Графиня де Вержи

      «Я всё слышала», — от этой фразы сердце Дианы ушло в пятки, и она, сдавленно ойкнув и побледнев, закрыла лицо руками. Мишель ругнулся себе под нос и, бросив взгляд на Диану, поспешил извиниться.       — Простите, Диана, — он закашлялся. — Забылся.       Диана продолжала смотреть на Лору, не услышав обращения Мишеля.       — Вы что, серьёзно оба считаете, что из этого может что-то получиться? — Она, так и не дождавшись ответа от графини, пристально посмотрела на Мишеля.       — Лора, мне кажется, это немного не твоё дело, что там считают твои хозяева, — кашлянув, ответил он, сдержанно поведя плечом.       — Хозяин тут граф. Пустым крылом он уже не ограничится.       — И что теперь? Побежишь ему жаловаться? — Мишель сложил руки на груди, не сводя взгляд с Лоры.       — Боже упаси, месье. — Она пожала плечами. — Лишь попрошу вас остановиться.       — Ясно.       — Мадам, подумайте, что с вами будет в случае неудачи! И с дочерью! — так и не дождавшись другого ответа, она повернулась к Диане.       — Беспокоиться не о чем, — холодно заверил Мишель.       — Вы действительно так думаете? Зря! Прошу вас, я вынуждена буду вас остановить. Лучше сейчас, чем когда будет слишком поздно!       — Остановить?! — он подавился воздухом и надрывно закашлялся. — Что ж, пускай… И чего ты хочешь? Денег? Убежища?       Лора только отмахнулась:       — Зачем мёртвой деньги? А граф везде меня найдёт.       — Вот как, — протянул Мишель. — Мне, знаешь ли, тоже есть, что про тебя рассказать отцу.       — О моём прошлом хозяину прекрасно известно, если месье об этом.       — В этом я и не сомневался. Я о твоей любви ко всякого рода мелочам: шпильки, брошки, ленты… Кажется, Катрин недавно недосчиталась пары кружевных платков. — Мишель неприятно улыбнулся. — Ты их, случайно, не находила?       — Сомневаюсь, что его это заинтересует. Даже если вы ему и расскажете.       — Мне стоит воспринимать это как угрозу? Лора, ты в своём уме?       — Месье, мне очень жаль, но если вы не передумаете, я вынуждена…       — Лора, а не стоит ли тебе уже убраться отсюда?! — не дал ей договорить Мишель. — У служанки совета спросить забыл, что мне делать, а чего не делать. Я смертельно устал и от моего, с позволения сказать, отца, и от тебя, и от всего, что с ним связано! Была б моя воля…       — Так, всё, перестаньте, вы, оба! Сейчас же! — вмешалась Диана, вскочив и встряхнув его за плечо, и встала между ним и Лорой. — Может, она в чём-то права, и нам не стоило с этим связываться.       — Что? — он побледнел ещё сильнее, поворачиваясь к ней. — Вы серьёзно?       — Я не уверена, я должна ещё подумать… — Она одними губами попросила подыграть. Он на пару секунд задумался.       — Да делайте вы, что хотите. Обе, — уходя, бросил он, заходясь в сильном приступе кашля.       — Ну, хоть один здравомыслящий человек тут нашёлся, — удовлетворённо заметила Лора. — Пойдёмте, мадам, я провожу вас. И да, оставьте дочь дома. Иначе молчать не обещаю.       Диана, вздохнув, кивнула и вместе с Лорой вышла из комнаты. Уже в коридоре Диана снова услышала надрывный кашель Мишеля и резко обернулась.       — И почему он отказывается позвать врача?       — Я слышала, уже был кашель с кровью. Сомневаюсь, что врач тут хоть чем-то поможет.       Диана остановилась как вкопанная и в упор посмотрела на Лору:       — Кто тебе это сказал? Виктор?       — Не мне. Полю. — Она равнодушно кивнула в сторону комнаты секретаря. — А я так, мимо шла.       — Этого быть не может! Он бы наверняка сказал мне!       — Он слишком увлечен своей безумной идеей, мадам, ему не до того, — спокойно возразила Лора.       Войдя в спальню графини, служанка открыла дверь в комнатку Коко и сухо посоветовала, прежде чем снова уйти:       — Следи за ней, если не хочешь неприятностей. Чтоб ни он к ней, ни она к нему.       Коко замерла и удивлённо захлопала глазами, смотря то на стоявшую опустив голову хозяйку, то на утюг и кружево у себя в руках. Наконец она, продолжая стоять без движения, спросила:       — Это она о чём, мадам?       — Я говорила с Мишелем о том, что графу совсем не понравится. Она подслушала. — Диана тяжело вздохнула и села на стул возле зеркала в своей комнате, потирая уголки глаз.       — И что, она, мадам, обещает пожаловаться хозяину? Думаете, он поверит?       — Не знаю, он много в какую ерунду верит, — пожала плечами Диана, оперевшись лбом на руку. — Закончишь — поищи мою книгу. Кажется, я забыла её в библиотеке.       — Да, мадам, — Коко сделала книксен и, отложив в сторону готовые кружева, ушла вниз.       Диана, посидев ещё немного, подошла к окну, вглядываясь в плохо различимые очертания разрушенной части дома где-то далеко внизу. Её взгляд скользнул по массивному донжону с пустыми оконными проёмами, словно взиравшему мертвыми глазницами на прохожих далеко внизу. Некогда крепкая цитадель год от года осыпалась всё сильнее, и графиня подумала, что проснувшись однажды, не увидит там ничего, кроме пыли. В конце концов, от прежнего Château La-Repaire («Логово»), построенного очень давно, Берлога унаследовала лишь несколько камней фундамента и парочку фамильных привидений.       «Привидений», — эхом раздалось в голове Дианы, и перед глазами всё поплыло. Она едва успела ухватиться за подоконник и не упасть.       — Итак, надеюсь, вы всё запомнили, — граф гордо окинул взглядом галерею второго этажа, сплошь увешанную портретами предков.       Диана поёжилась, смотря на картины. Красномордые сытые мужчины, сидящие в куче юбок; некрасивые, но великолепно одетые женщины; дети со странным взрослым взглядом; и наконец их собственный портрет с графом, выполненный к первой годовщине свадьбы, который висел в самом конце коридора.       — Миледи де Курле — основательница рода, месье Делакруа — потомок участника Нормандского завоевания, мадам Галлон — бездарная художница, будь она проклята, — бездумно повторяла слова мужа Диана, краем глаза косясь на тощих сухих старух, закутанных в отвратительно пёстрые платки, и на усатых бородатых толстяков с тёмными, как дубовая кора, волосами. — Всё так, месье?       — Верно, — довольно кивнул он. И, взглянув на тёмный уничтоженный пожаром коридор, добавил:       — А вы знаете, что здесь в полнолуния можно увидеть призрак барона Делакруа?       — Колдун, выстроивший каменную громаду со множеством башен меньше, чем за десять лет, — всё так же бездумно повторила Диана, прежде чем осознала сказанное и боязливо поёжилась: — Что?       — Он, говорят, убил неугодного сына, — неприятно улыбнулся граф, — и был за это проклят женой. Знаете, как звали мальчишку?       — Что тут происходит? — в коридоре появился Мишель.       — Мишель!       — Мадам, — в комнату осторожно заглянула Коко, выдёргивая её из воспоминаний. Следом за ней вошли старуха-свекровь в сопровождении швеи и двух её помощниц. — Вас хотят видеть.       Швея, статная подтянутая немка немного старше сорока, сдержанно поздоровавшись с Дианой, разложила на столике швейные принадлежности и нитки и жестом поторопила помощниц, раскладывавших на кровати три новых платья.       — Вот, гляди, принесла тебе, — старуха вместо приветствия проковыляла до кровати, обводя взглядом лежавшие вещи. — Сын что-то расщедрился сегодня, вот сколько потратил, чтоб ты в новом году посещала родню в новых платьях!       Диана едва заметно вздрогнула, стоило ей увидеть свекровь, но вспомнив о плане, тут же постаралась как можно любезнее улыбнуться:       — Благодарю, мадам.       — А ты чего это такая счастливая? Заболела, что ли, или просто с ума сошла?       — Простите, — пожала плечами она, стирая с лица глупую улыбку.       — Эмма, — махнула рукой старуха, садясь на пододвинутый стул. Швея и её помощницы, две девочки — подростки немного старше Коко, — быстро оттеснили Диану за бежевую ширму. — Боже, ну что за ширма? Как только жить можно с таким ужасным вкусом?!       — Обязательно в скором времени её поменяю, мадам! — спешно пообещала Диана, с помощью Коко снимая домашнее платье и оставляя его на ширме.       Корсет оказался завязан довольно быстро, и вот уже Коко и помощницы швеи в шесть рук надевали на неё белую нижнюю юбку с мелким узором. Под постоянные окрики «Быстрее, быстрее, я не собираюсь умереть тут от старости!» на Диану было надето кукольно-розовое платье с кружевами и длинными руками.       — А теперь к свету! Я не могу работать в темноте! — распорядилась швея, и помощницы тут же вывели Диану поближе к окну. Швея что-то быстро подшила сзади, расправила кружева и обратилась к старухе:       — Ну, мадам, что скажете?       — Какой слепой решил, что этот цвет подойдёт к такой саже? — проворчала старуха. — Вот к моим волосам, когда мне было двадцать — другое дело! Да, и что у неё за волосы? Еле как до пояса дотягивают! Вот у меня были — вот! — она показала на свои колени. — И какие! Чистое золото!       — Так с платьем-то что, мадам? — осторожно кашлянула швея. — Ничего перешивать не надо?       — Сойдёт дома гостей встречать, — махнула рукой старуха, перед этим заставив Диану покрутиться вокруг себя, и продолжила ворчать что-то о своих волосах в молодости.       — М-да… — сама себе сказала швея, но тут же опомнившись, захлопала в ладоши. — Так, вы что, позасыпали? Бегом, следующее. Время не ждёт.       Уходя обратно за ширму, Диана бросила быстрый взгляд на часы и чуть не вздохнула: прошло только пятнадцать минут, а впереди ждали ещё целых два платья в обществе свекрови.       Ещё до того, как одно платье оказывалось на ширме, помощницы швеи уже несли следующее. Жёлтое, широкое, с кружевными рукавами и неглубоким декольте. Диана отшатнулась, едва не опрокинув ширму, заставив видевших это застыть в недоумении и переглядываться между собой.       — А откуда здесь моё свадебное платье? — отдышавшись, спросила Диана.       — Ты что, ещё и плохо видишь? — рассмеялась старуха, всё ещё сидевшая по другую сторону ширмы.       Диана снова натянула вежливую улыбку и поспешила извиниться:       — Простите, мадам, мне померещилось.       — Старуха, а слух, как у кошки! — шепотом озвучила мысль хозяйки Коко, кивнув на ширму. Диана едва сдержала смешок.       Когда она вышла, швея, недолго подумав, подшила рукава и поправила что-то на талии.       — Мадам? — обратилась она к старухе.       — В сравнении с ней и мать Мишо — писаная красавица, — буркнула старуха, лениво велев Диане покрутиться. — И платье это мне не нравится. Слишком открытое. В моё время такое носить считалось бы дурновкусием!       — А сейчас так носят, мадам, — улыбнулась швея шире, чем следовало бы, поправляя кружева.       — Ну, раз носят… Пусть несут следующее, — она лишь махнула рукой.       — Чего встали? Бегом!       И снова перед глазами Дианы пронёсся круговорот ярких пятен: стащить с себя жёлтое платье, оставить на ширме с мыслью, что Коко потом уберёт, надеть простенькое сине-зелёное с короткими пышными рукавами. Когда оно оказалось на ней, и камеристка завязала пояс-бант, Диана вздохнула, увидев себя в зеркале. Её рука сама потянулась к животу. Она нахмурилась.       — Ну вот это ещё ничего, — удовлетворённо протянула старуха и, перед тем как уйти, ещё раз заставила невестку покрутиться вокруг себя. — В нём и иди!       Швея и её помощницы тоже очень быстро исчезли из комнаты, пряча полученные за труды деньги.       — Вот до этого момента мне казалось, что я люблю примерки! — поморщившись, заметила Диана, садясь на освободившийся стул. — Казалось бы, прошло всего около часа, но ощущение, будто я мерила их весь день! Кстати, мне кажется, или это платье сидит как-то странно?       — Нет, мадам, а что такое? — Коко развела руками и покачала головой.       — Да ничего, пустяки… Показалось, что у меня уже виден живот.       — Да что вы, мадам! — затараторила Коко, расчесывая ей волосы. — И без того удивительно, что на таком маленьком сроке, всего какой-то месяц, уже ясно, что вы… Ну, снова.       — Может, и месяц, а, может, и два, сама не знаю. — Она устало потёрла уголки глаз. — Он мне еще тогда сказал, что ждать столько лишних дней — глупая традиция, не больше; и ни один здоровый мужчина, находясь в своём уме, столько без жены не выдержит.       — Будь он в здравом уме… — начала Коко, а потом вдруг замолчала и, кашлянув, шепнула: «Мог бы и дать вам отдохнуть. А женщин, если слушать Лору, у него и без вас полон дом».       Диана в ответ усмехнулась:       — И ведь не поспоришь. Надеюсь, это будет живой и здоровый мальчик. Может, хоть тогда что-нибудь поменяется.       С причёской в этот раз Коко провозилась дольше обычного. Когда она закончила, и Диана взглянула на часы, оказалось, что время уже близилось к четырем и, как верно подметила Коко, пора было выходить. Служанка быстро принесла плащ с капюшоном, помогла переобуться и исчезла в своей каморке, стоило хозяйке переступить порог.       На улице уже темнело. Дул сильный ветер, снова тащивший с севера серо-синие тучи. Начинался снегопад.       — Ну, наконец-то, — бросил граф вместо приветствия, стоило ей подойти к карете, кутаясь в плащ и оглядываясь по сторонам. — Садитесь и поедем, надоело вас ждать.       — А что, месье, больше никто не поедет? — Она перевела взгляд на карету, кивнула кучеру, а после на пустое крыло. — А где же все?       — Это вы, случайно, не о сами знаете ком? — граф мерзко усмехнулся, садясь в карету. Диана поёжилась и поспешила, отведя глаза, ответить, что ничего такого не имела ввиду. — Да-да, так я и поверил. Ваш дорогой Мишель валяется в кровати с пустяковой простудой и имеет наглость отказаться от визита к моей тётке. Где его дура, я не знаю, да и не особо хочу. Тёзка, кажется, и сами куда-то приглашены. Надеюсь, вы удовлетворены ответом и наконец-то перестанете стоять на улице и привлекать к себе лишнее внимание.       — Да, месье, простите, — Диана спрятала глаза и поспешила сесть напротив.       Карета тронулась. Графиня в последний раз взглянула на дом, сминая в руках платок, и перевела взгляд на пол. Диана закрыла глаза, чувствуя тепло и тяжесть прижавшейся к ней Анны-Марии.       Воображение вдруг нарисовало сад в Берлоге, непривычно пышный и цветущий. Яблони, вишни, тюльпаны, розы, лилии. Надин, складная, черноволосая, возится на траве с годовалым племянником, хорошеньким пухлыми мальчишкой, чем-то похожим на графа. Она уже невеста, но всё ещё выглядит, как ребенок. Анна-Мария сидит под яблоней и рисует. Она уже два года счастлива замужем и снова беременна. Её молодой муж не отходит от неё на случай, если ей что-то понадобится. Обещает ради неё и их дочери хоть звезду с неба достать, хоть горы свернуть, хоть сейчас же броситься искать самые лучшие краски и кисти.       Её сыновья ещё слишком молоды, чтобы жениться. Старший, Пьер, ещё учится, но уже везде носит военную форму и не расстается с учебниками даже в летнюю жару. Младший — маленькая копия старшего брата, пока ещё не доросшая до формы. Средний, похожий на отца, выглядит степенным и собранным, заучивая на латыни название трав и лекарств.       Софи, единственная, похожая на бабку по матери, всё ещё играет в куклы где-то в цветах. И всё тихо. Никто не скандалит.       — Вы собираетесь там состариться? — вернул её в реальность голос мужа, выходившего из кареты.       Диана с помощью слуги выбралась на припорошенный снегом двор и вошла внутрь увитого плющом невысокого домика.       В доме их встретил услужливый дворецкий, немолодой, некогда привлекательный мужчина с безукоризненной выправкой. Он почтительно поклонился, с едва заметным акцентом говоря:       — Милорд, миледи. Следуйте за мной, пожалуйста, мадам де Гиз уже сообщили о вашем прибытии. Она уже ждёт вас.       — И рта не успел открыть, сразу было ясно — англичанин, — заметил граф, обращаясь к жене, отдававшей прислуге свой плащ с капюшоном.       — Совершенно согласна, месье, — неуверенно кивнула Диана, вздрагивая от его взгляда.       В небогато обставленной зелёной комнате, единственным сколько-нибудь ценным украшением которой была фарфоровая китайская ваза, горел камин. Вокруг небольшого стола, на котором были изящно расставлены чайник, пять чашек и несколько тарелок со сладостями, уже сидели хозяйка дома и два её гостя. Мадам де Гиз громко, с забавным английским акцентом поприветствовала гостей и жестом приказала слуге пододвинуть Диане стул. Усадила напротив себя племянника, который кривился, будто жевал лимон.       — Садитесь-садитесь, Диди… Ничего, что я так? Ну, и отлично! Тони, ну что вы такой собственник?! — Она театрально всплеснула руками и всё тому же слуге жестом велела налить чай гостям. — Порадуйте же старуху, пусть она посидит рядом со мной!       — Да на здоровье, тётушка, — натянул улыбку граф, сжимая в руке чашку. — Пусть садится, куда ей угодно.       — Ну, вот и отлично! Садитесь-садитесь, девочка, не стойте, вам это явно не на пользу, вы такая бледная! Да-да, мы тоже уже наслышаны о вашем положении.       — Благодарю, мадам де Гиз.       Садясь, Диана подумала, что в жизни бы не смогла назвать тётку мужа старухой, хотя той должно было быть уже за пятьдесят. Это слово как-то отчаянно не желало становиться в один ряд с пышной и живой мадам де Гиз в её вычурном ярко-рыжем платье, особенно странно смотревшимся рядом с завитыми седыми волосами.       — Ох, ну что вы, милая, к чему все эти формальности? Прошу вас, ни мадам, ни баронессы, ни тем более мадам де Гиз! Достаточно просто «Элиз» или, если хотите, «тётушка». Я, конечно, старуха, — Элиз велела слуге налить себе ещё чая, — но не очень-то люблю об этом вспоминать.       — Элиз, если мадам не возражает, — Диана вежливо улыбнулась и, покосившись на мужа и не дождавшись никакой реакции, отпила из чашки, слегка обжигая небо.       — Как ваше самочувствие, Диана? Может, приказать слугам заварить травы? У меня всегда есть с собой немного, — обратилась к ней худощавая женщина лет тридцати, аккуратно одетая в голубое с розовым узкое платье, взглянула на облачённого в военную форму мужа, и доверительным шёпотом добавила:       — Я сейчас, видите ли, тоже не лучшим образом себя чувствую. Надеюсь, это наконец-то девочка. Я так устала от этого вечного гвалта в доме, особенно, когда на каникулы приезжает старший! Жду не дождусь, когда и от этих двоих можно будет отдохнуть.       Диана устало улыбнулась, отказываясь от трав, и незаметно положила руку на живот.       — Никаких девочек, мне одной за глаза! — бросил граф, садясь нога на ногу.       — А кстати, Диди, как ваша дочь? — снова оживилась Элиз, потянувшись к миске с небольшим английским печеньем. — Как жаль, что у меня нет детей… Если бы у меня была дочка — непременно бы назвала её Диди, такое милое имя!       — Спасибо, тётушка, моя дочь здорова, — прежде чем жена успела что-то ответить, кашлянул граф, неспешно отпивая из чашки. Диана посильнее вжалась в стул.       — Так чего же не взяли её с собой? Я так редко вижу детей после того, как Люси и Илейн выросли! Их брата я и вовсе после семи лет дома почти не видела: семинария, семинария и ещё раз семинария. Вот и сейчас, приход ему дороже родной тетки. Мог бы и приехать!       Элиз замолчала, ожидая от окружающих хоть какого-нибудь ответа. Диана незаметно огляделась: Люси прятала смешок в чашке, граф равнодушно смотрел на простенькую картину над камином и часто переводил взгляд на часы. Наконец муж Люси, нестарый ещё военный с широкими плечами и большими ладонями, к которому та обращалась в основном «Фред», осторожно добавил:       — Мы уже трижды приглашали вас к нам, тетушка. Старший, как уже сказала Люси, сейчас наверняка приехал, и нам скоро уезжать. Мы можем взять вас с собой.       — А на кого же я оставлю моих малышей?! — Элиз снова всплеснула руками, подзывая к себе трёх гревшихся у камина разжиревших спаниелей.       Рыжая собака тут же оказалась посажена на колени. Черная, с блестящими глазами и гладкой шерстью, встала на задние лапы, возмущённо тявкнув и, не дождавшись никакого результата, улеглась около юбки хозяйки вместе с пятнистой подругой. Элиз, взяв со стола несколько печений, отдала их собакам.       От этой картины Диану внезапно затошнило. Она попыталась встать, чтобы подойти к окну, но тут же осела обратно на стул.       — Всё в порядке, Диана? — Люси оторвалась от чая и внимательно посмотрела на графиню, а потом на графа. — Антуан, вам не кажется, что это было плохой идеей, тащить её за собой?       — Да что вы так на меня смотрите, Люси? — он отставил чашку, приподнимая брови. — Вы хотите меня в чём-то обвинить? Если она хочет, могу забрать её домой хоть сейчас.       — Да Боже упаси, — Люси отпила чай, снова посмотрев на Диану. — Может, мадам действительно поехать домой?       — Диана, вы хотите поехать домой? — с холодной вежливостью спросил граф, чуть повернувшись к жене. Диана, сглотнув, прижалась к спинке стула. — Видите, Люси. Не тащить же её силой? В любом случае, я и сам собирался скоро уходить — много дел.       — Мне кажется, она вас боится, — заметил Фредерик, хмуро смотря на графа.       — Она вообще женщина нервная, — протянул в ответ хозяин Берлоги.       — Может, ей лучше остаться у тетушки на пару дней? — как бы невзначай предложила Люси.       — Спасибо, это лишнее, — скрипнул зубами граф. — Если тётя не возражает, мы уже пойдём.       — Да, спасибо, очень была рада встрече, — Диана встала, цепляясь за стул и стол. — Что-то голова кружится, подождите, месье, я сейчас…       «Надеюсь, я смогу упасть не на пол…»       — Ох!       Она, чувствуя, как бьётся сердце, закрывая глаза, сделала небольшой шаг назад, каким-то чудом упав на стул и не ударившись головой.       — Тётушка, ну вы это видели?! — возмущённо воскликнула Люси, подскакивая и бросаясь к Диане. — А если она где-нибудь на лестнице упадет?       — Вижу, Люси. Нет, ну теперь я совершенно точно не могу отпустить её домой, Тони! — охотно поддержала ёе Элиз.       — Ну, что вы, тётя, я уж как-нибудь сам её доведу до дома, — как можно любезнее возразил граф. — Тут же совсем недалеко, всего полчаса езды.       — Для вас — может быть, — продолжала суетиться Люси. — Но для женщины в её положении — очень даже далеко. Нет, всё-таки мы с тётей настаиваем, чтобы она осталась тут.       — Да, Антуан, мы настаиваем, — кивнул Фредерик раньше, чем граф успел придумать ещё одну причину отказаться.       — Вы можете остаться с ней у нас, если хотите, — любезно улыбнулась Элиз, смотря как граф нехотя встает, едва ли не махнув на жену рукой.       — Нет, спасибо, — он скрипнул зубами. — Дела.       — Ну, как знаете.       — До свидания, тетушка. Заеду через пару дней, — граф быстро исчез за дверью.       — Иди-иди и не возвращайся, племянничек, — на вполне чистом французском бросила ему вслед Элиз, допивая чай. — Люси, помогите ей подняться наверх. Служанки уже должны были подготовить для неё гостевую.