Арриквиатари

      Час икс настал перед самым рассветом, посыльный Львенок пронесся по всему Лабиринту, оглашая коридоры громким криком: "Началось! Идут! Подъем!" Часть бойцов, квартирующихся внизу, спешно собиралась, одевая доспехи и вооружаясь. Стук подкованных башмаков и лязг металла заполнил подземный комплекс, новообразованный союз кланов и оборванцев готовился к сражению за свое право существовать под небом Амиладеи. Защитники поднимались по лестнице, занимали места на стенах, обращая свой взор вовне, на враждебные и смертельно опасные сумерки города, откуда доносился нарастающий с каждой минутой рокот наступающей орды.       Сколотов встретил сигнал тревоги с облегчением, постоянное напряжение последних дней изрядно выматывало. Монстры шарились на границе Амиладеи, грозясь сорваться в атаку в любую минуту, что держало каждого обитателя крепи Искателей в постоянном ожидании нападения, а нервы-то не железные, народ и так впахивал до последнего, попутное давление на мозги только усугубляло общую атмосферу обреченности.       Сладко потянувшись, как в обычное субботнее утро, Олег приподнялся на кровати, на лице появилась слегка сумасшедшая улыбка:       — Ну понеслась та самая жидкость по трубам.       Обеспокоенное лицо Дианы появилось в поле зрения; теневая красавица, освободившись от одеяла, всматривалась в решительные глаза любимой.       — Позволь мне остаться?       — Нет, извини, Коротар с ума сойдет, если не обнаружит свою дочурку, а мне он сейчас нужен вменяемым.       Соль перехватила руку волшебницы и притянула ее к себе, впившись в сладкие губы долгим поцелуем. Свободная ладонь перекочевала наверх, обхватив упругую грудь, пальцы утонули в мягкой, бархатной коже, даря незабываемые ощущения. С трудом оторвавшись друг от друга, обе девушки встали с постели.       — Пообещай мне, что с тобой ничего не случится, — голос Дианы был строг и серьезен, как будто она наставляла подростка беречься при переходе дороги.       Сольвейн пожала плечами:       — Ну это не совсем от одной меня зависит, не на чаепитие собираюсь, как-никак, — натянув все детали порносэта, она взялась за туфли, одновременно любуясь маячившей перед глазами попкой теневой красавицы, которая выуживала из-под подушки потерявшееся колечко.       — Все равно, я тебе поверю, даже если это будет очевидной ложью.       — Ладно, обещаю. Помирать уж точно не собираюсь, да и как можно допустить, чтобы такой великолепный персик остался без присмотра, никак невозможно, еще достанется какому-нибудь злодею.       — Что? Какой еще персик? — Диана обернулась, на ее личике проявилось недоуменно-озадаченное выражение.       — Вот этот, — Сольвейн резко подалась вперед и укусила красавицу за соблазнительно выступающую часть тела.       — Ай! — Диана подскочила на месте. — Я тебе о серьезных вещах, а ты...       Закончить ей не дал очередной поцелуй, Соль бесцеремонно Диану к кровати, на которую та забралась от неожиданности, и отпустила только когда на нежности перестало хватать дыхания. Диана раскраснелась, ее глаза блестели, а прерывистое дыхание часто вздымало полную грудь. Соль коснулась затвердевших сосков и с сожалением отдернула руку — задерживаться дольше уже было никак нельзя.       — Обещаю, если понадобится, я покрошу всех тварей в городе, но обязательно вернусь к тебе.       — Только попробуй меня обмануть! — Диана слабо улыбнулась и открыла ладонь, на которой лежало искомое ранее колечко, простая безделушка — результат первого и пока единственного опыта в создании артефактов. Второе кольцо сейчас лежало в инвентаре, с ним было связано недавнее болезненное воспоминание, но избавиться от него не хватало духу, ровно как и носить. Тяжелая память — все же память, Сколотов ничего не хотел забывать.       Тяжелая, черная печатка никак не подходила моменту, но ничего лучшего все равно не было. Олег взял кольцо в руки и надел его на палец Дианы:       — Пусть побудет у тебя, — отступив к двери, Сольвейн позволила себе еще полминуты полюбоваться на свою любимую, ошеломленно разглядывающую подарок. Диана знала, что ее подруга из другого мира, и много раз показывала, что имеет доступ к воспоминаниям Соль, так что смысл подобных действий не оставался для нее секретом. "Появится возможность, еще и свадьбу по всем правилам забабахаем, только раскошелиться придется сразу на два белых платья, да и предложение как положено сделать, вот подкачу на коленях по травке с колечком в руках под звуки серенады..." — Сольвейн представила этот цирк и хмыкнула про себя: "Ну а что теперь делать, не отказываться же от торжества из-за таких мелочей, как наличие буферов у обеих претенденток на семейную жизнь?"       Мысль о закреплении их с Дианой отношений пришла спонтанно, по мнению Сколотова, вся эта возня с браком не стоила и выеденного яйца, но это там в прошлом. Здесь же нет никаких штампиков в паспорте, никаких соглашений и контрактов, и жена через полгода не разделит твою квартиру, свалив с очередным менеджером в туман, вся эта труха отпала, как ее и не было. Осталось чистейшее ядро, сам смысл, вложенный в желание остаться с любимым человеком, это обещание и последнее желание в случае, если ему не суждено пережить этот день, а о том, что подобный исход возможен, кричала интуиция. На этот раз все серьезно, не ей одной стоять на стенах крепи и ничто не заставит Соль сбежать в безопасный Лабиринт, пока наверху есть хоть один живой боец. Учитывая последних присоединившихся, места внизу на всех уже не хватит, а если удастся кое-как затолкать народ впритык, то не хватит уже провизии, по крайней мере, на ту неделю, которую, по прикидкам Коротара, они вынуждены будут отсиживаться в Лабиринте в случае потери крепи.       Накинув иллюзию нормальной брони, она тихо вышла за дверь. Все дела сделаны, все подготовления завершены, осталось только пережить волну.       План обороны был обговорен заранее, никаких особых тактических хитростей против искаженных выдумать не стали: их привычка переть напролом, не считаясь с потерями, в условиях ограниченной стенами территории не оставляла пространства для маневра. На передний план вышел фактор грамотного распределения сил. Третья, самая длинная, стена, исполняющая обязанность первой линии обороны, была условно поделена на четыре участка по сторонам света. Южная стена досталась Коротару с Железячниками, на западе расположились бойцы Цветов во главе с Виолет. Телохранительница Аники оставила свою закрывшуюся от внешнего мира начальницу на попечении Лирэи и решительно встала в строй ветеранов, и то, что те без вопросов приняли ее командование, много говорило о леди-воине, как об опытном бойце. Сольвейн достался север, под ее рукой собрались Щиты Искателей и подкрепление от Цветов, последнее направление прикрывал Стиф со вторым отрядом Железячников. Промежутки между основными группами заполняли оборванцы; после некоторой мыслительной деятельности было решено дополнительно вооружить их копьями и деревянными щитами. Палок, на благое дело, нашлось с избытком, закрома Цветов оказались довольно обширны, а наконечники в экстренном темпе предоставили Железячники, для них выковать листовидное пыряло — как стопку опрокинуть. Справились за полдня, и то только потому, что на всех кузнецов инструмента не хватило. До кучи, чуть ниже наконечника оковали дерево металлическим кольцом с перпендикулярной перекладиной, получилось подобие рогатины. Перекладина не позволяла монстру добраться до копейщика, нанизавшись на рукоять, что в случае искаженных могло происходить повсеместно. Местные отлично знали повадки тварей, предусмотрев такой исход. Копья в Амиладее не входили в перечень часто используемого оружия, на узких улочках города они сильно ограничивали мобильность, а идея перегораживать проходы строем-фалангой разбивалась о множественные лазы и обходы через крыши, дырявые стены, канализационные люки. Мутанты и вовсе с радостью накалывались на древки копий, открывая возможность для атаки своим собратьям, однако со стен, сверху вниз, орудовать подобным оружием становилось намного выгодней; кланы частенько использовали копья во время обороны крепей, и для слаботренированных оборванцев их использование выглядело обоснованно.       Вся толпа воинов на стену не поместилась, образовав резервные ряды позади, их задачей было замещать измотанных и павших в бою собратьев по оружию. Войско по местным меркам собралось внушительное: если бы у них в распоряжении был месяц на постройку полноценных укреплений, Сколотов мог с уверенность сказать, что они отобьются, но за четыре дня подстроить форт Боярд не выйдет, как не старайся. На роль полноценной крепостной стены, с натяжкой, тянула вторая линия обороны, третья же представляла из себя скорее высокую насыпь. Строители, как могли, подровняли внешнюю часть стены, придав ей некоторую форму, однако все равно отвесного укрепления не вышло. Сольвейн, осмотрев результат, приказала достать со склада дорогущее масло, используемое Цветами для создания разнообразных шампуней и мыла; все это сокровище сейчас выливалось на стену, делая ее внешнюю, покатую часть скользкой. Неизвестно, насколько это помешает монстрам, но люди были готовы хвататься даже за призрачные шансы на выживание.       Вторую стену заняли стрелки: Кайл со своими охотниками, арбалетчики и лучники кланов, Львята под командованием Робина. Соль пережила настоящий подростковый бунт, не включив Львят в оборону крепи. Робин, насупившись, уставился на нее и безапелляционно заявил: "Мы будем сражаться за наш дом!" Пободавшись взглядами и поскандалив, она в конце концов сдалась, попросив Кайла присмотреть за детьми и отправить их вниз, если дела станут плохи.       Охотники значились одним из важнейших звеньев обороны, их приоритетная обязанность заключалась в истреблении самых опасных тварей издалека, не давая им добраться до стен, всякие огромные монстры, изрыгающее пламя и яд гады должны были выбиваться в первую очередь.       Сольвейн спустилась по деревянному помосту со второй стены и заняла свое место. Специально для нее Щиты смастерили дополнительный каменный бортик, за которым было удобно прятаться от выстрелов, хотя если подумать, именно она была защищена от такой опасности лучше всего, но забота новоявленной гвардии клана Искателей была приятной. Слева от нее встал Хорхрин, справа грузный ветеран в латах, оба сменили свои треугольные щиты на ростовые, намереваясь прикрывать свою хозяйку.       Резона излишне суетиться не было, часовой пока не засек пересечения охраняемой зоны, именно поэтому Сколотов позволил себе потратить время на милование с Дианой, при другом исходе пришлось бы нестись наверх, подтягивая штаны на ходу. Волна еще не добралась до них, но сомнений о том, что сражение за Амиладею началось, не возникало. Искаженные, не утруждаясь сокрытием своих намерений, неслись по улицам, оглашая округу ревом и воем, слышимым на многие километры. Грохот тысяч лап отбивал барабанную дробь по разбитым мостовым, город дрожал и стонал, распираемый изнутри колоннами тварей, хрупкие здания рушились под напором монстров. Более крупные притирали к стенами мелких, растаптывая неудачников в кровавую кашу, шустрые вырывались вперед, образовывая своеобразный авангард наступления, по крышам прыгали сотни плевунов и оборотней, бежали тысячи недопсов и недоволков, огромные щелкуны и древни возвышались над толпой, прокладывая путь сквозь городскую застройку.       Первая тварь, появившаяся из-за поворота, схлопотала точную стрелу в глаз — недоволк, перевернувшись в воздухе, проехал полметра по земле и издох. Как по команде, взгляды всех защитников проследили траекторию полета снаряда, заканчивающуюся у Кайла, как ни в чем не бывало накладывающего следующую стрелу на тетиву.       "Первый фраг сорвал, засранец", — Сколотов подумал, что в душе лидер охотников — тот еще позер.       — Ладно, други, поработаем как следует на радость Яростному и в защиту нашего дома и наших близкий! — Олег, не стесняясь, драл глотку; ранее он не понимал смысла в этих мотивационных речах, но сейчас почувствовал необходимость что-то сказать, и что от него ждут этого, самых простых и понятных слов. — Помните одно! Выжгите это в своем духе! Мы тут не для того, чтобы героически сдохнуть, погребенные верещащей массой ублюдочных тварей, мы должны выжить и выстоять! Деремся не до последнего воина, а до последнего искаженного, насаженного на лезвие меча! Поняли меня?!       — Да!!! — рев сотен глоток слился в громогласный выкрик, от которого первые ряды наступающих тварей присели на задние лапы, создав толчею и неразбериху.       Просвистели первые стрелы, воины подались вперед, поднимая щиты, оборванцы сгрудились плотной группой, ощетинившись копьями. Соль прокастовала весь набор бафов и защитных кастов, активировала расширенное сознание и суть стаи, протянула руки вперед, заканчивая последний знак:       — Ловите, суки! — с пальцев сорвался бушующий огонь, и восемь усиленных, пылающих сфер отправилось в полет, врезавшись в орду тварей. Ослепительная вспышка, сопровождающая рокочущий взрыв, перекрыла обзор. Тряхнув головой, Соль избавилась от пляшущих перед глазами светлячков как раз вовремя, чтобы присесть, спасаясь от чего-то пролетевшего над самой макушкой. Это что-то, шлепнувшись позади, оказалось оторванной, обгоревшей лапой; Соль била наверняка и подпустила монстров поближе, из-за чего строй солдат окатило душем из останков, что, впрочем, их ничуть не огорчило. Скастовав пульсирующее поле, Сольвейн вскочила на ноги, готовя поток молний.       Недопсы добежали до стен первыми и первыми встретили частокол копий и мечей. Фиолетовая волна прошлась по земле, вздрогнув калечащим импульсом магии, твари с подбитыми лапами взвизгнули, скатываясь вниз по скользким камням, некоторые уже в виде разделанных туш. В воздухе замелькали мечи и топоры, лязг металла, перемежаемый чавканьем врезающихся в плоть лезвий, выступили жутким аккомпанементом разгорающейся резни.       Времени отвлекаться на остальных более не было, и Сколотов сосредоточился на максимально эффективном сокращении поголовья искаженных. Активировав заряженные ловушки вокруг крепи, он не переставая поливал живое море существ молниями, разрывал ледяными стрелами, огненными шарами, выцеливал особо огромных тварей каменными кольями. Перед ним образовалась мертвая зона, единственное место, где мутанты не захлестнули защитников стен, но у других дела обстояли намного хуже. Между участками Стифа и Коротара произошел прорыв, два десятка паленых смяли оборванцев и ворвались внутрь, круша и разрывая все на своем пути, и успокоить их удалось только подошедшему отряду Железячников, но это было только начало, в пробитую брешь хлынул поток тварей. Сражение за возвращение позиций шло с переменным успехом целый час, воины старались выбить искаженных за стену, и несколько раз у них почти получалось, но очередная волна отбрасывала их назад. Наконец перераспределив силы, Коротар смог лично перетянуться к проблемному участку и исправить ситуацию. Вторая проблема образовалась у Виолет: несколько крупных древней серьезно повредили стену в центре, они раскрошили каменную кладку, разметав куски укрепления, в итоге этот участок стал ниже на пару метров, добавив множество трудностей при обороне. Чтобы не лишится защиты полностью, Виолет собрала группу ветеранов и пошла в контратаку. Они спустились со стены, разогнав тварей, тем самым дав возможность остальным расправиться с древнями, оставшимися за спиной, назад смогли вернуться всего восемь бойцов, трех из которых сразу же отправили в Лабиринт, драться они больше не могли.       Минуты сливались в часы, а поток искаженных не ослабевал, полный набор воинов сменился уже три раза, в тыл уходили истощенные бойцы, чтобы вернуться, восстановив силы, а на их место вставали свежие подкрепления. Камни на стенах покрылись толстой багровой пленкой, кровь ручьями стекала вниз, где лежала целая гора изрубленных останков, твари вперемешку с людьми валились вниз, пополняя эту гору, которая обещала в скором времени сравняться по высоте с укреплениями крепи. Стоять на скользкой вершине становилось всю труднее, слабые твари вроде недопсов встречались все реже, теперь людям противостояли по-настоящему опасные монстры. Потери росли с невероятной скоростью, особенно страдали оборванцы. Оборотни и богомолы, прежде чем сдохнуть, истыканные копьями и изрубленные топорами, убивали трех-четырех нищих, но сегодня страх и трусость покинула пределы крепи, забившись по темным углам человеческого разума. Оборванцы показывали, что намерены переупрямить монстров: бросаясь в бой словно одержимые, они будто мстили за многие поколения уличных бродяг, закончивших свои жизни в пастях мутантов. Сжимая копья, залитые кровью и грязью люди бросались во встречную атаку, загоняя с разбегу стальные наконечники глубоко в тела тварей. Волна встретилась с волной, и пока ни одна из них не взяла верх, обе толпы ни на грош не ценили свои жизни, легко отдавая свою душу. Со стороны оборванцев нельзя было услышать ни одного предсмертного стона, раненые люди в последнюю секунду своей жизни тянули руки с оружием к небу, прося Яростного принять их в свой строй, ведь они погибали в сражении против отродий Лжецов, как и положено настоящим воинам.       Кайл перенаправил всех стрелков на помощь оборванцам, что несомненно увеличило нагрузку на основные группы, зато кое-как стабилизировало фронт. Пока что их не выбили со стены, отряды, восстанавливая в тылу силы, поправляя оружие и броню, успешно проворачивали свою излюбленную ротацию, заменяя бойцов прямо в разгаре сечи, и перед очередной тварью вставал не уставший воин, едва удерживающий меч в руках, а бодрый и злой боец, готовый потрошить эту заразу с новыми силами.       Сколотову приходилось ничуть не легче остальных: да, его направление было успешней других и поспеть за ним в сокращении поголовья тварей никто не мог, но при такой активности мана улетала с бешеной скоростью и приходилось выбирать: либо сидеть и ждать в сторонке, наблюдая, как умирают его люди, либо воспользоваться магией крови. По-настоящему, никакого выбора и не было, все было решено еще до начала сражения, Олег даже приготовил особую комнату в доме, попросив поставить туда дверь и замок. Теперь, когда манапул приближался к критической отметке, он хватал тушу ближайшего монстра или, если подходящей рядом не было, прыгал за ней вниз, возвращаясь назад скачком, тащил ее в дом под недоуменные взгляды солдат, запирался в комнате и проводил ненавистный ритуал. С кровью тварей все было в разы хуже, чем с человеческой или животной, переносить ее поглощение было настоящей пыткой, горло жгло и раздирало, как будто изнутри по нему проводили наждачной бумагой, эйфория от поглощения принимала извращенные формы. Сколотов безумно хохотал, резал себе руки, поддаваясь безумному сплаву боли и наслаждения. После следовал откат, вся багровая мерзость выталкивалась назад в том же объеме, что и попадала внутрь, болезненная и сводящая с ума процедура заканчивалась полной апатией, Олегу приходилось, собрав всю волю в кулак, заставлять себя возвращаться в бой, чтобы через некоторое время вновь вернуться в комнату ужасов, волоча очередной труп. С каждым разом заклинание переносилось все хуже и хуже, заканчиваясь кратковременной потерей сознания, но он терпел и не собирался сдаваться. Выходя из запертого помещения, весь залитый багровой жижей, Олег проделывал свой путь назад на стену, отмечая опасливые взгляды, нацеленные на себя.       "Кажется, магия крови еще аукнется в будущем, у народа явно назрели некоторые вопросы по этому поводу".       Покачиваясь на каждом шагу, Сколотов возвращался на стену, отправляя заменявшего его Хорхрина передохнуть. Щиты достойно держали оборону, отбивая все атаки, так что Олег мог втихую гордиться своей неожиданно обретенной гвардией, так же и его отлучки ничуть их не волновали. Единожды приняв решение, бойцы отбросили все сомнения, предоставив хозяйке полную свободу действий. Главное, что она шла на пользу, а не во вред, польза эта демонстрировалась самым наглядным образом, в виде изломанных магией трупов искаженных. Преодолев накатившую тошноту, Сколотов обновил пульсирующее поле и принялся за работу, засылая в толпу тварей каст за кастом. Последствия алого поглощения уже не пропадали, ощущения были, словно он накатил пару литров самой ядреной и дешевой сивухи, перед глазами все плыло, ноги подкашивались, отказываясь держать тело в вертикальном положении, постоянные приступы тошноты и головной боли сопровождали каждое заклинание, зато оккупировавший сознание пофигизм помогал держать себя в руках посреди развернувшейся вокруг кровавой мясорубки. Олег работал как по программе: отстрелялся и на процедуры, если ноги совсем не откажут — вернуться и повторить.       В ледяную сферу врезался оборотень, горилоподобный монстр заскребся по магическому полю, оставляя на поверхности быстро замерзающие капли крови. Разбивая окоченевшие лапы, существо тянулось к своей добыче, вглядываясь в искаженный льдом силуэт. Сколотов безразлично ткнул мечем, скидывая искаженного вниз, где из земли взметнулся каменный кол, пробивший падающее тело насквозь, визг боли перешел в предсмертный хрип, когда раненого накрыл сверкающий поток электричества, отправив его самого и группу поднимающихся соратников в ад, где им самое место. Еще одного отчаянного прыгуна принял на щит телохранитель Сольвейн, решив вопрос одним ударом топора. Но желающих еще было много, поток монстров и не собирался иссякать, пополняясь с ближайших улиц и переулков.       Из общего шума Сольвейн вычленила крик Кайла; охотник не обладал привычкой воспроизводить воинственные кличи, делая свою работу молча, так что его голос привлек внимание проклятой. Обернувшись, первое, что она увидела — огромную змеиную голову, возвышающуюся над крепью. Гадюка-переросток шипела, как гигантская сковорода, на которую вылили тонну масла, желтоватая чешуя поблескивала на солнце, переливаясь болотно-зелеными всполохами. Тварь открыла пасть и изрыгнула целый фонтан яда, поток мерзости накрыл защитников, послышались истошные вопли.       — Кайл, чего ты ждешь? Убей этого стероидного червя, по глазам бей! — Соль соскользнула со стены, размахивая руками.       На ее голос развернулся один из охотников:       — Стрелы его не берут, никуда не пробивается, гнида!       Волшебница сложила знак активации изначальной магии и скачком оказалась на стене, отсюда перед ней предстала полная картина творившегося пиздеца, по-другому сложившуюся ситуацию охарактеризовать было сложно. Вместо ожидаемого гигантского питона стену грыз огромный щелкун. В обычном своем состоянии щелкун выглядел как крокодил с растущими из спины щупальцами: довольно опасная скотина, способная одним ударом своих отростков переломать хребет зазевавшемуся воину. Заявившаяся к ним разновидность отрастила трех здоровущих змей вместе с целым пучком извивающихся розовых плетей. Две оставшиеся головы, пригнувшись к земле, поливали стены огнем с одной стороны и раскаленным паром с другой. Паровую змею взял на себя Коротар: активно размахивая мечем и уклоняясь от щелкающих в метре челюстей, он расписал морду твари множеством кровоточащих порезов, но на общем самочувствии искаженного это никак не отразилось. Огнеметная башка пострадала от Кайла, выбившего ей правый глаз, но ослепить мутанта полностью не представлялось возможным, огненная упорно не желала подставлять левую часть морды, поливая стены пламенем наугад, а остальные чихать хотели на потуги лучников, стрелы отлетали от глазной мембраны, как от танковой брони, не оставляя даже намеков на повреждение. Несколько ветеранов окружили самого крокодила и воевали с извивающимися щупальцами, пока он сам флегматично жевал стену, кроша десятисантиметровыми клыками камни вперемешку с окровавленными ошметками защитников. Еще минут пять, и в обороне образуется гигантская дыра, куда хлынут орды тварей. Сам щелкун конкурентов не терпел, безжалостно втаптывая в землю других монстров, пытающихся проскользнуть внутрь, но если пробьется внутрь он, их уже не остановить.       Сколотов поспешно намагичил несколько каменных кольев, надеясь, что брюхо не обшито толстыми костяными пластинами, но надежды рассыпались в прах вместе с каменной крошкой, в которую превратились магические столбы, врезавшиеся в тело монстра.       — Вот, мать его, счастье привалило! Кайл, хватит на него стрелы тратить, держите другие стороны! — Лидер охотников кивнул и перенацелил своих стрелков; что толку отбиться здесь и просрать все остальное, тем более, выстрелы на щелкуна производят меньше эффекта, чем укусы комара.       К молнии крокодил остался так же равнодушен, а вот усиленный залп огненных сфер произвел на тварь впечатление. Шар влетел в заросли щупалец на спине и с некоторой задержкой устроил там настоящий пожар. Поначалу щелкун игнорировал огонь, продолжая перемалывать стену, но когда вспыхнуло по-настоящему — он забеспокоился, потрясая грузным телом, переступая с лапы на лапу. Искаженный низко рычал, одновременно превращая своим хвостом в лепешки целые группы своих собратьев. Поняв, что само по себе пламя не затухнет, мутант решил привлечь к это задаче своих змей: паровая башка отвернулась назад, чем незамедлительно воспользовался Коротар, его меч пробил шею твари на всю длину лезвия, разрывая чешую и мышцы, он с рыком навалился на рукоять, прижимая змею к земле. Огромная туша задергалась, пытаясь скинуть тщедушного человека, но старик истинно героическими усилиями удерживал ее, все сильнее расширяя рану, из которой валил белесый, обжигающий дым. Ветераны Железячников тоже на месте не стояли: подскочив к обездвиженному противнику, они начали споро рубить паровому гаду шею. Остальные головы забеспокоились; оглушив защитников громогласным шипением, ядовитая кинулась на Сольвейн, раскрывая пасть, а огненная потянулась спасать быстро превращающуюся в кровавые лохмотья товарку, за что тут же отхватила стрелу в здоровый глаз. Кайл отвлекся всего на секунду — пустить стрелу — и тут же вернулся к расстрелу накатывающих на другие стены монстров.       Ядовитая змея приближалась, и до Сколотова дошло, что если он останется на месте, то поток яда вместе с ним окатит всех стрелков. Скачком поднырнув под тело твари, он разрядил несколько ледяных стрел снизу вверх; острые осколки несильно распороли толстую кожу змеи, что оказалось достаточно для привлечения ее внимания. Струя отвратительной жижи прошла мимо, задев несколько оборванцев, короткий крик оборвался почти сразу, трясущиеся людские тела упали, в конвульсиях ломая кости, изо рта несчастных повалила желто-белая пена. "На такой яд никакой магии не хватит, одно попадание, и можно отпевать" — Олег прыгал скачками из стороны в сторону, стараясь выбирать безлюдные места, попутно подбадривая охотящуюся за ним башку электричеством. Молнии на змею оказывали больше воздействия, чем на основное тело, на желтой чешуе оставались явные подпалины и ожоги.       До щелкуна начало доходить, что ситуация становится опасной; монстр начал активно таранить остаток стены, стараясь дотянуться до Коротара и его людей усеянной огромными клыками пастью.       — Ну, чемодан хуев, как тебе такое! — Сколотов подобрался достаточно близко для активации зеркала боли, перекинув проклятье от паровой змеи на самого крокодила. — Может, ты, сука, и толстокожий, но эта боль от брони не зависит!       Щелкун заревел, в исступлении рванув назад; воинов, обступивших паровую змею, раскидало в стороны, вот только старик свой меч не выпустил, и вырванная из плена башка, силой рывка самого монстра, оказалась распотрошенной на две части.       Боль не была главной проблемой для искаженных, они обычно ее полностью игнорировали, те же недопсы на собственные увечья обращали не больше внимания, чем на крики вырывающихся из гнилых клыков жертв, но, похоже, огромные твари имели кое-какое представление о болевых ощущениях, видно, без этого их огромные туши просто не могли сигнализировать об опасности. Со стороны создателей этих мразотных существ было бы верхом глупости не снабдить вымахавшую до таких размеров тварь чувствительными нервными окончаниями, чтобы какой-нибудь сэр Ланселот не мог безнаказанно дрелить ее копьем в незащищенный бок.       Поймав момент отступления крокодила, Сколотов на чистой боевой интуиции сложил несколько знаков, направленных на огненную змею. Еще не разу не используемое им заклинание сдерживающей пентаграммы сработало лучше, чем он ожидал. Охватить всего щелкуна каст не смог, ограничившись одной только головой змеи, и пофиг, что внутри пентаграммы монстр был неуязвим, его шея-то осталась вполне доступной и почувствовала на себе все прелести рванувшей назад многотонной туши. Мышцы и кожа не выдержали такой нагрузки, с треском разорвавшись, как прогнившие канаты, во все стороны брызнул кровавый дождь вперемешку с воняющей коричневатой жидкостью из горла. Тварь отреагировала на свое фиаско предсказуемо — заревела и со всей дури бросилась на таран, где и встретилась с перегруженным барьером, хрустнули кости, челюсть мутанта вывернуло вбок, а осколки преграды нашпиговали острой шрапнелью уязвимое нёбо. Сколотов, не останавливаясь, закидывал крокодила магией, провоцируя на повторный разбег, но, похоже, какие-то мозги в черепной коробке искаженного водились, и он, сипя и отплевывая расколотые части собственных клыков, попер вперед, ощупывая воздух перед собой оставшейся в живых змеей.       Пока щелкун топтался, за стену успели проникнуть больше полусотни тварей. Первыми удар приняли остатки оборванцев, защищающих этот участок укреплений, и почти все полегли. Без преимущества возвышенности и плотного ряда копий у них не было шансов, однако те несколько минут, которые нищие выиграли своим самопожертвованием, не пропали даром, подоспевшие воины Цветов успели собраться и принять волну в строю, изрубив в фарш орду прорвавшихся монстров. В это время Сколотов играл в кошки-мышки с босом щелкунов. Используя скачки и увеличенную скорость от призванного малого духа стихий, он скакал по остаткам стены как горный козел, или точнее, козочка, постукивая каблуками по камням. Занимая все внимания крокодила своими пируэтами, Олег отвлекал его от догрызания укреплений и поливания обороняющихся ядом, разнообразная магия жалила более уязвимую к повреждениям змею, доводя чудовище до белого каления. Оно ворочалось, стесывая костяные пластины об камень, не замечая подкрадывающегося сбоку Коротара. Сколотов очень надеялся, что у старика имелся план, так как сам монстр, несмотря на все потуги, никак не поддавался. Все раны, кроме подпаленной спины, были так или иначе нанесены им самим, ни один каст или удар пока что не пробил толстой шкуры. Ветеран добрался до обломанного огрызка стены, спрятавшись за горой битого камня, подойти еще ближе мешала открытая площадка без всяких укрытий, следовательно, если Магомет не может подойти к горе, то придется горе немного поддать газу. Завершив очередной кувырок неуклюжим взмахом рук, Олег съехал вниз, прямо под лапы монстра. Крокодил, увидев желанную добычу в метре от своей морды, забыв про все на свете, втопил вперед, раскрывая изувеченную пасть. Пару метров расстояния Сколотов выиграл, изображая убегающую жертву, еще несколько скачком, а после до него дошло, что его расчеты были далеки от идеальных. Чудовище набрало приличную скорость и в момент догнало улепетывающего человека, клыки сомкнулись, зажимая трещащий барьер, который продержался всего пару секунд, потом настал черед ледяной сферы, она выдержала немного дольше — достаточно, чтобы накастовать следующий барьер, еще несколько выигранных мгновений жизни.       Раздался истошный вой, Соль повело в сторону, окровавленная челюсть мотнулась из стороны в сторону запустив схваченную добычу в долгий полет. Волшебница пролетела метров пять, врезавшись в нескольких успевших среагировать бойцов, ветераны Цветов, как могли, словили запущенную в полет проклятую, опрокинувшись по инерции на спины. Уже возлегшая на куче добровольных помощников, Сольвейн наблюдала, как забравшийся на голову чудовища Коротар кромсает того топором. Никакая броня не была помехой для легендарного воина Волих, старик воткнул свой меч в череп искаженного по самую рукоять, чтобы беснующийся монстр не мог его скинуть, и размеренно рубил его морду одолженным у кого-то оружием. Полукруглое лезвие взмывало и опускалось, разрубая костяные пластины, потом мышцы, череп, очередной удар пробил последнюю преграду, и на Коротара брызнула серое вещество. Щелкун уже не сопротивлялся, только обреченно мычал, сверля людей полным ненависти взглядом. Превратив мозг исчадия Лжецов в отбивную, старик спрыгнул вниз, что-то крича. Повинуясь приказам, защитники крепи забегали, выставляя заслон перед пробитой стеной, а Сольвейн поволокли в сторону дома.       Очнулся Сколотов в подвале рядом со спуском в Лабиринт, на мягкой подстилке из шкур: похоже, его еще не списали в раненые, раз оставили наверху. Отключился он, вне сомнений, от перенапряжения, потратил всю ману до капли, вот и вырубился, но сейчас самое главное — что творится снаружи.       Встать на ноги оказалось не так-то просто, голова гудела сильнее обычного, во рту царила пустыня Сахара, как после пьянки, в общем, все прелести передоза кровавой магии никуда не делись, только немного притухли. Резерв заполнен всего на треть, так что если бой все еще идет, придется снова тащится в комнату ужасов, усугубляя и так не радужное состояние организма, но что уж поделать, авось не сдохнет.       На крыше дома нашелся Кайл, охотник перевязывал разбитую в кровь ладонь.       — Достали все-таки? — Соль попыталась присесть, но вместо этого зависла в полусогнутом состоянии и завалилась на бок, решив что в принципе новая поза отчасти отвечает понятию — сесть, она не стала ничего менять. Звуков боя не слышно, следовательно можно немного расслабиться.       Кайл молча поднял с пола изорванную кожаную тряпочку и показал проклятой, на ней виднелись следы крови:       — Перчатка на правую руку, — прокомментировал охотник.       — Не понимаю.       — Ее надевают, чтобы тетива ладонь не рассекала при выстреле, вот во что она превратилась, у всех моих такая же история, — он отбросил тряпку в угол. — Если как обычно стрелять, ее надолго хватает, но тут искаженные попадаются крепкие, так просто их не взять, приходится бить по-особому.       — Ясненько, приду в себя, подлечу вас, сначала тяжелых, потом вас.       — Побереги силы, еще ничего не закончилось.       — В смысле, боя же нет, правда ведь? — Соль потянулась, пытаясь заглянуть за бортик крыши.       — Правда, отступили твари.       — Ну так что еще?       — Говорю же, отступили, вот скажи, ты помнишь чтобы искаженные отступали?       — Нет, такого не припоминаю.       — То-то же, — Кайл вздохнул и отложил бинт. — Либо всех искаженных перебьют, либо они всех перегрызут, иного окончания волны не бывает. Да, какие-то ошметки орды остаются после нападения, разбегаясь по темным углам, но пока их много, они не уйдут. Наши слышали вой на границе города, они собирают подкрепление.       — Как Амиладея вообще существует с такими облавами каждый год?       — Обычно все не так: монстров слишком много, чудовища, вроде змеиного гиганта, и вовсе свои логова практически не покидают, ни разу на моей памяти такого не было, а теперь еще это... Что-то изменилось, будто сами Лжецы ополчились на наше захолустье.       — Значится, в веселые времена мы живем, Кайл, как говорится, заруби искаженного, помоги Яростному, — Сколотов творчески переосмыслил знакомое выражение про бобров, но учитывая плачевное состояние, полубредовые высказывания были наименьшей проблемой. — Вот мы нарубим сволочей с запасом, на респект от небесного вояки точно наберем, а пока наши девахи в безопасности сидят, и помирать не страшно.       Губы охотника растянулись в ехидной улыбке:       — Вам с Коротаром точно хватит, только ты еще не навоевалась? На ногах еле стоишь.       — Магичить можно и лежа, с комфортом, так сказать, вот скажу своим Щитам расстелить мне на стене коврик и буду пулять, пока мана не кончится.       — А после в ту комнату?       — Угу, ток сама не доберусь, помощь нужна будет.       Кайл не стал допытываться, что именно происходит в запертом помещении дома, за что Сколотов был ему благодарен.       — Как наши дела? Где Коротар?       — Решают со Стифом и Виолет, оставлять внешнюю стену или нет.       — Потери?       — Мы не считали, командиры отрядов молчат, только зло косятся в сторону границы, сжимая оружие. Да тут и без подсчетов видно, больше половины мы потеряли, каждое второе место в строю пустует.       — Суки, добраться бы до уродов, кто все это устроил!       — До Лжецов? — Кайл хмыкнул.       — Не, есть у меня такое ощущение, что тут высшие силы не при чем, имеются некоторые подозрения, — Сколотов выложил охотнику все, что узнал от мусорщика и Энгиса, добавив немного своих измышлений. — Понимаешь, как все вовремя? Им нужно получить доступ к территории Волих, у тех неожиданно гражданская война, да еще беспрецедентная волна тварей, все один к одному складывается, чтобы никто им помешать не смог.       — История, конечно, интересная, но управлять искаженными... Разве что потомки Лжецов способны.       — Кто такие?       — Ну вроде как твари они, но наполовину человекоподобные монстры.       Сколотов моментально припомнил птицеобразного маньяка в Решне: "Тот вроде что-то говорил про наследие, вот значит, как, он оказывается уже знаком с главными гадами этого мира".       — Может, и не управляют они искаженными, а просто знают, как их приманить побольше.       Кайл пожал плечами:       — Если доживем, подумаем и об этой проблеме.       — Эх, готова десятку золотом поставить, все на наши головы свалится, некому больше это дерьмо разгребать, — Сольвейн, постанывая, приняла сидячее положение, опершись о каменный бортик. — Все самим приходится...       Охотник бросил взгляд на неожиданно замолчавшую проклятую, та, склонив голову на плечо, тихо посапывала, слегка вздрагивая от каждого шороха.       По лестнице бесшумно поднялась дочь Коротара с разноцветным одеялом в руках. "И как узнала?" — Кайл, немного подивившись настолько своевременному появлению, не стал забивать себе голову и тактично покинул крышу, напоследок став свидетелем виртуозной ловкости, с которой Лисвэн пристроилась рядом, переложив голову Сольвейн себе на колени, умудрившись не потревожить ее беспокойный сон.

* * *

      Лезвие рапиры зашло точно в подреберье наемника. Жан оттолкнул мертвое тело и встретил следующего ублюдка встречным выпадом. Вражеская булава просвистела в нескольких сантиметрах от головы, а его укол пришелся точно в цель, холодный металл пробил глаз, достав до мозга — мгновенная смерть, он даже не успел ничего понять. Плавный разворот корпуса, вторая рапира уводит вражеский выпад вниз, тяжелый двуручный меч врезается в землю, секундой позже его владелец хватается за пробитое горло, захлебываясь кровью.       Лидер Рапир Волих, как стали называть отколовшуюся часть клана, его люди, был поглощен резней с самого рассвета. Сначала пришла давно ожидаемая волна, воины успешно встретили искаженных на дальних границах, даже учитывая, что монстров на этот раз оказалось значительно больше обычного. В Амиладее не было клана, поднаторевшего в истреблении выродков Лжецов больше, чем Волих. Оборона проходила успешно: крепкие укрепления, опытные ветераны, тренированные новички, все это позволяло отбиваться почти без потерь. Все изменилось к середине дня, из крепи прибежал посыльный с невероятной по своей абсурдности новостью — люди Натана перешли в наступление, уничтожив оставленный наблюдать за границей отряд, и осадили крепь.       Жан ожидал всяких подлостей от предателя, но никогда бы не подумал, что во время нападения тварей он отправит часть бойцов в атаку на его позиции. Это было откровенным безумием, сейчас каждый человек на стене на вес золота, одна ошибка, и орды кровожадных монстров ворвутся внутрь, истребляя все на своем пути.       В центральной крепи оставалось достаточно бойцов, с наскоку ее не взять, однако проигнорировать нападение, надеясь на то, что они продержатся без подмоги, тоже опасно. Получалось, что куда не ткни, всюду клин, война на два фронта тем и тяжела, что от правильного распределения имеющихся сил зависит все. Стоит только увести с границы чуть больше людей, чем надо, как возникает опасность прорыва, но и послать недостаточно бойцов означает подвергнуть опасности семьи, скрывающиеся в крепи. Просчитав возможные варианты, Жан решил разобраться самостоятельно, оставив оборону стен на Тарана. Тут никаких сложностей возникнуть не должно, надо просто стоять, не допуская монстров, с такой задачей заместитель справится ничуть не хуже его самого. Прихватив двадцать пять бойцов из резерва, лидер Рапир повел их в тыл, поливая, в мыслях, проклятиями ополоумевшего безумца, бывшего недавно близким соратником. Последние дни Жан упорно искал встречи с Натаном, рассчитывая решить междоусобицу внутри клана одним удачным ударом клинка, но предатель засел в глубине своей территории, не показываясь на границе, а с наступлением волны поиски пришлось прекратить.       Прибыв на место, отряд не обнаружил людей Натана, вместо них крепь осаждала полусотня разношерстных наемников. Хотя слово "осаждала" было применимо только теоретически: вояки в шкурах и кольчугах нарезали круги вокруг укреплений, не приближаясь на расстояние выстрела, грязно матерясь и потрясая оружием, они изображали бурную деятельность. Подвох в действиях наемников читался открытым текстом, и, разослав нескольких разведчиков, Жан обнаружил засаду, по численности не уступающую циркачам, скачущим вокруг крепи, и все равно этого было мало — сложно поверить, что Натан действительно рассчитывал нанести серьезный ущерб такими силами. Другое дело, если бы отряд состоял из опытных ветеранов — хорошо спаянная и дисциплинированная группа наемников в сто голов имела реальные шансы на захват полупустого замка, эти же клоуны имели шанс только добавить работы мужикам, которые будут убирать их трупы из-под стен. Что бы там ни задумал ублюдок Натан, вникнуть в его замысел не удавалось, так что Жан решил действовать по обстоятельством, рассчитывая перекрыть любые неожиданности скоростью реакции на них.       Первый удар сплоченного строя Рапир ополовинил засадный отряд бородатых наемников, но они не побежали; проверещав дурным голосом дикарские кличи, эти самоубийцы кинулись в атаку. После трех пронзенных насквозь ублюдков Жан сообразил, в чем дело: каждый наемник был по самые уши накачен наркотической жижей, отбившей у них чувства страха и самосохранения. Клановцы перемалывали противников без единой царапины, как будто лес рубили, одетые в шкуры дикари бессмысленно и бесславно отдавали свои жизни, не имея возможности нанести хоть какой-то урон.       Протерев лезвие рапиры, Жан отправил одного бойца в крепь, разузнать, как у них дела, еще нескольким приказал облазить ближайшие здания. Смысл всего действа так и остался не ясен, что сильно беспокоило лидера Рапир Волих, хотелось предпринять ответные ходы, но против чего? Чего предатель хотел добиться?       Размышления прервал громкий хлопок, грохот прокатился по воздуху, земля под ногами заходила ходуном. Огромный столб дыма и пламени взметнулся над крышами зданий.       — Это где? — спросил кто-то из отряда.       Жан поначалу испугался, что взрыв случился на их границе, но, представив себе примерную карту земель Волих, он понял, что подрыв случился восточнее их укреплений, прямо на участке Цорха. На его участке...       — Грязный уебок Натан! Сука! Все быстро в крепь, готовьтесь отражать нападение искаженных!       — Командир, а как же ты?       — Выполнять! Я к нашим, им срочно нужно возвращаться! Быстро! Быстро! — Жан кинулся со всех ног к стене, пусть рвануло не у них, все равно это случилось на стене, а это значит, что огромная толпа монстров сейчас хлынет внутрь. Серьезные укрепления возведены только на границе, между кусками их территорий разделение чисто условное, бойцы разных ветвей держали землю по самым широким улицам; иногда пограничников Жана от воинов Натана разделяло расстояние не более десяти метров. Никаких стен или блокпостов, только несколько укрепленных домов и пара баррикад, и прорыв на участке Цорха равнозначен прорыву обороны всей территории Волих. Теперь единственное удобное для обороны место — это крепь, и как назло, большая часть войск далеко от нее, а Жана сейчас там не было, чтобы отдать приказ об отступлении. Если орда тварей отрежет защитников стены то это катастрофа, из окружения не выйдет никто.       "Мразь, Натан, просчитал его как открытую книгу. Выродок, он разве не понимает, что волна доберется и до него, не понимает..."       Жан почувствовал нестерпимое жжение в груди, его душу рвало на части, ненависть и отчаяние сплетались в тугой канат чувств, он осознал произошедшее в полной мере. На участке земли Цорха крепи нет, даже если он попытался построить что-то похожее, без армии, которая сейчас погибает, оглушенная и дезориентированная взрывом, оборону не удержать. Люди, мирные люди, женщины, дети, старики уже мертвы, даже если до них еще не успели добраться искаженные, ничто не может их спасти, обезумевшие порождения Великих Лжецов разорвут их на части, треть всего населения клана уже мертва.       Жан заорал, срывая горло, пытаясь выплеснуть наружу хоть малую часть испепеляющей его изнутри ярости:       — Я до тебя доберусь, предатель, я заставлю тебя ответить!.. — столько жизней, как... как он мог на такое пойти, что случилось с тем человеком, которого он знал? Ответов на эти вопросы не было, была только ненависть, лицо Натана, вспыхнувшее в воспоминаниях, обрело демонические черты, Жан физически ощущал, как рапира в его руках пронзает ухмыляющуюся морду существа, проламывая кости черепа, как его взгляд застилает кровавая пелена, но это были всего-навсего иллюзия, игра доведенного до предела разума. Предатель оставался таким же недосягаемым, как и вчера.       Выбежав к стене, Жан замахал руками:       — Все вниз! Таран, отводи людей! Отступаем!       — Командир, твари напирают, если отступим...       — Знаю, выхода нет, сейчас монстры повалят с другой стороны! Отступаем к крепи!       Таран, появившийся сверху, не стал тянуть время, приказ по цепочке распространился по стене, бойцы споро начали спрыгивать вниз.       — Чего ждешь, ты тоже! — Жан кричал помощнику, оставшемуся наверху, с жидкой цепочкой ветеранов своего отряда.       — Мы остаемся!       — Ты не слышал приказ, боец?!       — Командир, по-другому никак, уйдем — вся эта орда ударит нам в спину, их не перегнать, отступайте, мы продержимся, сколько надо!       Мгновения хватило Жану, чтобы понять — Таран прав, иного выхода просто нет.       — Друг... — Жан запнулся, не зная, что сказать.       — Идите, командир! Мы выдержим, Яростный ждет нас в своем строю! — бывалый воин поднял вверх сжатый кулак в латной перчатке. — Таков наш долг, защищать Волих до самого конца!       Не смея больше тратить не секунды подаренного времени, Жан развернулся и побежал, уводя за собой бойцов.       Через двести метров слева послышался рев, несколько искаженных псов выбежали на улицу из переулка. Повернув уродливые морды в сторону бегущих, они протяжно завыли, призывая остальных.       — Прорываемся, не останавливаться ни при каких обстоятельствах, иначе не уйдем, — Жан с разбегу насадил ближайшую псину на рапиру и откинул ее в сторону, но из боковых улиц уже валила тьма ей подобных.       Они врезались в тварей, расшвыривая кровавые ошметки в разные стороны, не беспокоясь о защите, первые ряды бойцов покупали своими жизнями шанс для остальных. Беспрестанно работая мечами, топорами, булавами, Рапиры Волих прорезали свой путь к крепи, люди падали под тяжестью вгрызающихся в них монстров, до последнего отбиваясь, несмотря на то, что искаженные уже вырывали из их тел куки плоти. Они кричали, но не от боли, осознавая свою участь, они подгоняли остальных: "Бегите! Вперед! Не останавливайся!" — звучало со всех сторон, и люди бежали, истекая кровью и теряя близких друзей, соратников, братьев по оружию.       Последний заслон монстров пал, они вырвались на свободу, изо всех сил выжимая максимальную скорость. Показалась крепь, люди на стенах забегали, у них в руках показались тросы, десятки веревок упали вниз. Воины подбегали, хватая рукой спасительную нить, и их тут же затаскивали наверх. Жан ожидал, что им придется подниматься, отбиваясь от атак тварей, но, похоже, искаженные отстали, удалось поднять всех бойцов до последнего и забраться самому. Ступив на надежный камень укреплений, он обернулся, и его руки бессильно разжались; жалобно звякнув, из ладоней выпала окровавленная рапира.       — Будь ты проклят, Натан! — вдалеке погибали последние два ветерана из группы бойцов, самовольно оставшихся удерживать волну, чтобы остальные смогли добежать до крепи.