Угасшее время

Пасмурный день уверено олицетворял настроение Идэи, которая с огромным усилием пыталась откинуть прошлое в небытие. Но даже этот искренний порыв оказывался полным провалом: эти яркие, насыщенные фрагменты былого так и залезали в сознание и совершенно точно отказывались выходить. Казалось бы, народ должен был всполошиться после смерти своего правителя, но на удивление боязнь смены обстоятельств быстро перешла в обычную повседневность. Надя по праву села на трон, как и предполагалось. Данное решение было принято под сильным гнетом ответственности перед народом, перед страной и в конце концов перед самой собой, но ни в коем случае ни перед почившим мужем. Идэя была спокойна, хоть и нотки ревности красовались в ее душе, поблёскивая своим ядовитым светом. И все же она была благодарна Наде, собственно, на это было много причин: Люциус, Везувия и в конце концов собственное спокойствие за некогда собственное государство. И вот она здесь, на той самой поляне, где когда-то Люциус признался ей в любви, а после сделал предложение. Вдыхая аромат Серебрянки, лилии с блестящим белым основанием, длинные стебли которой при контакте с живым существом обвивали листиками руку, вызывая теплоту и умиротворение. Возможно поэтому это и были ее любимые цветы. Предаваясь, ощущениям из прошлого, она бродила по серебристому полю, охотно покрытому звездным небом и красной луной. — Пожар? Правда ли это причина твоей…— она замолчала. Внутри появился тяжелый ком, который заставлял сердце биться чаще, а глаза блестеть от горьких слёз.— нет…я не могу…— она посмотрела на глубокое темное небо, в подсознательной надежде найти какие-то ответы, знаки или хотя бы простое людское спокойствие. Вдыхая чистый свежий воздух, девушка наконец расслабилась, но даже это оказалось не таким уж долговечным. Тёплая картинка перед глазами вдруг начала темнеть, звёзды гаснуть, а твёрдая почва невесомо исчезать из-под ног. В голове как скрежет металла прозвучал чей-то голос, неистовый, нечеловеческий, жадный до людских эмоций: — Смотри в темноту, открой глаза, ну же…эти прекрасные глазки…шире, принцесса, шире…— Девушка в ответ зажмурилась ещё сильней за что и была наказана: скрежет усилился и какая-то сила столь великая и столь темная открыла взор за магессу. Рыжеволосая истошно закричала, жадно вцепившись в свои густые волосы. Глаза нещадно кололо, но самое страшное было не это чувство, не эта боль, а то, что было перед ней: некогда зелёный цветистый луг, освещаемый лунным светом сменился на кроваво-красные оттенки бывшего дворца, злополучное крыло…там она очутилась. Страх пленил ее, сковывая все движения предпринимаемые ею. Призрачные воспоминания прошлого заслонили ей все сознание. Гробовая тишина висела в атмосфере проклятого крыла: никто ведь больше не осмелился после смерти графа заходить снова, и это опасение было подкреплено приказом Графини. Стук копыт по кремовому мрамору разносился издалека, заставляя изрядно напрячься. Этот звук как тиканье часов, с каждым ударом становился все громче и громче… — Идди, золото мое, как давно же мы не виделись…целую вечность кажется, а? — в какой-то момент из струящиеся тени вышел молодой человек. Все такой же: наглый, сильный, самодовольный и за пределами жестокости и эгоизма. Его жилистое тело обтягивал белый костюм, на груди красовалась красная атласная лента со всяческими наградами за военные заслуги, вымощенные кровью врагов и даже чистой кровью невинных. Его руки были расставлены в стороны, особенная же блестела сильней положенного, переливаясь красными линиями подобно человеческим венам. — Мне так здесь холодно, так одиноко…пришла наконец согреть меня, Идди?