Холодные оковы

      Когда огромные двери отворились, в лицо России сразу же ударил яркий свет. Парень прищурил глаза, в то время как сзади его толкали внутрь в две руки. Неожиданно раздался громкий хлопок, который заставил комсомольца широко раскрыть свои усталые веки и замереть от удивления. Серо-голубые стены создавали иллюзию огромной комнаты. В центре помещения, около небольшого деревянного кофейного столика, стояли два небольших кожаных диванчика темно-серого цвета. Из небольших окон, скрытых тонкими тюлями, в комнату проникал свет. Морозный ветер из приоткрытой форточки приятно холодил кожу, от чего по спине прошли приятные мурашки. На дворе уже зима. Снежные хлопья лениво падали с неба, укрывая землю белым пушистым покрывалом. Россия позабыл, что провел в этом месте почти полгода, в камере без окон тяжело считать дни. В изоляторе все тянулось настолько долго, что понятие времени исчезает окончательно.       В проеме между окнами возвышались огромные книжные шкафы, доверху забитые книгами. За кофейным столиком виднелся небольшой, на вид мягкий, ковер светло-бежевого цвета. Стены украшали различные картины, вставленные в резные рамки. С первых же секунд кабинет вызывал восторг и окутывал каким-то домашним уютом. У самой дальней стены стоял огромный стол из красного дерева. На нем можно было заметить небольшую лампу с зеленым торшером, напротив которой стояла небольшая чернильница. Россия поднял взгляд на человека, сидевшего за этим столом. В руках он держал небольшую стопку бумаг, а глаза бегали по черно-белым строкам. Мужчина оторвал свой взгляд от документа и кинул его на несколько фигур, застывших около дверей. Солдаты мигом поприветствовали арийца, на что тот лишь кивнул им в ответ.       Внешне парень казался абсолютно спокойным, но внутри него бушевал ураган эмоций. Этот человек будто источал ауру опасности, предупреждая всех вокруг о своей силе. Сердце словно в пятки ушло, когда Россия встретился с ним взглядом, который пробирал до костей своей кровожадностью и холодом. Про себя подросток уже отмечал схожесть взглядов некоторых нацистов, но этот был совсем другим. Удивительно холодные глаза, будто насмехались над юношей, напоминая о его положении пленника в этом месте, одновременно с этим выражая искру интереса, блеснувшую в ярко-голубой радужке.       С каждой секундой становилось все более неуютно в обществе этого мужчины, парень даже забыл о стоящих за ним солдатах. Россия вперил взгляд в пол, стараясь усмирить подступающую дрожь. Однако не угасшее за все проведенное в плену время любопытство заставляло юношу изредка поглядывать на арийца. Комсомолец уже догадался, что его привели к какому-то высокопоставленному офицеру немецкой армии, ведь нацист был одет в парадный костюм, украшенный орденами. Из-под кителя виднелась накрахмаленная белая рубашка, на вороте которой блестел немецкий крест. Вместо высоких сапог на ногах красовались лакированные мужские туфли, отлично дополняющие образ власть имущего человека.       Когда ариец встал из-за стола с небольшой стопкой документов и направился к стоящему у дверей парню, лицо немца украшала еле заметная ухмылка. Его осанке могли позавидовать даже дамы старой закалки, а чуть приподнятый подбородок, акцентировал внимание на превосходстве мужчины над остальными. Плотный торс виднелся под приталенным кителем, который подчеркивал статную фигуру. Фуражка прикрывала черные, как смоль, волосы, редкие пряди которых спадали на лицо. Лакированный козырек создавал слабую тень на глазах немца, частично скрывая их холодок и кровожадность. На околыше виднелся светло-серый, как будто серебряный, ремешок в виде витого шнура. А чуть выше располагалась кокарда с гербом Нацистской Германии.       Цокот каблуков по темному деревянному паркету раздавался на всю комнату. Россия громко сглотнул вязкую от волнения слюну, когда в кабинете повисла давящая тишина. Все тело парня оцепенело, будто перед ним стоял не человек, а огромный зверь, хотя по ощущениям пленника они особо не отличались. Хозяин кабинета пристально оглядел юношу, заостряя внимание лишь на его серых от пыли и грязи волосах. Отросшая челка скрывала испуганные глаза. Взгляд юноши был прикован к полу, в ожидании действий со стороны подошедшего человека. Ариец перевел спокойный взгляд на Клауса, чем заставил солдата выпрямиться. Вольф был более расслаблен в присутствии командующего, поэтому лишний раз не дергался. Молча передав документы подчиненному, немец отдал приказ, после которого офицеры развернулись и вышли из кабинета, оставляя подростка один на один с мужчиной.       Россия продолжал смотреть в пол, уже откровенно подрагивая от накопившегося внутри страха. Он сильно сжимал кулаки, впиваясь острыми ногтями в мягкую кожу ладони. Немец хищным взглядом обвел парня, ненадолго задерживаясь на интересных деталях внешности, отмечая его естественную красоту. Комсомолец чувствовал гуляющий по его худому телу взгляд холодных глаз, за которым следом пробегали будоражащие мурашки. Про себя ариец отметил сходство сына с отцом, такой же овал лица, форма губ и яркая тяга к жизни. В этот момент немец мягко взял юношу за подбородок, от чего тот вздрогнул, и поднял его голову, вновь встречаясь с красивыми темно-синими глазами.       Россия устремил свой взгляд на мужчину, внимательно рассматривая его черты. Светлая кожа, украшенная шрамами в некоторых местах, высокий лоб, прямой нос и тонкие губы, растянутые в полуулыбке. Комсомолец сразу приметил высокий рост хозяина кабинета, который был сравним с Союзом, а это не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Подросток еле доставал мужчине до середины плеча, что нагоняло еще больше страха. Нацист в один момент хмыкнул, чем отвлек Россию от внимательного рассматривания его внешности. — Ну, здравствуй, Россия. — Тягучий и спокойный баритон не резал слух парня. Юноша с удивлением смотрел на немца, удивляясь, что тот знает русский язык. Притом говорил мужчина почти без акцента. — Меня зовут Третий Рейх. Рад знакомству.       На последних словах нацист прищурил глаза и оголил неестественно острые зубы, с явно выделяющимися длинными клыками. Россия застыл. Третий Рейх, перед ним стоял сам Третий Рейх! Эта информация никак не могла уложиться в голове подростка, воспринимая все слова мужчины за злую и неудачную шутку. Дрожь во всем теле пробирала настолько, что был слышен легкий стук зубов. Еще никогда комсомольца не обволакивал такой животный страх перед более сильным существом. Внутри него все трепетало от ужаса, юноша был наслышан о жестокости и беспощадности арийца. Россия проклинал судьбу за подобные испытания, выпавшие на его нелегкую долю.       Незаметно для пленника, облаченная в черную перчатку, рука переместилась на макушку блеклых волос, слегка потрепав их. Подросток вздрогнул от такой неожиданности, немного дернув руками, отчего послышался глухой звон наручников. Рейх от такого лишь шире улыбнулся, пугая парня своими острыми зубами. Это лишь еще сильнее смешило нациста. Неожиданно ариец начал гладить комсомольца по голове, будто пытаясь успокоить, хотя жест возымел обратный эффект.       Россия застыл, стук его сердца, казалось, был слышен даже немцу, от чего парень начал часто и громко дышать. Нацистскую Германию забавляла эта картина напуганного до смерти зверька, который при его виде даже дышать нормально не в состоянии. Он не ждал какого-то ответа на свое приветствие, хотя был немного огорчен такой пугливости своего пленника. Однако в отчетах Вольфа, которые он писал после каждого похода подростка в специальную комнату, говорилось, что парень не заговорил даже после пытки на электрическом стуле. Значит юноша крепкий и сможет развеселить заскучавшего за стопками бумаг нациста.       Немец переместил большую ладонь с макушки парня на его впалую щеку, невесомо оглаживая четкие изгибы, опуская руку ниже. Обхватив тонкими пальцами острый подборок, Рейх плавно приподнял голову пленника и притянул его ближе к себе, заглядывая ледяным взглядом прямо в глубь еще детской души. Сердце жертвы застучало еще сильнее, что не могло укрыться от наблюдательных глаз. Россия не мог сдвинуться с места, будто его тело обволокли невидимые стальные цепи, не дающие ему даже пальцем пошевелить. На лбу выступила холодная испарина, собирающаяся в крупные капли, скатывающиеся по скулам к подбородку. Нацистская Германия вновь усмехнулся, с силой отпуская лицо подростка, слегка отталкивая его в сторону. Выпрямившись, мужчина развернулся к пленнику спиной, отходя к одному из книжных шкафов. — За мной. — Спокойным и властным тоном скомандовал ариец, даже не оборачиваясь на комсомольца. Он был полностью уверен, что мальчишка выполнит приказ, в противном случае немец применит более «понятный» язык, который знают даже самые строптивые пленники.       Парень, шатаясь, брел следом, рассматривая мощную спину мужчины. Показать свой характер подростку удалось только его нянькам, особенно в первые месяцы заключения, когда старший брат был рядом и морально поддерживал его. Однако каждый раз Вольф без проблем совладал с непослушным и истощенным юнцом, пару раз для профилактики стегнув того по изуродованной спине. В то время эмоции были сильнее здравого рассудка, из-за чего получал Россия намного чаще. Даже Украина был не в силах усмирить упрямого брата, который то и дело кричал на немцев и пытался вступить с ними в бой.       Юноша и не заметил, как остановился около арийца, который внимательно всматривался в корешки потрепанных временем книг. Рейх протянул руку к совсем неприметной черной книжке на одной из многочисленных полок, потянув ту за верхний край. За стеной раздался резкий щелчок, а сам шкаф немного сдвинулся с места. Нацистская Германия потянул на себя один из краев мебели, открывая проход в стене. Россия никогда не думал, что наяву сможет узреть потайной ход, как в любимых детских детективах. Перед глазами подростка предстал темный проход, который, казалось, не имел конца. Идти туда не было никакого желания, однако рука, подтолкнувшая комсомольца, заставила его шагнуть вперед. Теперь вместе со страхом внутри грелся детский интерес перед неизвестным.       Пройдя чуть дальше, Россия остановился. Вновь раздался резкий щелчок, заставивший юношу обернуться в сторону источника звука. Однако резкая вспышка заставила его быстро закрыть глаза. Зрачки машинально сузились, размывая яркую картинку перед глазами. Комсомолец рефлекторно начал часто моргать, пытаясь привыкнуть к освещению. Перед глазами предстала слезная пелена, скапливающаяся в уголках. Когда зрение восстановилось, подросток увидел узкую бетонную лестницу, уходящую куда-то вниз. Стены были окрашены в холодный серый цвет, еще больше нагнетая напряженную и мрачную атмосферу. Вдоль всей лестницы в ряд располагались небольшие лампочки на потолке, освещавшие путь.       Спускаясь вниз, Россию все сильнее напрягали шаги, следующие за ним по пятам. С каждой пройденной ступенькой, парень все отчетливее ощущал холод, исходящий из дверного проема в самом низу лестницы. С каждым шагом росло и напряжение внутри тела, выливаясь наружу легкой дрожью, сопровождающейся мурашками.       Спустившись вниз и встав в проеме, юноша оглядел представшее перед его глазами помещение. Комната была в два раза больше его предыдущей коморки в виде изолятора. С высокого потолка свисала старенькая лампа, держащаяся на проводе. В правом дальнем углу стояла небольшая тележка, сверху накрытая металлическим колпаком со свисающим замком. В другом углу располагалась небольшая железная кровать с хорошим на вид матрасом и комплектом постельного белья на ней. На изголовье виднелись толстые ремни, крепко привязанные к кровати. Прямо под тусклой лампой располагался пыточный стул, наглухо приваренный к выпирающим из пола арматурам. А ближе к кровати с потолка свисали длинные цепи, на свободных концах которых виднелись железные оковы, поблескивающие в тусклом свете лампы. Противоположные концы уходили к механизму, находящемуся у правой стены от входа, там же находилась загадочная дверь, сливавшаяся цветом со стеной.       Внутри все начало неприятно покалывать и медленно сжиматься в тугой узел. Комсомолец понимал, что его сюда привели не просто так. Вдруг сзади вновь раздались четкие шаги. Не успел Россия хоть что-то обдумать, как почувствовал сильный толчок в спину, вынудивший его зайти в комнату, размахивая скованными руками, дабы не проехаться носом по холодном бетону. Коленки слабо задрожали, а в глазах читался легкий страх от предстоящего.       Руки парня опустились в бессилии от нахлынувших эмоций, будто вся надежда в один момент испарилась. Когда юноша развернулся лицом к нацисту, то почти сразу же получил мощную пощечину по левой щеке. Ослабшие ноги не удержали тело, обрушив его на пыльный серый пол. Щека горела настолько сильно, что казалось открытый огонь жжет бледную кожу. Этот удар будто привел Россию в чувства, отрезвив его разум. Он через боль облокотился сначала на локти, а затем, чуть пошатываясь, встал на ноги, которые до сих пор немного дрожали.       Рейх встал прямо напротив подростка, убрав выступающую улыбку, сохраняя на лице маску спокойствия и отрешенности от всего происходящего. Он тихо ждал, когда его жертва вновь встанет на ноги, чтобы посмотреть на его реакцию. Поднялся подросток с опущенной головой, лицо которого прятала свисающая длинная челка. Нацист уже подумал, что увидит в глазах пленника классические эмоции перед пыткой, однако тот его приятно удивил, когда поднял на него взгляд темно-синих глаз. Россия смотрел на немца снизу-вверх, прямо в эти, леденящие душу, глаза. Маленькое существо пыталось всем своим видом напугать огромного зверя перед собой. Казалось, что будь у парня шерсть как у котенка, то она бы вздыбилась, превращая комсомольца в комок шерсти. Мужчину такое сравнение пробивало на смех. В глазах юноши искрилась целая смесь эмоций, главные из которых были: злость, холод и отвращение. Страх прослеживался уже не так четко, что также удивляло Рейха.       Весь избитый, замученный и уставший Россия пытался не упасть духом. Он пережил и более ужасные вещи. Что только не делали с его телом, а он все терпел и продолжит терпеть, как бы не было больно, тяжело или отвратительно, он стерпит все, что преподнесет ему судьба. Нацистскую Германию забавляли эти искорки решимости в глазах юноши, будто у того открылось второе дыхание. На лице арийца все же расплылась довольная широкая улыбка, пробирающая до дрожи, а в глазах пылал огонь предвкушения от предстоящего веселья.