'Место встречи...

Утреннее солнце приятно грело тело, лаская своими лучами. Птицы звонко щебетали, пролетая над Тсуной и свернувшегося калачиком Хибари. Они сидели на крыше довольно долго, и агент не заметил, как подмял под себя подушку и крепко заснул. Молчаливому соседу ничего не оставалось, кроме как укрыть того одеялом и продолжать смотреть на звёзды. Но как бы то ни было, вставать придётся всё равно. Сегодняшнее собрание никто не отменял. А вопросов у Тсуны не убавилось. Вся эта ситуация напрягает парня. Незнание подробностей, бесит. Бесит, что другие скрывают от него информацию. Бесит контроль. Бесит Реборн, который пропал у Алауди, хоть ему и выдали комнату. Бесит, всё бесит! Только сопящий под боком мужчина заставлял улыбаться бодрого Тсуну. Хибари, казалось, видел самые прекрасные сны. Он иногда тёрся щекой о подушку, как кот, который требует ласки. Он подминал под себя одеяло, обнимая его крепче. На лице больше не было той ужасной маски злобы и тихой ярости, наоборот. Брови не сведены вместе, губы расслабленные, порой их уголки слегка приподымались. Тсуна был готов, смотреть на это целую вечность, но время поджимало. Скоро должен был зайти проверяющий, и если он не найдёт Савады в комнате, то поднимет на уши всю контору. Тсуна больше не может любоваться, пора будить агента и вновь привыкать к его угрюмой морде. Он осторожно потряс Кёю за плечо, от чего тот нахмурился. Всегда так, когда кто-то вырывает тебя из мира грёз, а так хочется досмотреть этот удивительный сон. Тсуна потряс мужчину ещё раз – нуль реакции. Это даже забавно. - Кёя, просыпайся. В ответ молчание. Вокруг птицы стали громче петь, словно помогая Тсуне. От неприятных уху звуков Хибари вновь поморщился и потёрся носом о подушку. - Кёя, если ты сейчас же не встанешь, то я тебя поцелую! – заявил Тсуна, толкая мужчину в бок. В ответ Кёя хмыкнул и натянул одеяло на голову. - Ах, так! Сам напросился, - парень рывком стащил покрывало с мужчины и приблизился к лицу агента. До щеки Хибари оставалось всего пару сантиметров. Как вдруг агент открыл глаза и подставил ладонь к губам Тсуны, который бесповоротно решился на поцелуй. Парень ожидал такого поворота, без тени стеснения он кончиком языка облизнул пальцы агента. Кёя вздрогнул и оттолкнул от себя вора. - Почему, первое, что я вижу после пробуждения – это твоя счастливая мордаха? - Хорошо, в следующий раз повернусь к тебе задом, - пожал плечами Тсуна и принялся складывать одеяло. Слипшиеся ресницы, рассредоточенный взгляд, взъерошенные волосы и опущенные плечи. Кёя всё ещё старался вспомнить свой сон, что затерялся на задворках сознания. Что-то тёплое, приятное, почему-то пахнущее розой. Сон цветной, только все цвета смешаны и непонятны. Они переливались, блистали и перемешивались, но один из них Хибари запомнил лучше всего. Это цвет тёплой карамели. - Кёя, - тихий голос Савады отвлёк агента, - Я хотел бы тебя кое о чём спросить, - поймав на себе одобрительный взгляд Хибари, Тсуна продолжил, - Про вора. Что он украл из банка? Из-за обычных денег не подключили бы меня и ФБР в целом. Что там? Повисла тишина, только пение птиц всё ещё звучало. Тсуна присел на колени рядом с Кёей и терпеливо дожидался ответа. Не было приказа что-то рассказывать вору о воре, но просто отмахнуться от разговора – это верх глупости. Парень не отстанет от Кёи, пока тот ему всё не выложит на блюдечке, и не важно, сколько придётся потратить времени. В Хибари бились две сущности, одна это суровый агент и беспощадный убийца, который строго следует приказам, а вторая человечнее и менее любима. Но что ещё страшнее, которой понравилась эта ночь. В конце концов, Кёя решил рассказать Тсуне подробности. Он имеет право знать. - В банковском сейфе лежали личные дела некоторых агентов ФБР. Они были сохранены там всего на три дня, и именно их он и выкрал. Для него они не представляют никакой выгоды, и есть версия, что он исполнитель чьего-то приказа. Меня переправили на это дело, после того как ты сбежал от меня вновь. Они решили, что приказ «поймать» не для меня. А вот с «убить» проблем не возникало. Найти и уничтожить – вот мой приказ, а тебя направили для того, чтобы ты пролил свет на некоторые моменты. Никто не знает, как он сбежал. Ни видео, ни фото, ни идей, ни гипотез. Ничего. За ним гнались по крышам, по улицам, на машине, но стоило потерять его из виду на секунду, как он испарялся, - Кёя сжал кулаки, - К тому же ты единственный, кто видел его лицо. Ну, это как бонус. - Теперь всё более ли менее разъясняется. Тебе известно имя Ален Окуримо? - Да, мелькало в деле. Он...? - Мой дядя. И он попросил меня выкрасть перстень из того музея, где я пересёкся с вором. Странно, не находишь? - Я проверю базу данных, а ты… - Только посмей ляпнуть «посиди в комнате» я тебя прямо тут задушу. - Готовься к собранию.

***

К половине одиннадцатого к Саваде в комнату постучали. За дверью стояли Реборн и Алауди, ожидая пока Тсуна будет готов. Решив не церемониться перед «крутыми дядьками» парень надел брюки, белую футболку и безрукавку. Для такого случая Тсуна поменял серьгу в ухе. С золотого колечка она поменялась на лакированный маленький чёрный гвоздик. Ехать пришлось в служебной машине в сопровождении Алауди. Путь в город прошёл незаметно, так как агент вновь читал лекцию о поведении перед «боссом». Тсуна давно смирился с таким положением вещей, и благодаря Кёе, он уже не хочет психануть и устроить истерику посредине собрания. Парень даже не слушал, о чём растолковывает агент. Он полностью был погружён в свои мысли, стараясь составить логическую цепочку действий вора. И понять, почему пути Алена и вора так часто пересекаются. Совпадений быть не может. Ален всегда недолюбливал Тсуну. Под присмотром трёх здоровенных бугаев, Алауди и Тсуну проводили в зал собрания. Стеклянные двери захлопнулись за ними. За столом сидели шесть мужчин в форме. Они придирчиво рассматривали Саваду, то и дело перешёптываясь. В этот момент так хотелось нарушить все запреты и съязвить, задеть их за живое и чуть-чуть поиздеваться, но Алауди неотрывно следил за движениями парня и пресекал все попытки на корню. В душном кабинете они просидели больше двух часов. За столом велись споры, переговоры, перешёптывания. Дело чуть ли не дошло до драки, однако все пришли к одному варианту развития сюжета. Довериться Саваде Тсунаёши. Кто-то принял этот вердикт с жатыми кулаками, кто-то с улыбкой на лице. Но, несмотря на это, желание врезать этим выскочкам, не покидало Саваду. На обратной дороге Алауди пришлось выслушать всё, что думает о совете Тсуна, который не стеснялся выражаться, как ему вздумается. Он часто вскидывал руки и бил себя по коленной чашечке, усиливая эффект от своего монолога. Тсуна не позволял вставить агенту и слова, перебивая его. Алауди подпёр голову рукой, уместив локоть на выступе дверцы, и продолжил выслушивать парня. Но всё же, как бы нахально не звучали слова Тсуны, со многим агент соглашался. Подмечая, что вердикты вынесены не спонтанно, а основываясь на наблюдении. Невольно Алауди улыбнулся, вспоминая былые дни, когда он и Реборн проводили время вместе. До того, как Алауди переметнулся на сторону правительства. Даже когда они приехали в офис, Тсуна не переставал возмущаться и пинком открыл дверь, злобно глазея на проходящих мимо людей. Бросаясь на них, как цепной пёс. - Как он его терпит? – вздохнул Алауди, почёсывая затылок, - Кстати, о «нём». Где Реборн? – обратился агент к даме в форме. - Он не покидал ваших апартаментов со вчерашнего вечера, - Алауди потёр переносицу, томно вздыхая. Дама поклонилась и скрылась за поворотом. Возвращаться в комнату совершенно не хотелось, особенно учитывая, что вчера произошло. Агент думал, что если он оставит Реборна позади себя, то перестанет чувствовать себя так. Перестанет думать о его одеколоне, забавной шляпе, милых завитушках и всегда безупречному внешнему виду. Он ошибся. Было ещё хуже, но работа «убийцы на стороне правительства» вполне захватывала его и отвлекала от дурных мыслей. Всё шло как по маслу, Алауди взял себе ученика, почти, что воспитав в нём своё отражение, но его жизнь разлетелась на осколки, когда окровавленный Кёя вошёл в здание главного офиса. Узнав пулю, Алауди обрадовался на долю секунды, а потом его охватила ярость. Злоба вперемешку с желанием уничтожить своего бывшего учителя, который отобрал у него прошлое, превратил в хмурого недотрогу, а сейчас ещё попытался убить ученика. Алауди думал, что при первой же встрече застрелит Реборна. Собрав остатки своего самообладания, Алауди вернулся в бар с надеждой, что его учитель всё ещё сидит за стойкой и молчаливо пьёт виски. В помещении было темно. Опрокинутые столы и стулья, разбитые стёкла, бутылки валялись на полу, а за приоткрытой дверью сидел дрожащий блондин. Дино молча, отдал Алауди конверт и утёр нос рукавом. Кавалоне забрал отряд солдат, а агент так и остался стоять в центре танц-пола с запиской в руках, на которой ровным почерком Реборна было выведено: « Akless – мотель в пригороде Флоренции. Второй этаж. 9 номер». Сердце упало в пятки и с такой же стремительной скоростью вернулось обратно, отбивая бешеный ритм. Алауди тогда долго колебался, но всё же приехал. Только вот их разговор не завязался с самого начала, а впоследствии превратился в бойню. В последние дни Реборн как-то странно себя ведёт, и это не ускользает от придирчивого Алауди. Вчера вечером он, как это обычно бывало раньше, зашёл к бывшему ученику и завалился на кровать, подкладывая руки под голову. Непонятно по каким причинам, но киллер затронул прошлое, и словно ковырнул не зажитую рану. Они разговорились, поссорились, а когда Алауди начал свой монолог, Реборн нагло заткнул его поцелуем. Сначала это был шок, а после всё переменилось на неимоверное желание. Почти не разрывая поцелуй, они уволились на кровать. Алауди в тот момент мало что соображал, он должен был оттолкнуть, отпустить, вырваться, но он не мог преодолеть себя. Он слишком любит Реборна. Однако, сегодня утром, когда нехотя он выбрался из объятий учителя, Алауди понял, какую совершил оплошность. Дальше будет только хуже. Пора прекращать. Как бы тяжело не было. Алауди отворил дверь в свою комнату и, не глядя на развалившегося на кровати Реборна, подошёл к зеркалу и принялся развязывать галстук: - Почему ты ещё здесь? Проваливай из моей комнаты, - монотонно заключил Алауди. - Ты слишком груб, - Реборн поднялся с постели и подошёл к Алауди со спины, обнимая его, - Сегодня ночью ты не был таким, - мужчина потёрся носом о щёку агента и поцелуями спустился к шее, Алауди повернулся на пятках и заглянул в нахальные глаза Реборна. - Забудь, - мужчина округлил глаза. Агент продолжил, - переспали и переспали. Я попрошу сменить постельное бельё ещё раз и забуду. Тебе советую сделать то же самое, - Реборн раскрыл рот и хотел было возмутиться, но палец бывшего ученика лёг на его губы, - Тс-с. А теперь, проваливай из моей комнаты. Иди в свою и, просто, забудь. Агент взял запястья киллера и отодвинул от себя. Реборн всё ещё стоял не в силах двинуться с места. Уговаривать и умолять было не в его правилах, но то, что его выгоняют, было попросту абсурдом. Реборн всегда знал о чувствах ученика, однако ответить был не в состоянии. И вот когда он все переосмыслил и сделал шаг навстречу, Алауди сделал два. Только в противоположную сторону. - Ты прав. Я… наверно я пойду. - Скатертью дорога, - Алауди махнул рукой в сторону двери и через горловину стянул с себя рубашку. Как только щеколда щёлкнула, Алауди сел на кровать, закрывая лицо руками. Сердце колотилось как бешеное, места, где целовал его Реборн, горели, на талии он всё ещё чувствовал, как крепкие руки обнимают и ласкают его. Невыносимо. «Скорей бы Тсуна и Кёя поймали вора и все они исчезли!» - подумал Алауди, когда тёплая вода в ванной обхватывала его тело. Погружаясь в воду, отдаляясь от проблем. Тишина – всё, что сейчас требуется. PS. Все дружно смотрим на "шапку" и офигиваем/радуемся/кидаемся тапками =D