпат. В Майкрофте есть и то и другое — и оба качества очень сильны. Ребенок будет перенимать и копировать его состояние и его чувства ко всем вам. Кроме того, Майкрофта все еще тревожит ваша возможная ревность. — Я не ревную его к его семье! — возмутился Шерлок. — Вы тоже его семья, — возразил доктор мягко. — Дайте ему понять, что вы это чувствуете. Его отношение к вам лично настолько долго было самым значимым в его жизни, что он не сможет измениться уже никогда. Но он боится обделить любовью супруга и сына. Ему кажется, они чувствуют его слабость. Вам надо объединить семью, и дать брату поверить, что такое положение вещей никогда не изменится. — Я не знаю, как это сделать. — Шерлок почувствовал растерянность, что его обычно пугало. — Вы хотите помочь — это главное. Остальное придет само, — Леон написал что-то на карточке. — Мой личный номер — если понадобится. Шерлок спрятал карточку в бумажник, встал и направился к двери, но у порога остановился и посмотрел на психоаналитика. — Сколько я вам должен? — спросил он. — Предпочту иметь вас должником, мистер Холмс-младший, — улыбнулся Леон.