'Место встречи...

Кёя проснулся раньше, чем Тсуна, и был безумно этому рад. Очнись воришка, когда агент беззаботно спал на его груди, в век бы не забыл. А подколов и приставаний, хватало сполна и сейчас. Всё же Савада очень силён физически, а его регенерация поражает. Лицо приняло прежнюю форму, но огромный синяк под левым глазом заживёт ещё не скоро. Губа разбита, синяки сияли по всему телу, а нога иногда дёргалась в непроизвольной судороге. Тсуна по-детски причмокнул губами и перевернулся на бок, утыкаясь носом в ямку ключицы Кёи. Агент отстранился и, потрепав парня по волосам, вышел из комнаты, чуть не сбив с ног Мукуро. Рокудо ловко увернулся и спросил, очнулся ли Савада. Кёя отрицательно покачал головой и сказал, что тот спит. Только раздражающая полуулыбка на лице парня не давала покоя агенту. Мукуро был крайне заботлив и даже немного нежен по отношению к вору. Бесит! Хибари скрипнул зубами и решительно отвернулся, чтобы не сорваться и не напасть на информатора. Кёя поражался своей рассеянности. Он забыл часы в комнате Тсуны. Пришлось возвращаться. Он вновь переступил порог и замер. Сердце пропустило удар, и ухнуло в пятки. На полу, растянувшись, лежал Тсуна, признаков жизни парень не подавал, и казалось, он не дышит. Агент бросился к парню и перевернул того на спину, припав ухом к обнажённой груди. Сердце билось равномерно, однако вор не дышал. Глаза его были закрыты, лицо умиротворенное, как у покойника, отметил Кёя, и зажал парню нос, приоткрывая рот. Он набрал воздуха в лёгкие и приблизился к лицу Тсуны. Когда их губы почти соприкоснулись, парень, что до этого лежал неподвижно, тихо хмыкнул. Агент поперхнулся воздухом и отодвинулся назад, под тихий смех вора. Он лежал на спине, улыбаясь, и старался не засмеяться слишком громко. - Дурак! – прошептал Кёя и пнул в бок парня, - Зачем ты это сделал? - Хотел посмотреть, что ты сделаешь, как себя поведёшь. И я доволен! Тсуна приподнялся на локтях и кончиком языка провёл по нижней губе. Жадно проследив за движением, Кёя закатил глаза, и попытался подняться с пола, но не смог этого сделать. Каким-то неведомым образом Тсуна успел приблизиться к нему и прижать к стене, уперев руки по обе стороны от головы агента. Тот оглядел преграду и поднял взгляд на Саваду, в глазах которого плясали черти. Вспомнился музей, как и тогда Хибари вновь прижат к стене, и улизнуть не получится. Мужчина сложил руки на груди, как мнимую преграду, и поднял брови. - Ты не против? – заговорчески прошептал Тсуна и провёл рукой по щеке агента. Тот дёрнулся, стараясь избавиться от такого манящего движения, и сильнее вжался в стену. Савада помрачнел, его глаза, словно потухли. Энергия, бьющая чрез край, озорная полуулыбка и мягкие черты лица – всё это разом исчезло. Желваки напряглись, взгляд потяжелел, и рука глухо опустилась около бедра агента, - Почему ты такой…Сложный? – парень опустил голову. Кёя застыл. Казалось, что кто-то ударил в грудь и положил на плечи огромный камень. Тело напряглось, а мысли путались. Тсуна пугал его. Близость с кем-то. Доверие. Привязанность. Влюблённость. Никогда и никто ещё не врывался так стремительно в жизнь агента. У него были девушки, но все они сбегали, не выдерживая характера своего возлюбленного. Или он лично выставлял их за дверь после проведённой ночи. А теперь Тсуна так близко, с ним спокойно, Кёя знает, что если понадобится, он прикроет его спину и не оставит в одиночестве, однако всё это неправильно. Так можно относиться исключительно к другу, а у Савады далеко не дружеские намерения. Кёя сглотнул ком в горле и опустил руки на пол. Тсуна глупо улыбался своим мыслям. За такое короткое время он привязался к человеку. Хотя, обычно так всё и случалось. Ему это было нужно, ведь воспитывали его с самого детства разные учителя и репетиторы с нянечками, родителей он почти не видел, а после появился Реборн и такие слова как «нежность», « чуткость» и «мягкость» совсем забылись. Именно поэтому Тсуна быстро привязывается к людям, с которыми ему хорошо даже просто находиться в одной комнате. Которые смотрят на него с улыбкой в глазах. Которые не отвергают его, а наоборот, тоже стараются защитить от невзгод. Тсуна менял партнёров, иногда снимал в клубе на ночь, чтобы забыться. А после всё это повторялось. С Кёей ему хорошо. Хочется его радовать, чтобы тот улыбнулся, злить, чтобы венка на лбу вздувалась, а глаза гневно сузились. Хочется провести с ним как можно больше времени, не упустить ни одной эмоции на его лице, ни одного слова, действия, вздоха. Лучше узнать, ведь они немного похожи. Одинокие, и оба хотят ласки. Только Тсуна смирился с этим, а Кёя продолжает, игнорировать сей факт. - Ты ведь не собираешься говорить, что-то типа «я полюбил тебя с первого взгляда»? Голос Хибари дрожал, как и его руки, которые он прижал к полу. То, что происходит – неправильно. Мнение Кёи совсем не изменится, даже через сотни лет. Так он думал, пока тихий смех Тсуны не полоснул ножом по сердцу. Парень всё ещё держал руку у головы агента, а вторую у его бедра на полу, сам он нервно смеялся. В смехе не было радости, веселья, только горечь и тоска. Тсуна поднял голову и посмотрел в глаза Кёе, слегка приближаясь к нему, чтобы их носы почти соприкасались. - Любовь? Не смеши, - небрежно прохрипел парень и грустно улыбнулся, - То, что я испытываю нельзя назвать «любовью». «Привязанность», «влечение», «необходимость в ком-то», в крайнем случае «влюблённость», но никак не «любовь». Вообще это понятие слишком обобщено и приносит только боль. А те счастливые моменты, которыми наполнена эта якобы «любовь» - иллюзия в розовых тонах. Рука парня скользнула по стене, и Тсуна усмехнулся, слегка качая головой. Абсурдность ситуации просто зашкаливала. Он признался Кёе, почти открылся, думал, будет легче. Но стало только хуже. Оттого что Кёя молчит, хотелось взвыть самому. Ударить по стене, однако не было сил просто двинуться с места и отползи в сторону. Хибари молчал, и не мог сформулировать мысль, которая витала у него в голове. Обрывки фраз и слова смешались в кучу, а когда агент почти готов был сказать, мысль вертела хвостом на прощание и исчезала. Повисла гнетущая тишина, голова звенела от неё, и был слышан стук собственного сердца, которое билось быстрее обычного. Тсуна хлопнул в ладоши, и на его лице вновь появилась обычная улыбка. Он протянул руку агенту и помог встать. Парень повернулся к Хибари спиной и принялся доставать вещи из шкафа. Примеряя на себя, прикладывая вешалки к обнажённой груди. Знал бы Кёя, какого это, прятать за улыбкой всю свою боль, чтобы никто не посчитал это слабостью и не воспользовался. Тсуна слишком долго носил маски, они буквально приросли к нему. Он запросто может их менять, и никто не заподозрит подвоха, только под масками доступ кислорода ограничен, и однажды, он закончится совсем. Забрав часы с комода, Кёя вылетел из комнаты, быстрым шагом спускаясь по лестнице. Мимо проносились картины и цветы в вазах, мягкий ковёр под ногами только бесил, не давая ступать нормально, заставляя утопать в ворсе. Скрипнула входная дверь, в лицо задул порывистый ветер, рубашка развевалась, словно парус, и стало легко. Нужно просто отдохнуть. Слишком много всего навалилось в последние недели. Нельзя так больше. Пора что-то решать. Кёя пнул камень под ногами и ушёл в сторону роскошного сада за домом. После того, как за Кёей закрылась дверь, вешалка выпала из рук Тсуны, и дорогая рубашка с шелестом опустилась на пол. Глупо всё это. «Как младшеклассники!» - думал парень, поднимая дрожащими руками вещь. Было обидно, как никогда. Словно он ребёнок, у которого отобрали его любимую игрушку. Тсуна засмеялся, и сжал ладонь в кулак на затылке. Глупо. Всё это глупо. С чего вообще он решил, что Кёя сможет принять отношение парня к нему? И то, что он отвечал на поцелуй в прошлый раз, ровным счётом ничего не значит. Он просто поддался инстинкту. Только это совсем не глушило боль в сердце Тсуны Он переоделся, и выглянул в окно, в котором виднелся красивый сад с розами, деревьями и прекрасной сакурой, которую Тсуна привёз из Японии. Чудо, что она прижилась здесь. А под сакурой лежал Кёя, глаза его закрыты, но на лице читалось беспокойство. Лучше его оставить одного. Дверь в комнату Тсуны распахнулась, точно её кто-то пнул, и показался Мукуро. Как обычно в армейской футболке и тёмных брюках, с трезубцем в руках. Лукавая улыбка на лице не предвещала ничего хорошего. Парень упал на кровать спиной, раскинув руки в стороны, и улыбнулся, качаясь на мягкой перине. Казалось, что Рокудо знал что-то, и это нечто важное, только сейчас тайна никоим образом не интересовала Тсуну. Он наблюдал за Кёей, который вертел головой, чувствуя на себе чей-то взгляд. Мукуро ещё немного потерпел игнор хозяина комнаты, а после громко крикнул: - Алё! Тсуна нехотя повернулся к гостю, смерив его уничтожающим взглядом, на это Рокудо только шире улыбнулся. - Юни вписала тебя в список «Игроков» и ждёт сегодня вечером на приёме. Гонки завтра после обеда. Кёя готов? Тсуна неуверенно кивнул. - Вы поссорились, - скорее утверждал, нежели спрашивал. - Не лечи меня, и так плохо. Что ещё за приём? – Тсуна ловко перевёл тему разговора, но Рокудо так просто не провести. Если парень отрицает ссору, то она точно была, иначе Кёя не вылетел бы, как пробка из бутылки, на улицу, чуть не сбив Мукуро во второй раз и даже не заметив этого. - По случаю открытия гонок Юни собирает небольшую вечеринку. Приглашены участники и гонщики, явка обязательна. Костюмы и маски. Мукуро оценивающе пробежался глазами по телу Тсуны, и горестно вздохнул. - Если с твоей ногой мы ещё хоть что-то сделаем, то вот огромный синяк под глазом тональником не замажешь. В конце вечера, по традиции все снимают маски и являют миру свою истинную сущность, - с издёвкой проговорил Рокудо, цепляя руки на животе, - А вот твоя сущность больше похоже на… - Постараемся уйти до того момента, как придётся снимать маску! – раздражённо перебил его парень. Мукуро кивнул, ухмыляясь, и ещё больше выводя из себя Тсуну. Парень глубоко вздохнул и сжал зубы. Тсуна вновь повернулся к окну, но Кёи уже не было. Закралась мысль, что сейчас он войдёт в комнату и улыбнётся, но это нереально. Наверняка Хибари вернулся в свою комнату, забрался с ногами на постель, погасил свет и сидел в темноте. - Скажи, - тихо позвал Тсуна, - Я похож на идиота? - Нет. - Тогда почему я веду себя как идиот? Мукуро встал с кровати и потрепал Саваду по волосам, ободряюще хлопая по плечу. - Когда люди сталкиваются с чем-то ранее неизвестным для них, все становятся идиотами. Дай ему время. Он натурал с мерзким характером. Ты ломаешь ему все стереотипы, и ждёшь взаимности в ответ. - Ты хороший психолог, - Тсуна искренне улыбнулся. - Я иллюзионист, мне важно знать психологию людей. Мысли, привычки, скрытые тайны. Попрошу Бьянки, чтобы она приготовила вам костюмы и маски. Рокудо хлопнул по плечу и вышел, а Тсуна заметно приободрился. И правда, он слишком форсирует события. Лучше будет и вовсе не продолжать эти глупые игры с Кёей. Всё закончится плачевно, как ни крути. Не будет счастливого конца и сладостных речей с конфетти и шампанским. Если в прошлом Тсуна получал удовольствие только для себя, то сейчас он хочет доставить удовольствие другому, совершив при этом уйму ошибок и просчётов. Забыться! Заставить себя забыть все чувства и продолжить маскарад, ведь через пару дней Хибари уедет и всё закончится. Это сложно, но это в миллионы раз облегчит жизнь в будущем. Нацепив одну из своих улыбок, Тсуна поправил на себе растянутую футболку и, прихрамывая, спустился в столовую, где уже сидели Бьянки, Мукуро и Кёя. -… Вот как-то так, - Мукуро отпил от бокала и, увидев Тсуну в помещение, чуть не поперхнулся и поспешно отставил бокал в сторону, - Тебе разве не положен постельный режим? - Мне завтра прыгать из куба, подвешенного в воздухе. К чёрту постельный режим. - Тсунаёши, ты уверен? – Бьянки с тревогой посмотрела на Саваду, но тот был непреклонен. Он уверенно кивнул и засунул в рот клубнику, утащенную с тарелки Кёи. Тот не заметил пропажи и, склонив голову, старался не смотреть в сторону вора. Его слова колокольным звоном гудели в голове, а чувство стыда и отвращения к себе усиливалось в несколько раз. Однако глядя на улыбку парня, казалось, что утреннего инцидента не было. Это немного расслабляло. Хибари так задумался, что на время выпал из разговора. -… а после вы должны свалить оттуда, иначе Юни вас покалечит, - Мукуро ударил кулаком в ладонь и оскалился. - Отлично, чертёж гоночного трека готов? - Лежит у тебя в кабинете. Мои ребята отметили кабинет Юни, запасные выходы, переносные балки, за которые возможно зацепиться. Куб стеклянный, будет видно, если ты начнёшь действовать прямо. Нужно что-то, что заставит Игроков и Гонщиков подорваться со своих мест и начать суматоху. Взрывы отклоняются, пистолеты и прочее тоже. Тупик. - Кёя, насколько хорошо ты гоняешь на мотоцикле? – Тсуна сложил руки в замок и подпёр подбородок, мягко смотря на мужчину. - Достаточно, чтобы быть первым. - Мне не нужно, чтобы ты победил, мне нужно, чтобы ты удивил трибуны. Заставил их ликовать и кричать «Посмотрите на этого парня. Он невероятен!». Главное, выкрасть документы, гонка отходит на второй план. - Я понимаю, но дело чести… - Твоё дело – удивить! Забудь про кубок! Кёя сжал кулаки, и сузил глаза. Вор еле сдержал рвущуюся наружу улыбку, продолжая безмолвную войну с Хибари. Вмешалась Бьянки, предлагая ещё чай, и агент отступил, разворачиваясь к девушке. - Думаю, он всё понял, - прошептал Мукуро так, чтобы его слышал только Савада. Тсуна кивнул. От бессилия он вновь принялся кричать. Как в далёком прошлом. Рука непроизвольно потянулась к шее, очерчивая выпуклый шрам у шейного позвонка. Напоминание, оставленное отцом. Дальше пошли беседы на различные темы. Мукуро и Бьянки весело смеялись, и Тсуне приходилось тоже выдавливать из себя улыбку, только огоньки в глазах потухли. Кёя замечал это, знал, что всё это по его вине. И совесть грызла с удвоенной силой. «Не могу! Это неправильно!» Кёю передёрнуло, когда он осознал, что в столовой остались только он и Тсуна, а последний идёт к нему. Тело напряглось, словно Хибари хотел прыгнуть и дать дёру, хорошо, что гордость удерживала на стуле. Вор мягко присел на край стола, стараясь не задевать агента телом, не причинять ему лишние неудобства, а то действительно сбежит. - Прости, - тихо сказал парень. – Я погорячился. - Я отвлеку зрителей. Надеюсь, что несколько профессиональных кувырков на байке смогут их впечатлить, - Кёя немного расслабился, старался вести себя непринуждённо, но следующие слова Тсуны, заставили замереть. - Помоги мне. Хочу, чтобы моя привязанность к тебе не прогрессировала дальше, - каждое слово давалось с трудом, но он продолжал, - Помоги мне разлюбить и больше не наступать на грабли. Если позволю себе лишнего, не раздумывай. Бей! Больно сейчас, легко потом. Тебя ведь тоже это устраивает, - Кёя не мог ничего сказать, поэтому просто кивнул, - Я рад. Ты помогаешь мне, я тебе, все счастливы. Осталось продержаться каких-то два дня. Ты исчезнешь из моей жизни! Тсуна оттолкнулся от стола и, чеканя шаг, гордо удалился, а Кёя считал свой пульс, который ускорился, как только подошёл Савада. « Не правильно…» Успокаивал себя Кёя, поднимаясь к себе в комнату. «Этого никогда не будет! Не отвечу! Не влюблюсь…»