Белые жаждут крови. Потными лапами сжали курки. Горы качнулись эхом боли, Воздух пронзила песня войны.
Они засыпали подальше от огня. Ястреб не хотел, чтобы Нэшка пахла дымом. Пахла человеком. Он подходил с ней к стаду, но всякий раз она уходила первой; он говорил с ней об этом, но она закрывала глаза. Ястреб верил, что Нэшка понимает его, но не хочет с ним говорить. Он уважал её право. Вместе они купались в снегу. Когда к их типи снежным бураном подошли волки, почуяв что-то тёплое и живое, чьей кровью можно напиться, Ястреб вышел без туники на мороз. На его голой груди брякнули кости и монеты на шнурке. Он скрипнул тугой тетивой лука, натянул её и положил стрелу. Из темноты на него смотрели тусклые блестяшки волчьих глаз. Ястреб не стрелял, но терпеливо ждал. С его губ шёл пар, босые ноги — без обмоток, в одних мокасинах — занемели от холода. Глаза погасли, волки ушли, а он вернулся в типи. Один за другим, зима сменила три лика. Потом наступила весна. И в лес вернулся Великий Принц.***
Тем утром Ястреб проснулся один в своём типи, накрылся пёстрым одеялом с узорами своей семьи и решил нагреть воды. Он смотрел кругом, скользил взглядом по чёрным проталинам, но косули не было нигде. Так бывало с уходом холодов всё чаще, когда Нэшка торопилась к своему стаду, соскучившись по старым друзьям. После он, выпив отвара из трав и немного взбодрившись, обулся и оделся, взял лук, взял нож и прошёл по лесу, осматривая округу. Он смотрел, что было нового, и не наведались ли к нему близ типи незваные гости. Любой обход был поводом для тревоги. Ястреб завершал его и глубоко задумывался, что делать дальше и куда идти. Каждый раз он находил человеческие следы всё ближе. Пока ему везло. Его никто не видел. Но что, если однажды удача от него отвернётся? Тем утром Ястреб набрёл на следы кого-то другого. То был олень; он оставил отпечатки копыт в сухой земле близ можжевелового куста, который рос совсем рядом с типи. По следам, то был большой олень. Задумчиво коснувшись их рукой, Ястреб представил широкогрудого исполина с умными карими глазами и покатым лбом, который венчают раскидистые рога. Как он проглядел такого красавца? Ястреб встал с колена и покрался по совсем свежему следу дальше. Он петлял между деревьев, заводил кольцом и смыкался сам с собой. Ястреб улыбнулся. Ему эта наука теперь была знакома. Его косуля проделывала тот же фокус, и не раз, если желала запутать охотника и зайти ему с подветренной стороны, за спиной. Он обыскал всё кругом. Верно, олень-исполин умчался длинными прыжками на север. Он понял это по сломанной рогами ветке, повисшей из кроны. Положив лук на плечо, Ястреб задумчиво посмотрел вдаль, в лесную гущу. Ему казалось, олень был всё ещё здесь. Он не ошибся. Великий Принц застыл в ажурной дубовой листве и глядел долгим, немигающим взглядом на человека. Он чувствовал, что то был слишком опасный человек. Опаснее тех, других, в одеждах, пахнущих дымом, и с гром-палками в руках. Он заводил одну косулю к себе в логово каждый день, и каждый день она возвращалась к нему. Ночами, когда другие олени бродили парами, эти двое брели друг с другом, притеревшись боками. Они молчали или говорили взглядами, а когда так происходит между двумя, это значит, что им больше никто не нужен. Это не нравилось Великому Принцу. Два заживших следа от пуль на его лоснящейся толстой шкуре были свидетелями, что он когда-то близко познакомился с гром-палкой. Он видел много человеческих ловушек, много капканов встретил на своём пути. Он обходил засады, убегал от охотничьих собак и их хозяев, оставлял с носом опытных убийц и совсем желторотых новичков. И вот теперь он увидел картину, которая не давала ему покоя уже много дней. Косуля и человек! Она ест с его рук и ласково тычется лбом в его плечи. Они спят вместе и гуляют по лесу. Он убивает при ней других. Она не боится однажды стать его добычей. Великий Принц не любил то, что неправильно, и то, что попирает законы леса. А потому не любил этого человека особенно сильно. Он что-то сделал с той косулей. То, что нужно вернуть обратно. Он забрал себе то, что забирать было нельзя.***
Поздней весной не только Ястреб заметил большого оленя близ типи. Ладора заметила тоже. Стоял пасмурный день, из тех, что оканчиваются шумным ливнем и холодным свежим дождём. Ястреб дремал у себя, раскурив дым из трав и вдыхая его. Ладора покинула его, потому что не любила запах дыма. Она пошла к ручью. Она привыкла быть одной, или с ним, или изредка — со старыми подругами из стада, по которым, бывало, тосковала. Зайдя по колени в ручей, она долго пила, и подняла голову, когда услышала тонкий треск сучьев у себя за спиной. Подняв уши и встрепенувшись, она быстро подумала, что это может быть охотник, неосторожный хищник или тот, кто хочет, чтобы его услышали. Позади неё во всю свою стать вырос Великий Принц Леса. У него был тёмный и густой коричневый мех, и глаза такие же, в цвет дубовой коры. Он внимательно смотрел на косулю у ручья, и Ладоре показалось, он хорошо знаёт её, в то время как она только видела его издали, только слышала о нём от кого-то. Она молчала, потому что молчал и он, и чувствовала, как болит от напряжения её шея. Она не знала, почему, но готовилась в любое мгновение вскачь сбежать от него. — Ты, бедняжка, — вдруг сказал он низким, густым голосом. Ладора удивлённо моргнула. Она не ожидала от него таких первых слов. Он молча обошёл её кругом и, не касаясь воды, кивнул на ручей. — Знаешь ли ты, что это? Ладора знала. — Это место, откуда я пью каждый день. — Неправильно, — возразил Принц и взглянул на неё свысока. — Это кровавый ручей, за которым живёт человек. Когда-то он испортил здесь воду, пролив в неё свою кровь, и теперь вода отравлена. Никто из зверей не пьёт отсюда, потому что не хочет подцепить эту заразу. Ладора переступила по илистому дну. — Заразу? — Да. Стать человеческой тенью — самая страшная болезнь из всех ныне существующих. Ни гром-палка, ни железные челюсти, ни злые охотничьи собаки не страшны так, как она. Ты не знаешь, кто ею болен? — ровным голосом спросил удивительный олень. Ладора была очарована. Он говорил странные вещи, и она ответила на них честно: — Нет. — Ты, — сказал он и широким прыжком перескочил через ручей. А затем остановился и посмотрел на неё, чуть обернувшись. Ладора вышла из воды и побрела за ним. — Я знаю одного человека, — призналась она. — Мы с ним очень близки. — Вот как? — Да. Он посмотрел на её холёную шубку, на её тонкие ноги и мягкий рот. На ней совсем не осталось следов прошлой зимы. Ни царапин от чёрных корявых веток на шкуре, ни огрубевшей кожи на коленях. Она спала на тёплых шкурах, она ела засушенные травы, человек кормил её с рук. С отвращением, Принц сказал: — Тогда тебе стоит узнать получше, какими делами занят человек, пока ты не видишь. Он вёл её между огромных деревьев, которые больше не пугали Ладору. Это раньше они были колыбелью богов. Теперь она сама жила с богом. Он был её стадом. Она дышала воздухом, которым дышал он, и перебирала ртом его гладкие чёрные волосы. Между ними была больше чем любовь, больше чем дружба. Ястреб говорил, это было родство душ. Ладора считала, он был оленем, но двуногим. Это многое объясняло. — Он может говорить, как мы, — заметил Принц, аккуратно ступая по толстому ковру из мха и трав. — Но этот язык мёртвый. Он не понимает его. Он просто подражает нам, чтобы заманивать в свои ловушки. Смотри. Он подвёл её ближе к залитому солнцем тяжёлому дубу. В его узловатых корнях было что-то спрятано. Ладора вытянула шею, оказалось — это был самодельный индейский капкан из сыромятной кожи и крепкой стропы. — Осторожно, — сказал Принц и незаметно коснулся её бока своим. — Это ловушка на оленя. Один конец был привязан к дереву, забитому колышком и забросанному землёй, другой — к бревну. Когда олень рванёт прочь от верёвки, он потащит за собой бревно, и петля сама затянется на его ноге. Привязанный к месту, он никуда не сможет сбежать. Ладора неуверенно осмотрела место, на котором лежала незримая печать смерти. Оно выглядело так безобидно, но только до того, как Принц показал ей ловушку. Теперь она подумала, что было бы, если бы случайно она попалась в неё. — Ты хочешь знать, скольких из нас он убил, когда мы попадали в такие силки? — спросил Принц. И Ладора покачала головой. Они шли дальше, в тёмные чертоги. Свет падал столбами на кочки и между деревьев, олени прыгали в них из тьмы, выныривая и погружаясь снова. Ладора смотрела на вздёрнутый хвост оленя, на его могучую спину, на его стать и прямую осанку. Он остановился, она встала вслед за ним. — Вот там, — сказал он, — за буком. Между тремя древесными стволами была едва заметная веревка, натянутая так туго, что одна её часть изгибалась дугой. К ней было что-то привязано. Костяные дротики. Олень преградил Ладоре путь и сказал: — Мы не пойдём этой тропой. На моих глазах такие палки с острыми концами пронзали шеи и животы другим принцам, тем, что были не так осмотрительны. Они могли умереть мгновенно, а могли идти с раной часами, и за ними волочились их внутренности. Чуешь? В этом месте воздух пахнет твоим человеком. — Зачем ты показываешь это мне? — спросила она, но между лопаток у неё поселился страх. — Затем, что это сделал он. Он повёл её дальше, благоразумно обойдя ловушку. Они шли туда, где лес казался выше и темнее. Ладора посмотрела назад. Маленький типи её Ястреба остался там, но здесь его запах был сильнее. Он часто приходил сюда. Принц молчал. Он шёл всё дальше, глядя перед собой со странной туманной дымкой в глазах. Словно в забытьи, брёл туда, где жили короли-исполины. Туда, где был большой овраг, похожий на бездну. Он не стал подходить туда, но остановился неподалёку и молча посмотрел на Ладору. Теперь глаза его мерцали. — Что там? — спросила она. — Подойди. И узнаешь. Она не торопилась. — Узнаю что? — Всё о человеке, чьей тенью ты стала. Подходить было страшно, оставаться — ещё страшнее. От бездны пахло Ястребом, землёй, сыростью и тленом. Ладора сделала несколько шагов и заглянула в черноту, окружённую кустарниками, с огромными деревьями, растущими со дна бездны. На её склонах среди прелой листвы она увидела что-то белое. А присмотревшись, отшатнулась. Это были кости королей. Принц подошёл к ней и тихо продолжил: — Он жил когда-то в здешних местах. Охотился здесь. Вон там было его логово. Он жил возле бездны очень незаметно и убивал королей. Я не вмешивался. Я не мог вмешаться, когда кто-то убивает богов. Но я привёл тебя, чтобы предупредить. — Принц посмотрел на Ладору, и его взгляд был очень печальным. — Он творил страшные вещи.***
В ту ночь в лесу разразилась первая весенняя гроза, но косуля не пришла ночевать в типи. Ястреб плёд корзинку из ивы, сидя против входа. Он смотрел в блистающие всполохи молний и стену дождя и думал про каждую ловушку, про каждый овраг, про каждого охотника. С тех пор, как высокий олень появился близ его типи, он знал, что Ладора однажды не вернётся. Он знал, что придёт время расстаться. Другое дело, расстанутся ли они друзьями? Он поджимал губы, его снедала тревога. Много мыслей он передумал, много чем был истерзан. Но косуля вернулась после полуночи, и её шкура была как озёрное зеркало от дождя. Ястреб вскочил со своим одеялом и бросился к ней. Корзинку он уронил на шкуру. Крепко обняв за шею свою любимицу, он сказал ей несколько грубостей, больше похожих на ласку. Такая бывает в моменты большой любви, когда той уже не уместиться в сердце, а выразить слишком больно. Ладора счастливо прижималась к его плечу и думала: «Всё, что я увидела, действительно принадлежит ему. Все злодеяния действительно сделал он. Но заслуживает ли, чтобы я отвернулась от него?». Снаружи прогремел гром. Он гулко разнёсся по всему лесу. Ладора ответила себе, что Ястреб не заслуживает, хотя мудрый молодой Принц был во всём прав.***
Стояло лето 1864 года. В то время скальп мужчины-индейца стоил сто двадцать четыре доллара в тех краях. Нередко, впридачу к нему, охотники за головами отрезали также уши, пальцы и половые органы так платили больше. Индейцы развязали большую войну, чтобы изгнать белых с равнин. Белые начали разрушать их лагери. Страдали мирные жители, вожди шайеннов, которых согнали с законных охотничьих земель, решили заключить перемирие, но были убиты. Тогда индейцы начали мстить, а белые — снова собирать их скальпы. Стоял хороший летний день. Воздух казался слишком прозрачным. Деревья были тихими, ветер не нарушал их покой. Ястреб шёл по знакомым тропам к лугу и искал косулю. День был хорошим, а новости — не очень. Он хотел сказать Нэшке, что собрал типи и уходит из этих мест, потому что очень близко он видел, как белые люди палят костры. Нэшка убежала две ночи назад. Она теперь часто убегала с рослым оленем. Ястреб знал, что это случится, рано или поздно, но уйти просто так не мог, хотя собрался, чтобы уйти в другое место. Он не знал, найдёт ли его Нэшка там. Ему нужно было попрощаться с ней. Он хорошо знал, как пахнет предчувствие беды, и его грудь с утра теснило недоброе. Он быстро вышел на следы стада. Поздним летом, в Месяц Большого Созревания, луг был полон пасущихся оленей. Тут и там с треском рогачи сшибались рогами и крепкими лбами и танцевали друг против друга, чтобы завоевать расположение самки. Остальные жевали сочную траву и клевер, бродили по луговым кочкам, по огромному пространству в полулунии деревьев. Ястреб зорко наблюдал из тени, заметив, что рядом с ним, тут же, был тот могучий олень. Значит, Нэшка тоже была рядом. Он вышел из своего укрытия, посчитав непочтительным прятаться от оленя, раз они друг друга увидели. Он встал неподалёку и высматривал свою питомицу, пока не нашёл. Она мирно опустила в траву голову, её серая шубка была очень приметной среди коричневых. Олень прямил шею и глядел на своё стадо, и Ястреб понял, что он был среди них главным. Он следил за ними. Он высматривал опасность, и Ястреб чувствовал, что сегодня опасность сама найдёт его. И первее всех Принц заметил взлетевшую сойку, предвестницу недоброго. А затем ударил землю копытами. Покорные его воле рогачи прекратили борьбу. Они смотрели, как их вожак пронзает воздух рогами и призывает к бегству. Стало встрепенулось. Брызнуло во все стороны. И тогда зазвучал первый выстрел. Он ушёл из ниоткуда в молоко. Ястреб быстро понял, откуда стреляли, и увидел почти сразу трёх охотников. Они обошли стадом кругом и сквозными выстрелами прохаживались по нему, надеясь завалить нескольких оленей. В лавине тёмных тел Ястреб совсем потерял из виду Нэшку. Он встрепенулся и выглядывал её, поставив ладонь против солнца. Сердце билось очень тревожно. Он не видел Нэшки. Казалось, она сбежал, и он немного успокоился, но затем заметил её среди тех оленей, что погнались друг за другом по широкому кругу, не зная, куда бежать и где кроется опасность. Она была там, между двух крупных рогачей. Страх застилал ей глаза. Она шла длинными прыжками и была лёгкой добычей. На вылете её бы легко подстрелили. Ястреб сбежал со склона и вынул нож. Он не взял с собой лук в тот день; быстро двигаясь по краю луга, он обошёл одного из охотников, увлёкшегося стрельбой, и прыгнул на него, повалив на землю. Охотник в замшевой куртке с бахромой, нашитой в подражание индейцам, выстрелил в небо, их с Ястребом окутал пороховой дым. Ястреб вонзил в его шею нож и быстро вынул, затем спрыгнул на землю и устремился ко второму. Он оставил человека истекать кровью на земле. Она выходила из него пульсирующим потоком, булькала и заливала глотку. Ястреб знал, что у этого человека смерть будет мучительной. Ему было всё равно. Он наскочил сбоку на второго, но ему сунул нож под ребро. Охотник застонал и охнул, выронил ружьё. Он не успел ничего сказать и сделать, когда Ястреб добил его ударом в сердце. Затем громыхнуло, и что-то обожгло его под лопаткой. Он распрямился с занесённым над белым ножом и застыл. Его плоть обожгло снова. Он выронил нож, и его стащили с мёртвого охотника, а затем из пролеска вышвырнули на луг. Охота на оленей была забыта. У людей появилась более ценная добыча. Ладора бежала прочь с луга, не оборачиваясь. Она слышала гром выстрелов и людские крики. Сквозь топот копыт и дрожь земли под ногами ей казалось, кричал и кто-то другой, далёким голосом, похожим на сон. Чёрные волосы слетели с черепа вороном, кожа стала из бронзовой и впрямь красной. Кто-то кричал, когда его резали на куски живьём, и его голос действительно был сном. Или сном во сне. — Беги скорее, — говорили на её языке, грубо и тяжело, и потом снова был человеческий крик. — Беги отсюда. Только не смотри назад. Беги быстрее, сестра! И не оборачивайся.